Да ну его

Всё, что Кроули мог себе позволить в данный момент — сосредоточенно напиваться с видом настолько угрюмым, что в теории это вполне снесло бы ударной волной как минимум несколько гектаров тропического леса вместе с обезьянами и прочей экзотической фауной, там обитающей. Но джунглей вокруг не было. Был полутёмный, оформленный в красно-чёрной гамме и около-футуристическом стиле VIP-зал одного из ночных клубов, которые крышевала их организация. Ещё были стайка крайне шумных мадемуазелей в легкомысленных нарядах и коллеги по цеху, включая Хастура с Лигуром (тоже, конечно, своего рода обезьяны, но именно этих двоих волной мрачности точно не убить, что особенно обидно). Отмечали удачное завершение одного крупного дела с албанцами, чтоб их всех в Аду демоны вилами в сраку имели. Кроули, хоть и принимал не последнее участие в этой сделке, не особо жаждал присутствовать на попойке, но бессмысленное желание надраться не в одиночестве, а под фоновый шум, в итоге пересилило. Кроули приехал ближе к середине празднования, где его ожидал не очень приятный сюрприз. Сюрприз сейчас сидел напротив в своей ожидаемо светлой одежде (сегодня — в белоснежном костюме-тройке) и изредка бросал в сторону Кроули нечитаемые взгляды. Азирафаэль смотрелся здесь, в клубе, столь же гармонично, как монашка на съезде наркодилеров. Сам блондин с этим наверняка не согласился бы: вид у него был крайне расслабленный. По идее, такой чопорный тип должен чувствовать себя в любом злачном месте как минимум неуютно. Но вот же он: восседает на багровом диванчике (спина неизменно прямая: месье Сама Вежливость явно когда-то съел кол и никак от него не избавится), с видимым удовольствием смакует красное вино из изящного бокала и легко улыбается (серо-голубое море мерцает косяками флуоресцентного планктона). Удивительное дело. А ещё он отвратительно мило беседует с крашеной в ядрёный рыжий (какая ирония) девицей в коротком чёрном (просто невообразимая ирония) платье. Та сидела рядом с Азирафаэлем возмутительно близко, глядя на него взглядом, который можно было описать не то что «раздевающий», а уже «насилующий». Кроули залпом выпил остатки виски. Бороться с желанием встать и оттащить девицу от Азирафаэля за волосы в лучших традициях бразильских мыльных опер становилось с каждой минутой труднее, но не «падать» же так низко?.. В смысле, ещё ниже, чем уже. По крайней мере, не после второго (или всё же третьего?) стакана, Сатана его побери! …Идиотское поведение Кроули в тот странный вечер в курилке что-то определённо изменило. Нет, Кроули продолжал плеваться ядом в сторону Азирафаэля. Даже ещё прилежнее: стоило просто вспомнить пару роликов с загнанными в угол гадюками на National Geographic, и сразу всё стало бы понятно. Но вот реакция Азирафаэля… — Уйди, блять, с дороги, купидон толстожопый! — Доброе утро, мистер Кроули! Вижу, Вы сегодня в отличном настроении. — Опять жрёшь всякое сладкое говно в три горла? В дверь скоро не пройдёшь! — Здравствуйте, мистер Кроули. И Вам приятного аппетита! — Да пиздуй ты уже отсюда в свой финансовый бумажками шуршать! — Прекрасная погода сегодня, не находите, мистер Кроули? Я вот тоже решил выйти на улицу, размяться, подышать свежим воздухом! И улыбка. Эта (проклятая) едва заметная улыбка, которая заставляла задуматься, уж не потомок ли той самой Моны Лизы её обладатель, и которая сводила с ума не хуже китайской пытки водой. Серо-голубое море будто бы теплело. Но Кроули не покидало горькое чувство, что это бессердечный обманный манёвр: окунёшься, разомлеешь, а через пару метров попадёшь в ледяной поток подводного течения, ноги сведёт, и… — Ты бы знал, как меня радует твоё кислое ебало, — Хастур с бутылкой пива в руке без лишних прелюдий плюхнулся на диванчик рядом. — Не ебу, что тебя настолько