Впервые в своей жизни Адриан понял значение слова «диссоциация».
Это было странно, словно он играл в одну из тех стрелялок от первого лица, и хотя ты двигаешь камерой, как будто это твои глаза, но все равно
знаешь, что это не что иное, как симуляция.
Потому что именно так он себя и чувствовал. В симуляции. У него над головой была камера, и он наблюдал за всем, что должен был видеть через объектив, но с Адрианом ничего не происходило.
Сам парень двигался плавно и шел, не спотыкаясь. Блондин заметил, что его слегка трясло, но, по крайней мере, он не лежал на земле и не плакал.
Он что-то услышал, словно сквозь толщу воды. И через секунду Адриана внезапно засосало обратно в его тело.
— Адриан! — снова позвала Маринетт, бросаясь к нему. Она резко остановилась, всего в футе от парня, и он притянул ее в объятия, обрушив на нее половину своего веса. Брюнетка сопротивлялась. Конечно, она сопротивлялась.
Колени ослабли, Адриан взял себя в руки и посмотрел на Маринетт. Ее глаза были измучены, лицо распухло от красных пятен, а кожа выглядела сухой, но это не имело значения. Он другого и не ожидал.
— Мари… — тихо сказал парень. Он не знал, что будет дальше. Как ему следует поступить? Что он должен спросить? Мог ли он увидеть своего отца? Что же все-таки произошло?
Маринетт приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, как раз в тот момент, когда врач вышел из палаты. Он посмотрел на Маринетт, потом на него и кивнул. Мужчина подошел ближе.
— Вы, должно быть, Адриан. — сказал он, протягивая руку. — Я доктор Вэнь. Я веду дело Вашего отца.
Адриан пожал ему руку, но едва ощутил покалывание там, где они соприкоснулись. Единственное, что он действительно чувствовал в этот момент, была рука Мари, сжимающая его, придающая сил.
— Как, возможно, сказала вам ваша жена, ваш отец стабилен, — Адриан кивнул. — У него был инфаркт в передней части сердца. Ваша жена объяснила, что ваш отец испытывает сильный стресс и неправильно питается. Он также не приходил на регулярные осмотры, что привело к повышению его кровяного давления, что в конечном итоге привело к сердечному приступу.
Адриан слушал, но слова не имели смысла. Иногда его разум покидал тело и возвращался через несколько секунд, пропуская то, что говорил доктор. Он пытался сосредоточиться, он действительно старался, но его разум продолжал возвращаться к смутным воспоминаниям об отце, цепляясь за них изо всех сил.
— Сейчас он стабилен. Адекватно реагирует на лечение. Я осмелюсь сказать, что к завтрашнему дню мы должны перевести его в обычную палату, если так пойдет и дальше, — закончил доктор Вэнь, хотя Адриан едва понял половину сказанных им слов. Маринетт сжала его руку.
— Это фантастика. Спасибо, доктор Вэнь.
Мужчина кивнул и посмотрел на Адриена.
— Сейчас не время для посещений, но, поскольку вы только что приехали, я разрешу вам десятиминутный визит, — он посмотрел на Маринетт. — Потом, я надеюсь, вы оба отправитесь домой и немного отдохнете.
Адриан пробормотал уклончивый ответ, и Маринетт подтолкнула его вперед. Доктор Вэнь повел его в палату отца, жестом указывая медсестре десятиминутное посещение. Адриан простоял у двери два вечных удара сердца, пока мысль о том, чтобы открыть ее, наконец, не дошла до руки, и парень повернул ручку.
Свет был тусклым. В комнате было холодно. Его отец выглядел крошечным на этой больничной койке.
Мысли обрушивались на блондина обрывками.
Его глаза были закрыты. Машины запищали. Капельница капала.
— Отец…? — Его голос был тихим, почти терявшимся в звуке медицинских приборов. Он боялся, что его услышат? Нет, он боялся не получить ответа.
Но глаза его отца открылись, довольно медленно. Ноги Адриана не осмеливались подвести его ближе, хотя он ничего больше не хотел. Парень предположил, что годы воспитания сотворили чудеса с их близостью.
Но Габриэль повернул голову в сторону и посмотрел на него, и на мгновение, которое Адриан никогда не забудет, его лицо озарилось восторгом и облегчением, когда мужчина разглядел фигуру своего сына на фоне света в коридоре.
