The Two Of Us / Только мы вдвоем

К сожалению, у Адриана не было веской причины не брать трубку. В то утро он поздно проснулся в своем гостиничном номере. По правде говоря, он провел плохую ночь, как и ранее, до присутствия Маринетт. Видите ли, с тех пор как исчезла его мать, Адриану иногда снились кошмары по ночам. Порой он просыпался в холодном поту или просто вообще не мог заснуть. Но с тех пор, как он женился, даже с тех пор, как он по уши влюбился в свою жену, ее теплая компания держала монстров на расстоянии. Она боролась с его страхами так же, как боролась с каждой акумой, с которой они когда-либо сталкивались. Дело в том, что он провел плохую ночь. Первую, почти за год. Он крутился и вертелся полночи, а вторую половину систематически просыпался, не в силах заснуть. Поэтому, когда ему наконец удалось заснуть, совсем на чуть-чуть, но, конечно, будильник разбудил все равно поздно. Поэтому пришлось очень быстро принять душ и помчаться в направлении своей следующей съемки. Телефон благополучно был забыт в постели. День даже не был тяжелым, но в какой-то момент подошла Стефани, когда он ел рогалик — первый прием пищи за день, черт возьми, — и она нервничала. Парень не видел ее такой раньше. — Эй, Адриан? — позвала она. — Могу я поговорить с тобой минутку? — Да, конечно. В чем дело? — Я, э—э, говорила с твоим отцом. Он упоминал, что мы продлеваем съемки на месяц, все верно? Адриан уронил свой рогалик. — М…? Что? — его сердцебиение участилось. — Нет, нет, нет, — он неловко улыбнулся, размахивая руками. — Мне очень жаль, но я не могу остаться. Моя, э-э, моя жена ждет меня в Париже. Стефани кивнула, выглядя еще более странно. — Да, просто… когда я говорила с твоим отцом, он сделал вид, что все в порядке. Но теперь, когда я снова позвонила ему, ну… — В порядке? — Адриан нахмурился. — Я впервые слышу об этом. Стефани кусала ногти. Ей было едва за тридцать, и она была очаровательной блондинкой, но ее поведение не слишком отличалось от поведения студентки колледжа. — Ну, я имею в виду, что все понимаю. Но, хм, думаю, тебе стоит позвонить домой, — предложила Стефани со странной гримасой. — Я думаю, что у твоего отца и жены были какие-то… разногласия. Адриан похлопал себя по карманам. — Мой телефон... я оставил его в отеле, — он вздохнул. — Все в порядке, я найду его позже. И поэтому он продолжал работать. Тем временем в его голове прокручивались все возможные сценарии, связанные с этим выпадом отца. Конечно, это была ужасная ситуация, учитывая, что он ничего не мог с этим поделать, но вопросов было предостаточно. Почему его отец сказал, что все в порядке? И почему месяц? Как Маринетт отреагировала на эту новость? Он предположил, что из-за этого началась еще одна ссора. Та, в которой они определенно сейчас не нуждались… Была уже ночь, когда они наконец закончили, и Адриан заскочил в супермаркет, чтобы перекусить, прежде чем вернуться в отель. Его комната, конечно, оказалась чистой и опрятной. Телефон лежал идеально перпендикулярно границе тумбочки. Адриан поставил свою еду на стол и… Ну, он не ел весь день. Конечно, его сообщения могли подождать пять минут. Он сел в одиночестве и уныло поужинал едой из супермаркета. Качество, несомненно, было ниже, но чувство одиночества было точно таким же, как в детстве, и на мгновение ему показалось, что он вообще никогда не покидал отцовский дом. Его мысли вернулись к Габриэлю. Адриан любил своего отца, но иногда о нем было так трудно заботиться. До того, как Маринетт настояла, Адриан и его отец редко виделись за ужином, даже дома. На самом деле, он, вероятно, мог бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз они ужинали вместе за год до того, как он женился. И поэтому Адриан предположил, что, возможно, одна из причин, по которой обеды стали более частыми, возможно, заключалась в том, что его отец был… ну, может быть, немного ревнив? Но было ли это в первую очередь справедливо? Это заставило парня почувствовать себя игрушкой, которую Габриэль отбросил в сторону и заботился только о том, чтобы кто-то другой не поднял ее. Итак, Адриан взял инициативу в свои руки. Он не остался бы на месяц, работая в Лондоне. Не имело значения, что сказала Маринетт, или насколько хорошо это было бы для его карьеры модели, этого просто не произойдёт. Адриану давно пора было обзавестись парой и сказать отцу, что не все