Петрикор твоего сердца

Вечер воскресенья ничем особым не отличался от остальных распиздяйских дней Торфинна, однако сегодня можно было бы отметить день в календаре красным цветом — он сделал домашку по географии, англо-датскому и даже написал сочинение по литературе. Теперь он стоял посреди комнаты и размахивал ножом отца, как это показывал Атли, чтобы повторить перед завтрашней поездкой в «кружок». Старался правильно дышать, не забывать о спине. С грохотом тихий вечер прервала дверь его комнаты, с размахом распахнувшаяся и влетевшая в стену. — КАКОГО БЛЯТЬ ЧЕРТА?! — Торфинн нервно передернулся, в страхе аж нож на дверь направив. Господи, блять! Он был один дома, громко играли какие-то рандомные рокеры в плейлисте, и после всего что он пережил в детстве — неожиданные врывания в его личное пространство, это последнее, к чему Торф оказался готов! — ТОРФИНН, МАЛЫШ?! ТЫ ЧТО ИСПУГАЛСЯ! НУ ТЫ ЧЕГО! — Румянный развеселый Торкелль ввалился воняя пивом в комнату и не взирая на нож, оказался в два шага возле Торфа, вскидывая его над полом и крепко обнимая. Тот вообще дар речи потепял, и выпучив глаза, замер. Жизнь стала налаживаться! Он вернул все вещи тому парню из Нового-Лондона! Он блять начал заниматься в центре — типа не просто напиздеть, а уже завтра пойти на урок, и вовсе не из-за Аскеладда! У него блять появилась первая четверка! И вот его ломают с хрустом крепкие руки Торкелля и желание умереть возрасло в разы… Когда его отпустили и Торфинн снова смог дышать, парень тут же отбросил нож на стол и сам плюхнулся за него в свое кресло на колесиках, уж очень скептично откашливаясь и посматривая на счастливого орущего дядю. — ТЫ ПРОСТО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ТОРФИНН! Я был с Аскеладдом! Во всех смыслах был! Мы с ним ели в ресторане, потом побывали дома, а потом он подарил мне свой байк взамен тому что я продал и мы катались, катались и ЦЕЛОВАЛИСЬ! — Да-да, держи меня в курсе с кем ты еще спишь и всякое, мне очень ИНТЕРЕСНО, — Торфинн цыкнул, отворачиваясь от подвыпившего на радостях Торкелля и выключил музыку, играющую в компьютере. — Ты можешь хоть немного за меня порадоваться, племяш? — Торкелль усмехнулся где-то за спиной и Торфинн вжал голову в плечи, когда на волосы опустилась массивная лапища Торкелля, растрепывая и без того хаотичные пряди. — Кажется это надолго. Он сказал, что хочет быть со мной и после, типа планы больше, чем на одну ночь. Это очень приятно. Ты рад? — Бе зу мно, — Торфинн вновь огрызнулся, отмахиваясь от руки на своей голове. — Отвали, я занимаюсь. — Да что-ты, — Торкелль со смехом наклонился и заглянул в экран открытой соцсети на странице. — Великий Один, у тебя что, только один друг? — Свали! — Торфинн злобно развернулся. — Нехер пялиться в мой комп. — Вообще-то это я его купил! — мужчина с напускным серьезным видом сложил руки на груди и надул губы, окруженные приятной торчащей бородой. Надолго его нехватило и он снова разулыбался. — Ты стал намного лучше говорить за эту неделю, так держать, малыш! — Да мне плевать! — Торфинн отвернулся, убедившись, что Торкелль свалил подальще — на жалостливо заскрипевшую кровать односпалку, на которой он развалился, сбрасывая с нее коробки от фастфуда, за которым парень ездил днем. — Еще блин только попробуй про жратву что-то сказать. Торфинн забарабанил по клавиатуре — ему все еще нужно было подготовить маленький доклад на экономику о финансовом положении Исландии. Такую тему ему выдали, конечно же, не спроста, но явно понадеявшись, что приближенность задания к его родной стране, от части, сподвигнет его к нормальной успеваемости и вовлечению в учебный процесс. Торфинн на самом деле, исландцем, разумеется, не был, но он родился в той стране на отшибе и прожил почти всю свою жизнь. — Да не скажу, не скажу. Мы тоже ужинали в забегаловке. — Ага, я чую. — Так что там насчет друзей? — М, да блин. Это Ильва. — То есть у тебя настолько нет друзей, что в фейсбуке в друзьях только сестра? Торфинн, это вообще не нормально, мальчик, может хотя бы постараешься познакомиться с кем-то в школе или в средневековом центре? Ты кстати что, решил туда ходить? — Да, — Торфинн открыл в гугле новую вкладку и добавил в доклад первую же картинку Рейкьявика. — Ну, у меня появилось пару друзей в школе. (Торкелль аж сел, вызвав новую волну скрипучей кровати от его веса и воодушевленно решил, что это правда) Они кого-то обсирали, а я их побил, достаточно для дружбы? — Да черт тебя подери, Торфинн! — Торкелль возмущенно откинулся спиной назад и покачал ногой, заброшенной на вторую ногу. — В фейсбуке были друзья — парни из Вика и Рейкьявика и местности. Шпана и