***
Теперь Лили видела, как по-настоящему проходят вечеринки на Слизерине. На закрытое афтепати в подземельях она попала благодаря Нотту. Это был старый кабинет Зельеварения, который пустовал ещё с окончания войны. На стеклянных столиках стоял элитный алкоголь, и не только из мира волшебников – виски, бренди, игристое шампанское. Слизеринская элита располагалась на мягких диванах и огромных подушках, что беспорядочно валялись на полу. Народу было немного, но все присутствующие – наследники именитых и богатых родов. Аристократических и не очень. Здесь было всё для того чтобы расслабиться и отпустить себя. От сладкого запаха травки, которую раскуривали парни, у Лили заслезились глаза, и она моргнула пару раз, переживая, чтобы линзы остались на месте. Она поискала глазами Альбуса, но того нигде не было. Рядом присела Доминик, жутко злая и расстроенная. Красивое платье мялось от соприкосновения с диванной поверхностью. - Будешь что-то? – предложила кузина, оглядывая столик с выпивкой. – Мне срочно нужен алкоголь. - Шампанское. Изящной походкой Доминик приблизилась к столу, рассматривая содержимое бутылок. Хотелось выпить чего-то крепкого, только бы заглушить жужжащее чувство злости, что буквально шипело под кожей ядом. Тайное желание влепить Забини пощечину она всё же реализовала, и сразу же убежала, пытаясь скрыться от него и поганого чувства, что заполняло её до краев. Она не понимала, что с ней происходило. - Держи, - Доминик вручила Лили бокал с шампанским, а сама покрутила в пальцах стакан с виски, принюхиваясь и морщась. Слишком крепкий, дымный запах отрезвлял, уменьшая желание пить. Но она сделала первый глоток, наблюдая за собравшейся компанией – пьяные тела сновали от диванов до столов с выпивкой. Кто-то курил, кто-то нюхал, кто-то целовался, не стесняясь толпы. Но Доминик знала – несмотря на показное равнодушие – здесь каждый за каждым наблюдает, несмотря на степень опьянения или укурености. Руквуд предложил Лили косяк, но та помотала головой, ища поддержки у Доминик. - Что, слишком правильная? – заплетающимся языком произнес Даниэль, поглядывая на сестер пьяными глазами. - Руквуд, сгинь! - Ты чего такая злая, Уизли? – проныл слизеринец, запуская пятерню во всклоченные волосы на затылке. – Я подружиться хочу с ней. Парень ткнул пальцем в сторону ошарашенной Лили. - Не сегодня, - так же бескомпромиссно заявила Доминик, отпихивая лезущего к ним Руквуда на пару с Лили, и тот безвольным мешком рухнул обратно на диван. - Будь осторожна с Ноттом, Лили, - прошептала ей на ухо Доминик, замечая того возле импровизированного бара. - Я не доверяю ему, - Лили проследила за взглядом сестры, встречаясь взглядом с Эйденом. - Так и дальше делай, - похвалила Доминик, чувствуя, как щеки начинают гореть румянцем от выпитого. – Они все здесь богатенькие ядовитые мерзавцы. - Давай уйдем, - предложила Лили, отпихивая от себя руку Руквуда, который сделал очередную попытку обнять её. - Только мы захватим выпить! Доминик ухватила за руку Поттер и потянула за собой к бутылкам с алкоголем. Но перед тем, как взять бутылку шампанского, Уизли замахнулась и швырнула свой стакан с виски в стену, к которой прислонился Забини. Стеклянные брызги разлетелись в стороны. Ошарашенная толпа переводила взгляд с Доминик на Рафаэля, который оттирался от виски и буравил девушку недобрым взглядом почерневших глаз. Но ей было плевать, и ни капли не стыдно за свое поведение. Стоящая рядом Лили быстрее пришла в себя, чем она. Зарождающуюся истерику подавила сразу же, подтолкнув кузину в спину в направлении комнат девушек. - Представление закончилось! – гаркнул Забини, отталкиваясь от стены и направляясь за