так, как он хотел, и что, возможно, парень не был марионеткой в его руках, как ему хотелось верить. Блондин потянулся и встал. Подобные решения были полезны для души. Он бросился в постель и достал телефон с прикроватной тумбочки. Парень нажал кнопку «Домой» и экран засветился. Внезапно все внутри Адриана похолодело. Маринетт — 27 пропущенных звонков Он повозился с телефоном, сел и попытался набрать ее номер. Прежде чем он успел нажать «Вызов», телефон зазвонил снова, на этот раз на него смотрело улыбающееся лицо Маринетт. Он ответил, зная, что что бы ни случилось, это было плохо. — Мари? — Адриан! — воскликнула девушка, и в ее голосе прозвучала странная смесь эмоций, которую он не мог до конца понять. Единственное, что он теперь понимал, так это то, что она была в безопасности, и это было все, что имело значение. — О боже, Адриан. Облегчение было недолгим, так как превратилось в ужас. — Мари? Что… — Твой отец, — он слышал, как надломился ее голос на другом конце линии. Внезапно парень почувствовал головокружение и странное ощущение, будто в груди разверзлась дыра. — Адриан, мне так жаль. — Неужели он… — блондин не смог закончить предложение. Не мог встать с кровати. Он застрял в подвешенном состоянии, ощущая все наполовину. — Мы в больнице, — сказала девушка, наконец-то откашлявшись. Он заметил, что ее голос звучал так сильно похожим на то, как она всегда говорила в критические моменты. — У твоего отца был сердечный приступ, но мы доставили его сюда вовремя. Мы в реанимации. Адриан почувствовал, как его скудный ужин подступает к горлу. Он толкнул его обратно. — Мари, — это было все, что он мог сказать. — Все будет хорошо, — ее голос звучал уверенно и ободряюще. — Просто купи билет и приезжай сюда. Я не уйду из больницы. — Маринетт, мне нужно, чтобы ты держала меня в курсе. Понимаешь? — Конечно. — Я имею в виду, что мне нужно знать все, что происходит. — Я обещаю. Просто возвращайся домой. — Я буду через несколько часов. Адриан повесил трубку и быстро направился в ванную, его вырвало.

***

Телефон Натали упал в ванну. Для этого не было разумного объяснения, но безумное объяснение включало глупое видео, которое она отправляла Клариссе. И нет, это было не такое видео. Натали просто нравилось отправлять видео с кошками, и в тот день она уже собиралась залезть в ванну, когда телефон упал следом в горячую воду. Итак, женщина попыталась высушить его феном, но он не включался. Она оставила аппарат у обогревателя, чтобы посмотреть, сработает ли он утром, но сейчас это казалось почти безнадежным делом. Она все равно залезла в ванну, не столько оплакивая свой телефон, сколько проводя время за разговорами с Клариссой. За то короткое время, что они были вместе, Натали поняла, что не могла быть счастливее. Это было странно — осознавать, что в твоей жизни чего-то не хватает, о чем ты и не подозревал, что тебе это нужно. Но пространство было заполнено, и оно было идеальной формы — Клариссы. То воскресенье, которое она провела, работая с ней в цветочном магазине, показало, что, возможно… может быть, работа в индустрии моды не было концом. Это было… интересно, но в то же время пугающе думать о том, что в жизни есть нечто большее, чем те четыре стены, к которым она так привыкла. В ее дверь так сильно постучали, что Натали чуть не поскользнулась в ванной. Стук продолжался. — Натали! — голос Адриана был отчаянным и ужасающим. Натали завернулась в полотенце и бросилась к двери, лондонский холод кусал кожу даже в гостиничном номере. Она открыла дверь и обнаружила Адриана с широко раскрытыми глазами и совершенно испуганным. В его глазах показались слезы. — Нам нужно вернуться в Париж, — скомандовал он. — Сейчас. — Адриан, что…? — начала она, но он толкнул дверь и вошел. Внезапно женщина почувствовала себя очень уязвимой и крепче сжала полотенце. Адриан, однако, даже не взглянул на нее и провел руками по волосам. — Мой отец, — сказал парень, голос дрогнул. — Он в больнице. Звонила Маринетт. Натали почувствовала, как у нее подкосились ноги. — Что…? — У него был сердечный приступ, — слова явно дались Адриану с трудом, но он справился. — Он в реанимации. В тот же миг разум Натали заработал со скоростью тысячи миль в час. Билеты на самолет, выезд, отмена и перепрограммирование пошлин, такси, больница. Проверка, проверка, проверка. — Иди собирайся. Мы уезжаем через час.

