Красная нить судьбы. Часть 2. Продолжаем рукоблудить!

             — Вот я тебя, Кисичка, люблю, и делай с этим, что хочешь! — бубнил Лаимм, лёжа на Хестане и утыкаясь моськой тому в торс. Когда дело с именами для детей зашло в тупик, они просто решили поваляться. Вдруг нежности ниспошлют им знания! Ну, или типа того.       — Или с тобой! — захихикал Хестан, обнимая своего горячо любимого Пирожочка.       — Тиво это?       — Раз любишь, значит, сделаешь всё, что я захочу!       — Вредный демон! — Лаимм надул щёки.       — Ага, которого ты когда-то просил убиться об стену, — заржал Хестан.       — Кисичка, это была шутка! Это типа как дракон, но ты же демон! А у меня лапки! — Лаимм, панически пыхтя, показал руку с растопыренными пальцами. — Шутка! — и он зашмыгал носом.       — Ну, всё, всё, — подтащив Пирожочка повыше, Хестан смачно поцеловал его в щёчку.       — Лублу, — пробубнил Лаимм, спрятав лицо в ладонях.       — Охотно верю, — кивнул Хестан.       — Вот увидишь, нарожаю тебе кучу малявочек и никуда не денусь! — уверенно заявил Лаимм.       — Можно, мы начнём с одного?! — тихо взмолился Хестан.       Резко выпрямившись, чем напугал демона, эльфёнок сделал сурово-серьёзный вид. Сжав кулачки, точно собрался с кем-то драться, Лаимм слез на пол, зыркнул на молча таращащегося на него Хестана, сам себе чего-то кивнул и, усердно топоча, утопал к шкафу с одеждой. Он так резко распахнул дверцы, что Хестан в очередной раз напугался — что предмет мебели либо развалится от такой грубости, либо завалится на милого лесного эльфа. Но нет. Шкаф мало того что устоял, так ещё и не пошатнулся.       Уперев руки в бока, Лаимм оглядел полки, чего-то опять себе кивнул и принялся рыться в одежде. Хестан молча наблюдал, как Пирожочек выудил изумрудного цвета трусики с кружавчиками, подстать им чулки, а следом и футболку — Хестана. Сорвав с себя одежду, Лаимм быстро переоделся в ту, что достал, повернулся к демону и выдал:       — А теперь спать!       — А переодевался-то зачем? — опешил Хестан. Нет, ему определённо нравилось, что Пирожочек так оделся, любимые цвета, выглядит сексуально, всё-такое. Но на фига?!       — Чтобы тебе больше нравиться! — заявил Лаимм, забираясь на кровать и укладываясь под боком мужа. — Быстро спать! — он ткнул его пальцем в нос, повернулся спиной и тяжко-тяжко вздохнув замер.       Ни хрена не понимая, Хестан разделся, прижался торсом к спине супружика и, крепко его обняв, запыхтел в затылок. Специально. А тот лежал-лежал, лежал-лежал, не выдержал и принялся хихикать. Стоило Хестану прекратить, как Лаимм тут же замер и сделал недовольную моську. И опять расхохотался, когда Хестан осторожно укусил его за кончик длинного уха. Ох, сколько ж раз он в это ухо глазом тыкался! Думал, выткнет.       — Кися, быро спать! — Лаимм, не поворачиваясь, погрозил ему пальцем.       — А не хочу и всё тут, — заявил Хестан, нагло тиская и кусая Пиражуню.       — Ночь на дворе! — пискнул Лаимм.       — А чем ночью взрослые могут заниматься? — в самое ухо шепнул Хестан.       — Спать, — уверенно сказал Лаимм и кивнул.       — От «спать» Едирожки и Беляшики не получаются…       Медленно обернувшись, Лаимм уставился на Хестана с подозрением. А тот лежит с невозмутимым видом, типа ничего такого и не говорил. Всё само случилось. Агакнув, Лаимм развернулся полностью и прижал колено к паху мужа. Следующее его «ага» стало красноречиво-многозначительным…              — Херня какая-то вышла, — Иллиан отошёл от картины на несколько шагов и покрутил головой. — Если перевернуть, очень даже ничего!       — На мою шкуру походит, — озадачено протянул Рэйкс.       — Это она и есть!       — А почему «херня» тогда? — ещё более озадачено протянул Рэйкс, приподнимая бровные наросты.       — Потому что у меня ощущение, что чего-то не хватает, — тяжко вздохнул Иллиан.       