***
Возможно, это был не самый ответственный выбор, но Маринетт пропустила свои дневные занятия. Я имею в виду, что ее трудно было винить. Хотя это было правдой, что ее отношения с Габриэлем были не совсем напряженными, было трудно не чувствовать себя на тонком льду каждый раз, когда он смотрел на них через свои толстые очки. В Габриэле было что-то такое — не в бывшем Бражнике, а самом Габриэле, — что заставляло ее нервничать гораздо больше, чем когда-либо его альтер эго. Потому что иметь дело с Бражником всегда было довольно просто. Божья Коровка хорошая. Кот Нуар хороший. Бражник плохой. Просто. Но теперь не было ни хорошего, ни плохого. Это было больше похоже на кашу из глупостей, из-за которой она вышла замуж за Кота и назвала Бражника своим свёкром. Поразительная глупость ситуации все еще ставила ее в тупик по ночам. Но сейчас был день, и ей нужно было подготовиться к сегодняшнему вечеру. В последний раз, когда они ужинали с Габриэлем, все прошло довольно хорошо. За исключением некоторых ненужных комментариев Габриэля, они довольно приятно поужинали в непочтительно дорогом ресторане, но теперь они были на своей территории, что давало Маринетт небольшое преимущество, но это также ставило ее в центр внимания. Итак, для этой ситуации был только один ответ. Всемирно известное песто-россо ее отца. Видите ли, выпечка никогда не давалась Мари легко. Я имею в виду, она вполне могла следовать рецепту, но ее вкусовые рецепторы не подходили для дочери пекаря. Но приготовление пищи — это совсем другое дело. Кроме того, к нему прилагались инструкции. Поэтому сегодня утром, когда она получила сообщение от Натали (у которой, должно быть, болели пальцы, когда она набирала ее номер), Маринетт решила, что возьмет дело в свои руки и, возможно, откажется от дневных занятий в пользу подготовки дома и еды к приезду Габриэля в восемь часов. Маринетт достала ключи от своего дома из сумочки, неловко удерживая на запястьях пакеты из своей недавней поездки за продуктами. Она прижала колено к двери и использовала бедро в качестве опоры, чтобы поднять сумочку и поискать ключи, пластик загрохотал, когда все стукнулось друг о друга внутри сумок. Наконец она выудила ключи и открыла дверь своего дома, чуть не упав при этом, так как забыла поставить ногу на землю. Она не упала, потому что ее зацепили за локоть. И кто еще это мог быть. Маринетт нахмурилась. — Почему ты не в классе? — спросила она. Адриан смущенно почесал затылок. — Я просто… — затем, как будто он что-то заметил. — Эй, а почему ты не в классе? Маринетт взяла себя в руки, и Адриан помог ей выбраться из сумок, которые она несла. Они аккуратно разложили все на кухонном столе, и только сейчас брюнетка заметила, что Адриан вспотел. — Котик, ты в порядке? Адриан вздохнул. — Да, я в порядке. Я просто… Я пытался навести порядок в доме к сегодняшнему вечеру. Только тогда сильный лимонный аромат ударил ей в ноздри. Маринетт вышла из кухни и поскользнулась на полу, вскрикнув за секунду до того, как Адриан снова поймал ее, на этот раз обеими руками под мышками. — Ты думаешь: я использовал слишком много мыла? — Маринетт застонала. — Адриан, пол практически затоплен! Блондин поднял ее на ноги, и когда она повернулась, то увидела искреннее разочарование на лице Адриана. Она почти поверила бы, что он готов заплакать. — Адриан? Милый? Что-то не так? Он судорожно вздохнул и одарил Маринетт полуулыбкой, которая не убедила бы самого тупого человека в мире. Девушка взяла его лицо в ладони и заставила посмотреть на нее. — Эй, — мягко сказала она. — Что не так? Плечи Адриана немного расслабились, но его лицо не изменилось. — Ничего, все в порядке. — Нуар, — настаивала она. Адриан вздохнул, побежденный. — Я просто… Я, кажется, не могу ничего сделать правильно, не так ли? — спросил он. — Посуда, пол… Я просто продолжаю все