Ты самое прекрасное, чего у меня нет.

Незначительные раны жгут, когда их касается ватный диск с обеззараживающим раствором. Грудная клетка тяжело вздымается вверх-вниз от боли, пронзающей тело, но Ли думает, что это к лучшему. Он не сказал ни слова с момента, как парни тащили его на квартиру Доёна. – Просто скажи, кто это сделал, и ему не жить, – нарушает повисшую тишину, изучая обеспокоенным взглядом гематомы на чужом теле. Тэён молчит. Смотрит в потолок, закрывая синяк на одном глазу ладонью, и на пару секунд приподнимает уголки губ в улыбке. Нахлынули воспоминания. Он прекрасно помнит побитые коленки японца и, о, какая досада – получить от его нынешнего у любимого клуба. Тэён мычит от попытки двинуться, закусывая щеку изнутри. – Терпи, – фырчит друг. А Тэёну только это и остаётся. Единственное его радует – встреча с Ютой. Ли хоть и смутно помнит (пьяное состояние не дало вникнуться в детали), но Юта вырос; стал мужественнее, красивее, его голос огрубел, и вроде бы он отрастил волосы (маллет точно, он уверен). Поменялся вкус на его губах - раньше они были приторно сладкими, сейчас до жути дурманящими. Его плеч мягко касаются доёновы руки, приподнимают его, чтоб тот присел, и Тэён опускает мрачный взгляд на друга. Внутренне он благодарен ему за заботу, и немного стыдно, что он не может сказать это вслух. Ребра постепенно окольцовывают бинты. Ли слегка поддается вперёд, смазано касается губами щеки Кима и морщится от того, что нижняя губа отзывается болью. – Прекрати, – Доён не отвлекается, не ведёт и мускулом. – Чону увидит, и мне придётся обрабатывать твои новые раны. Но Чону стоит в конце комнаты, и он всё видел. Только вот он знает обо всем, что раньше случалось между ними. Он подходит почти на цыпочках, ведёт взглядом по пурпурным тэёновым синякам, накрывая широкие плечи Доёна ладонями, и тепло улыбается. – Я видел Юту, – на выдохе произносит и чувствует, как щемит сердце. – Даже больше. Я чувствовал его, трогал... Потом пришёл какой-то Джэхён, видимо, парень Юты, и вот. – Какого ху... – бровь парня нервно дёргается. – Тебе не стоит ходить в тот клуб больше, – тихо говорит Чону и мнёт плечи любимого, ощущая напряжение в них. – Не так ли?.. – Возможно, – Ли смотрит в сторону и снова замолкает.

***

Две недели мучений под присмотром парочки друзей нужно было срочно залить чем-то покрепче чая и кофе. Так подумал Тэён перед тем, как оказаться в клубе снова. – Давно тебя не видел, – бармен ставит перед парнем стакан виски. Запуская пальцы в волосы и утомительно опуская голову на поверхность стойки, Ли многозначительно выдыхает. – Я бы не вернулся, но тут лучший бармен в Сеуле, – в ответ бармен хмыкает и оставляет его наедине. «Что-то за это время тут поменялось». Не привлекают девушки, готовые облипить его, диджей стал как не родной, Тэёну не хочется развлечься, как раньше, напиться до говнища, его раздражают люди, танцующие под хиты сезона и тайно закидывающие под язык очередной спайс. «Или поменялось не тут, а во мне», – смотрит на светло-коричневую переливающуюся жидкость и ведёт фалангой указательного пальца по краю стакана. – Угостишь? – сзади звучит милый женский голос, и Тэён разворачивается, взглядом оценивая девушку. Вместо груди третьего размера, обтянутую тонкой кофтой и большим вырезом на ней, взгляд приковывает фигура, идущая к барной стойке позади девушки. У Ли дыхание сбивается моментально. – Нет, – возвращается к стакану лицом и думает. Думает о том, что слишком трезв для того, чтоб равнодушно смотреть в сторону Накамото, который, кстати, садится рядом с Тэёном и тянет его за рукав рубашки. – Не думал, что увижу тебя, – начинает первым, и Тэён смотрит в блестящие от выпивки глаза напротив. Он ожидает услышать извинения, которые были бы очень уместными, но вместо этого ощущает ладонь на колене, а после ласковые поглаживания по ноге. И хочется сматериться от ладони на паху, но слов не находится. Наслаждаться мгновением хочется, поэтому совершает те же ошибки – спрыгивает со стула, обхватывает ютино лицо ладонями и жадно мнёт пухлые губы, пьянея от них без вина. Пусть хоть потом забьют до смерти, Тэён будет только рад. Но пока он заталкивает японца в кабинку туалета, чувствует ногти, впивающиеся в его напряженную спину, зубы, кусающие плечи, чтоб не дай бог не застонать во весь голос, и слышит еле слышное нашёптывание «ещё, ещё» и японские маты между скулежём, ему откровенно похуй на всяких Джэхёнов. И проснувшись на утро в одной кровати с парнем, чьё тело покрыто следами бурной ночи, ему всё ещё остаётся похуй на всяких Джэхёнов. Чей-то телефон издаёт противный звук оповещения, Тэён тянется к нему и смотрит из-под полуопущенных ресниц на яркий экран.

Папочка Джэ, 7:12am. Юта, скоро буду дома, готовь свой зад.