The Two Of Us / Только мы вдвоем

      Чтобы лучше описать сознание Адриана прямо сейчас, я бы попросил вас представить себе телевизор без сигнала, который работал только с помехами.       Это будет очень похоже на то, что происходило с ним в течение самых долгих полсекунды в его жизни.       Когда ему наконец удалось взять бразды правления в свои руки, Маринетт уже тянула их назад, и это казалось полной противоположностью тому, что он хотел прямо сейчас.       Поэтому, как и Маринетт, Адриан совершил некую глупость.       Маринетт медленно отстранилась, но блондин не дал ей уйти далеко. Он целовал её губы, как будто она была его единственным источником кислорода. Парень нежно целовал её, как она только что целовала его, и это было совершенно не похоже на то, что он когда-либо испытывал раньше.       Каждый поцелуй, который они разделили, был либо подготовлен, либо оправдан. Он всегда пытался оправдать то, что делал, но сейчас эта часть его мозга была отключена. Он поцеловал её, потому что хотел этого. Потому что он очень, очень хотел этого.       На этот раз Адриан позволил себе отступить назад, медленно, всё ещё на расстоянии дыхания от неё. Он медленно открыл глаза, испугавшись, что окажется в своей комнате и все это окажется сном.       Потому что так оно и было. Это был всего лишь сон. Это был сон, потому что именно этого он хотел и был слишком упрям, чтобы принять очевидное.       Он наблюдал, как Маринетт медленно открыла глаза, эти прекрасные голубые глаза, которые так долго видели все внутри него. Глаза его дамы. Глаза его друга.       И то, как она смотрела на него, о, если бы он мог сохранить этот взгляд навсегда. Её широко раскрытые глаза были полны удивления. Она смотрела на него так, словно он был рядом с ней, и даже не могла поверить своим глазам. Он больше не был картинкой. Он не был ни манекеном, ни моделью. Он был мальчиком, сидящим на диване своего дома, всего в нескольких дюймах от самой красивой женщины, которую он когда-либо встречал. И это именно то, что она видела.       Маринетт приоткрыла губы, её дыхание было прерывистым и нервным.       — Адриан… — прошептала она. Он знал, что за этим ничего не последует. Она произнесла его имя так же, как смотрела на него. Превратила все в реальность. Заставить его быть там.       Адриан положил руку ей на шею и почтительно провел большим пальцем по щеке.       — Мари, — ответил блондин. Он был таким глупым. Он чувствовал себя таким глупым. Вот он здесь, разговаривает с самими звездами, спрятавшимися под её кожей, и чувствует себя таким маленьким. — Можно я тебя еще раз поцелую? — его голос был очень тихим, но она услышала его и слегка кивнула головой, а затем их притянуло друг к другу гравитацией.       Они нежно касались губами друг друга, пока что-то не зашевелилось под его кожей, и Адриан наконец раскрепостился настолько, чтобы впустить её. Не слишком задумываясь, он приоткрыл рот. Это, казалось, приглашало её сделать то же самое, и, к его огромному удовольствию, она так и сделала.       С этого момента он более чем исчез.       Парень почувствовал, как её пальцы лениво запутались в его волосах, такое нежное, новое ощущение, которое в то же время казалось знакомым. Он обнаружил, что у его рук был свой собственный разум, и решил обернуть их вокруг её талии, хоть и неловко. Одна из её рук нашла путь к лицу и прижалась к щеке, нежно лаская её, как будто ему нужно было знать, что она здесь. Он мог чувствовать её запах, видеть, чувствовать, слышать и пробовать на вкус, но этого всё равно было недостаточно.       Неужели его чувства могут выдать его? Все пять сразу?       Но когда Маринетт переплела свои пальцы с его, лежащими на её лице, он удостоверился в этом. Когда она открыла глаза и взяла его за руку, чтобы повернуть голову и поцеловать его ладонь, ему было все равно, что это похоже на ложь.       