Кролик:
Минджи может остаться у вас ненадолго?
Джин:
Конечно. Что случилось? Чимин в порядке?
Кролик:
Ну как сказать хорошо...
Кролик:
Он жив.
Кролик:
Но он в ужасном состоянии. Судя по всему, он и его мама повздорили по телефону. Из-за нас. Он не позволяет Минджи увидеться с ними. С сегодняшнего дня… это просто какой-то дурдом.
Джин:
Его мама… Я знаю, что она любит их, но она не очень-то принимает то, каков Чимин.
Кролик:
Да, я понял. Но я чувствую себя виноватым.
Джин:
Почему?
Кролик:
Потому что… мне кажется, что он предпочёл отношения со мной своей маме.
Джин:
Я понял…
Джин:
Но посмотри на это с другой стороны: он выбрал жить по-настоящему, а не притворяться кем-то, кем он не является. Но да, ваши отношения помогли ему достичь этого...
Кролик:
Ты прав. Я просто… мне это всё ещё не нравится. Я не хочу, чтобы он в пух и прах разрушил свои отношения с родителями только потому, что не хочет задеть мои чувства.
Джин:
Он большой мальчик, Гук. Он может принимать свои собственные решения. Ему просто нужно, чтобы ты их поддерживал.
Кролик:
Хорошо.
Кролик:
Он меня зовёт, мне пора. Я попрошу его позвонить тебе.
Джин:
Не торопись и не дави на него, Гук. Минджи может оставаться у нас столько, сколько вам нужно, ребята.
Кролик:
Спасибо, Джин. Люблю тебя!
Джин:
Я тоже тебя люблю.
Джин положил телефон экраном вниз на кухонную стойку, а Намджун устроился рядом с ним. — Я так рад, что у него есть Чонгук, — мягко сказал Джин. Джун грустно улыбнулся возлюбленному. — Я тоже, — он кинул взгляд на гостиную, где Минджи смотрела мультфильмы. — Я был так напуган, Джуни. Я знаю, что Чимин никогда бы… никогда бы не сделал того, что сделала Юнми, но Боже, когда он не ответил ни на один из моих звонков, я просто... — Я понимаю тебя. Это совсем на него не похоже, ты имел полное право волноваться. Ты поступил правильно, приведя её сюда, пока мы во всем не разобрались, — он замолчал. — Итак, что ты выяснил? — спросил он, начиная вытаскивать ингредиенты для ужина. — Минджи останется у нас на некоторое время. Чимин поссорился с мамой из-за его отношений с Чонгуком, поэтому Чимин сказал, что не позволит родителям увидеть её. Намджун повернулся к Джину, широко раскрыв глаза. — Серьезно? Это, эм, сильный и жёсткий ход. Я не ожидал такого от Чимина. Джин кивнул. — Думаю, Чимин более серьезно относится к Чонгуку, чем показывает, — он посмотрел на своего парня, зная, что тот больше знаком с намерениями своего кузена. — Как думаешь, Гук так же серьёзен? — спросил Джин, когда начал резать овощи, которые достал Джун. — Я не сомневаюсь, любимый, — заверил Намджун. — Но, полагаю, эта ссора в сочетании с тем, какой сегодня день, оставила Чима эмоционально подавленным. Джин кивнул. Конечно, такая комбинация создала *"идеальный шторм" эмоционального потрясения. Затем Сокджин вздохнул и покачал головой. — Я себе даже представить этого не могу, — поджал он губы. — Что ж, завтра я отвезу её в школу, это не проблема. И потом, оттуда, мы пойдём к Чимину. — Ты знаешь, кто ещё есть у Чимина? — мягко спросил Намджун, подойдя к Джину и обняв его сильной рукой за талию. — И кто же это? — подыграл Джин с лёгкой улыбкой. — Ты, — Джун нежно поцеловал его в щеку, вызвав у Джина лёгкий смех от удовольствия. — Ты такой замечательный друг, Джинни. Ему так повезло, — ещё один поцелуй. — Мне так повезло. Джин игриво оттолкнул Джуна. — О, прекрати! Чонгук вытащил Чимина из комнаты Минджи и устроил мужчину на диване, где завернул его в пушистые пледы, не забыв заварить чай и связаться с Джином. Он прошёл обратно в гостиную и устроился рядом с Чимином, протягивая ему кружку. — Спасибо, Гук, — мягко сказал Пак. — Я… мне жаль, что тебе пришлось видеть меня таким. — Чимин, малыш, я знаю, что у тебя не было много отношений, но… часть моей роли, как твоего парня, — быть рядом с тобой. И даже если бы я не был твоим парнем, я бы всё равно был рядом с тобой, — он провел рукой по волосам Чимина и погладил большим пальцем щеку. — Я хочу, чтобы ты знал — искренне поверил — что я всегда буду рядом, когда понадоблюсь, ладно? Глаза Чимина снова заслезились, но он просто кивнул. Он устало улыбнулся Чонгуку. — Знаешь, то