угнетает, но с удовольствием расстроил бы тебя ещё больше. Ты только скажи, как. — Может, нахуй прогуляешься? — процедил Кроули, отодвинувшись, насколько это возможно, и потянулся к столику плеснуть себе очередную порцию скотча. — А ты сильнее загрустишь? — Хастур по-жабьему хохотнул. — На хуй — не по моей части, это вон к тому, — он кивнул на Азирафаэля с ухмылкой и глотнул пива. Чёрные глаза оставались непроницаемой поверхностью нефтяного пятна, разлившегося где-нибудь в Мексиканском заливе. — Надо этой соске сказать, что её декольте никак не прельстит нашего заднеприводного, а то она походу не в курсе. «Соска», тем временем, придвинулась к Азирафаэлю ещё ближе и невзначай устроила руку на спинке дивана. Блондин продолжал что-то оживлённо ей рассказывать, словно ничего не заметив. Кроули сдержал шипение разъярённой мамбы и поднёс стакан ко рту. — Погоди, ты чё, запал? Хриплый вопрос Хастура прилетел в голову мячом, метко запущенным обнаглевшей шпаной где-то на задворках Эдинбурга. Кроули чудом не выплюнул всё, что не успел проглотить. — Ты на рыжую запал? — Хастур развеселился, явно приняв реакцию Кроули за положительный ответ: два нефтяных пятна оживлённо заблестели. Кроули мысленно выдохнул с таким облегчением, с каким не выдыхает сапёр, перерезав «вроде как тот, но не уверен на все 100%» проводок. Неопределённо повёл плечом — пусть этот еблан трактует, как хочет — и снова сделал хороший глоток Black Label от Johnnie Walker. — Ебёная «Санта-Барбара», — Хастур встал, слегка покачиваясь, приложился к своему пиву и решительно полез через столик. Хорошая реакция позволила Кроули успеть словить бутылку, из которой он себе наливал, но остальные несколько бутылок, стоящие там же, постигла печальная участь. Хастур на это не обратил никакого внимания, увлечённый своей предстоящей выходкой. Откинувшись на спинку дивана и потягивая виски, Кроули с зарождающимся злорадством наблюдал живописную картину сквозь тёмные стёкла очков. Хастур ненавязчиво втиснулся между рыжей и Азирафаэлем, чем вызвал недоумение у обоих. По-свойски приобняв дамочку за плечи, начал ей что-то вдохновенно вещать. Намакияженное лицо вытянулось: девица, громко возмущаясь, стала отпихивать Хастура от себя, что его только позабавило. Азирафаэль же быстро почувствовал себя третьим лишним: поднялся с дивана, что-то сказал этой парочке напоследок (его, конечно, не услышали) и направился к выходу из зала. Почти пустой бокал остался на столике. Кроули осознал, что впервые в жизни благодарен Хастуру. Четвёртый (или пятый?..) стакан пошёл в разы веселее. …Шестая (ну, или седьмая… какая уже, блять, разница?!) порция скотча подходила к концу. Кроули начал ненавидеть мир процентов на двадцать пять меньше. Даже рожи Хастура с Лигуром казались не такими мерзкими, как обычно. Азирафаэль всё ещё не вернулся. Беспокойство маленьким буром пронзило что-то в худощавой груди, слева. Оживившиеся черти в голове наперебой и взахлёб перечисляли всё то, что могло произойти с блондином, заглушая разумное (да, очень смешно, учитывая состояние Кроули) «Азирафаэль — взрослый мужик, а не беспомощное дитё». С грохотом поставив пустой стакан на столик, Кроули встал и тут же ухватился за подлокотник: в заднице будто бы сработал магнит, притягивающий её хозяина снова к дивану. Кажется, это будет немного сложнее, чем думалось. VIP-зал остался позади. Кроули, в общем и целом, держался неплохо. Насколько хорошо держался бы моряк, только что сошедший на берег. Корабля, правда, рядом не было, да и выглядел Кроули, как недокормленный мафиози, но то уже мелочи. Где искать Азирафаэля и что ему говорить, когда он найдётся, Кроули не имел ни малейшего понятия. Пока он был занят более важной задачей — пилотированием собственного тела, нехило так расклеившегося от возлияний. Героически