Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             — Кисичка, а ты тиво задумал? — спросил Лаимм, большими испуганными глазами таращась на воду, в которую демон медленно входил.       — Надо же избавляться от твоих грязных домогательств, — расхохотался Хестан, крепко держа эльфёнка на руках.       — Ты же помнишь, что я плаваю, как топорик? — дрогнувшим голосом прошептал Лаимм, сильнее цепляясь за его шею.       — Помню, — покивал Хестан.       — Может, не надо? — попросил Лаимм, подёргав ножками, разбрызгивая воду.       — Ни чё не знаю, — рыкнул Хестан, игриво куснув эльфёнка за щёчку.       Лаимм, нервно сглотнув, так вцепился в демона, пыхтя ему в ухо, что даже дышать стало сложно.       Пройдя глубже, Хестан начал медленно заваливаться на спину, мысленно молясь, чтобы Пирожочек с испугу ему шею не сломал, а то с него станется. Лаимм, пыхтя паровозом, намертво вцепился в демона и отлип, только когда тот лёг, отчего нос ткнулся в воду. Сделав большие испуганные глаза, Лаимм резко сел, ногами сдавливая демону рёбра — трещать начали. От слишком резкого выдоха из-за боли Хестан чуть под воду не ушёл.       — Пиражуня, ослабь хватку ножек, а то ты мне так все рёбра переломаешь! — сдавленно прохрипел Хестан.       — Кисичка, давай обратно вернёмся! — испуганно пискнул Лаимм, калачиком сворачиваясь на его торсе.       — Да успокойся ты, — отозвался Хестан, вздыхая более свободно. — Садись и болтай ножками в воде. Только не сильно, а то я тебя знаю.       — Пошли на берег!       — Нет.       — Кися, ты злодейский злодей! — возмутился Лаимм, отказываясь садиться и сжимаясь в каральку.       Хестану пришлось потратить какое-то время, чтобы усадить эльфёнка на свой живот. Пирожочек выглядел очень развратно: широко раздвинутые ноги, обзор на ляжки идеальный; и немного наклонился вперёд, упираясь ладошками в торс и прогибаясь в спине. Ммм… красота красотенская! Но было во всём этом одно «но» — испуганная мордашка, точно демон его топить собрался.       Ничего умнее не придумав, Хестан поглаживающими движениями от колен сдвинул руки к талии, а оттуда выше, легко щипнув за сосочек. Встрепенувшись, Лаимм перестал озираться и уставился на него, широко распахнув веки. Весь его вид говорил: чего вытворяешь?! Оскалившись, Хестан снова щипнул за сосок, и Лаимм, сунув кулачок ему под нос, спросил:       — Чем пахнет?!       — Чесноком и немного мясом, — честно сказал Хестан.       Удивлённо вскинув брови, Лаимм сам принялся нюхать кулак.       — Точно, — глупо хихикнув, Лаимм сделал невинный вид, быстро-быстро захлопав ресничками.       — Знаешь, Пиражуня, ты, когда сердишься, страшным не выглядишь, — признался Хестан. — Единственное, что пугает, что ты так вломишь своей ладохой в лоб, что и без черепа остаться можно.       — Так за дело же, — с важным видом сказал Лаимм.       Не сдержавшись, Хестан громко расхохотался. Поведение сладкого Пирожочка его всегда забавляло, а в определённые моменты и пугало. Захотелось его защекотать, чтобы смешно похрюкал, вопя, что злой демон атаковал его щекотайкой. Вот только если так сделать, то исход может быть малоприятным, а пугать эльфёнка окунанием в воду не хотелось.       — О… — выдал Лаимм, таращась куда-то в воду.       Ничего не понимая, Хестан откинул голову, осторожно открывая глаза, которые от соли немного защипало, и огляделся. Ближе ко дну была замечена местная охрана: тритон и морской котик. Тритон с тёмно-синими волосами, заделанными в хвост, чтобы сильно не мешались, был обладателем редкого рыбьего хвоста: он весь переливался зелёными оттенками, а стоило чешуе попасть на солнце, как она начинала искриться. Гребень шёл от самой шеи до конца хвоста, где были широкие полупрозрачные плавники. Плавники были и с боков, давая больше манёвренности. А вот его напарник ничем особым не отличался: полуморской котик с тёмным хвостом и ластами возле верхнего живота. Коротко стриженые волосы. И у обоих перепонки на руках.       