Маринетт легонько прижалась лбом к его лбу. На её лице появился легкий румянец, и это напомнило ему о том времени, когда они учились в колледже. Адриану захотелось пнуть себя за то, что он не пришел в себя раньше из-за неё же. Это было похоже на пустую трату времени.       — Привет, — прошептала она хриплым и слабым голосом. Брюнетка была застенчивой и нервной, но храброй — всё это заключалось в этом маленьком слове.       — Привет, — ответил он, и это был его голос? Он звучал глубоко, низко и очень далеко.       Может быть, там был кто-то ещё, кто разговаривал. Но ничего. Сейчас он просто хотел посмотреть на неё.       Маринетт улыбнулась, нет, это была не совсем улыбка. Казалось, что её губы расцвели в самом чудесном жесте, который только может изобразить человек. Его дыхание в буквальном смысле слова застыло в горле. Он чуть не задохнулся, если честно, но это испортило бы момент, так что Адриан остался совершенно неподвижен.       — Я… — начала девушка. Все его нервы были на пределе, блондин боялся того, что она скажет. Он внимательно наблюдал за ней и благодарил каждую свою счастливую звезду за то, что оказался здесь именно в этот момент. — Я думаю… ты мне нравишься.       К радости Адриана, Маринетт покраснела ещё сильнее.       Её слова вызвали улыбку на его собственных губах. Это было странно и совершенно ново. Как у Адриана, его улыбки были вежливыми и сдержанными. Как у Кота Нуара, они были маниакальны и эйфоричны.       На этот раз ему показалось, что теплая рука проникла глубоко в его грудь и рылась там, пока не нашла что-то, что удовлетворило его, и вытаскивала это, пока оно не остановилось на его губах.       Это было непроизвольно, странно, тепло и чудесно. Адриан прижался носом к её щеке.       — Мне тоже кажется, что ты мне нравишься, — ответил он и почувствовал себя ужасно глупо.       Почему-то это было так просто.       Когда он был моложе, то тысячу раз клялся божьей коровке своим сердцем. Это чувство всегда давило на него такой тяжестью, такой полнотой, что казалось, будто оно удерживает его и тянет в нужном направлении.       Прямо сейчас, эти слова… они заставили его плыть.       Он был легок, у него кружилась голова, и он чувствовал себя прекрасно.       Маринетт хихикнула, уткнувшись ему в кожу, и чмокнула в челюсть. Это внезапно стало его новым любимым местом.       — Я уже шесть лет жду, чтобы сказать это, — Адриан поцеловал её в уголок губ.       — Это стоило того, чтобы подождать.       Одна рука всё ещё мягко лежала на её щеке, пальцы переплелись с её пальцами, а другая безвольно лежала на боку, чуть выше бедра. На мгновение Адриану показалось, что он был вылеплен вот так, в этой чудесной, совершенной позе вместе с этой чудесной, совершенной женщиной.       Маринетт посмотрела на него ласково, но с некоторой опаской. Парень понимал, что ему должно быть страшно, но как можно бояться, находясь в трех дюймах от такой женщины, как она?       — Ты считаешь, что это плохая идея? — спросила она аккуратно, почти слишком тихо, чтобы расслышать.       Рациональная часть мозга Адриана полностью согласилась с ней. Это была действительно ужасная идея, и она вызвала бы только негативные последствия. Они оказались в опасном положении, с запутанным прошлым и годами непонятых чувств. Теперь они были пойманы в ловушку контракта, который должны были выполнить, и это могло только осложнить дело. Сейчас это была, пожалуй, самая худшая из всех возможных идей, которые у них могли быть.       — Нет, — вот, что ответил Адриан, и увидел, как последние сомнения Маринетт выпали из нее, как сброшенная кожа. Она раскрыла свои объятия и обняла блондина, словно притягивая его прямо к своему сердцу. Парень, в свою очередь, растаял в тепле её тела. Объятия, столь фамильярно отличающиеся от всех тех, что он делил с ней раньше. От соприкосновения с её кожей у него перехватило дыхание, и он зарылся лицом в изгиб её плеча и шеи, а её руки гладко и нежно гладили его волосы.       Адриан с трудом верил, что когда-нибудь в его жизни наступит момент, когда он станет счастливее.       И я очень рад сообщить вам, что он был неправ.