не более, мы с ними паркурили, катались на скейте, курили и творить дикаревость. — Дичь, малыш. — Да. Я их всех поудалил, потому что не вижу смысла. Ни с одним из них я больше общаться не собираюсь, они никем для меня были и никем остались. Ну, покурили пару раз вместе, и все. Они мне тоже не писали, пока мы тусили с тобой в Норвегии. Короче говно. — Кстати, отдай-ка мне пачку сигарет, парень, — Торкелль встал с «эх» и подошел, нависая грозной тенью над Торфинном. — Ну вообще-то я сделал половину домашки по нормальным предметам и «взяться за голову», заслуживаю я или нет выкурить сигаретку в день? — Торфинн поджал губы, не видя причин к сопротивлению. При острой необходимости он найдет еще, а в целом, он живет за счет Торкелля и при всем своем отбитом хамстве, понимает, что должен немного слушаться в настолько противонормальных вещах. Торфинну не было восемнадцати, курить вредно, никаких тут нет и можно ли, дядя прав. Поэтому Торфинн спокойно расстегнул рюкзак и протянул упаковку с надписью «Импотенция». — Я не спорю, что ты молодец! Держи в том же духе, все будет хорошо, — Торкелль забрал упаковку уинстон и пошел к двери. — Спасибо что поболтал и был послушным, малыш, я пойду проверю почту и баяньки. С собакой погулял? — Да-а! И Торкелль ушел, оставив Торфинна в тишине клавиш. Телефон издал где-то через полчаса смс с таким содержанием: «Бьорн заедет за тобой в три часа после уроков». Тупой Аскеладд, забанил бы его, да нельзя. Прозанимавшись еще несколько часов, Торфинн завалился в постель — рюкзак уже собран, нож с собой. Его посетила мысль оставить его на хранение у Бьорна или в центре, потому что если он будет с ним бегать по городу и школе, рано или поздно все может обернуться ему боком. Торфинн оставил из света гореть только желтую гирлянду над кроватью и смотрел на эти расплывающиеся огоньки над головой. Впервые его не охватывала жажда мести или мысли об отце, не было в голове и места такой жести, как пойти разбить витрину магазина. Он думал о школе, о людях вокруг, о Торкелле и Аскеладде. Не о том, что Аскеладд убил его отца, а только о том, что у каждого человека оказываются какие-то свои неплохие качества. Ничего не стоило этому сранному модельеру запросить ценник на миллион за уничтоженную технику и интерьер своего тупого офиса, но он этого не сделал, а еще и предложил легально посражаться. Неужели это потомственная честь северянина пробудилась в нём? Еще есть какой-то странный парень в школе. Вроде ничего плохого не делает, но все о нем галдят как чайки и сбиваются в своры, чтобы постебаться. Торфинн этого не понимал. Он всегда был в школе неким изгоем и особо не поддерживал связь, его тоже не любили, но никто никогда не посмел бы начать над ним смеяться. Может, потому что этот парень, похожий на девочу, даже отпора дать не может? Бред какой-то, он же все же принц. Хотя, наверное, это не больше чем понтовое прозвище. Какие еще принцы в школах? Бред какой-то. Но он красивый. Светлая кожа, странные «неголубые» и «несиние» глаза, исключительно ангельская божья внешность от и до. Торфинн сонно закрыл глаза и отвернулся к двери, теребя край подушки и начиная засыпать. В глазах стояли сначала светлые волосы Кнуда, потом его матери. Аскеладда, с голубыми глазами. А затем — тьма. *** Торфинн зашел на первый урок, наконец-то, без всякого опоздания. Было еще много времени, поэтому он достал из рюкзак потрепанный скетчбук, от которого там одно название и открыл на чистой странице. Признаться честно, рисовать Торфинн любил чисто в наблюдательских целях — ему нравился процесс зарисовки окружающего мира, предметов и всяких тупых комиксов. Ради веселья, не более. С такими мыслями он карандашом набросал пару штрихов из очертания преподавателя, который вышел из класса, но не покинул своим образом мысли Торфинна. Парни, сидящие за соседней партой (у них все же двойные парты, если помните) шушукались своими наглыми голосами и острым слухом Торфинн немного поучаствовал в разговоре, стягивая с волос свою красную шапку и откладывая ее на свободное место — с ним никто никогда не садился. — Я бы его трахнул. Ну и похер, что он выглядит как тупая кукла. Честно, я не особо понимаю, почему у людей столько претензии к этому Кнуду — принц, секси, красивый. — Чувак, его вообще не интересно хотеть, я хочу Андре — он хоть на парня похож, ПРАВДА секси, смугленький, жаркий. Такой крутой и всегда одет с иголочки, не то что это розовое чмо, похожее на клубничный торт. — Он хотя бы не трахается с кем-либо. В слухи я не верю. — Только если слухи не врут, он просто подстилка. Не хотел бы я ебать использованный презик. — Ну да. Я бы просто его