ушедшими Поттер и Уизли. Он готов был разорвать её на куски, но Лили стала между ними: - Она просто пьяна, - Поттер попыталась достучаться до здравого рассудка. - И это дает ей право швыряться в людей чем-попало? Может, пускай и Аваду запустит? Лили помотала головой, чувствуя, как давит на голову корона и, кажется, весь прошедший день. Темнота коридора была разбавлена только тонкой полоской света из приоткрытой двери комнаты Уизли. - Поговорите завтра, - Лили отступила назад, скрываясь за дверью. Доминик сидела на кровати в одном белье, платье валялось на полу бесформенным тряпьем. Лили присела рядом, с удовольствием снимая головной убор и накидку с плеч, отправляя всё это на пол. - Если нужно, косметичка в твоём распоряжении. Лили кивнула и шепнула заклинание, возвращая свой натуральный цвет волос. Она почувствовала невероятное облегчение, оказавшись в ванной и смывая с себя весь макияж и разбирая собранные волосы. - Я приму душ, Дом? - Лили выглянула из-за двери ванной комнаты, а Доминик даже не поменяла расположение, вертя палочку музыкальными пальцами. - Дом? - Без проблем, Лилз, - наконец-то ответила кузина, встречаясь с ней взглядом. Такого тяжелого взгляда у неё Поттер никогда не видела.***
Доминик взглянула на себя в зеркало, практически не замечая следов вчерашней вечеринки. Нетронутое Антипохмельное оставленное заботливой Лили на прикроватной тумбочке отозвалось теплотой в груди. Короткий стук в дверь заставил вздрогнуть, но открывать она не спешила. Никого видеть не хотелось. Но у Вселенной были совсем другие планы на Доминик Уизли. После повторившегося стука дверь открылась, и на пороге появился Забини, одетый с иголочки, и готовый покорять новые вершины. Доминик фыркнула и отвернулась к зеркалу, поправляя съехавший с плеча шелковый халат. - Добро утро, сherie! Ничем не хочешь в меня запустить? – он прошел вглубь комнаты, присаживаясь на разобранную постель. - Надо будет сменить простыни. - Mia cara, ты невыносимая язва. Забини ухмылялся, наблюдая за меняющимся лицом девушки, она явно не рассчитывала видеть его с утра. - Давай не будем усложнять себе жизнь, - начала Доминик, поворачиваясь к Рафаэлю лицом. – Ты уйдешь прямо сейчас, а потом мы сделаем вид, что не знаем друг друга, и никогда больше не заговорим. Договорились, amore mio? Это вызвало у Рафаэля улыбку. Он до сих пор не мог понять, почему эта мелкая и злобная сучка всё ещё сидит перед ним, а не скулит, прося о прощении? Ведь Забини не прощают обид. А она дважды только за вчерашний вечер позволила себе быть грубой и невоспитанной девчонкой, пересекая все демаркационные линии. Но эта невозможная девчонка сидела перед ним в шелковой комбинации и качала свои права. Рафаэлю нравилось за ней наблюдать – невысокого роста, худенькая, похожая на экзотическую птичку, она вызывала в нём непонятные чувства – её хотелось защищать, несмотря на всю враждебность и воинственность, которые девушка демонстрировала от встречи к встрече. Она была хрупкой, но в тоже время сильнее любой другой. Для него Доминик Уизли была полна загадок. За считанные секунды из милой французской куклы, хлопающей густыми ресницами, она превращалась в свирепую когтистую гарпию. Следы от её ногтей неприятно заныли на шее. А ещё она притягивала к себе взгляд – хотелось огладить её плечи, спуститься ниже, на бедро, отодвинуть край черной сорочки. Она бы ответила, подставилась сама под жаркие губы, ластилась бы к рукам, просила большего. Её нужно было трахать, а не любоваться, как он это делал. Это напоминало наваждение. Рафаэль тряхнул головой. - Я не дура, и прекрасно понимаю, зачем ты позвал меня на бал. Она откинула волосы назад, продолжая