Рэйкс только кивнул. Он в этом ничегошеньки не понимал, поэтому старался лишний раз не влезать. Поди, пойми душу художника! На Иллиана даже не распространялось вечное: художника любой может обидеть. Попробуй этого обидь. Потом из какого-нибудь оврага с кисточками в глазах вытащат. Выпучив глаза на собственные мысли, Рэйкс повернулся к планшету, где разгадывал сканворды. Получалось не особо, ибо интеллектом не блистал, но всё же старательно писал ответы. А если где-то не знал, то: инет ему в помощь.       Тем временем Иллиан, смешав изумрудную и чёрную краски, принялся аккуратно вырисовывать затемнения на шкуре. А если быть точнее, то он зачем-то написал поясницу Рэйкса. А почему бы и нет? Муж для него стал частым вдохновением. Рисовать его было приятно. Даже если это отдельные части тела. Высунув от усердия язык, Иллиан провёл им по пересохшим губам и недовольно поморщившись вновь отошёл. Все неровности шкуры драгана были на своём месте. Кто другой бы сказал, что картина идеальна. Что в ней нет изъяна. Кто угодно, только не сам творец сего творения.       — Я не знаю, что с ней не так, — вздохнул Иллиан, усаживаясь на круглую трёхногую табуретку (сделанную Рэйксом).       — Слушай, а если сделать так же, как с одной из прошлых картин? Ты тогда её какими-то блестящими красками или чем-то таким натёр, и она стала тебе больше нравиться, — предложил Рэйкс. — В любом случае, она же для ярмарки этой вашей. Если не понравится, спрячем в футляр, подпишем и на полку к остальным.       — Не, ну так-то идея очень даже ничего, — Иллиан принялся задумчиво мусолить рукоять кисточки.       — Не ешь её, она же в краске, — сказал Рэйкс, точно имел дело с ребёнком.       — То есть, — Иллиан повернулся к нему, — будь она без краски, ты бы разрешил её погрызть?       Выдав что-то малопонятное, Рэйкс вернулся к планшету, сделав вид, что его тут нет. Посмеиваясь над мужем, Иллиан вернулся к картине. Отложив палитру и кисти, он взял тюбик с прозрачной перламутровой краской. Уверенности, что это спасёт картину, не было. Но как иногда говорил Кристан: кто не рискует, тот не пьёт! Главный бухарик в доме…       Выдавив из тюбика на пальцы, размазал немного и принялся наносить на холст. И шкура приобретала жемчужный перелив, становясь более волшебной. Некоторые линии из-за этого смазались, но для Иллиана не составит труда нанести их снова. Собственно, этим он и занялся сразу же.       Не зная, зачем Иллиан создавал что-то вроде коллекции, Рэйкс против не был, хотя испытывал некий дискомфорт. На десятках квадратных полотен тридцать на тридцать Иллиан писал своего мужа. Как уже понятно — отдельными частями тела. Двенадцать таких картин были посвящены только его рукам: пальцы, кисти, ладони, локти… И Иллиан никак не мог остановиться. Попахивало одержимостью, но это его не пугало, а вдохновляло ещё больше. Он решил так: когда мысли на подобное иссякнут, он обязательно выберет самые-самые, попросит Рэйкса освободить одну стену от всего полностью, чтобы развешать этакую композицию. Скорее всего, ему будет наплевать, если какие-то картины будут между собой не сочетаться. Зато он соберёт Рэйкса. Практически как пазл. Главное чтобы возлюбленный не серчал на это. А то иной раз по нему было видно недовольство. Ещё Иллиану хотелось нарисовать спину, частично захватив основание крыльев, и повесить именно её в центр композиции. Но ту, что он правил сейчас, определённо продаст…       — Заканчивай, а то время уже позднее, — зевнул Рэйкс.       — Пустишь к себе под бок или потрёшь мне спинку?..              — А если я сделаю себе пирсинг в язык? — спросил Кристан и уставился на замершего Маркуса.       — Зачем?       — Красиво!       — Я, конечно, ничего против не имею… Но ты уверен? — Маркус вопросительно изогнул брови.       — Говорят, с ним прикольно минет делать, — задумчиво протянул Кристан, скрещивая ноги: он лежал на животе посреди комнаты, создавая очередной бисерный шедевр.       