Хестан в морской охране ничего особенного не видел. Общался он с ними редко, тут не поспоришь, всё-таки он сухопутный вид, но редкостью «рыбки» и «морские котики» не были. Помимо этих видов в море жили десятки других. Правда, их популяция изрядно уменьшилась. Заметивший начальство тритон отдал честь и подтолкнул напарника свалить подальше, а то мало ли чего это самое начальство скажет.       Вынырнув, Хестан помотал головой, избавляясь от воды, и долго моргал, борясь со жжением. Он вопросительно изогнул брови, когда Пиражуня вылупился на него, явно собираясь что-то сказать.       — А это кто был? — наконец решился на вопрос Лаимм.       — Береговая охрана, — посмеиваясь отозвался Хестан.       — Русалочки?! — восхищённо выдохнул Лаимм.       — Не только они, — улыбнулся Хестан.       — А кто ещё?       — Морские коньки и котики, тритоны, русалки, касатки, киты, акулы. С последними лучше не связываться, очень нервные ребятки. Даже мне сложно найти с ними общий язык. Старательно отдаю приказы, в открытую говорю, что если выйдут за рамки дозволенного, пущу на мясо.       — Ничоси, — Лаимм прижал руки к щёчкам.       — С ними лучше не церемониться. Сильные и опасные, они схожи с серпентерами.       — А тюлени?       — Морские котики же…       Лаимм посидел-посидел, попучил глазки и как заржёт. Хестан озадачено округлил глаза, не понимая, чего смешного было сказано. А Пиражуня сидит, ухохатывается. Ножками дёргает, поднимая волны и тучи брызг, за животик держится. Хрюкает смешно. Хестан не заметил, как и сам начал улыбаться. Всё-таки хохотушки у Пиражуни жуть, какие заразные.       — Да что я сказал-то такого? — стараясь не рассмеяться, выдавил Хестан, крепче сжав руки на талии эльфёнка, чтобы он ненароком не плюхнулся.       — Тюлень! — пропищал Лаимм и захохотал с новой силой.       — Какой ещё тюлень? — не понял Хестан.       — Тю-Лень! — выдавил Лаимм, разделяя слово по слогам. — Лень! Тю! — и, упав на торс демона, глухо смеялся, уткнувшись в него носом. — Аж слёзки потекли!       — Какой ты у меня всё-таки самостоятельный, — протянул Хестан, поглаживая эльфёнка по спине. — Сам придумал, сам поржал.       — Вот попросите меня что-нибудь сделать, — сказал Лаимм, садясь ровнее, — а я такой, — он вытянул руки на расстояние друг от друга, словно что-то разделял: — тю, — он отвёл руки влево — лень! — ладони сместились вправо. И он снова принялся весело ухохатываться.       — Слышь, лень, я тебе такого тюленя покажу, что ты у меня месяц ходить не будешь! — пригрозил Хестан.       — Вот, а ещё я шантажист! — уперев кулачки в бока, Лаимм показал ему язык. — Это ты мне всё время угрожаешь изнасилованием!       — А ты что отрежешь или оторвёшь мне писюн! — также отозвался Хестан.       — Эй! — возмутился Лаимм, возвращая руки демона себе на талию. — Держи!       — А вот не буду за вредность, — оскалился Хестан, немного покачав Пиражуню взад-вперёд.       — Кисичка! — пискнул Лаимм, а когда тот прекратил, сунул ему под нос кулачок.       — Мы уже разобрались, чем он пахнет, — заржал Хестан, медленно двигаясь и отплывая от берега подальше.       — Кися, ты куда?! — Лаимм мёртвой хваткой вцепился в его рога, грозясь сломать.       — Да успокойся ты, сейчас отплыву и немного посидим. Ну, кто-то посидит, а кто-то полежит. Твоя попка мне живот пригрела.       — У берега нет никого! — Лаимм ткнул в него пальцем.       — Там народ шумно шумит, — сонно зевнул Хестан, раскидывая руки и ложась «звездой».       — Кися, верни руки обратно!       — Ты и сам неплохо держишься.       Захныкав, Лаимм упал на его грудь и скуксился, точно собирался плакать. Хохотнув, Хестан прикрыл глаза, прислушиваясь к тихому ворчанию Пиражуни. Всё-таки ворчал он мило. А ещё и пыхтел. И пыхтел мило. Он вообще весь милый. Хестан заулыбался пуще, когда Пирожочку надоело ворчать и приспичило побулькать ногами в воде, при этом он опёрся руками на торс.       — Почему ты на них так смотришь? — спросил Маркус, глянув на Кристана.       — Они такие здоровские! — с восхищением выдохнул тот.       — В плане? — Маркус пересел, так же как и инкуб: лицом к морю, упираясь спиной в стол.       — Ну, просто до Лаимма, — Кристан хихикнул, когда вышеупомянутый принялся шлёпать демона по груди, чего-то тихо и неразборчиво пища, Хестан же при этом дико ухохатывался: явно подшучивал над своим Пиражуней. — Отец был очень мрачный и унылый. Последние лет… — Кристан задумался, — где-то шесть-семь, наверное, у него было одно настроение: депрессивное. С работы домой не спешил. Стал прикладываться к выпивке, хотя борец против неё. Был, — он вздохнул и, подняв копытца, помахал ими. — А сейчас он злится, что часто не удаётся свалить с работы хотя бы вовремя, не говоря уже о пораньше. Спешит к своему Пирожуничке под пухлый бочок приставать с всякими милостями!       — Ты им завидуешь?! — охнул Маркус. — И это при условии, что я рядом сижу? — он укоризненно поцокал языком.       — Вовсе нет! — Кристан стыдливо зарделся. — Ничего подобного, — кашлянул он.       — Крис, — протянул Маркус, а в голосе так и слышалась ревность. — Может, тебе к ним? Замутите тройничок!       — С родителями?! — взвыл Кристан, и на них уставились несколько пар глаз. — Ты совсем дурачок?! — он попытался ударить Маркуса, но из-за выпитого покачнулся и сверзился на песок, нелепо разведя ноги в подобии шпагата.       — Я, конечно, знаю, что ты у меня очень гибкий, — коротко рассмеялся Маркус, помогая любимому сесть обратно. — Но не стоит демонстрировать это всем.       Обиженно надувшись, Кристан, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулся, задрав носик. Маркус только хотел было пристать к нему, как в голову прилетела метко брошенная арбузная корка. Обернувшись, он уставился на довольно скалящегося возле мангала Волкана. При этом Сяо повис на его левой руке, пытаясь сдержать от хулиганства, но тот кинул свободной. Сяо сделал виноватый вид и сложил руки в умоляющем жесте, извиняясь за своего балбеса-мужика. Маркус кивнул, чтобы только Сяо не чувствовал себя виноватым, снова развернулся к озадаченно разглядывающему останки арбуза Кристану и открыл рот.       Однако…       С боевым кличем Лисандр накинулся на Вэйлана, грозясь оторвать тому уши. Блориан, причмокнув губами, махнул на любимого рукой, оставляя заниматься не пойми чем.       — Ну, всё, жопа хвостатая, теперь победа за мной! — расхохотался Лисандр, пытаясь дотянуться до шеи перехватившего его руки фенека.       — А сам как будто не хвостатый! — прорычал снесённый со скамейки и заваленный на песок Вэйлан.       — У меня не такой хвост! — отозвался Лисандр.       — Но и не отрицаешь, что у тебя его нет! — возмущённо возопил Вэйлан, скидывая с себя лиса.       — Что они делают? — спросил Олимп, покосившись на супруга.       — Думаю, пытаются разобраться в давних проблемах.       — Тебе не кажется, что это как-то странно происходит?       — Молодость! — весело рассмеялся Кентрис.       