следить за Забини тяжелым взглядом. Взяла расческу и провела пару раз по волосам. - И зачем же? Просвети. Эта игра ему нравилась – она нападает, он отвечает. - Надеюсь, она приревновала. А теперь – уходи. - Поразительная интуиция, - хмыкнул Забини, замечая на скуле следы от своих пальцев – вчера, видимо, он не рассчитал сил. - Вали уже, Забини. И без тебя тошно, - Доминик отвернулась, не намереваясь больше обращать на него своё внимание. - Я уйду. Но между нами ничего не закончилось, сherie. В звенящей тишине комнаты прозвучало, как угроза. - Подарок забери. Доминик бросила ему коробку c cерьгами прямо в руки. - Хорошая реакция, Забини! - Ты издеваешься, Уизли? Совсем недобрый огонек опасно заполыхал в глазах слизеринца. На смуглом лице застыла маска недовольства и ярости. Напряжение исходило волнами, а раздражение закручивалось в воронку, готовое от одного неправильного движения разнести всё в небольшой комнате на сотни кусочков, а затем перетереть в мелкие песчинки. Уязвленная гордыня не давала нормально дышать, а самолюбие орало во всю глотку, толкая на необдуманные поступки. Руки сжались в кулаки, но Забини не двигался, застывая каменным изваянием. Почему-то Доминик не боялась его реакции. В ней самой сейчас бурлили такие эмоции, что дала отпор любому, кто только бы посмел к ней прикоснуться. Не понимала она только одно, почему именно Забини вызывал в ней такие яркие и противоречивые чувства. Она не понимала и то, что с ней происходит. Её нещадно трясло, а зубы отстукивали неровный ритм. Неправильное движение с его стороны и она набросится на него. Под ногтями заныло. Она до жути хотела впиться ему в лицо, исцарапать, искромсать. Сделать больно. Чувствовать теплую влагу под руками. Человеческую кровь. Доминик дернулась, ужаснувшись собственных мыслей – это была не она. Кто-то глубоко внутри диктовал ей, как поступить. Рафаэль заметил, как она сгорбилась, видел тонкую полоску хребта, острые выпирающие лопатки, что вот-вот прорежут краями молочную гладкую кожу. Доминик спрятала лицо в ладонях, а Забини приготовился к худшему видению в его жизни – женским слезам. Казалось, нервное нетерпение и напряжение звенело в комнате натянувшейся струной. Но он разорвал её, прикоснувшись к открытой спине, между лопаток, халат сполз к ногам Доминик, и сама она этого не заметила. Почувствовал трепет и неосознанное движение вверх, чтобы скинуть руку, отстраниться. - Уходи, - хриплым голосом попросила Доминик. Она подняла на него сухие глаза, и Рафаэль облегченно выдохнул. - Что с тобой творится? Забини видел, с каким трудом она поднимается, как будто после горячки, хватается за крышку стола, потому что ведет в сторону. Он и сам подставляет руки, чтобы удержать, не дать завалиться. Помогает дойти до кровати, но отстраняется, когда она скручивается калачиком на постели, прижимая колени к подбородку. Её опять начинает трясти, испарина выступает на лбу, а волосы тут прилипают к влажной коже. Он ожидал от себя такого поступка, но достает телефон и набирает номер сестры, просит, чтобы Поттер срочно пришел в комнату к Доминик. Лукреция не спорит, подчиняется. Через минуту взъерошенный Альбус оказывается в комнате, бросается к сестре, отпихивая Рафаэля в сторону. Лукреция, прибежав следом, остается стоять в дверном проеме, и молча наблюдать. - Что произошло? – Альбус обращается к нему, Рафаэль отрывает глаза от Доминик, укутанной в теплый плед. - Не знаю. Мы просто разговаривали, а потом её начало трясти. Я тут же позвонил Лу. - Выйдите. Забини послушно попятился к сестре, закрывая за ними обоими дверь. Альбус быстрыми движениями достал из тумбочки Успокоительное зелье и накапал в стакан. - Доминик, нужно выпить. Он говорил спокойно, как будто у самого только что не дрожали руки. Кузен присел возле неё и помог подняться, чтобы она выпила нужную порцию. А затем убрал взмокшие волосы с висков. Дрожь постепенно уходила, и глаза Доминик закрылись. Она погрузилась в беспокойный сон.***