— Адриан, — позвал он почти благоговейно. Парень чуть не задохнулся от собственных эмоций. — Сын.
Наступил момент полной тишины и принятия реальности — момент, когда они оба позволили себе прочувствовать то, что они были там, и они были вместе.
Его отец первым нарушил тишину, придвинувшись, чтобы сесть на кровати. Адриан отреагировал, молниеносно, как камень, брошенный в тихую воду, бросившись к отцу, чтобы помочь ему подняться. Парень положил подушки за спину Габриэля, чтобы они поддерживали его. Однако, когда блондин это сделал, произошло то, чего он меньше всего ожидал.
Габриэль обнял его.
В последний раз, когда отец обнимал Адриана, ему было пятнадцать. Это было за два дня до падения Бражника.
Вместо того чтобы расслабиться, Адриан задрожал от эмоций и впервые позволил себе обнять его в ответ. Никогда прежде он не осмеливался на это.
На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Габриэль прошептал под писк машин те ясные, как день, слова, которых Адриан жаждал всю свою жизнь.
— Я люблю тебя, сынок.
Внезапно внутри Адриана прорвало плотины. Годы сдерживаемых чувств и невысказанных эмоций вырвались наружу, и парень крепче обнял своего отца.
— Отец, — выдавил он, — я тоже тебя люблю.
Блондин уткнулся лицом в больничный халат отца. Этот первый раз, когда он ответил на объятия, казался почти глупым. Этот важный мужчина, который всегда смотрела на Адриана свысока, даже когда парень подрос, казался таким маленьким, таким хрупким в его руках, что Адриан боялся, что может сломать его.
В этот момент он забыл все годы подавленного гнева и печали. Адриан отпустил предательство, которое почувствовал, осознав, что его отец был его злейшим врагом, и чувство одиночества, которое вырыло дыру в сердце. Он не был прощен, во всяком случае, пока, но на секунду Адриану показалось, что это может быть началом.
Увы, то, что казалось вечностью, длилось всего пару минут. Адриан отстранился, глаза блестели от слез, и он был удивлен, увидев своего отца с добрым, беззаботным выражением лица. Последний раз, когда парень видел его таким, был, когда его мать была жива.
Поэтому Адриан сел на край кровати своего отца и взял его за руку. Казалось, нужно было сказать слишком много, но он не мог придумать ни единого слова, которое было бы уместно в данный момент. Пока парень копался в своих мыслях, отец опередил его.
— Я горжусь тобой, сынок, — тихо сказал он, ошеломляя Адриана.
Была тысяча вещей, о которых он хотел поговорить сейчас, в этом пузыре искренности, но мысли запутались и мозг не отвечал.
— Как ты себя чувствуешь? — тупо спросил Адриан. Это был единственный вопрос, который пришел ему в голову в данный момент. Однако выражение лица Габриэля ни капли не ожесточилось, и парень знал, что момент слабости, который они оба проявили, останется в этой комнате навсегда.
— Я в порядке, — сказал Габриэль, но Адриан знал, что это была только половина правды. Его голос был тихим, а сил вдвое меньше, но в этом был весь Габриэль. Казалось, что мужчина, которым Адриан восхищался всю свою жизнь, внезапно превратился в человека. — Хотя я должен отметить, что твоя жена произнесла мне неплохую речь.
Это был первый раз, когда Габриэль назвал Маринетт женой Адриана. Блондин отложил эту информацию, чтобы обдумать позже.
Адриан слегка улыбнулся.
— Я же говорил, что она сильна.
Габриэль казался расслабленным, хотя и уставшим.
— Говорил, — затем он сделал паузу, задумавшись. — Адриан, мне нужно сказать тебе кое-что важное. Хоть это и может изменить твое отношение ко мне. Но будет лучше, если ты услышишь это от меня.
Адриан сжал его руку.
— Ничто никогда не сможет изменить мое отношение к тебе, отец.
Габриэль подождал пару ударов сердца, прежде чем заговорить.
— Твоя мать была любовью всей моей жизни, — тихо сказал он. — Нет ничего, чего бы я не сделал ради нее, — он вздохнул. — И под этим я имею в виду.