портить. Глаза Маринетт расширились от беспокойства, и она почувствовала давление в груди. Видеть Адриана таким было необычно и, честно говоря, душераздирающе. — Все в порядке, — тихо сказала она. — Ты учишься. Я тоже не прилагала особых усилий, чтобы научить тебя. Так что это и моя вина тоже. — Нет, в том-то и дело. Ты не должна была этого делать. Я просто… Я думал, как хорошо у меня все было, пока не случилась эта история с тарелками. Маринетт прижалась лбом к его лбу, что было немного сложно, учитывая, что она была намного ниже ростом. Она встала на цыпочки и обняла его за плечи. — Есть гораздо худшие вещи, которые можно найти в муже, чем то, что он не знает, как правильно убираться, — тихо сказала Маринетт. — По крайней мере, ты открыт для обучения. Адриан открыл глаза и посмотрел на нее. — Да? Маринетт улыбнулась. — Да, — сказала она. — Я никогда не встречала никого до тебя, у кого были бы все время чистые намерения, Котенок. Адриан слегка улыбнулся. — Так ты не возражаешь, что я в беспорядке? — Пока ты моешь пол, у нас все в порядке. Адриан притянул ее к себе, чтобы обнять, и Маринетт снова позволила своим каблукам коснуться земли, заключив себя в его объятия. Боже, она любила его. Через три удара сердца Маринетт отстранилась и нежно поцеловала его. Затем она потянулась за шваброй и протянула ее Адриану. — Вот, я тебя научу.***
Было семь вечера, и Адриан провел весь день за уборкой под строгим присмотром Маринетт, пока она готовила все к ужину. Парень настоял на том, чтобы сходить за бутылкой розового вина, которое, как она знала, было любимым Габриэля. Теперь все, что оставалось, — это на самом деле сварить макароны и принять душ. Она была потной и отвратительной после дневной работы, и это был не совсем тот образ, который она хотела бы представить своему свекру. Поэтому, измученная, она, спотыкаясь, направилась в душ и быстро приняла его, смывая пот с волос и делая все возможное, чтобы выглядеть как обычный человек. Она вышла, надеясь, что от нее пахнет розами, и обернула полотенце вокруг себя, еще одно вокруг головы. Брюнетка бросилась на кровать, всего на несколько минут. — Мари? — услышала она. — Э-э, принцесса? Маринетт открыла глаза и увидела Адриана.… руку? Стоп, ему нужно закрыть глаза. Девушка быстро села, на дюйм не дотянувшись до головы Адриана. Она посмотрела на себя-завернутую в полотенце. О боже милостивый. — О, боже мой, — сказала она, опуская край полотенца, чтобы прикрыть как можно больше ног. Ей так повезло, что оно не развязалось у нее на груди, но, боже милостивый, бедный Адриан. — Адриан, мне так жаль. — Все в порядке, — успокаивающе сказал он, все еще прикрывая глаза рукой. — Но… ты скоро будешь готова? Уже почти восемь. Взгляд Маринетт метнулся к будильнику, чтобы посмотреть время. 19:53 Она выругалась и слетела с кровати в ванную. Затем выбежала все еще в полотенце и направилась прямиком на кухню. Адриан в замешательстве выглянул из-под своих пальцев. — Э-э, Мари? Разве тебе не следует, типа, одеться? — Я не приготовила спагетти! И мне нужно одеться, сделать прическу, сделать макияж и… ух! Не могу поверить, что я заснула! Твой отец будет здесь с минуты на минуту! Маринетт поставила плиту на самый высокий уровень, приготовила кастрюлю, чтобы вскипятить воду, и почувствовала, как руки Адриана легли на ее обнаженные плечи. — Миледи, идите одевайтесь, — он мягко подтолкнул ее. — Я присмотрю за плитой, — он улыбнулся. — Это просто должно закипеть, верно? Даже я не могу это испортить. Маринетт фыркнула и слегка улыбнулась ему. — Спасибо. Он поцеловал ее в лоб. — А теперь иди одевайся, пока мой отец не понял все неправильно.***