Мари-Виктуар не знала, сколько точно прошло времени, и сколько она просидела возле кровати сестры. За окнами Больничного Крыла уже спускался персиковый закат. Звонок Альбуса её оглушил, она почти не разбирала дороги, когда бежала в подземелья. Но, увидев спящую, хрупкую и беззащитную Доминик, позорно разрыдалась, падая на колени перед её кроватью. Облегчение накрыло её с головой. В теплом помещении, сколько она себя помнила, всегда пахло настойками и травами. Мадам Помфри хлопотала рядом cо спящей Доминик, измеряя давление и температуру почти каждый час. Заботливая женщина даже укрыла Луи, который лежал на соседней кровати и мирно спал. Школьная медсестра была уверена, что это всё от стресса, но Мари-Виктуар знала истинную причину: кровь вейлы требовала своё – всё указывало на необходимость проведения посвящения. Никакое Умиротворяющее зелье не усмирит бурлящую кровь, лишь на время снимет симптомы. Доминик распахнула глаза и прислушалась к тишине, в нос ударил запах откупоренной настойки. Девушка завозилась на кровати, чувствуя слабость и легкую тошноту. - Мисс Уизли, лежите, - спокойным тоном произнесла над ней мадам Помфри, мягко толкая в плечи, укладывая назад. – Сейчас выпейте настойку и снова отдыхать. - Почему я здесь? – она повертела головой вокруг. - Вам стало плохо. Небольшая температура и пониженное давление. Сейчас уже всё хорошо, но на ночь останетесь здесь. Доминик сделала глоток приторного и вязкого зелья, морщась, но под строгим взглядом медсестры глотая и снова укладываясь на подушку. - Ваши брат и сестра скоро подойдут. Они просидели с вами целый день, сейчас время ужина. Я заварю Вам мяты, а через полчаса домовики принесут еду. Отдыхайте. Доминик помнила события утра урывками. Вспомнила разговор с Забини и чувство злости, которое тогда охватило. Смутно вспоминался Альбус, который почти прозрачным силуэтом был где-то на периферии сознания. Нить событий ускользала и таяла, стоило только припоминать. Сначала вернулся Луи, как раз тогда и домовик поставил перед ней поднос с ароматным куриным супом и ржаными гренками. - Мятный чай, Доминик. Я добавила капельку меда. Мадам Помфри оставила кружку с горячим напитком и удалилась в свой кабинет, оставляя её с братом. Луи смотрел обеспокоенно и нежно, поглаживая костяшки руки сестры. - Ты нас сильно напугала. Мама обещала прибыть через полчаса. Доминик сжалась, не зная, что ожидать от этого визита. Но осознанно понимала, что внятно объяснить, что с ней происходит, не сможет. Да ещё и алкоголь накануне. Она заскулила и перевела взгляд на брата. - Я пила на вечеринке виски. Мама меня убьет. - Мадам Помфри сказала, что это от стресса. Но Доминик не понимала от какого. Да, она часто засиживалась допоздна, но так было всегда. Она не могла свалиться от усталости… Единственным симптомом, который её волновал – это была всепоглощающая злость и желание разодрать Забини на кусочки. Но стоило ли признаваться в этом родным? Флер Уизли влетела в Больничное крыло смахивая с себя пепел и окутывая всё вокруг тонким ароматом жасмина. Женщина тут же бросилась к дочери, обнимая и оглядывая её с ног до головы. Следом прошла Мари-Виктуар, останавливаясь в ногах Доминик. - Дорогая, как ты? Ты даже не представляешь, что мы пережили с твоим папой, когда нам позвонила Мари. От мамы пахло синнабонами и гречишным чаем. Это напомнило Доминик о