***

Маринетт провела остаток ночи, спя в неудобном кресле в комнате ожидания, ее голова наполовину свесилась с края кресла. На шее была складка, во рту пересохло, к тому же лифчик начал натирать. Но она не ушла. Она не ушла, когда уборщица пришла в два часа ночи. Не тогда, когда медсестра мягко подтолкнула ее, что лучше подождать новостей дома, чем оставаться одной. Даже когда у ее телефона сел аккумулятор. Маринетт не ушла. Доктор Вен — кардиолог Габриэля — оказался гораздо добрее, чем ожидала Маринетт. Она спокойно объяснила ему их ситуацию, и безопасность усилилась вокруг отделения интенсивной терапии — ну, это то, что он сказал, хотя Маринетт предположила, что не было слишком многого, для ужесточения безопасности. В конце концов, посещения отделения интенсивной терапии были ограничены. Маринетт вяло откинула голову на спинку стула и уставилась в телевизор, не совсем прислушиваясь к тому, что говорилось. Единственным другим человеком в комнате была женщина в голубой рубашке, которая вскоре исчезла за дверями зала ожидания. Мысли Маринетт блуждали. Насколько ироничным все это может быть? Бывшая Леди Баг присматривает за бывшим Бражником. После всего, что он сделал, после всего, что случилось, Маринетт оказалась частью его семьи, и это главная причина, по которой он оказался в реанимации. Да, лучше не зацикливаться на этом слишком сильно. Синий цвет затуманил ее зрение. Маринетт потребовалось мгновение, чтобы понять, что это была другая девушка из зала ожидания. Она держала в руках два стаканчика кофе. — Привет, — сказала девушка с застенчивой улыбкой. Маринетт лишь слегка улыбнулась. Она так устала. — Извини, ты выглядела очень уставшей… Ты здесь дольше, чем я. И я подумала, что тебе тоже не помешает немного кофе. Маринетт села и устало посмотрела на нее. Она искренне улыбнулась. — Спасибо, это слишком любезно. Тебе не нужно было этого делать. Девушка покраснела и пожала плечами, протягивая ей бумажный стаканчик и немного сахара. Маринетт выпила свой кофе с, по правде говоря, абсурдным количеством молока и сахара, но она не хотела отвергать доброту девушки. — Почему ты здесь? — вежливо спросила Маринетт. Или было ли вежливо спрашивать о чем-то таком столь агрессивно? Ее голос был хриплым, возможно, просто нужно было немного поговорить. Девушка села рядом с Маринетт. — Моя сестра, ей двенадцать лет. Произошёл некоторый инцидент с верховой ездой. Пробыла здесь три дня. — Мне очень жаль, это очень плохо, — ласково сказала брюнетка, затем осторожно протянула девушке свой стаканчик. Она выглядела смущенной. Маринетт весело улыбнулась. — У тебя есть десять секунд, чтобы убраться отсюда, прежде чем я вызову охрану, — сказала Мари. — Я поговорила со всеми здесь, и в отделении интенсивной терапии нет ни одной девушки из-за инцидента с верховой ездой. Если вы репортер, вам лучше надеяться, что я не узнаю об этом до вашего отъезда, или я постараюсь потянуть за столько ниточек, сколько смогу, чтобы вас уволили. Маринетт наблюдала, как краска отхлынула от лица девушки. Она пробормотала невнятные извинения и выбежала из комнаты ожидания, прежде чем брюнетка успела выудить свой телефон (который все еще был без батареи, так что это была пустая угроза). Ее взгляд снова скользнул к телевизору, и она снова задремала, пока ранним утром не вернулся доктор Вэнь. — Мадам, — он подошел к ней тихо, не произнося имени, чтобы люди не пытались подслушать. Маринетт никогда не смогла бы отплатить за эти маленькие жесты доброты, которые и медсестры, и доктор предприняли, чтобы обеспечить их уединение. Доктор Вэнь встал перед ней, и она вытянулась по стойке смирно, все еще наполовину выбитая из своего нетрадиционного спального помещения. — Месье Агрест стабилен, — тихо сказал он. — Было бы вполне нормально, если бы вы решили вернуться домой, хоть на некоторое время. Вы выглядите усталой. Маринетт изо всех сил старалась выглядеть не совсем опустошенной, какой на самом деле была. — Я в порядке, — тихо сказала она. — Мой муж уже в пути. Я бы предпочла не оставлять отца одного, если это в моих силах. Доктор Вэнь с сомнением кивнул. — Вы не делаете себе никаких одолжений, — сказал он так ласково, как только мог, хотя у Маринетт была очень твёрдая и недосыпающая мысль, что, возможно, ему следует просто не лезть не в свое дело. — В любом случае, его состояние не сильно изменилось. Лабораторные анализы стабильны, и он и так получает достаточно кислорода, что является хорошей новостью. — мужчина многозначительно посмотрел на девушку. — Но мне действительно нужно, чтобы вы поняли, что его