***

      Маринетт потребовалось добрых полчаса, чтобы отпустить Адриана, и он, казалось, так же неохотно отпустил её.       Они ничего не говорили, в основном наслаждаясь обществом друг друга. Украдкой целовались и смотрели друг на друга, как будто оба пытались убедить себя, что они здесь. Что они вместе.       Казалось, это было так давно, так много ошибок и недоразумений ранее, в итоге они наконец сидели вместе в доме, который делили, после того, как узнали, что действительно значат друг для друга… Это было чувство, которое Маринетт не могла понять, но и не могла насытиться им.       Она положила голову на плечо Адриана и счастливо вздохнула. Если уж быть до конца честной, то какая-то необузданная часть ее души хотела стать гораздо более физической, чем сейчас.       Каждый инстинкт в её голове кричал, что это то, чего она всегда хотела, что все фантазии, которые у неё были в последнее время, могут стать реальностью, и что она наконец узнает, была ли она права в том, что сказала Женевьеве.       Но гораздо большая её часть — не обязательно рациональная, просто более сильная — говорила ей, что у них было так много времени для этого. Спешить было некуда. Она хотела сделать шаг за шагом с Адрианом, как будто она снова была подростком. Маринетт была более чем счастлива идти медленно, как сердцем, так и разумом, хотя её тело было напряжено.       Адриан нежно поцеловал её в лоб. Девушка еще теснее прижалась носом к его плечу.       — Сколько сейчас времени? — спросила она лениво, без особого беспокойства. Брюнетка почувствовала, как Адриан изменился.       — Семь.       Она потянулась, не вставая.       — День пролетел незаметно, — Адриан вздохнул и притянул её к себе.       — Да, так и есть. Разве ты не начинаешь свою стажировку завтра? — Маринетт обмякла. Это был способ вернуть её ноги на землю.       — Верно, — она застонала. — Почему у меня такое чувство, что это будет настоящий кошмар?       — Ес…       — Это всё, что тебе нужно было сказать, — она вздохнула и посмотрела на Адриана. — Но я полагаю, что должна с чего-то начать. Чем сейчас займешься?       — На самом деле, я не голоден, так что подумал, может быть, продолжу свою диссертацию?       — Ты не возражаешь, если я немного посижу с тобой и займусь дизайном? — блондин лучезарно улыбнулся, и Маринетт чуть не упала в обморок.       — С удовольствием, Принцесса, — он улыбнулся, и Маринетт с нежностью посмотрела на него. — Что-то случилось? — спросил парень, когда она ничего не ответила.       Мари покраснела.       — Ничего, — Адриан выглядел обеспокоенным.       — Ты уверена? Неужели я сделал что-то не так? — девушка рассмеялась, её щеки порозовели.       — Мне просто нравится, когда ты называешь меня принцессой.       Вместо того чтобы рассмеяться, как она ожидала, лицо Адриана просияло прекрасным светом.       — Столько, сколько ты захочешь, — это всё, что он сказал, и Маринетт не могла надеяться на лучший ответ.

***

      Адриан что-то быстро печатал на своем компьютере. Он выглядел сгорбленным и сосредоточенным, идеально наморщив брови.       Маринетт не могла не наблюдать за ним, спокойно сидя на стуле в другом конце комнаты. Парень сидел молча, её швейная машинка стояла на столе примерно в футе от него. За его спиной были открыты жалюзи, и Маринетт открывался прекрасный вид на пригородную дорогу в центре Парижа. Она вздохнула и опустила глаза в свой блокнот для рисования.       Он было таким же пустым, как и её разум.       Поэтому она начала рисовать.       Сначала это было всего лишь несколько линий, основа обычной рубашки. Может быть, если она немного подтолкнет свой ум, что-то хорошее вылезет из неё.       Но вдруг у этой рубашки выросли руки. И ноги тоже. И ещё голова.       И не успела она опомниться, как уже рисовала Адриана, как он сидел за письменным столом: мятая рубашка, нахмуренные брови и забавная гримаса на губах, как будто он был очень сосредоточен.       Неужели Габриэль выглядел так же до того, как достиг всего?       Эта мысль лишила её дара речи.       Маринетт позволила себе мысленно вернуться к молодости своего свекра.       Она знала, что он очень нервный человек. Девушка никогда не видела, чтобы он искренне улыбался, и единственный раз, когда он, казалось, вырывался из этого постоянного взгляда отвращения, был, когда он был искренне удивлен или полсекунды, когда он думал, что Адриан был ранен в нападении Акумы, когда они были моложе.       