Ракушке, морском прибое и крике чаек каждое утро. - Простите. Она чувствовала неловкость, поэтому мяла тонкими пальцами покрывало, смотрела на взволнованную мать. - Я поговорю с мадам Помфри. Может, тебе нужно дополнительное обследование. Худая и такая же красивая, как и в молодости, женщина скрылась за дверью кабинета медсестры, а Доминик не знала, что сказать, как объяснить то, что волнует. Но вместо этого заговорила сестра, поправляя одеяло в ногах младшей. - Тебе нужно будет на кое-какое время уехать. Мама заберет тебя из Школы. - Зачем? Мне уже лучше, - запротестовала Доминик, удобнее усаживаясь на кровати. - Это не пройдет само собой. Дальше может становиться хуже, - туманно произнесла Мари-Виктуар, тщательно отводя глаза в сторону. – Это связано с природой вейл. Луи присвистнул, до этого внимательно слушая и наблюдая. - Нужно провести посвящение. - Мари, на улице ХХІ век! – вскрикнула Доминик, опять чувствуя нарастающую раздраженность внутри. – Что за средневековье?! - Успокойся, cherie. Тебе станет легче. Ты сможешь себя контролировать. Ведь тебя беспокоит злость и ярость, что появляются беспричинно? «Ну, не так уж и беспричинно, если подумать о бесящем Забини», подумала Доминик, переводя взгляд на брата. - Вам нужно будет наведаться к нашей прабабке, как самой старшей из рода. День-два и ты вернешься обратно. - Ты тоже через это проходила? - любопытство взяло вверх, и Доминик начала прислушиваться к словам сестры. - Вы были маленькие и ничего не помните. - Это больно? - Нет, абсолютно безобидно. Как и сказала сестра, Доминик должна была прибыть домой на следующее утро через каминную сеть. Маме даже не пришлось убеждать директора Макгонагалл, что дочери нужно обследование. Вкус, как и характер у прабабки Доминик всегда был скверным. Она встретила их возле международного каминного канала, обругала на французском и заставила нести множественные пакеты с покупками, как будто они – домовые эльфы. А как только они оказались в доме, то Жозефин Дэлакур ухватила её за подбородок холодными костлявыми пальцами, и приблизила к себе, чтобы рассмотреть получше, причиняя боль. Затем старушка недовольно хмыкнула, а Доминик почувствовала себя униженной. - Не обращай внимания, - попросила мама, поправляя волосы дочери. – Мы здесь ненадолго. - Надеюсь, - прошептала Доминик. Обряд посвящения был запланирован на вечер, и от неведения Доминик начало трясти. Она сидела в отведенной для неё комнате, следя за часовой стрелкой, которая неумолимо приближала жуткий момент. В сознании начали всплывать разные страшилки из магловских фильмов, которые они все вместе смотрели. Кровопускание и кровавые жертвы вертелись в голове. Становилось жутко и холодно. Наконец-то дверь открылась, и мама позвала её. Доминик послушно следовала за ней по длинному коридору, давно умершие предки провожали её взглядами. Все женщины белокурые и невозможно красивые. Доминик поймала себя на мысли, что сравнивает себя с ними, понимая, как далеко ей ещё до таких эталонов. Тяжелая деревянная дверь отворилась со скрипом, и, оказавшись внутри сильно натопленной комнаты, Доминик заметила бабушку и тетю Габриэль, на стуле, как на троне, восседала прабабушка Жозефин с гордо поднятой головой. Слишком худая, высушенная и костлявая она напоминала девушке ходячий скелет. А ещё внушала животный страх. От взгляда колючих блекло-голубых глаз, устремленного на неё, Доминик сжалась и замерла. - Подойди, Доминик. Ноги послушно переступали, а сознание забилось в истерике – голос повелевал, он вел её. Голос приказал взять бокал с рубиновой жидкостью внутри. Повелели выпить. В нос ударил запах крови и вина. Доминик затошнило. Но голос бил в голове набатом: «Пей!». Она закрыла глаза и подчинилась.***