же самое я могу сказать тебе. Я тоже буду рядом. — И никаких извинений, — Чонгук провёл всё тем же большим пальцем по нижней губе Чимина. — Никаких извинений, — прошептал Пак. Чонгук наклонился и нежно вовлёк Чимина в короткий поцелуй. Старший наклонился вперёд и поставил кружку на журнальный столик. Затем он жестом попросил Чона откинуться в углу дивана и вытянуть ноги. Как только Чонгук занял такое положение, Чимин устроился между его ног, спиной к груди. — Обнимешь меня? — спросил он. Сильные руки Чонгука сомкнулись вокруг Пака и прижали его так крепко к груди, что Чимин почти ощутил, как разбитые кусочки его души собираются воедино. Чонгук оставался неподвижным и тихим, пока Чимин полностью не успокоился, и Чон уже начал думать, что старший уснул, как вдруг тихие рыдания начались снова. — Ты думаешь, я эгоист, Чонгук? — Эгоист? — переспросил Чон. — Она назвала меня эгоистом. — Твоя мама? — его губы были прижаты к макушке Чимина, оставляя лёгкие поцелуи после каждого вопроса. — Юнми, — между ними повисла тишина. Просто тишина, никакого напряжения или неловкости. — Малыш, ты самый бескорыстный человек, которого я когда-либо встречал. Так что нет. Я не думаю, что ты эгоист, — он уткнулся носом в волосы Пака. — Она ошиблась. Дыхание Чимина снова стало прерывистым, и Чонгук крепче обнял его, понимая, что нахлынула новая волна рыданий. — Она сказала, что я не оставил ей выбора. Что я не… что мне было п-плевать на неё. Сказала, что я запер её, — Чонгук пытался заставить его замолчать, прижимаясь к шее и горячо дыша на ухо, но Пак не мог себя остановить. — Сказала, что меня не заботит… никто другой… после появления М-минджи. И… это так, Гуки. Я н-ни за кого так не переживаю, как за неё. — Это нормально, малыш. — Нет! Нет, это ненормально! Потому что… потому что, в конце концов, ты тоже возненавидишь меня из-за этого, — Чимин разочарованно вытер слёзы с лица. — Тебе захочется уйти… а я снова буду эгоистом и всё равно буду хотеть держать тебя рядом. — Чимин. Юнми ошибалась. Её точка зрения была неверной, малыш. Хорошо, что ты поставил Минджи на первое место. Это другой вид любви, понимаешь? — Чимин едва кивнул ему. — И я хочу, чтобы ты держал меня рядом, — прошептал Чон. — Я хочу остаться. — Гук… я… — вздохнул Чимин. — Пока нет, — прошептал Чонгук. Они оба знали, что вот-вот бы вышло за пределы губ Чимина. Пак кивнул, по его щекам текли тихие слезы. Старший поднял руки туда, где крепкие руки Чона все еще плотно обнимали его. Он провёл кончиками пальцев по коже, и его сердце успокоилось. — Скоро, — выдохнул Чимин. — Скоро, — пообещал Чонгук, ещё раз поцеловав старшего в затылок. Они остались лежать, свернувшись в клубочки, пока их чай быстро остывал на столике. Чимин продолжал гладить Чона по руке, а Чонгук продолжал тереться носом о волосы старшего, запах его шампуня щекотал обоняние. Глаза Чона закрылись, когда их дыхание стало спокойным и глубоким. Как только Чон начал чувствовать сонливость, Чимин снова заговорил. — Она сказала, что у нас ничего не выйдет. Чонгук помотал головой, покидая туманные края сна. — Юнми? — Моя мама, — уточнил Чимин. — Она сказала мне, что у нас с тобой ничего не выйдет, что мы долго не протянем. Потому что это неестественно. — Мне очень жаль, Чимин. — Но эти чувства естественны, Гуки, — он расположился ближе к Чону. — Чувство безопасности, остальные приятные ощущения… чувство, что у нас всё получится. — И это так, — заверил Чонгук. — Я был так зол, Гук. Ты понимаешь, как она о нас говорила? Сказала, что это запутает Минджи и что мне нужно найти для Минни хорошую женщину. И если Минджи когда-нибудь бы это услышала… она любит тебя, Гуки, — сердце Чона замерло на секунду, а затем отчаянно забилось в груди. — Она очень тебя любит. И если она когда-нибудь услышит, что моя мама так недоброжелательно отзывается о нас, это её уничтожит. Я не мог рисковать. Чонгук, хоть всё ещё чувствовал себя виноватым из-за такого решения, решил прислушаться к словам Джина и вместо того, чтобы спорить, было ли это правильным решением, полностью поддержал своего парня. — Ты знаешь её лучше, чем кто-либо, Чимин, и если ты чувствуешь, что