What I Never Knew I Always Wanted

      Чонгук и Чимин молчали после того, как Тэхён ушёл. Эмоции накрыли их с головой. Чонгук был уверен, что ни один из них не знал, чего ожидать от этой встречи, но оба были уверены, что точно не этого. Чимин упёрся лбом в входную дверь и глубоко вздохнул. Чонгук подошёл к нему, но заколебался.       — Чимин.       — Чимин, — хихикнул Тэхён. Чимин уткнулся лицом в шею Кима и оставлял нежные поцелуи. — Чимин, щекотно!       Но даже сквозь смех Тэхён наклонил голову набок, давая Чимину больше кожи, чтобы покрыть её поцелуями, наполненными привязанностью. Он вздыхал при каждом касании пухлых губ Чимина.       — Ты такой милый, Тэхёни, почему ты такой милый? — поддразнил Чимин, отстраняясь и глядя на Тэхёна. Его улыбка медленно погасла, а глаза потемнели.       Тэхён сглотнул, быстро облизнув губы, прежде чем Чимин бросился вперёд, соединяя их губы. Тэхён пискнул, но притянул Чимина к себе за плечи. Когда Пак провел языком по губам Тэхёна, Ким гортанно застонал. Их тела задрожали от нетерпения, и Чимин придвинулся ближе. Тэхён прижался языком к языку Чимина и удивлённо ахнул, когда руки Пака скользнули под майку Тэхёна. Руки Чимина пробежались по голой спине Кима, парень наслаждался ощущением рано формировавшихся мускулов под кожей.       — Чимин, — ахнул Тэхён.       Прикосновение руки Чонгука вернуло Чимина к реальности. Стыд окрасил его щёки в темно-красный цвет. Как он посмел вспоминать такие моменты в доме, в котором жил с любимым человеком.       — Дорогой. Ты в порядке?       Чимин нахмурился, поворачиваясь к Чонгуку, который обеспокоенно покусывал нижнюю губу. Чимин протянул руки и обхватил лицо Чонгука.       — Я должен спросить тебя об этом.       — Моя рука в порядке, малыш.       — Это не то, что я имел в виду, — сказал Чимин, поглаживая чужую кожу под пальцами. — Я уверен, ты услышал много чего нового.       — Для меня это всё ещё не имеет никакого смысла, — сказал Чонгук, наклоняясь вслед прикосновению Чимина. — Как можно любить кого-то и так резко предать его?       — Ты... Ты когда-нибудь подозревал, что он испытывает к тебе эти чувства?       Чонгук отступил и медленно направился в гостиную. Он устроился на диване, его взгляд стал опустошенным.       — Ну и почему ты её не поцеловал? — спросил Тэхён, легонько ударив Чонгука по голове подушкой. — Она так сильно хотела тебя.       — Я ничего к ней не чувствую, — сказал Чонгук, потирая затылок.       Тэхён закинул ноги на рабочий стол Чонгука.       — Ну ладно, — он бесцельно листал один из комиксов Чона. — Почему ты вообще ни с кем не встречаешься, Гук?       — Эм, мне четырнадцать? — рассмеялся Чонгук. — Кто встречается в четырнадцать?       — Все? — засмеялся Тэхён.       Чонгук пожал плечами, его щёки покраснели. Он никогда не чувствовал, что хочет с кем-то встречаться, учитывая, что все, кто когда-либо проявлял к нему интерес, были явно не того пола. Тэхён убрал ноги со стола и завалился рядом с Чонгуком, который лежал на кровати. Его широкая улыбка расплылась по лицу, когда он лёг рядом с Чоном и взъерошил его волосы. Рука Тэхёна немного задержалась на затылке, где в итоге и осталась.       — Всё в порядке, Гуки, ты слишком хорош для них. Дождись того, кто будет ценить придурковатого, очаровательного парня, которым ты являешься.       — Он был моим лучшим другом, — тихо сказал Чонгук. — Он был немного игривым, но, в принципе, как и всегда?       Чимин занял место рядом с ним, подогнув одну ногу под себя. Телом он развернулся к Чонгуку, устраиваясь удобнее и готовясь внимательно слушать.       — Гук, почему девчонки всегда должны быть такими прилипчивыми?       