выдерживая какой-то безумный бит, который изрыгали колонки, Кроули по большей части успешно маневрировал между телами обоих полов, охваченными алкогольным (кто-то — и наркотическим) угаром. Выслеживание в разношёрстной, разнузданной толпе блондинистой макушки и непристойно белого прикида не принесло никаких результатов. Возможно, Азирафаэль просто уехал домой, и режим «Переживающая бабуся» зря включился?.. Стоило выйти наружу — освежить голову, а потом можно подвалить к охранникам с парочкой вопросов. Кроули, оказавшись на улице, с блаженством позволил холодному ночному воздуху облапать своё разгорячённое лицо и запоздало осознал, что забыл накинуть на плечи пальто. Хрен с ним. Отходя в сторону, полез в карман пиджака за сигаретами, но от того, чтобы закурить, его отвлек какой-то шум, раздававшийся неподалёку: два голоса (странный акцент… немецкий?) и третий — чуть тише и смутно знакомый. Кроули прибавил шагу. В ближайшей подворотне полумёртвый свет фонаря робко освещал четверых: неприглядных мужиков (один — шпала, второй — невысокий, более мясистый), недовольную девицу в костюме «ночной бабочки» и кое-кого, несколько растерянного, в светлом одеянии. На белой ткани слишком ярко цвели алые пятна: Азирафаэль бережно держался за кровоточащий нос и переводил изумлённый взгляд то на одного из своих обидчиков, то на другого. Кроули стиснул зубы так, что в скулах что-то хрустнуло. — Господа, это какая-то ошибка! Я не… — Слышь, урот, ты мой зуп не заговариват! Ты с Frau сам сюда прийти, никто тебя не заставлят, так что отдават Geld, oder мы тебя разукрасит так, что родной Mutter не узнат, verstehst du? Кроули сжал кулаки, чувствуя, как Black Label начинает разгораться в венах. — Поймите же, она сказала, что ей нужна помощь, ни о каких секс-услугах и речи не было! Я и не думал, что… Да я бы никогда… — Гони все деньги, что ест, нам поебат, что ты там думает! Кроули оскалился. — Но, господа, это ведь вопиющее недоразуме… Крепкий удар по скуле не дал Азирафаэлю договорить. В нетрезвой рыжей голове щёлкнул рубильник: разом стало непроглядно темно. (Кроули, к слову, никогда не понимал значения фразы «видеть всё в красных тонах». В такие моменты он лично видел лишь плотную черноту). …Откуда-то издалека, словно через толщу воды, доносился шум: смех, улюлюканье, что-то про «горячие гейские разборки». Кто-то кричал и хватал его за плечи, упрямо тянул на себя, пытаясь оттащить от… — Мистер Кроули! Мистер Кро… Пожалуйста, прекратите, ему уже хватит! Энтони! Собственное имя на Кроули обычно действовало, как хлёсткая такая пощёчина. Он резко вынырнул в реальность (рычаг рубильника вернули на прежнее место) и замер, обнаруживая, что сидит на земле. Вернее, верхом на том шпаловидном ублюдке, который ударил Азирафаэля. Морда «шпалы» представляла собой нечто, отдалённо напоминающее отбивную. Очков на Кроули, естественно, давно не было. Он дышал, как загнанная гончая. Руки блестели от крови. «Шпала» издавал страдающие звуки. Второй мужик неподвижно лежал неподалёку. Девица, видимо, вовремя слиняла. В подворотне собралась небольшая компания любителей боёв без правил из числа тех, кто выполз из клуба покурить. Осознание того, что произошло, приходило непозволительно медленно. Кроули охватил животный ужас. Сейчас он — окровавленный, полудикий, со спутанными волосами — посмотрит на Азирафаэля и увидит в серо-голубых водах нескончаемый страх. Так уже случалось. Только тогда безразмерный испуг стоял в глазах другого цвета. Но ведь тот выродок угрожал ему пистолетом, Кроули просто хотел защитить его, хотел… — Этого достаточно, мистер Кроули. Вставайте. Мягкий тихий голос. Напряжённые плечи Кроули легонько — успокаивающе — сжали. Кроули поднялся (ноги мелко дрожали). «Шпала» почувствовал, что вес чужого агрессивного