Что бы он подумал, если бы узнал, что его собственный сын, печально известный Кот Нуар, герой Парижа? Что его драгоценный, любимый, единственный сын, которому он едва позволял ходить в школу, каждый день рисковал своей жизнью, чтобы защитить незнакомцев от самого Габриэля? И как Адриан отнесся к тому факту, что он сорвал план своего собственного отца, чтобы убить его?       Маринетт крепче сжала карандаш.       В своем последнем сражении они обнаружили, что отчаяние Бражника по поводу камней было связано с таинственной силой, которая, возможно, вернула бы мать Адриана.       Она предположила, что он тоже много думал об этом.       До сих пор не было ясно, что заставило мать Адриана уехать. Чёрт возьми, она не была уверена, что он знает, что это такое, но не могла заставить себя спросить. И она не могла заставить себя спросить, много ли он о ней думает. Она была в этом уверена.       Маринетт на секунду задумалась, понравилась бы она Беатрис Агрест или нет.       Ну что ж, Адриан пару раз за эти годы не упустил из виду того, что Маринетт в чём-то похожа на его мать. Однако его мать была не той темой, которую парень легко мог затронуть. Он произносил её имя скупо, как будто было только ограниченное число раз, когда он мог обратиться к ней.       Неужели он жалеет, что победил Бражника? Я имею в виду, что это не было бы странно. Определенно, это не было неожиданностью. У Адриана было чудесное, чистое сердце, но разве это имело значение, когда возможность вернуть человека, которого ты любила больше всего на свете, была на столе?       И ещё более страшный вопрос: неужели он винит её?       В конце концов, он мог бы это сделать. Это была работа Леди Баг — наводить порядок, а Кота Нуара — наводить хаос, так что с технической точки зрения нет Леди Баг — нет порядка. И никакой приказ не означал бы, что Бражник добьется своего.       Она знала, что Адриан вовсе не сердится на неё. Черт возьми, когда он узнал, что она Леди Баг, он был на седьмом небе от счастья. А теперь…       А теперь они находились в этом странном подвешенном состоянии между тем, чтобы быть друзьями, которые любят друг друга, но также быть женатыми и окруженными всеми глазами в мире. Как могут расцвести такие отношения?       Она знала, что судьба распорядилась в их пользу. Хаос и порядок. Созидание и разрушение. Леди Баг и Кот Нуар. Конечно, у них все было в их пользу. Но было ли этого достаточно?       Я имею в виду, что они были сброшены прямо посреди неизведанной территории с каждой наземной миной на их пути к «нормальному», так что, ну, это будет трудно.       Но когда она посмотрела вниз на свой грубый рисунок (руки были слишком длинными, а лицо выглядело забавным, и Маринетт решила, что она не знает, как рисовать людей), она только почувствовала, как тепло разливается в её груди.       Она провела пальцами по рисунку и почувствовала себя в безопасности. Ей всегда удавалось встать, когда он был рядом. Как бы трудно это ни было, на этот раз всё будет по-другому.       Маринетт оторвала взгляд от блокнота и посмотрела на сморщенное лицо Адриана, но вместо этого с удивлением обнаружила, что он спит, подперев рукой подбородок.       Она слегка усмехнулась про себя.       Что бы сказали все журналы, если бы узнали, что Адриан Агрест пускает слюни над своим компьютером?       На секунду она подумала о том, чтобы сфотографировать его, чтобы подразнить, но сегодняшний урок о том, как люди вламываются в их личную жизнь и все сливают, заставил её дважды подумать, и в конце концов она решила не делать этого.       Маринетт направилась к нему, чтобы нежно положить руку парню на плечо, но прежде чем приблизиться, услышала, как он что-то пробормотал.       — Никакого сыра… — неуклюже проворчал он. Его подбородок лежал на ладони, и было трудно разобрать слова. Маринетт все равно тихонько хихикнула. — Плагг… прекрати.       Мари на секунду задумалась, что же такого мог натворить кот, что Адриан велел ему остановиться, когда она вдруг лишилась дара речи.       Он говорил не об их Плагге.       Было бы ложью сказать, что она никогда не задумывалась о квами Кота Нуара. В конце концов, Маринетт построила нормальные и здоровые отношения со своим компаньоном, которые, казалось, были образцом в её жизни. Она задумалась, был ли Плагг так же добр к Адриану, как Тикки к ней.       Она знала, что блондину не повезло так же, как ей. В то время как её дом был теплым, добрым и любящим, его дом был наполнен давлением, гордостью и отсутствием тепла, которое всегда холодило её. Какую любовь он мог бы получить от такого человека, как Габриэль? От такой женщины, как Натали (которая даже не была членом семьи)?       Но Адриан, Адриан так умеет любить. Как будто он был рожден для этого. Рожденный для любви.       