И внезапно Адриан понял.
— Отец…
Но Габриэль поднял руку, останавливая его.
— Дай мне закончить.
У блондина не было другого выбора, кроме как молчать.
— Как я уже сказал, я бы ничего для нее не пожалел. Боюсь, я пошел на ужасные меры в поисках ее возвращения…
Внезапно дверь открылась. У рамы стояла медсестра с милой улыбкой, все еще цепляющейся за ее губы от шутки, которую она, вероятно, услышала ранее.
— Месье Адриан, боюсь, ваше время истекло, — сказала она, успокоившись. — Часы посещений до шести вечера.
Адриан кивнул и встал с кровати, почувствовав, как Габриэль еще раз сжал его руку. Он выглядел подавленным и разочарованным, каким Адриан никогда его не видел. Однако мужчина сам выбрал себе путь.
Не говоря больше ни слова, парень поцеловал отца в лоб — еще одна вещь, которую он никогда не делал — и сжал его руку.
— Увидимся позже, — прошептал Адриан. Габриэль сжал руку в ответ и кивнул.
Ни один из них не сказал больше ни слова, когда медсестра закрывала дверь, снова разделив их.
***
Адриан в оцепенении ступил в освещенные коридоры. На мгновение все вокруг показалось слишком ярким, и в ушах зазвенело. На секунду он почувствовал себя не в своей тарелке, как и раньше, но разум быстро вернулся в тело, когда он обнаружил Маринетт, спящую в одном из кресел зала ожидания, откинув голову назад. Ее губы были приоткрыты, и она выглядела как ребенок, заснувший после слишком множества игр.
Он опустился перед девушкой на колени и взял ее за руку.
— Мари? — мягко позвал блондин. Когда она пошевелилась, из горла вырвался легкий храп. Парень не смог сдержать улыбки. — Мари, — позвал он громче.
Внезапно ее глаза распахнулись. Движения были такими внезапными: она вскочила со стула, едва удержавшись, чтобы не упасть на спину. Адриан слегка рассмеялся, чего, как он думал, не будет делать еще некоторое время, и помог ей подняться.
Маринетт с нежностью посмотрела ему в глаза, и парень понял, что она сдерживается от вопроса. Он поцеловал ее в лоб и крепко обнял.
Девушка уткнулась лицом в пальто, которое он еще не снял по приезду из Лондона.
— Как он?
Адриан не переставал обнимать ее, и Маринетт не отстранилась. Блондин предположил, что она знала, что нужна ему.
— Он выглядит таким уставшим, — Адриан вздохнул. — Я никогда раньше не видел его таким.
Маринетт немного отстранилась, ровно настолько, чтобы видеть лицо парня. Выражение ее лица было нежным. Адриан слегка улыбнулся.
— Он говорит, что ты устроила ему взбучку.
Она вздрогнула, и он рассмеялся.
— Да… Насчет этого…
Адриан снова притянул ее в объятия.
— Все в порядке. Это может подождать.
— Адриан? — она что-то пробормотала в одежду.
— Хм?
— От тебя воняет.
— А ты храпишь, — поддразнил парень. Он почувствовал, как ее плечи затряслись, и понял, что она смеется. Адриан отстранился, и внезапно тяжесть всего произошедшего обрушилась на него. Блондин зевнул.
Маринетт потянула его за руку.
— Пойдем домой.
Адриан хотел было возразить, но Маринетт притянула его еще крепче.
— Милый, я здесь уже два дня. Поверь мне, когда я говорю, что, ожидая здесь, ты ничего не добьешься… кроме того, что у тебя свернется шея.
Адриан позволил себе в последний раз взглянуть на закрытые двери отделения интенсивной терапии, прежде чем вздохнул и позволил Маринетт увести его в море репортеров, которые ждали снаружи.
***
Первое, что сделала Натали, прилетев из Лондона, — купила телефон.
Горилла забрал их в аэропорту и оставил Адриана в больнице, а ее отвез обратно к
Габриэлю. Там она загрузила все данные (спасибо Боже за облако хранения) и начала устранять проблемы.
В офисе царил беспорядок. Люди повсюду говорили об этом событии. Она услышала достаточно, чтобы понять, что единственным человеком в комнате в то время была Маринетт, но она быстро позвала на помощь.