тела исчез; повернулся набок, сжался в комок и прикрыл развороченное лицо ладонями, не переставая подвывать. Кроули презрительно сплюнул красную слюну: sauerkraut сраный. — Чего стоите, ебоглазы?! Пошли отсюда к хуям, шоу закончилось! Зеваки и так стали расходиться, но Кроули было необходимо на кого-то наорать. Он старался не смотреть на Азирафаэля, всё ещё будучи не в силах увидеть то, что покажет ему серо-голубое море. К тому же, Кроули остался без спасительной защиты тёмных очков. Голова гудела не хуже гонга, в который от души настучали (ха-ха). Чёрные узкие брюки безбожно измазаны в грязи (дырка на стёсанном об асфальт колене?..), пиджак выглядел примерно так же. Болело чуть меньше, чем всё: спина (явно зарядили локтем), где-то между грудью и животом (точно успел поймать удар под дых), содранные костяшки, лицо (судя по ощущениям, особенно досталось левому глазу и губе, которая обильно кровоточила). Кроули на всякий случай ощупал языком зубы: какое-то демоническое чудо сохранило их все на месте. Превосходно. Кроули будто воспользовался машиной времени, чтобы вернуться в свои пятнадцать — эпоху многочисленных, совершенно собачьих склок на окраинах уже упомянутой столицы Шотландии. Ганс, который лежал всё это время без движения, вдруг подал признаки жизни: застонал и схватился за голову. — Ох, слава Богу, а то я начал думать, что убил его ненароком, — Азирафаэль и не пытался скрыть огромное облегчение в голосе. Кроули вскинул брови, следя за тем, как мужик медленно приподнялся и сел в попытке окончательно прийти в себя. Он наверняка не ожидал, что их с подельниками очередной «налёт» на доверчивого лоха закончится вот так. — Значит, это не… — Нет-нет, Вы были заняты другим господином. Разбираться вот с этим пришлось мне. Я всего лишь вырубил его, — отчасти расстроенный вздох. — Страшно не люблю прибегать к физическому насилию, но что поделать, иногда это единственный выход. Кстати, полагаю, Вам сейчас очень пригодится вот что. Кроули искоса глянул на протянутый ему белый платочек. Как-то инстинктивно не хотелось принимать этот «дар» и марать его своими нечистыми ручищами. Кроули молча полез в карман. — Мне он не нужен, кровь из носа всё равно уже не идёт. Возьмите! Понимаю, что настоящие мужчины после боя ждут, пока кровь остановится сама, но я правда не думаю, что Ваша мужественность пострадает от использования платка. Кроули закурил (сигареты и Зиппо не выпали из пиджака во время драки благодаря всё тому же демоническому чуду), пачкая фильтр красным. Не выдержал и поднял взгляд на Азирафаэля. Подсохшие бурые разводы и припухшая покрасневшая скула нисколько не портили красоты округлого лица, освещаемого слабой улыбкой. Серо-голубое море было подозрительно мирным: ни намёка на страх или осуждение. Только смешливые искорки на поверхности, едва заметный интерес (ах, да, Азирафаэль видел его совсем без очков в первый раз) и… бесконечно опасное, уже не прятавшееся в глубине «Я Вас раскусил, мистер Виртуозный Грубиян, который кинулся убивать мужика, съездившего мне по физиономии»? Кроули забрал платок у Азирафаэля, стараясь не касаться его пальцев, и осторожно промокнул кровь, текущую по подбородку. Что ж, признать своё поражение всё равно бы пришлось рано или поздно, так ведь?.. — Учти, если после этого мне захочется пороться в жопу, виноват будешь ты, и я жестоко отомщу. Азирафаэль тихо засмеялся. — Уверен, мы как-нибудь с этим разберёмся. Кроули, не сдержавшись, широко улыбнулся в ответ, что наверняка выглядело, как кадр из низкопробного ужастика про вампиров, учитывая, что рот был полон крови, а потом и сам расхохотался — пьяный, побитый, окончательно поверженный и сдавшийся на милость светловолосого «победителя». Серо-голубые тёплые воды ласково смыкались над растрёпанной рыжей головой.