Чонгук нервно рассмеялся.       — Понятия не имею. Может, потому, что ты такой привлекательный?       — Не ври мне, я твой лучший друг. Мы все знаем, что я тот ещё придурок, — усмехнулся Тэхён, опуская голову на бедро Чонгука, пока они устраивались, чтобы посмотреть фильм. Чонгук обнял Тэхёна за талию.       — Ты не ошибаешься, — засмеялся Чонгук. — Кстати, почему ты и правда ведёшь себя с ними, как придурок? Например, ты отказываешься держать их за руку или целовать их на публике. Ты даже не гуляешь с кем-то больше трех раз. Ты реально тот ещё факбой, Тэ.       — Эй! Кому-то нужно развлекать девушек, которых ты отшиваешь, — засмеялся Тэ, перевернувшись и ударив Чонгука по груди. Чонгук надулся и потер место удара. — Чего я до сих пор не понимаю. Ты у нас завидный жених, Гук. Что ты творишь, спасаешь самого себя неизвестно от чего?       Чонгук пожал плечами.       — Типа того.       — Он казался довольно, эм, одержимым твоим исчезновением, — сказал Чонгук, надеясь выбросить эти воспоминания из головы. Чимин хмыкнул, пока его пальцы скользили по обивке дивана. — Наверно, тебе было нелегко — быть оторванным от него вот так.       Чонгук боролся с болью в сжавшемся сердце и пузырем жгучей желчи в горле. Он замолчал, когда понял, что это — ревность. Но не было причин для ревности. Теперь это были они — Чимин и Чонгук. У них все было хорошо, Чонгук был уверен, что у них все было хорошо.       — Да. Это было совсем нелегко, — Чимин опустил голову и вздохнул.       — Я сразу понял, что этот мальчишка был слишком дружелюбен, — зарычал Ходжун, буквально швыряя Чимина в дом. Чимин не устоял на ногах и едва успел ухватиться за стену. — Тебе запрещено видеться с ним, Чимин.       Чимин сдвинул брови, пытаясь сдержать слезы.       — Что? Папа! Ты не можешь...       — Я абсолютно могу! Я не допущу, чтобы мой сын вёл себя так отвратительно, чтобы он стыдил мою семью. Ты ПАК, Чимин. Паки — не педики, ты слышишь меня?!       — М-могу я хотя бы попрощаться с ним? — голос Чимина был напряжённым из-за того, что он пытался сдержаться, но слезы хлынули быстрее, чем он успел их сдержать.       — Нет, — сказал Ходжун, лишённый всякого сочувствия или сострадания. — С этого момента ты не будешь ходить на футбол. И тебе больше никогда нельзя с ним связываться, — Чимин затаил дыхание, представив невинные, щенячьи глаза Тэхёна и растроенное выражение его лица. — Ты плачешь? Господи, ты и правда неженка, да? — разозлился Ходжун, сильно сжимая плечо Чимина.       Ходжун потащил Чимина в свой кабинет, парень изо все сил пытался не отставать.       — Папа, нет. Нет, обещаю, я не буду с ним даже разговаривать. Пожалуйста, — его глаза отчаянно осматривали пространство вокруг в поисках помощи. Он пристально посмотрел на свою маму, стоящую на кухне, пока отец тащил его за собой. Она отвернулась от него, плача и прижимая тыльную сторону ладони ко рту. — Пожалуйста! — крикнул он, но она только покачала головой, повернувшись к нему.       — Я научу тебя быть Паком, Чимин. Как быть мужчиной, вместо жалкого подобия, которым ты являешься. Мужчины не целуются с парнями, Чимин, — как только Ходжун бросил парня в свой кабинет и надёжно запер дверь, Чимин почувствовал удар по щеке. Жгучая боль перехватила его дыхание. — Отвратительный, грязный ребёнок, — он ударил Чимина второй и третий раз, заставив парня согнуться в три погибели. — Думаешь, это нормально таким эгоистичным образом позорить эту семью? — Ходжун ударил Чимина в живот коленом, заставив того свернуться калачиком перед отцом. — Ты позоришь меня!       Чимин плакал, упав на пол, отчаянно желая быть другим. В тот момент он отдал бы все, чтобы не быть тем, кем он являлся.       — Мне жаль. Обещаю. Я больше не буду тебя позорить.       — Встань, — потребовал его отец, подходя к небольшой коробке на своём столе. — Снимай футболку.       Чимин заплакал лишь сильнее.       — Пожалуйста, не надо...       Ходжун открыл коробку и наклонил её, высыпая на пол кучу сырого риса.       — Становись на колени.       Чимин пытался подавить рыдания.       — Обещаю, я не буду... Я не опозорю нас.       — Становись на колени! — снова рявкнул Ходжун, и Чимин быстро двинулся вперёд. Он устроился голыми коленями поверх неумолимо впивающихся в кожу зёрен и поморщился, когда из-за его веса они впились лишь сильнее. — Выпрями спину! — закричал Ходжун, когда его ремень коснулся голой спины Чимина.       Чимин закусил губу, пытаясь сдержать крики, которые вырывались из его горла. Он знал, что проявление слабости только заставит отца наказать его ещё больше. Он закрыл глаза, слезы беззвучно текли по его щекам, пока он пытался абстрагироваться от происходящего. Пока отец продолжал бить его ремнем, разум Чимина отключился от реальности, и боль начала понемногу притупляться. Он представил себя сидящим на пляже. Солнце согревало его лицо, в которое дул солёный ветерок. Ритмичный прибой волн к берегу убаюкивал его, успокаивая, пока отец безжалостно избивал его.       Чимин подпрыгнул от прикосновения Чонгука к своему предплечью. Пак сделал дрожащий вдох, прикрыв рот. Слезы снова выступили на глазах от этих воспоминаний. Чонгук поспешно заключил Чимина в свои объятия, придерживая его за затылок, когда Пак уткнулся в его шею.       — Я не специально это сделал, Гуки, — всхлипнул Чимин.       — Я знаю, что не специально.       — Я не хотел позорить его, — прошептал Чимин в грудь Чонгука.       — Что ты имеешь в виду? Ты его не позорил, — заверил Чонгук, пробегая пальцами по волосам старшего.       — М-мой... мой отец, — желудок Чимина сжался, пока он пытался нормально дышать. Пока Чимин пытался рассказать о воспоминаниях, которые только что охватили его разум, терпеливому мужчине перед ним, Чонгук волновался все больше и больше. — Я мог вынести порку, Гук, но я... я не знаю, смогу ли я когда-нибудь смириться с тем, как он безоговорочно отверг меня, — он снова всхлипнул, чувствуя себя комфортно в объятиях Чонгука.       — Я хочу убить его, — зарычал Чонгук. Его грудь зарокотала, что почувствовал Чимин, лежащий на ней.       Уголок рта изогнулся в дразнящей улыбке.       — Ударил разок и вдруг стал жестоким линчевателем?       Чонгук фыркнул.       — Нет, — он вновь начал гладить Чимина по волосам. — Я просто... я потрясён и ошеломлен, понимаешь? Я... я смотрю на Минджи и даже представить себе не могу, что когда-нибудь подниму на неё руку, — он замолчал и прижал пальцы к нижней части подбородка Чимина, приподнимая его лицо. — И я никогда не смог бы представить, что причиню боль тебе, — его руки с нежностью обвели изгибы лица Чимина. — Чимин, дорогой, ты этого не заслужил.       У Чимина сжалось горло, когда он отвёл взгляд от Чонгука.       — Чимин, — строго сказал Чонгук. — Ты не заслужил ничего из этого. Тебе нечего стыдиться, и ты, безусловно, достойный уважения мужчина. Ты именно тот, кем должен быть, — Чонгук провел большими пальцами по щекам Чимина, собирая чужие слезы. — Шшш... малыш... — он поцеловал его в лоб. — Он был не прав. Так, блять, не прав...       Чимин остался в его объятиях, пока его рыдания не стихли. Он провел кончиками пальцев по рукам Чонгука, пока тот продолжал обнимать его.       — Я люблю тебя, — прошептал Чимин. — Гуки...       — Хм?       — Тэхён тоже был не прав. Насчёт тебя, — сказал Чимин, отстраняясь, чтобы сесть.       — Я знаю, — сказал Чонгук с равнодушным лицом.       Чимин склонил голову набок.       — Правда?       Чонгук расхаживал по спальне, взволнованно натягивая рукава на кончики пальцев, пока ждал, когда придёт Тэхён. Он знал, что пора. Он со своей бабушкой много говорил о том, чтобы быть настоящим собой и жить открытой жизнью, что позволило бы ему чувствовать себя свободно, открывая для себя все, что его ждёт. Ему было почти шестнадцать. Он был готов начаться встречаться, и он был готов встречаться с тем, с кем хотел. Нет, он не хотел встречаться с Тэхёном, но так как он его лучший друг, Чонгук хотел, чтобы он знал.       Чон знал, что Тэ не отвернется от него — они были лучшими друзьями с начальной школы — Тэхён знал его вдоль и поперёк. Помимо этого значимого, основного аспекта того, кем он является. Но они поклялись, что ничто не встанет между ними и не сломит их дружбу. Вместе. В огонь и в воду. Они вместе собирались поступить в один университет и быть шаферами друг друга на своих свадьбах. Тэхён будет на его стороне, рядом.       — Привет, Гук! — поздоровался Тэхён, радостно открывая дверь спальни. Он бросил рюкзак на пол комнаты Чонгука и завалился на кровать. Чонгук остался стоять перед кроватью, нервно шаркая ногой. — Гук? Дружище, что-то не так?       — Тэ... — начал Чон, после зажимая нижнюю губу зубами и начиная её тревожно кусать. — Я... я хотел кое о чем с тобой поговорить.       Тэхён сел, широко раскрыв глаза, и кивнул.       — Хорошо, Гук.       Чонгук сделал глубокий вдох.       — Хорошо, — он провел рукой по затылку. — Я просто... хорошо. Боже, я не думал, что это будет так пиздецки сложно, — усмехнулся он. — Ты мой лучший друг, Тэ.       — А ты мой, Гук. Всегда.       Эти слова успокоили тревожные мысли Чонгука.       — Я думал, что, ну, наверное, пора бы мне начать встречаться.       Лицо Тэхёна расплылось в широкой улыбке.       — Да? Это же здорово, Гук! Тем более, что у меня есть достоверные сведения, что Джиа некоторое время заглядывается на тебя. Особенно снова и снова на твои плечи и морщинки у глаз, когда ты улыбаешься. Хочешь её номер? — он вытащил свой мобильник. — У меня он где-то был, погоди.       — Тэ, мне не нужен её номер.       — Но ты только что сказал...       — Я не хочу встречаться с ней, Тэ.       — Почему бы и нет? Она милая и забавная, и я слышал, что она очень хорошо делает...       — Она не парень, Тэхён! — рот Тэхёна мгновенно закрылся, после снова открываясь в шоке. — Я... — взгляд Чонгука метался по комнате, отказываясь останавливаться на Тэхёне. — Я не хочу встречаться с Джиа, потому что мне не нравятся девушки, — он снова зажал нижнюю губу зубами. — Я гей, Тэ.       — Это не смешно, Гук, — сказал Тэхён, прищурившись, глядя на Чонгука.       — Я и не пытаюсь быть смешным.       — Ты даже ни разу никому не давал шанса. Как ты... как ты вообще можешь знать?       — Я никому не давал шанса, потому что ко мне всегда подкатывали девчонки. Я совершенно не чувствую влечения к девушкам, Тэ. Я просто... я просто знаю.       — Нет. Чонгук, нет, — Тэхён покачал головой, слезая с кровати Чона. — Я всё ещё... как... ты ведь не был с парнем?       — Нет... но я не...       — Тогда ты не можешь знать наверняка, — сказал Тэхён, нахмурившись.       — Я знаю, — спокойно сказал Чонгук.       — Но если ты никогда...       — Я всегда думаю о мужчине, когда дрочу, Тэ! — лицо Чонгука покраснело от смущения. — Женщины не... они не возбуждают меня.       — Это отвратительно, — пробормотал Тэхён.       — Тэ... — Чонгук шагнул к нему, а Тэхён отступил, выставив руки перед собой и покачав головой.       — Нет, я не хочу... О боже, мы... мы спали в одной постели, ты обнимал меня...       — Господи, — Чонгук потер лицо рукой. — Ты мой лучший друг, Тэ. Блять, ты мне не нравишься в этом смысле, расслабься.       — Это неправильно, Гук, — Тэхён покачал головой. — Это не... ненормально. Нет, Гук, гомосексуальность — это неправильно. Это неправильно!       — Что?! Тэ! — лицо Чонгука исказилось от боли. Все должно было быть не так.       — Зачем ты мне это рассказал? Я не могу... Я даже не могу смотреть на тебя теперь!       — Мне нужно было тебе рассказать! — закричал Чонгук.       — Но зачем?! Ты не можешь так просто взять и заявить такое. Не можешь. Боже, что подумают твои родители? Им будет так стыдно за тебя, Чонгук. Их единственный сын ебаный педик? — он с отвращением покачал головой. — Они никогда не смирятся с этим. Они возненавидят тебя, Гук, — его губы искривились в ухмылке. — Я очень надеюсь, что ты хотя бы в конечном итоге будешь активом, потому что позволить кому-то засунуть член себе в задницу — это совершенно новый уровень сексуальной девиантности. Это делает тебя ничем иным, кроме как чужой маленькой сучкой, — глаза Чонгука наполнились слезами: слезами боли и ярости. — Бьюсь об заклад, ты бы встал на колени для кого-нибудь, хах? Больной ублюдок.       — Тэ...       — Ты не тот Чонгук, которого я знал, — выплюнул Тэхён. — А этого Чонгука я знать не хочу.       — Поэтому... Вот почему ты никогда не пробовал быть снизу, да? — тихо сказал Чимин, пока Чонгук пытался подавить рыдания, вызванные этой историей, от которой он хотел очистить свою душу. Он никогда не вдавался в подробности того разговора перед кем-либо — было слишком стыдно за то, что сказал ему Тэхён. Чонгук кивнул. — Этот ебаный сукин сын... — зарычал Чимин сквозь стиснутые зубы. Тэхён, возможно, и был первым опытом Чимина и его первой привязанностью, даже первым в их типа псевдоотношениях, но любая оставшаяся нежность и мягкость к тому ребёнку исчезла, когда он выслушал Чонгука.       Чимин немного отстранился от Чонгука и обхватил его лицо ладонями.       — Любовь моя. Мой прекрасный Гуки, — он вздохнул. — В тебе нет ничего неправильного. Ты лучший мужчина, которого я когда-либо знал, и самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, — он сделал паузу.       — За исключением Минджи, — оба сказали они одновременно. Улыбки расплылись по их заплаканным лицам.       — Ты лучшее, что когда-либо случалось с нами, Гуки. Мой Гуки, — он погладил его волосы. Взгляд Пака смягчился, хотя гнев все ещё бурлил в нем при мысли о подлых словах Тэхёна. — И... что бы кто ни говорил, она наша. Она твоя малышка в такой же степени, как и моя. Сегодня это ещё раз было доказано.       Чонгук наклонился вперёд и всхлипнул в плечо Чимину, пока тот обнимал его.       Они остались в таком положении, вымотанные эмоционально и разбитые морально от слов и действий тех, кто их отверг. Они обнимались, защищая друг друга своей любовью.       — Чимин... — тихо выдохнул Чонгук в светлые волосы старшего. — Ты бы... ты бы когда-нибудь подумал о том... — он тяжело сглотнул, и его сердцебиение участилось, как минимум, вдвое.       — Подумал о чем, малыш?       — С-сделать это официально, — ещё тише сказал Чонгук.       — Чонгук, — вздохнул Чимин. — Что ты сказал?       Чимин знал, что ему следует отстраниться и посмотреть на своего партнёра, но он не мог заставить себя это сделать. Он не хотел разрушить свои надежды о том, что имел в виду Чонгук.       — Намджун и Джин собираются начать процесс усыновления, — сказал Чонгук, и Чимин затаил дыхание. — Я просто подумал... я не знаю, можно ли нам сделать так же, поскольку биологически она твоя... но... ты бы подумал об этом? Позволил бы мне?