Маркус от его заявления подзавис с открытым ртом. Нет, конечно, понятно, что Кристан инкуб и похоть в его крови, но чтобы так с пустого места? Или на это его надоумили красивые бусины и бисер? Скорее всего. Кристану же нравится лёгкая бижутерия. Хотя сейчас он думает иначе, выбирая всё самое яркое.       — Слушай, Крис, я не против подобных украшений, лишь бы не было перебора. А то у некоторых такой вид, что даже страшно становится. Думаю, если ты задумал что-то конкретное, поделишься?       — Не знаю… — Кристан тяжко вздохнул. — Вообще, хочу перекрасить волосы. В какой-нибудь необычный цвет. Как думаешь? — он с надеждой посмотрел на Маркуса.       — Я не против, — улыбнулся тот. — Главное чтобы это было не спонтанное решение, о котором ты в итоге пожалеешь. Или всегда можно побриться на лысо? — Маркус весело рассмеялся.       — Тоже верно, — хихикнул Кристан, поднимаясь с пола и усаживаясь на колено парня. — В пупок висюльку, — он потыкал себя в живот.       — Думаю, будет красиво. С твоим идеальным животиком будет хорошо смотреться, — обворожительно улыбнувшись, Маркус крепко обнял любимого.       — Я тощенький! — ещё более смущённо хихикнул Кристан. Когда Маркус начинал с ним соглашаться или всячески хвалил, Кристан начинал сильно смущаться. Щёки приобретали красноватый оттенок, он не знал, куда деть взгляд. А ещё начинал заикаться, не зная, что сказать. Вроде начнёт одно, но мысли тут же перепрыгивали на другое, и он путался в словах.       — Мне нравится, — Маркус потёрся о его грудь щекой. — С волосами-то чего задумал?       — Хочу сделать что-то яркое и неординарное! Возможно от жёлтого к красному, или наоборот. Но чтобы ярко!       — И будешь как солнышко.       — Скорее как огонёк!       — У нас Лаимм постоянно светится, — Маркус тяжко вздохнул.       — Интересно, а мапуля с папулей будут против?       — Интересный вопрос.       — Но если что, ты же меня поддержишь? — Кристан кокетливо захлопал глазками.       — Само собой, — рассмеялся Маркус. — Но я всё ещё против пирсинга в соски!       — Да понял я, понял! — Кристан забавно надул щёчки. — Интересно, а я сам смогу что-нибудь собрать?       Маркус без особого желания выпустил любимого из объятий. А тот, вернувшись к своим коробочкам с бисером, принялся усиленно в них рыться. Интересно было наблюдать за своим любимкой, когда он так увлечённо роется по всем ящикам, выискивая что-то конкретное. Маркус даже иногда позволял себе завалиться на кровать, закинуть руки за голову и наблюдать за Кристаном. Как кино. А любимый чего-то себе бубнит, бисер перебирает, самый-самый достаёт, на проволоку, леску или нитку нанизывает, потом чего-то вертит-крутит, что-то мутит, а в итоге — красивая вещица. Причём Кристан не делал что-то одно, изделия пестрили разнообразием не только в цвете, но и во внешнем виде. Так приноровился, что украшения, статуэтки, какие-то предметы декора стали получаться идеально и легко.       Не выдержав, Маркус сполз со своего места, дополз до Кристана, который так увлёкся выбором, что этого даже не увидел. Удобно усевшись позади любимки, Маркус придвинулся вплотную, обнял его поперёк живота и прижался щекой к плечу. Кристан поначалу встрепенулся, но быстро затих, чтобы своими дёрганиями не мешать Маркусу.       — А у нас же тоже маленький будет? — шепнул Кристан.       — Я готов, — отозвался Маркус. — Уверен, мы справимся. Но ты ещё совсем молод. Уверен, что хочешь потратить эти годы?       — Почему нет?       — Крис, просто подумай, у тебя будет много меньше свободного времени на себя. Ребёнок это не только счастливые моменты, но и всяческие проблемы.       — Какие ещё проблемы?       — Ну, скажем, он может заболеть. Чем не проблема? Пока он совсем кроха и не научился говорить, заболит что-то и будет без конца плакать, что чревато ещё большими проблемами. Как ты поймёшь, что с ним? Он ведь тебе не скажет. А значит, придётся действовать, как подскажет интуиция. Ты не особо любишь готовить, делаешь порывы, но они редки и спонтанны. Для малыша тебе придётся каждый день что-то готовить. Конечно, пока он младенец, ты будешь кормить его грудью. А потом? Необходимо варить каши, делать пюрешки, чтобы ему было удобно и легко кушать. Когда подрастёт, следить за сбалансированностью пищи, чтобы его организм креп. И так каждый день, до определённого возраста. За ним нужно постоянно следить, чтобы он ненароком ничего не сунул в рот, ибо может поперхнуться. Чтобы никуда не сунул свои пальчики, а то отрубит или током шибанёт. Чтобы он ничего на себя не опрокинул. А то за время службы по сводке я чего только ни читал. Увы и ах, несчастные случаи с детьми явление частое. Его нужно купать, постоянно стирать одежду. Не допускать многое. Если он описается или покакает, сразу надо менять пелёнки и мыть попку, чтобы не было заражений. Если ему что-то не понравится, то надо качать на руках. И это не дело пяти минут. И это я тебе кратко описал младенчество и, наверное, «садишный» возраст. Примерно-верно. А теперь представь, что будет, когда он пойдёт учиться.       — А что будет? — и без того перепуганный такой лекцией Кристан поёжился ещё больше.       — Для начала, он будет расти, а это означает, что одежда ему будет становиться мала. То есть он из неё будет вырастать. Но вся эта ерунда типа купить школьную форму или всяческие принадлежности… ерунда! Уж простите за повторения. Просто, если у него не будет тяги к учёбе, или он будет каким-то образом отставать в развитии, или обычная лень, что делать? Тут либо нам напрягаться и постоянно его подпинывать, либо нанимать репетиторов, чтобы хоть как-то его тянуть. Нет, я не настолько тиран, но уже чую, что и в этом свои проблемы будут. Конечно, можно относительно махнуть рукой, типа пусть учится, как хочет, лишь бы доучился, но если позволим, вырастет из него хулиган. Что тогда? Ничего хорошего! Если мы будем давить, то же самое — будет сопротивляться. Нужно с толком подходить к воспитанию, держась золотой середины. Найдём ли мы её, будет зависеть от нас самих. Но, думаю, в первых классах проблем будет не так много, как в старших и колледже, ну и выше.       — Почему? — сипло протянул Кристан.       — Потому что, любимый мой, начнётся переходный возраст и формирование личности. Подростки пробуют всё подряд, чуть ли не пускаясь во все тяжкие. Они идут наперекор родителям. А ещё нередко случается секс в раннем возрасте. Если твой сын или дочь доминанты, это проще, но хуже тем, у кого они плодоносящие и с кем это случается. Они не думают о защите. Беременность в их возрасте опасна для них же самих. Вот только они об этом не задумываются. Опять же, всё будет зависеть от нашего внимания. Но те, кто его будут окружать, тоже очень важны.       — Что-то как-то передумал я, что ли… — пробормотал Кристан.       — Ничего, — Маркус тихо рассмеялся. — Просто подумай об этом. Если готов тратить время, то можем хоть сегодня не использовать презервативы. Но ты ещё очень молод, да и я не старик. Так что как будешь готов, сразу и сделаем.       — А почему остальные об этом так легко говорят?       — Об этом только Лаимм и говорит, — хмыкнул Маркус. — Но несмотря на его юный возраст, он в полной мере осознаёт все положительные и отрицательные моменты отцовства. Он же постоянно говорит о том, что малыш будет плакать, какать, писать и всё остальное. Тут ещё играет роль принадлежность к расе. У лесных эльфов в крови создание уюта и воспитание. К тому же, несмотря на большую территорию их купола, живут они несколькими поколениями.       — У демонов такого нет, — пригорюнился Кристан.       — Будет, — уверенно сказал Маркус. — Да и в принципе уже есть, пусть и благодаря лесному эльфу. Просто дай себе время, чтобы это всё обдумать. А я подожду. Ребёнок это не только те проблемы, которые я перечислил, но ещё и куча забавных моментов и радостей.       — Ладно! — развернувшись, Кристан обнял Маркуса за шею. — Спасибо!