Олимп озадачено изогнул брови, но решил промолчать: сам-то кентавр не так уж и стар, чтобы использовать подобные фразы.       — Огонь против воды! — с восхищением выдохнул Мортис, снимая потасовку на камеру телефона.       Рыча зверем, Вэйлан столкнул с себя лиса, рванул нанести удар, но отскочил в сторону от маленького огненного вихря, который после себя оставил оплывший в стекло песок. Победно вскрикнув, Лисандр быстро подскочил на ноги, покрывая сжатые в кулаки руки огнём. Оскалившись, Вэйлан сделал пасы, и вокруг него появились водные хлысты, которые, врезавшись в огненную преграду, обдали и их и друзей горячим паром.       — Если бы я хотел в парилку, я бы пошёл в парилку! — с возмущением взвыл Тим, с испуганным Айкеном на руках отскакивая в сторону: дриады плохо переносили подобного рода жару.       — Это определённо перебор! — тяжело дыша, воскликнул Элон. — Вы совсем с ума сошли?!       — Победа за мной! — возопил Лисандр, победно скалясь. Не обращая внимания на друзей, он снова накинулся на Вэйлана.       — Дебилушки, — покачал головой Мортис, вгрызаясь в очередной кусочек арбуза. — Вкусненько! — довольно поморщившись, он затопал ножками.       Вопя о своей бесспорной победе, Лисандр, грозясь спалить всё на своём пути, закидал Вэйлана огненными шарами. Фенек же, в свою очередь, грязно ругаясь черпал силу из моря за спиной, часто используя его в качестве ресурса. Когда отбивать атаки изрядно выпившего лиса надоело, он замер возле кромки воды, оскалился и поднял руки. И чем выше он их поднимал, тем больше становилась волна за его спиной…       — ВЭЙЛАН!!! — взревел Хестан. — Я тебя придушу!!!       Ойкнув, фенек «положил» воду обратно. Из головы совсем вылетело, что демон с эльфёнком ушли купаться.       — Мать моя помидорина, — выдал Волкан от вида пышущего яростью демона.       — Вы тиво вытворяете?! — завопил Лаимм, подскочив сначала к фенеку, а после и ржущему лису: ржал он недолго — по башке досталось обоим зверянам. — Я чуть с испугу Великому Духу душу не отдал! — несчастным парням снова досталось по ушам. — Капец! Надо что-нибудь сожрать, чтобы успокоиться!       — Вы двое с дежурств у меня не слезете! В паре будете работать на самых стрёмных заданиях! — прорычал Хестан.       Вэйлан уничтожающе уставился на низко опустившего голову Лисандра. Весь его вид говорил, как он того ненавидит.       — А с этим мы что делать будем?! — Хестан ткнул пальцем в последствия на песке после огня.       Вэйлан на это злорадно оскалился и схлопотал по уху от начальника.       — Чего ржёшь?! Тебя это тоже касается! Два дебила! — рыча не хуже медведя, Хестан ушёл к Пирожочку, плюхнувшись рядом на скамейку. Эльфёнок, сердито зыркая на провинившихся зверян, усердно жевал арбуз, нагло стыренный из чашки, которую Мортис, не менее нагло, пододвинул к себе. — Дайте, что ли, тоже пожую, — проворчал Хестан, вытаскивая самый большой кусок.       — Морда твоя лисья, на кой ляд ты на меня накинулся?! — тихо рычал Вэйлан. — Я и так в немилости, а из-за твоего идиотизма ещё не скоро отвяжусь от этого.       — Ты мне должен! — так же отозвался Лисандра.       — Твой мужик тебе хуец должен! — возмутился Вэйлан.       — Чё, — издевательски оскалился Лисандр, — завидуешь, что тебе присунуть некому?       — Ну, всё! — зарычал Вэйлан, набрасываясь на наглого лиса.       — Волкан, Блориан, если вы эти ушастые морды не успокоите, вляпаетесь вместе с ними, — угрожающе тихо прошипел Хестан, и парни бросились разнимать тех.       — Очень интересный и интенсивный отдых! — рассмеялся Кентрис, на которого Хестан уставился как на спятившего.