Адриан уставился на воду в кастрюле. Люди говорят, что наблюдаемый горшок никогда не закипает, но сейчас действительно не имело значения, закипел горшок или нет. Горшок, в данном случае, ловко использовался Адрианом как объект вне его самого, на который можно было бы направить свой разум, так как в противном случае все могло закончиться плохо. Первое, на что следует обратить внимание, это то, что независимо от того, насколько горячей была плита, уши парня, вероятно, были еще горячее. И теперь он был помидором. Видите ли, Адриан, прежде всего, джентльмен. Как таковой, он не пялился на спящую Маринетт, хотя многие мужчины утверждали бы, что это их право как мужей, и она виновата в том, что заснула в полотенце. Однако Адриан не был свиньей, так что этот аргумент не приходил ему в голову. Он вошел в тускло освещенную комнату и увидел на кровати чью-то фигуру. Он, конечно, предположил, что это была Мари, но не предполагал, что она будет… недостаточно одета. Теперь для повествования важно отметить, что Адриан долгое время находил Маринетт привлекательной. Это всегда была пассивная мысль — знать, что она красива. Просто мысль в глубине его мозга. Однако теперь, когда характер их отношений так значительно изменился, становилось все труднее игнорировать тот реальный факт, что Маринетт была прекрасной женщиной и заслуживала осмотра. Так что впервые за долгое время Адриан почувствовал, как прилив гормонов постучал в его дверь с сердечным приветом! Его мозг был затуманен, он изо всех сил старался не думать о Маринетт в таком ключе, когда почувствовал, как она вошла в кухню. Он услышал ее голос еще до того, как повернулся. — Ты же знаешь, что если ты смотришь на это, то оно никогда не закипит, верно? — Это… — начал, когда повернулся, но остальная часть этого предложения так и не увидела дневного света. На ней было что-то ее собственного дизайна. Он был уверен. Он был уверен, потому что у нее всегда, казалось, под кожей бурлила гордость, смешанная с нервозностью, когда она моделировала все, что делала. Это была не бездумная безопасность мирской одежды, а скорее явная тревога из-за ткани, сделанной своими руками, которая окутывала ее. Она беспокоилась и гордилась тем, что сделала, и моделирование ее творений всегда казалось ей больным местом. Адриан знал, что в этом не было ничего сложного. Белая рубашка без спинки, завязанная только на шее и хвост на позвоночнике, и яркая красная юбка с черными разрезами повсюду, намекающая на Божью коровку, но не совсем похожая на нее. Так что Адриан предположил, что Маринетт была не прочь немного поиздеваться над их бывшим заклятым врагом. — Что думаешь? — спросила она, протягивая свою юбку. Ее подбородок был опущен, но глаза смотрели смело, и она, казалось, жаждала его одобрения. С таким же успехом ты могла бы засунуть вату в рот Адриану, настолько он был готов к этому вопросу. — Ты выглядишь такой красивой, — спокойно сказал он, удивив даже самого себя. — Что я снова готов жениться на тебе. Маринетт по-девичьи рассмеялась –хихиканье было таким милым и редким, что он постарался запомнить его точный тембр на всю свою жизнь. — Спасибо, месье Агрест, — присела она в реверансе. — Ты и сам неплохо выглядишь. Парень слегка улыбнулся. — Да, но это сработанная красота. Ты могла бы носить мешок для мусора и все равно быть идеальной. Маринетт покраснела, ее улыбка исчезла, а глаза блуждали, и Адриан на мгновение забеспокоился, что сказал что-то не то. Она смущенно потерла руку и неохотно посмотрела на него. — Ты говоришь самые милые вещи, Котенок, — сказала она, но ее голос был сухим. Выражение ее глаз было странным: в них было что-то, что Адриан не мог определить. Он подошел к ней ближе, почти как зомби. — Я говорю только правду, миледи, — ответил он, и внезапно показалось, что шум был высосан из комнаты. Не зная, что делать, Адриен потянулся за ожерельем, которое она носила, крошечной золотой буквой М, которую Алия подарила ей на день рождения, и бездумно поиграл с ним. — Я никогда не смог бы солгать