Лили старалась игнорировать Эйдена Нотта. Но, как говорится, чем больше прячешься, тем быстрее тебя найдут. В первую ноябрьскую субботу в Хосмиде Лили пыталась заполнить время ожидания кузин листанием ленты Instagram. Она просмотрела комментарии под своим последним постом с Хэллоуинского бала, заказала себе тыквенное латте и тирамису, понаблюдала за посетителями «Трех метел» и снова уткнулась в телефон. Прошла неделя, а она даже не смогла заставить себя пойти на игру Слизерина с Когтевраном, лишь бы не натыкаться на Нотта и его взгляд «я знаю, ты меня избегаешь». Звякнул колокольчик на двери, и Поттер подняла голову, надеясь, что это девочки. Но вместо них вошли слизеринцы, стягивая шарфы и перчатки. Среди них девушка заметила Нотта в окружении своей вечной свиты подпевал – Розье и Монтегю. Лили поспешно отвела взгляд. Она всё ещё испытывала смешанные чувства при виде его. Тогда, возле кабинета Истории магии, получилось как-то глупо и нелепо. Думая об этом, Лили не понимала, что и кому пыталась доказать, когда приняла его приглашение. Поттер не доверяла слизеринцу, пытаясь найти причину этого самого недоверия. Никто в её семье не пытался зародить межфакультетскую вражду или что-то подобное. Да и вообще слизеринцы её мало интересовали, раздел факультетов уже давно не отыгрывал той роли, что раньше. Их поколение имело совершенно другие интересы и ценности. - Почему ты одна? - Эйден Нотт присел рядом, отвлекая Лили от самокопания. - Зачем ты это всё делаешь? Абсолютно глупый и неуместный вопрос. Но парень улыбнулся, сосредоточенно посмотрев на неё. Она выглядела смущенной, отчего румянец заливал щеки, и делал рыжие волосы ещё ярче при дневном свете в помещении. - Ты даже не допускаешь мысли, что можешь нравиться кому-то? Ты настолько в себе неуверенна? - О, прошу! – Лили начинала злиться. - Не пытайся делать вид, что всё обо мне знаешь! Моё детство было счастливым и никаких потрясений в нем не было, поэтому прекрати! Лили сорвалась с места, сбивая чашку с латте и заливая скатерть. Она не хотела ни минуты больше находиться в его обществе, схватила пакеты с покупками и выбежала на улицу. Только потянувшись к вороту кашемирового пальто, поняла, что забыла шарф внутри, но возвращаться не было никакого желания. Лили остановилась на углу, зло заправляя волосы под шапку и оглядываясь вокруг. Розовощекие от ветра Роза и Доминик жались друг к другу, пытаясь укрыться от резких порывов ветра. - Почему ты здесь, а не внутри? Они принесли с собой тонкий шлейф французских духов Доминик, и нежный цветочный Розы. Расходившийся не на шутку ветер трепал полы их длинных пальто. - Там змеиное кодло. Вы идите, если хотите, а я не вернусь, - категорически настроенная Лили спрятала руки в карман, проклиная Нотта, и жалея, что забыла шарф. Девушки переглянулись. - Подожди нас здесь минутку, - начала Роза, выдыхая на замерзшие руки. – Мы возьмем кофе и вернемся вместе с тобой. Кузины скрылись в «Трех метлах», а Лили принялась ждать. Телефон завибрировал в кармане новым оповещением, но она была так раздосадована, что не захотела даже смотреть. Почему так сложно быть честным? Хотя бы на пару мгновений откинуть все свои маски и сказать правду? Лили отчаянно хотела услышать хоть что-то от Нотта, а не новую изощренную попытку увернуться. - Вот, держи! – Роза протянула Лили стаканчик с эмблемой кафе и её шарф. - Где ты его взяла? – округлила глаза Поттер. - Нотт передал, - хмыкнула кузина. – Сказал, что ты выронила, когда уходила. - Всё, хватит! Побежали, здесь очень холодно, - не выдержала Доминик, потянув сестер за собой в сторону школы.