Неужели Беатрис научила его этому?       Если это сделала она, то Маринетт была ей бесконечно благодарна. Потому что именно это заставляло её любить его, когда они были детьми.       Вместо того чтобы положить руку ему на плечо, Маринетт наклонилась и нежно поцеловала его в висок, щекоча нос его мягкими, пахнущими клубникой волосами. Она смотрела, как он шевелится, но не просыпается. Она нежно уткнулась носом в его щёку, и это действие никогда не приходило ей в голову раньше, но теперь казалось таким же естественным, как дыхание.       — Адриан? — она нежно прошептала ему на ухо. — Котенок?       Медленно, но верно парень пришел в себя, его лицо сразу же повернулось к источнику тепла рядом с ним, обращая его глаза в глаза Маринетт. Она, в свою очередь, ласково погладила его по волосам и нежно поцеловала в нос.       — Мари? — тупо спросил он, дважды моргнув.       — Ты просто уснул.       Блондин поднялся, и Маринетт дала ему немного времени, чтобы окончательно проснуться. Он посмотрел на экран своего компьютера.       — Как же я написал тридцать страниц? — Маринетт хихикнула.       — Ты написал три и заснул, положив пальцы на пробел, — Адриан зевнул. — Можешь продолжить завтра. А сейчас ты слишком устал.       Он выглядел так, словно собирался запротестовать, но её ободряющей улыбки было достаточно, чтобы остановить его. Парень встал, на комичную голову выше Маринетт, притянул её к себе и нежно поцеловал в лоб.       — Не помню, когда в последний раз меня так приятно будили, — Маринетт улыбнулась.       — Лучше, чем Натали? — пошутила она. Адриан сделал вид, что задумался.       — Только в те дни, когда она не запрещала печь блины.       Мари удивленно подняла брови.       — Она разрешила тебе есть блины? — блондин пожал плечами.       — Только в мои дни рождения, когда отца не было дома. Как и большинство из них, — он был не в состоянии скрыть горечь в своем голосе, поэтому Маринетт попыталась заглушить её.       — Котенок, если ты когда-нибудь скажешь мне, что тебе больше понравилось, когда помощница твоего отца будила тебя, я вышвырну тебя из дома, — пошутила она.       Адриан крепко обнял её. Он был восхитительно теплым.       — Ты же не оставишь бедного кота под дождем, правда?       — Котенка? Нет. Тебя? Я подумаю об этом.       Блондин непринужденно рассмеялся, и они вместе направились в свою комнату, где обнаружили Плагга, сидящего на полу рядом с Мари и мяукающего, чтобы его отпустили. Брюнетка закатила глаза и обняла его, прежде чем повернуться к Адриану.       — Он такой же, как и ты, — она закатила глаза.       — Ну что сказать? Чёрные коты — это чёрные коты.       Маринетт покачала головой и усадила Плагга на свою половину кровати, прежде чем отправиться в ванную, чтобы подготовиться к ночи. Когда она вышла, Адриан уже наполовину разделся, и она вздрогнула.       Он замер.       — Ой, извини, — он заикался. — Разве это странно? Я имею в виду, после того, что случилось сегодня я… Я не хочу, чтобы ты думала, что я…       Маринетт нервно рассмеялась, внезапно осознав, как тонка её одежда.       — Нет! Вовсе нет! — она помахала рукой. — Я имею в виду, что ничего не должно измениться только потому, что мы…       — Да, конечно!       — Конечно.       — Я имею в виду только потому, что мы поцеловались…       — И мы целовались уже много раз, — подчеркнула Маринетт.       — Но это же не значит, что мы должны вести себя странно, верно?       — Верно, — она кивнула.       Это всё ещё было странно.       Они оба неуклюже подошли к кровати и легли спиной друг к другу, ни один из них не хотел этого, но оба боялись, что именно этого хочет другой.       Маринетт вздохнула и почувствовала, как Адриан пошевелился. Прислушавшись, она поняла, что он повернулся к ней лицом, и сделала то же самое. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.       — Привет, — прошептала она. Плагг устроился у неё на руках.       — Привет, — прошептал Адриан в ответ. Казалось, говорить было особо не о чем, но в воздухе стоял приятный гул. Что-то пьянящее в спокойной безопасности этого места. Она почувствовала, как что-то задело её руку, и поняла, что это пальцы блондина. Девушка радостно переплела их с его руками, и они просто смотрели друг на друга, словно любовались Луной.       — Спокойной Ночи, Мари, — тихо сказал он, отчего ночь стала еще более тихой.       — Спокойной Ночи, Адриан, — ответила она, и у них кончились слова.       Маринетт заснула с тихим стуком сердца, отдававшимся в ушах, и почувствовала себя более уютно, чем за последние три года.