***
Сабрина, погруженная в свои мысли, ждала маму на углу напротив университета. Ее перерыв скоро закончится, и куда бы она ни посмотрела, она видела только воспоминания о своем детстве с Хлоей, и чувствовала, как змея обвилась вокруг ее сердца и сжала его. Она вытащила телефон и посмотрела на экран. Никаких новых сообщений. Она никогда ни с кем не была так близка, как когда-то с Хлоей, и это начинало давить на нее. Что еще важнее, отсутствие блондинки становилось невыносимым. Долгое время Сабрина притворялась, что это была мимолетная разлука. Что они быстро вернутся в строй, как будто ничего не изменилось. Однако каждый раз, когда она возвращалась в Париж, Хлоя испытывала ошеломляющее отсутствие контактов. Однажды она попыталась отправить ей электронное письмо, но на полпути стерла его. Шли месяцы, и ей становилось все труднее ей написать. Да и что она могла сказать? Мне очень жаль, что я уезжаю? Извини, что не позвонила? Потому что тем, кто ушел, была она, а не Хлоя. Впервые за все время их дружбы Хлоя обратилась к Сабрине в поисках помощи, но та отказала ей. Ком крутился и крутился вокруг ее живота, как будто внутри нее было что-то живое, пожирающее внутренности. Она повернулась спиной к человеку, которого любила больше всего на свете, и даже после этих двух лет она все еще не могла заставить себя найти ее. Конечно, каждый раз, приезжая в Париж, Сабрина старалась изо всех сил пройти мимо «Гранд-отеля», чтобы хоть мельком увидеть Хлою. Знать, что с ней все в порядке. Но после того, что сделал с ней отец — спрятал ее — она сомневалась, что девушка легко простит его и вернется. А, может быть, он не хотел ее возвращения. Обе эти мысли заставили ее грудь заболеть с такой силой, какой она никогда не знала, которая, казалось, переполняла ее и пыталась найти выход через ее глаза в виде слез. — Сабрина? — раздался голос у нее за спиной. Сабрина вздрогнула. Аля. — О, привет, — коротко поздоровалась она, глядя на свою сумочку. Она предположила, что все еще была немного обижена тем фактом, что Нино был с Альей. — Что ты здесь делаешь? — Я только что вышла из класса, — ответила Алья, и ее лицо исказилось от беспокойства. — Эй… ты в порядке? — Сабрина выпрямилась и выдавила из себя улыбку. — Да, это просто аллергия, — но Алью это не убедило. — Послушай: я знаю, что мы никогда не были близки… но если тебе что-то понадобится, я буду всего в одном телефонном звонке, хорошо? Мы все, — она слегка улыбнулась девушке. — В конце концов, мы выросли вместе. Губы Сабрины растянулись в легкой улыбке, когда она смотрела, как Алья уходит. Черт побери, она начинала ей нравиться. Сабрина снова посмотрела на свой телефон. По-прежнему никаких сообщений. Она глубоко вздохнула и начала писать новое письмо. Всего четыре слова. Я скучаю по тебе. Она закрыла глаза и нажала кнопку «Отправить».***
Вынимать старую еду из тарелок оказалось куда более отвратительно, чем ожидал Адриан. Все было слизким и липким от воды, которую он использовал, чтобы смыть муравьев, и вещи, которые раньше выглядели восхитительно, теперь навсегда отталкивали его. Гораздо проще было бы купить новый набор тарелок, подумал он. Почему Мари так сильно противится этой идее? Наверное, это были самые неудобные полчаса за долгое время, но Адриану удалось вымыть тарелки. Он несколько раз умылся и снова вымылся, пока не почувствовал запах только мыла для мытья посуды, которое к этому времени почти выдохлось. Но все это будет стоить того, когда Маринетт вернется домой. Она увидит, что он приложил все усилия и вымыл посуду, и снова будет счастлива. И тогда все это будет стоить того. Поэтому, довольный собой, Адриан поставил тарелки сушиться на полку. Он вышел из кухни, нашел их багаж на полу у двери и решил, что ему, вероятно, следует отнести его в их комнату. Он швырнул сумку Маринетт на ее сторону кровати с чуть большим усилием, и наблюдал, как она перевернулась на бок, упираясь в пол. Он взвизгнул и бросился к кровати, чтобы попытаться поймать все, но сумка быстрее упала на пол, так что Адриан рухнул на кровать, побежденный. Он вздохнул и поднялся, что-то с прикроватного столика привлекло его внимание. Включив ночник, он потянулся к фотографии на подставке Маринетт. Это была фотография, которую Дэвид сделал во время их первой тренировки, когда попросил их поцеловаться. Блондин отчетливо помнил, что на краткий миг он подумал о Леди Баг, когда закрыл