это было самым лучшим решением для неё, то так оно и было. Может, это послужит сигналом к действиям для твоих родителей. Чимин пожал плечами. — Возможно, для моей мамы, — мягко уточнил он. — Но мой отец… Гук, если он слишком сильно рассердится из-за этого, он может расторгнуть мой военный контракт. Чонгук замер, обдумывая свои следующие слова. — Что это будет означать? Для тебя и Минджи. — Я могу потерять почти все. Военный контракт — это большая часть моего дохода. Доджан стабилен, но не слишком прибылен, — Чимин осмотрел свой дом. — Я могу потерять дом Минджи. — Ты не потеряешь дом, — твёрдо сказал Чон. — Чонгук, мой отец может буквально уничтожить меня, если захочет. — Я бы не… я не позволю тебе потерять дом. Я бы помог… — Это не твоя проблема, Гук. — Чи… — Я сказал, что даже если подобное случится, то это не будет твоей проблемой, — рявкнул Чимин, вырываясь из объятий Чонгука. Он зашагал на кухню, пытаясь осмыслить слова Чона. Прошла всего пара месяцев с тех пор, как они начали эти пробные отношения, он не мог так просто говорить подобное! Как будто он поможет спасти ему дом. Он повернулся к мнущемуся Чонгуку, который стоял в дверном проёме. Его широко распахнутые глаза были наполнены тревогой и нервно осматривали Чимина. — Я не… я не хотел расстраивать тебя, Чимин. — Здесь нет твоей вины, — пробормотал Пак. Он наблюдал, как Чонгук подумывал о том, чтобы пройти дальше на кухню, но оставался на месте. — Проблема в общей картине, понимаешь? — он взглянул на Чона, но тот не понимал. — Я ненавижу то, как усердно я работал, сколько времени я тратил на то, чтобы быть идеальным для них. Я следовал сценарию. Встречался с Юнми, стал отцом ребёнка, мы планировали свадьбу, я неустанно тренировался, чтобы взять доджан под свою ответственность, и подписал тот военный контракт. Я отказался признавать, кто я, за грёбаный шанс, что мой отец полюбит меня. А потом… когда всё казалось спокойным, стабильным, предсказуемым... появился ты. Лицо Чонгука ещё больше помрачнело. Боль ясно читалась в его глазах. Чимин сделал три больших шага, чтобы встать перед младшим, его руки поднялись и обхватили чужое лицо. Его глаза наполнились слезами, они скользили по лицу Чона, пытаясь запомнить каждую черту и изгиб. Он издал звук, похожий на смех, но всё же больше похожий на звук неверия и восхищения. — Появился ты. Единственный, кто перевернул мою жизнь, наполненную только Минджи, и занявший важное место в ней, — он пробежался руками сквозь волосы Чонгука, когда его голос стал ниже. — Ты заставляешь меня хотеть быть тем, кто я есть, Чонгук. И если с моими родителями случаются непредвиденные обстоятельства, то значит так должно быть. Но это не твоя проблема. — Но я мог бы помочь, — сказал Чонгук тихим голосом. — Я знаю, что ты мог бы. Но я бы никогда не попросил тебя об этом, — голова Чимина наклонилась в сторону, пока он продолжал поглаживать пальцами волосы Чонгука. Чон наклонился к Чимину. — Когда-нибудь, Чимин, ты научишься доверять мне. — Я и так доверяю тебе, — голос Чимина стал шёпотом, когда он притянул Чонгука ближе. Большой страх, который поселился в сознании Чимина, не имел ничего общего с домом. Дом ничего не значил бы для Чимина, если бы Минджи не было. Влияние его отца простиралось достаточно далеко и достаточно глубоко, чтобы, если бы ему захотелось, он мог бы легко получить опеку над Минджи. Чимин знал, что без Минджи у него не было бы причин жить. Ирония этой мысли в годовщину самоубийства Юнми не ускользала от него. Появление Минджи в её жизни привело Юнми к самоубийству, потеря Минджи заставляла Чимина приходить к той же мысли. Чимин вздохнул, когда пришёл к выводу, что тот факт, что он всё ещё был готов бросить вызов своим родителям, чтобы они с Чонгуком были вместе, только доказывает, насколько он эгоистичен. Чонгук вернул Чимина в его спальню, когда ночь начала захватывать знойное небо. — Оставайся здесь, — сказал он, усаживая старшего на кровать. Чимин поджал губы, но прислушался. Чонгук пошёл в ванную, вытащил полотенце и пустил воду. Он порылся в нескольких ящиках и, не найдя то, что искал, выскочил из ванной, пробежав через комнату Чимина