где-нибудь замял и все, без обязательств. Ну всё, Торфинн в очередной раз не выдержал вставая со своего места и пользуясь тем, что не препода, не Кнуда в классе не присутствовало, тут же навис своей не очень длинной, но угрожающей тенью над двумя имбецилами. К счастью для них, они не были теми чуваками футболистами — Торфинн повторять дважды утыркам не любит, поэтому если бы это оказались все те же товарищи, им бы пришлось неслабо. Кулаки сами сжались, но один из них разбился об парту, когда Торфинн замахнулся и мощно вдарил в деревянную поверхность стола. — Ну-ка блять послушали! — если до того момента парни сидели тихо и по сути говорили в пол голоса, никому не мешая и не привлекая внимания, то громкий голос Торфинна разлетелся от плинтуса до плинтуса класса, оббежав каждого из учащихся. Сразу же девчонки и мальчишки повернули свои датские бошки и уставились на Торфинна. Но ему насрать, конечно. — Вы тупые ущербы — неужели вам ваши друг футболисты не передавать, как мощно я могу надрать жопы если вы хоть о каком-то полуне (грубоватое обозначение «омеги», отличающееся от омеги и «галахен», данное им по аналогии с «девка» или «телка», но отсылающееся к репродуктивной особенности омег несколько раз в год, по некоему лунному циклу иметь лунные течения, в простонародье «течку», в древности одна из нормальных вариаций, используется как пренебрежение в патриархальной системе альф и омег, но не поощеряется) скажете хоть одно слово в таком звуке? Уймите свои члены, иначе я оторву их вам и положу в глотку! Парни замерли, выпучивая глаза и понимая, что не смотря на то что Торфинних ниже на головы две точно, энергией обладает немалой, а значит и подраться с ним — плохая затея. Они по очереди сглотнули и в страхе вскинули ладони. — Ладно. Ладно. Мы поняли, больше никаких грязностей… — И пошлостей… — В сторону Кнуда… — НИКОГО БЛЯТЬ, — Торфинн нагнулся ниже к ближайшему парню и пока тот дрожал, серьезно пригрозил пальцем. — Ясно? — Да… Да… Торфинн, прости, да. Мы всё поняли, — парни нервно посмеялись. Один уткнулся в телефон, а второй и вовсе в тетрадь. Торфинн на это довольно усмехнулся и вернулся за свою парту, снова принимаясь за набросок, и до конца перемены обо всем забывая. Торфинн, когда началась лекция учителя, даже внимательно слушал, ответил на домашку, мнясь и делая ужасное лицо из-за стыда в произношении англо-датских слов, а затем получив четыре, сел и расслабился окончательно. Однако, взгляд задели стрелки часов на стене над доской, отмерившие ровно половину урока, а в это же время омеги шептались, что Кнуда до сих пор не было. Признаться, он бы и не задумался — он на первом уроке всегда звезда приглашенного формата, редкая птичка и возможно, даже не знает, что в понедельники Кнуд опаздывает, но его друзяшки тоже хмурились и как-то нахально лыбились. Странно, может у парня что-то случилось, чего они такие накрысенные? Внезапно, в кабинет постучались. — Да? — учитель приподнял очки и взглянул на дверь, где после ответа появился прекрасный юноша. — Вы из какого класса? — Ох, мистер, да вы что, это же я, — и человек с голосом того парня мило улыбнулся, вскидывая голову с поднятой ручкой, помахивающей в приветливом жесте. А Торфинн блять весь аж вытянулся со своего заднего ряда, чтобы просто приглядеться к тому, что стояло на пороге по истине волшебное. Всё еще женственное, изящное, но совсем не блевотно розовое. Торфинн испытал что-то совсем новое. Это не возбуждение, не восторг или что-то еще. Новое чувство, словно твое сердце битой размазживают об асфальт вместе с бошкой и тут же во рту Сахара, тут же в руках ледовитый океан. Его сломало. Жутко передернуло и пока Кнуд занял свое обычное место. Торфинн с невеяроятным чугуном в голове тоже скуксился и чуть ли не уполз под парту, пока вокруг поднялся шепот и обсуждение. Вот что бывает, когда переосознаешь, что больше в твоем мире не маячит какая-то странная девка с членом, которая понравилась (просто он ему показался симпатичным, живым, без супер романтичного подтекста) на днях больше чем на миллиметр. Больше это не был какой-то чудилая в розовом, а человек, показавшийся за глянцем и золотым отблеском, настоящая личность с гордым именем. Кнуд. Принц. Принц Кнуд. А казалось бы? Просто волосы завил, а розовый сменил на бежевый свитер, коричневые стогие брюки, заимел какие-то новые берцы и стер тонну говна с блестками с лица, припудрив носик совсем иначе. Он словно вырос, показал настоящего себя, ведь прежний Кнуд просто терялся за всем тем напускным блеском, который Кнудом и не являлся. И одно Торфинн понял точно, — у него на общение с такими парнями как он, шансов нет абсолютно.