состояние может измениться так же быстро. — Хотите сказать, что он может умереть, — сказала она категорично, отстраненно. — Это результат, к которому вы должны быть готовы. Пока кажется, что его тело довольно хорошо восприняло катетер-стент, и, похоже, послеоперационных осложнений нет, но это всегда может измениться. Маринетт кивнула. — Но у него дела идут лучше, верно? Доктор Вэнь колебался. — Он стабилен. Это все, на что мы можем надеяться. Маринетт устало опустила голову. — Спасибо, — сказала она наконец. Доктор Вэнь пробормотал несколько вежливых слов, но голова Маринетт была просто в другом месте. — Вы можете пойти к нему сейчас, — наконец сказал доктор Вэнь. Девушка наполовину втащила себя в палату интенсивной терапии, где Габриэль Агрест все еще был подключен к аппаратам. Раздавался постоянный звуковой сигнал и звук работающего вентилятора. Маринетт откинулась на спинку стула и пару минут смотрела, как он сопит, почти засыпая. — Ты не ушла, — голос Габриэля был серьезен в этой странной медицинской тишине. Он был хриплым и усталым, и это утомило Маринетт. Она села прямее, чуть-чуть. — Вы думали, я уйду? — почти спросила она. — Нет, я полагаю, что Леди Баг не стала бы, — сказал он и посмотрел в сторону капельницы. Маринетт почувствовала, как ее охватила вспышка раздражения. — Я больше не Леди Баг, Вы же знаете, — огрызнулась девушка. — Я сделала это в основном для Адриана. — В основном? Гнев Маринетт померк. — Я не могу оставить умирающего человека одного. Неважно, кем он был. На несколько мгновений воцарилась тишина. — Мастер Фу сделал правильный выбор, — сказал мужчина. Прежде чем Маринетт успела огрызнуться, он продолжил. — Я видел это с тех пор, когда ты была ребенком. Сила, напор и ненасытная потребность в справедливости, — он усмехнулся. — Если бы только я мог привлечь тебя на свою сторону. На это было несколько тысяч ответов, но Маринетт остановилась на: — Если бы. Несколько мгновений они молчали. — Есть новости об Адриане? — Он уже в пути, — ответила, и внезапно ее голос стал тяжелым и усталым, как и она сама. — Мой телефон разрядился, но он давно уже должен был прибыть в аэропорт. А затем Маринетт увидела, как его рука, вцепившаяся в перила кровати, расслабилась. — Вы действительно думали, что он не придет? — недоверчиво спросила она. Габриэль молчал. — Адриан любит Вас. Больше всего на свете. И Вы думали, что он не придет? — надавила девушка. — Я совершал ошибки, — это было все, что он ответил. Маринетт почувствовала, как пузырьки недоверия и гневного потрясения от его ответа прижались к ее губам, но она проглотила их все. В конце концов, мужчина был прикован к постели. — Доктор говорит, что Вы хорошо прогрессируете, — наполовину солгала девушка. — Надеюсь, скоро мы сможем перевести Вас в обычную палату. — В кампании слишком много всего нужно сделать… — Серьезно? — огрызнулась Маринетт. Казалось, что у Габриэля была карта всех ее кнопок, чтобы разозлить, и он намеренно нажимал на них. — Вы чуть не умерли, и все, что Вас волнует, — это работа? — Моя жизнь в этой кампании, — ответил Габриэль, но это звучало скорее измученно, чем оборонительно. — Все, что я сделал для Адриана, там. Маринетт несколько секунд молчала. — Мы разберемся с этим. Адриан, Натали и я. Мы позаботимся об этом. Вы просто сосредоточьтесь на том, чтобы снова встать на ноги. Габриэль издал странный кашляющий звук. Мари потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смеется. — Я думал: ты будешь первой, кто станцует на моей могиле. Ее губы дрогнули в почти улыбке. — Я бы не сказала, что «первой»: уверена, что другие люди терпеливо ждали своей очереди. Габриэль уставился на крышу, его лицо расслабилось, он слегка улыбался. — Я рад, что у моего сына есть кто-то вроде тебя. Это застало ее врасплох. — Серьезно? Я думала, Вы меня ненавидите. Он кашлянул. — Ты меня бесишь. Но я уважаю тебя. Маринетт слегка улыбнулась. — Вам нужно поспать. — Тебе тоже следует. — Они не избавятся от меня. Габриэль закрыл глаза. — Ты останешься? Его просьба была произнесена таким нежным голосом, что Маринетт ничего не оставалось, как подчиниться. — Конечно. Габриэль заснул, его ровное дыхание убаюкивало Маринетт, пока она сама не уснула. Девушка проснулась, лишь когда медсестра пришла предупредить, что часы посещений закончились, и оставила Габриэля спокойно спать. Когда Маринетт, наконец, снова вошла в приемную, она издалека наблюдала, как двери больницы распахнулись, и чуть не заплакала, когда знакомая фигура Адриана бросилась к ней. Ее переполняло ощущение, что с ними все будет в порядке.