в ванную Минджи. Чон чуть ли не станцевал от радости, когда нашел бутылочку с пеной для ванны, после возвращаясь в ванную Чимина. Пак хихикнул, когда младший пробегал мимо, и сердце Чонгука запело — он не слышал этот прекрасный звук, казалось, целую вечность, хотя прошёл всего день. Он налил изрядное количество пены с запахом лаванды в ванну и выключил воду, после вернувшись в комнату, чтобы забрать Чимина. — Пошли, — Чон протянул ему руку, и Чимин мягко улыбнулся, вкладывая свою ладонь в чужую. — Я же сказал, что собираюсь баловать тебя сегодня вечером, и я намерен выполнить это, — он затащил Пака в ванную, где его ждала ванна, благоухающая лавандой. Чонгук повернулся к нему и провёл пальцами по нижнему краю рубашки. Он наклонился, чтобы украсть быстрый поцелуй, прежде чем снял рубашку с Чимина через голову. — Что насчёт тебя? — мягко поддразнил Пак. — Хмм… нет, я сделал это для того, чтобы ты расслабился, — сказал Чонгук, расстёгивая штаны Чимина. — Я больше расслаблюсь, если ты будешь со мной, — выдохнул Чимин, закрыв глаза. Чонгук усмехнулся. — Я в этом искренне сомневаюсь, — он расстегнул штаны Чимина и скользнул руками под их пояс, после переходя на круглые ягодицы, прежде чем стянуть штаны до щиколоток, а за ними — боксёры. — Залазь, — указал он на ванну, где пар поднимался над горами пушистых пузырей. — Хорошо, — фыркнул Чимин. Он залез в угловую гидромассажную ванну и расслабился. Мужчина сделал глубокий вдох, после погружаясь в воду. С его губ сорвался лёгкий удовлетворённый стон. — Приятно? — спросил Чонгук. — Замечательно, — выдохнул Чимин. — Отлично. Оставайся здесь, а я закажу нам ужин, — Чонгук закрыл дверь и глубоко вздохнул. Хотя он и раньше видел в Чимине некоторую уязвимость, он никогда не видел его таким безутешным, обезумевшим, таким переполненным горем, страхом и стыдом. Чонгук стиснул челюсти. Чимин этого не заслужил. Заказав еду на вынос, Чонгук сел за кухонную стойку, позволяя своим мыслям захватить его разум. Он крутил телефон на стойке, пока резко не схватил его.Чонгук:
Знаю, бабушка, уже поздно. Мне просто нужно кое-что спросить. Ты можешь позвонить мне завтра, когда прочтёшь это. Мне нужно знать, есть ли способ реализовать мой трастовый фонд раньше срока. Я не уверен, что он мне нужен, но есть вероятность, что понадобится. Я не сделаю с этим ничего глупого, обещаю. На самом деле, я хочу поступить в универ в следующем семестре. Я знаю, что говорил, что хочу немного подождать, но, думаю, уже пора. Пришло время серьёзно относиться к жизни и… и делать то, чем те, кого я люблю, смогут гордиться.
Он помнил, что Чимин сказал, что никогда не будет ожидать помощи от Чонгука, если дело дойдёт до потери дома, но он не мог вынести мысли о том, чтобы стоять без дела, пока человек, которого он любил, борется. Вот почему он остался, почему он всегда оставался, когда Чимин просил. Чонгук также знал, что, если ему будет предоставлена возможность, он никогда не уйдёт, не бросит. Он проверил время. Ужин должен прибыть в течение двадцати минут, но когда он возвращался наверх к своему парню, он услышал, как из гостиной звонил телефон Чимина. Он закусил губу, размышляя, стоит ли ему взять трубку. Это мог быть Джин или Джун. Хоби также мог позвонить, чтобы проверить его, и мог напрасно волноваться, если никто не ответит. Чон поколебался ещё немного, слушая мелодию звонка, прежде чем войти в гостиную. Когда он увидел на экране "мама", у него сердце рухнуло вниз. Телефон прекратил звонить, и Чонгук заметил, что уже было четыре пропущенных звонка от мамы Чимина. Он надеялся, что она звонит потому, что хочет извиниться, дабы исправить всё это недоразумение. Он знал, что не должен. Он знал, что это может разрушить хрупкую основу, которую они с Чимином построили. Однако он всё равно набрал номер на своём телефоне. Чонгук шагал по гостиной. Вес телефона в его руке увеличивался по мере того, как он приближался к окончательному решению. Он открыл сообщения, зная, что то, что он собирается сделать, может разрушить абсолютно всё.Неизвестный номер:
Мама Чимина?
Мама Чимина:
Кто это?
Неизвестный номер:
Это Чонгук. Думаю, нам нужно поговорить.