тебе, — добавил он, и его голос был грубым от искренности. Он осмелился взглянуть ей в глаза, а потом растерялся. Позже ни один из них не мог вспомнить, как их тянуло друг к другу. Промежуток был потерян, и все, что осталось, — это момент, когда они не целовались, а затем один, когда они целовались. Его пальцы безвольно сжимали ожерелье, в то время как другая рука глупо висела вдоль тела. Что касается Маринетт, то она отреагировала немного лучше, одна ее рука легла ему на грудь, а другая — на щеку. Блондин удивлялся, как, несмотря на то что они уже неоднократно целовались раньше, каждый раз это казалось чем-то новым, чудесным, как открывающийся рождественский подарок. В нем бушевал торнадо сменяющих друг друга эмоций. Была радость, головокружение и нервозность, но гордость, страх и лучший вид ужаса. Его вялая рука обрела собственную совесть и потянулась к ее пояснице, и был удивлен, обнаружив только гладкую, теплую кожу на своей собственной. Что еще лучше, он почувствовал легкую дрожь, когда задел ее, и ее выдох у его губ, когда он отстранился и посмотрел на нее сквозь полуприкрытые веки. — Я буквально не могу устать от этого, — тихо прошептал он. Маринетт покраснела прекрасным оттенком красного, что только еще больше подчеркивало ее наряд. Девушка приоткрыла губы, чтобы ответить. — Я… В дверь позвонили.***
Сабрина заснула послеобеденным сном. Она провела ночь, исследуя один из проектов, над которым работала в Брюсселе. Помимо биохимической инженерии, Сабрине нравилось развлекаться в мире медицинских исследований, в основном ради исследований. Она была огромной, законченной занудой. Итак, девушка исследовала белковые компоненты, которые разрушают прионы при энцефалопатии крупного рогатого скота, когда услышала стук в дверь. Сейчас было три часа дня, но она все еще была в пижаме. Как я только что сказал, она провела всю ночь без сна. Она поднялась со стула перед компьютером, где сейчас просто возилась со шрифтами для своих исследований, и направилась к входной двери. Ее отец был на работе, а мать уехала на конференцию, оставив Сабрину совсем одну в своем доме. Она на мгновение задумалась, не взять ли электрошокер с прикроватной тумбочки. После нескольких секунд раздумий она бросилась в комнату и принесла его. Стук стал более интенсивным. К тому времени, когда она была у двери, человек с другой стороны практически снес ее. Сабрина включила электрошокер и повернула ручку.***
Нино застонал от разочарования, отодвигая от себя компьютер. Алья высунула голову из кухонной двери, где она готовила ужин. — Что случилось, детка? — спросила она. — Твой любимый персонаж снова умер? Нино вздохнул и встал с дивана. — Нет, просто кульминация, — пробормотал он. — Я ненавижу такое, — он вышел из-за спины Альи и воткнул вилку в ее соус. — Ты серьезно? А я люблю, — ответила она, выхватывая вилку у него из рук, прежде чем он успел сунуть ее в рот. Девушка повернулась и положила ее раковину. — Если она хорошо продумана, конечно. — Согласен, — сказал Нино, вытаскивая ложку, которую он прятал, зная, что она поймает его вилку. — Но тут не так. И снова его посуда была поймана. — Позор. В наши дни вы просто не можете получить хорошее развлечение, — добавила Алия. Нино пожал плечами. — Эй, по крайней мере, это бесплатно. — Я полагаю, что так, — она уклончиво пожала плечами. — Как ты думаешь, как у Мари и Адриана дела с его отцом? Нино скрестил руки на груди в универсальном знаке поражения от кражи продуктов со взломом. — Честно говоря, я никогда не могу представить, что что-то идет хорошо, когда в этом замешан этот человек. Алия вздохнула. — Да, я чувствую то же самое. — Еда будет не скоро? — Только если ты продолжишь приставать ко мне, — предупредила Алья. Нино улыбнулся и поцеловал ее сзади в щеку. — У меня самая лучшая девушка. — ухмыльнулся он. — Не забывай об этом.