Помоги мне стать девиантом

Коннор сидел на диване в гостиной, куда принёс его Хэнк. Он, как и хотел, надел тёмно-зелёное худи лейтенанта. На его коленях удобно разместился Сумо. Хоть Коннор и не чувствовал тяжесть собаки, да и вообще свои ноги, ему было приятно. — Не знал, что этот твой тириум так сложно оттирать, — послышался голос Хэнка из ванны. — Простите, лейтенант, — крикнул жутким голосом Коннор. — Ты не виноват в этом, — Андерсон вышел из ванны и направился к Коннору. Тот заметил, что на кончиках пальцев Хэнка остались следы синей жидкости. После недолгой паузы, которая понадобилась Хэнку, чтобы оценить состояние друга, он спросил: — Как ты? — Хотел бы сказать, что со мной всё хорошо, но пока вы отмывали меня от грязи, я потерял ещё больше тириума. Мои биокомпоненты, тоесть ноги, не работают, звуковой процессор искажён, а скин повреждён, не говоря уже о травме на виске, — мрачно закончил Коннор. — Хреново, — задумчиво ответил Хэнк. — Уже завтра я отключусь, — продолжил говорить андроид, — поэтому я должен успеть вам признаться. — Ох, Коннор, ты одной ногой в могиле, но хочешь в первую очередь в чём-то признаться мне? Лучше о себе подумай, я ни за что не позволю умереть тебе, — сказал Андерсон со слабой улыбкой. — Спасибо, лейтенант. Но это не что-нибудь, а мои чувства к вам. Я люблю вас, Хэнк, — на одном дыхании, хоть у андроидов его и нет, сказал Коннор. — Я, эм, *кгхмх*, — запнулся Андерсон. — Ничего, — грустно добавил андроид, — я мог бы догадаться, что это не взаимно. И всё же, я не мог не сказать, особенно перед смертью. Коннор опустил голову. Будь он человеком, то непременно бы расплакался. Сейчас система андроида находилась в критическом режиме, и не могла генерировать искусственные слёзы. — Так, — решил развеять непонимание Хэнк, — послушай меня. Во-первых, ты не умрёшь. Мы придумаем, как спасти тебя. Понял?! — Понял, — удивлённо сказал Коннор. ‌— А во-вторых, я тоже тебя люблю, грёбаный кусок пластика! — Хэнк присел на диван вместе с Коннором и о́бнял его. Серые тучи за окном медленно развеялись, дождь заканчивался. Неяркое солнце потихоньку выглядывало из облаков. Даже ветер успокоился и перестал поднимать оставшиеся листья и другой мусор с земли. Погода налаживалась. — Н-но почему тогда… Хэнк, почему ты не признался мне раньше, почему скинул меня с крыши?! — Коннор был слишком растерян, чтобы заметить, что перешёл «на ты» с лейтенантом. — Прости меня за это, Коннор, мне правда жаль, что я так поступил с тобой.– Хэнку даже понравилось такое обращение к нему, оно более родное, что-ли, — Но я должен был. Иначе ты убил бы Маркуса, а он добивается мира для вас. Признаться, я думал, что ты тоже станешь как он… Девиантом, в смысле, ну, ты понял, — Хэнк убрал руки с плеч Коннора и посмотрел ему в глаза. Ему было стыдно, что его напарнику он взаимно нравился, но из-за своей нерешительности и страха Андерсон не признался в любви первым. А ведь всего этого можно было избежать… — Наверное, вы правы, лейтенант… — Коннор, можно мне тебя попросить говорить со мной не как с начальником или хозяином, но как с другом? — Как скажешь, Хэнк.– Коннор просиял от радости, его грусть мгновенно смыло потоком нежности к Хэнку, — Только не называй меня куском пластика, ладно? Коннор и Хэнк рассмеялись.