глаза, но костюм испарился и оставил Маринетт стоять перед ним даже прежде, чем он вернулся в реальный мир. Какой великий поворот событий он увидел после этого времени! Вскоре после этого они раскрылись друг другу, вновь сведенные вместе рукой судьбы. Она всегда будет его Леди, и он надеялся, что всегда будет ее Нуаром. Он положил фотографию туда, где нашел ее, и полез в багаж за фотографией, которую дала ему Сабина. На этой фотографии они только держались за руки и слегка смотрели друг на друга, но это была целая вечность после фотографии Маринетт с точки зрения интимности. Было что-то такое в том, как его пальцы безвольно переплелись с ее, а ее глаза небрежно посмотрели на него, что говорило об их отношениях очень много. Если на фотографии в тумбочке Маринетт была изображена неловкая любовь, то у Сабины это был легкий момент, когда она была поймана в ловушку образа двух людей, которые любили друг друга гладко и без грубых углов. Это было то, кем они были в детстве и кем стали сейчас. И как же сильно Адриан любил Маринетт! Все происходило так медленно, но он понял это так внезапно. Это изменение было постоянным и всегда находилось вне поля его зрения. Это было похоже на утренний восход солнца, когда человек наблюдал, как небо светлеет так медленно, что день почти застал его врасплох, хотя это было так логично и так правильно, что он должен был наступить. Ночь уступила место дню, а ее дружба уступила место любви, и это было так очевидно, оглядываясь назад, что Адриан почувствовал себя глупо, не предвидя этого. Он услышал, как открылась входная дверь, и положил свою фотографию, чувствуя головокружение. — Хэй, Адриан! Угадай, кого я нашла? — послышался голос от входа. Услышав ее голос, он улыбнулся и поспешил к жене, которая держала на руках Плагга, который запустил свою маленькую лапку в распущенные пряди волос, и пакет. — Эй, вы оба, — он улыбнулся и бросился вперед, чтобы схватить Плагга. — Где ты его нашла? Маринетт прошла мимо него и поставила сумку на стол. — Я столкнулась с Натали внизу. — объяснила она. — И еще: хорошие новости. У нашего порога больше нет репортеров. Я думаю, что наш уик-энд наконец-то проредил то, что от них осталось. Адриан оживился. Это, должно быть, сняло груз с ее души. Маринетт вошла в кухню. — Пойдем, я принесла итальянский… — она оборвала себя и глубоко, успокаивающе вздохнула. Блондин вздрогнул. — Адриан? — Да? — ответил он, прекрасно понимая, что означает этот тон. — Пожалуйста, скажи мне, что ты выбросил еду в мусорное ведро, а не в раковину. — взмолилась она, когда он просунул голову в кухню. — А разве я должен был это делать? — еще один долгий, ужасный вздох. — Завтра мы позвоним сантехнику. Давай просто поужинаем. Чувство вины снова охватило его, но прежде чем он успел извиниться, Маринетт чмокнула его в губы. — Все нормально. Только… не забудь в следующий раз. Адриан слегка улыбнулся, все еще чувствуя себя виноватым, и поблагодарил свою звезду за такую понимающую жену.***
Маринетт решила, что ей следует заварить себе чашку чая. Она изо всех сил старалась не раздражаться, но ничего не могла с собой поделать. Все это играло в ней не на тех струнах, думала она. Адриан всегда был забывчивым и рассеянным (она знала это лучше, чем кто-либо другой), но это было менее очаровательно, когда он становился дисфункциональным. Она попросила его в четверг вечером помыть посуду. Это было не то, что она делала часто или даже вообще, с тех пор как переехала. Вероятно, это было связано с тем, что она чувствовала, что должна каким-то образом тянуть на себе дом, если она не может сделать это экономически. Но в четверг вечером она так устала, а еще предстояло закончить работу, и ее глаза закрывались… так что она попросила его помыть посуду. А он этого не сделал. Проснувшись в пятницу утром и увидев, что раковина полна, она не особо задумывалась об этом, но если бы знала, то проснулась бы раньше, чтобы помыть их перед работой. Поскольку она не знала, потому что он не упомянул об этом, она опаздывала и не могла втиснуть время. Поэтому она еще раз мягко напомнила ему, чтобы он, пожалуйста, помыл посуду. Адриан был в ванной, но он заверил ее, что закончит, как только он выйдет. А потом, в тот же день, он удивил ее своим визитом к родителям, поэтому она, очевидно, совсем забыла про посуду, полагая, что она уже вымыта. Итак, она приходит домой в понедельник вечером, усталая