***
В глаза бьёт утренний солнечный свет и режет их. Тело на кровати не разбудить так легко – переворачивается на другой бок и кутается в одеяло. Башка трещит. Надо бы дотянуться до спасительной воды на тумбочке, но слишком влом. – Я буду рад, если ты сдох, – Доён резким движением стягивает одеяло, берет стакан и выливает содержимое на (в край ахуевшего) друга. Уши закладывает водой, комната заполняется матами на японском, что Ли тогда всё-таки выучил. – А я надеялся. Доён перестал спать с ним, ведь в его жизни теперь есть самый дорогой ему человек – Чону (много воды утекло). Но теперь ему приходиться вытаскивать друга со дна и прогонять всяких шлюх, что оказываются с ним рядом. Выглядит всё это по-прежнему жалко и отвратительно. – Сколько времени? – тело удосуживается присесть на край, поднять с пола пачку сигарет и глубоко затянуться дешёвыми сигаретами. – Хм, дайте-ка подумать, – Доён демонстративно встаёт в позу и смотрит на "часы". – Самое время ахуеть. Что ты с собой делаешь, Ён, блять? Он пытается быть серьезным, наклоняясь к парню, но в его лицо выдыхают дым и передразнивают. – Что ты с собой делаешь, Ён, – фырчит. – Тебя ебёт? – Ты вообще помнишь, из-за чего пришёл к этому? Тэён смыкает губы вокруг фильтра и цепенеет. Ещё как помнит. Где-то между страницами журнала о Японии лежит потёртый чек на скейтборд, оставленный там и забытый – как***
Надоевшая музыка, играющая тут изо дня в день, проходит мимо ушей Ли. Он заливает организм крепким алкоголем уже второй раз за вечер (ему хватает) и идёт на танцпол. В глазах сплошная муть и рябь от всех этих разноцветных огней, так что Тэёну приходится напрячься, чтоб выглядеть кого-нибудь в качестве своей шлюхи на этот день. Его плеча кто-то касается сзади. «Шлюха сама себя нашла?». Оборачивается и щурит взгляд – фокусируется и видит стройного парня в чёрной футболке, обтянувшей узкую грудь, зауженные джинсы с ненужным ремнём в петлях и...туфли? «Вау». – Мы можем выйти? – кричит ему в лицо, кивает в сторону курилки и не дожидаясь ответа идёт туда один. Тэён, наверное, совсем спятил, раз идёт за ним. В лёгкие поступает свежий воздух от подувшего ветра, и он автоматически тянется за сигаретой, но его руку перехватывают и тянут на себя. Тэён оказывается вплотную к парню. Упирается около его головы в кирпичную стену ладонями, смотрит на разомкнутые пухлые губы и нагло целует. «Знакомо», – но ему некогда рассуждать об этом. Его губы в ответ кусают, жадно оттягивают и добавляют к поцелую язык. Они сплетаются, мокро причмокивая при смене положения головы, и дышать становится невозможно. Тэён ощущает тёплое дыхание на своем лице, вкус водки в чужом рту, а ещё ладони на паху, и его ведёт не слабже алкоголя. – Не торопишься? – выдыхает в разряженный воздух вокруг них и припадает к светлой коже шеи. Их тела трутся друг о друга при малейшем движении, на тэёново ухо томно дышит левый парень, от чего по телу возбуждение накатывает с волной. Он лезет под чужую футболку, оглаживает впалый живот и поднимает выше, цепляясь пальцами за бусинки сосков. Тэён усмехается от скулежа в его плечо и перемещает ногу между чужих. – Не скажешь имя? – проводя языком по краю проколотого ушка шепчет Тэён и сдавленно стонет, когда его шею царапают из-за лёгких движений коленом по паху. – Тебе...ни к чему, – рвано отвечает партнер и смотрит расфокусированым взглядом на Ли, путается в его волосах пальцами и вылизывает губы, выпрашивая поцелуй. – Настырный... – Тэён сглатывает и ведётся, проталкивая язык между покрасневших губ. Он мог поклясться, что эти губы самые лучшие, что он когда-то целовал после мимолётных тех. Они могли бы задохнуться от накала страсти в поцелуе, если бы не чей-то тихий кашель за тэёновой спиной, заставивший их прерваться. Ли сначала смотрит на бесчувственный взгляд парня, устремленный за спину, а потом разворачивается и в момент оказывается на земле. Он приземляется на локти и опускает голову, откашляв сгусток тёмно-алой крови. По челюсти ему, конечно, часто били, но это первый раз, когда без предоставленной причины. Тэён кривит лицо от неожиданного удара ногой по животу и валится на бок, далее позволяя себя избивать, потому что сил нет, а ещё надеется, что ему переломают ребра, и он загнётся прямо тут перед любимым баром. – Прекрати! – Тэёна оставляют в покое. – Зачем это? – За тем, что ты только мой. И Тэёну кажется это всё очень замечательным, но его глаз заплывает, а внутренности съеживаются, ноют и просятся выблевать самих себя. Он только и может, что лежать и слушать, что происходит. Ему где-то в глубине души обидно за то, что никто не сказал ему о том, что этот парень занятой, и в последствии Ён будет избит. – Ты мне всё, сука, доказал, – орёт на того милого парня мудак (так думает Тэён). – Пойдём домой, Юта. – Хорошо, папочка Джэхённи, – язвит японец и бросает пару матерных слов на родном языке. Тэён остаётся один. Ему больно. Нет, это не та боль, что скручивает его из-за неслабых побоев. Имя «Юта» рвёт его на части изнутри, начиная с сердца и лёгких. Ли жалеет, что ребра не сломаны, потому что он сломан – переломан пополам, как и все его никчемные попытки на счастье. Кряхтя от боли, он достает из брюк сотовый и дрожащими руками отправляет сообщение.Ён, 2:37pm. Забери меня, я хочу сдохнуть.