и счастливая после хорошего долгого уик-энда, и она входит в свою кухню и находит целую цивилизацию насекомых, выросшую из еды на прошлой неделе, и, ну — у Маринетт были некоторые стандарты санитарии, хорошо? Ее раздражало, что первой мыслью Адриана было выбросить тарелки, потому что она не хотела тратить деньги (которых у нее сейчас не было) на замену чего-то, что можно было бы легко починить. Впрочем, сейчас это уже не имело значения, учитывая, что водопроводчик, скорее всего, обойдется дороже, чем посуда. Было восемь часов вечера, и у нее сильно болела голова. Не поймите ее неправильно. Она любила и обожала Адриана всем своим сердцем, и прямо сейчас она была безмерно влюблена в него. Тем не менее, было легче стащить кого-то с пьедестала, на который вы их поставили, когда они все время были так отвлечены. Она предположила, что жизнь, полная роскоши, не приучила его автоматически мыть за собой все время. Вздохнув, она поставила на стол тарелки (к счастью, одноразовые), заставила себя улыбнуться и села напротив парня. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы рассеять раздражение. Он умудрился выглядеть виноватым, но не слишком властным, чтобы показать, что понимает свою ошибку. Кроме того, он был честным человеком. Ей нужно было быть немного более покладистой, подумала она. Когда они закончили, Маринетт встала, чтобы забрать посуду. — Подожди, дай мне это сделать. — предложил Адриан. — Это самое малое, что я могу сделать. Маринетт слегка улыбнулась. Его намерения всегда были самыми чистыми. — Окей. Они вместе собрали стол, голова Маринетт все еще раскалывалась. — Пожалуй, я пойду спать пораньше. — сказала она. — У меня немного болит голова, — Адриан улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб. — Я останусь здесь и немного поработаю над своим проектом, хорошо? — девушка встала на цыпочки и чмокнула его в губы. — Не засиживайся допоздна. Завтра ты должен выглядеть очень красиво, — Адриан рассмеялся. — Я всегда считал себя хорошеньким, — Маринетт закатила глаза. — Само собой. Он улыбнулся, и они оба услышали, как завибрировал его телефон. Парень выудил его из кармана и удивленно поднял брови. — От Натали. «Ужин с М. Агрестом, пятница, 23 октября, 8 часов вечера. У Адриана дома.» Маринетт на секунду задержала дыхание, и она была уверена, что блондин тоже. — О, — кротко сказала она. — Эта неделя. — Я и не думал, что он так рано нас впишет. — прокомментировал Адриан. Брюнетка посмотрела на него. — Он же твой отец, — сказала она. Парень поднял бровь. — Да, иногда даже мне приходится договариваться о встрече, — Маринетт закатила глаза. — Ну, у нас есть пара дней, чтобы спланировать ужин. Почему бы тебе не поработать над своим проектом? — предложила она. Адриан кивнул. — Звучит неплохо. Спокойной ночи, Мари. Она широко улыбнулась ему, внезапно пораженная тем, как ей повезло, что она сказала эти слова. — Спокойной ночи, Котенок.***
Натали расчесывала волосы перед зеркалом, уже скучая по компании Плагга. Она почувствовала себя опустошенной в тот момент, когда котенок покинул ее руки в пользу Маринетт, и не могла избавиться от этого чувства. Она отложила щетку и направилась на кухню. У Натали был довольно большой дом. Правда, очень пусто. В большинстве случаев она задавалась вопросом, зачем ей это нужно, и думала о переезде в меньшую, цельную квартиру, где, по крайней мере, тишина не будет казаться такой удушающей. Она выпила стакан теплого молока и вздохнула. Этот звук эхом разнесся по комнате. Что хорошего в такой колоссальной работе, если ей не с кем проводить свободное время? Ее мысли снова вернулись к Клариссе. Натали вообразила, что у Клариссы прекрасная семейная жизнь. Вероятно, она была отличной кухаркой, и в ее квартире повсюду были растения. Она бы не удивилась, если бы рядом была собака, а в выходные дни Кларисса ходила с ней на работу. Вероятно, у нее был дом поменьше, но гораздо полнее, чем у Натали. Не то чтобы это было хуже. Она пробежала глазами их короткий разговор и задержалась на последнем подмигивании. Она сказала, что надеется вскоре увидеть Натали. Неужели она имела в виду это как посетителю? А может быть, она хотела, чтобы Натали поскорее заглянула к ней. Она покачала головой. Какой идиотизм! Она придумывала что-то с женщиной, с которой у нее был двухминутный разговор. И все же, прежде чем она заснула, ее мысли задержались на запахе гардений.