Стоя перед главным офисом, женщина дважды хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание. Все быстро успокоились.
— Месье Агрест стабилен. Работа будет продолжаться в обычном режиме. Все, — говоря это, она наблюдала, как работники переходят на шепот, и, раздраженная, повернулась в направлении офиса, когда услышала, что ее позвали.
— Подождите, мадемуазель Санкер! — услышала женщина и обернулась. Она была слегка удивлена, обнаружив, что это был Джейкоб, портной. — Адриан уже дома?
Натали посмотрела на него сверху вниз и на секунду задумалась. Она чуть не ответила что-то грубое, но образ Клариссы быстро пришел ей на ум, и женщина вздохнула.
— Адриан приехал из Лондона вместе со мной. В данный момент он должен быть в больнице.
— О, слава богу, — сказала девушка позади Джейкоба. Одна из моделей, заметила Натали. — Я собираюсь написать Маринетт.
Не говоря больше ни слова, Натали исчезла в кабинете Габриэля и начала писать электронные письма, перенаправлять звонки и переносить сотни встреч, которые у Габриэля были.
Была уже глубокая ночь, когда она получила сообщение от Клариссы.
Ты сменила телефон?
Натали на мгновение подумала, не проигнорировать ли, но она так устала, так
выгорела, что ей нужно было отвлечься.
Да… произошёл некоторый инцидент.
Ну… ты в порядке? Когда вернешься?
Я приземлилась в Париже несколько часов назад. Кое-что случилось.
Что? Вы в порядке?????
Да… У моего босса были проблемы со здоровьем. Мы с его сыном помчались обратно первым же рейсом. Сейчас он должен быть в больнице.
Боже мой, это ужасно. Так, подожди — где ты? Пожалуйста, скажи мне, что ты дома
Нет, я в офисе. Переношу встречи и кое-что улаживаю.
Ты серьезно? Нат, уже почти десять! Тебе нужно идти домой! По крайней мере, скажи мне, что ты ужинала.
У меня не было времени.
Так и знала. Ты работаешь на Гэбриэля, верно? Я буду минут через десять со своей всемирно известной паэльей.
В этом совершенно нет необходимости.
Я не спрашивала, была ли в это необходимость. Увидимся через десять минут.
Натали было стыдно за то, как она удивилась приезду Клариссы. Ей не следовало этого удивляться, верно? Кларисса сказала, что придет, и она пришла. Так почему же это было так странно?
Может быть, потому, что никто никогда не сворачивал со своего пути ради нее.
Но когда она услышала, как зазвонила дверь лифта, даже из офиса, то все еще не могла в это поверить. Может быть, это был кто-то, кто пришел убраться?
— Хэээээй? — голос Клариссы прозвучал ясно и сладко, и Натали почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. Она услышала шаги, нерешительные, после чего ее снова позвали. — Натали?
— Я здесь, — ответила женщина и почувствовала, как ее сердце воспрянуло, когда Кларисса появилась в поле зрения. Лицо Клариссы просияло, когда она увидела Натали.
— Вот ты где! Я принесла провизию! — гордо объявила она, демонстрируя посуду с чем-то похожим на рис. — Это знаменитая паэлья моей бабушки, — она на секунду задумалась. — У тебя же нет аллергии на моллюсков?
Натали не смогла сдержать улыбки и покачала головой.
Кларисса подтащила стул к другой стороне стола и вытащила пластиковую посуду, протягивая Натали вилку.
— Я надеюсь: ты не возражаешь, если мы поедим, как животные, из контейнера. Я забыла тарелки.
Натали слегка рассмеялась.
— Я не возражаю, — несколько минут они ели молча, пока Натали не почувствовала необходимость что-то сказать. — Знаешь, тебе действительно не нужно было этого делать, — тихо сказала она.
Кларисса посмотрела на нее, широко раскрыв прекрасные миндалевидные глаза. Она проглотила кусок и вытерла лицо салфеткой.
— Чепуха. Тебе нужно поесть.
— Я понимаю… Просто это… Ну, я не могу поверить, что ты из кожи вон лезла, чтобы принести мне еду.
Кларисса несколько секунд наблюдала за Натали. Затем улыбнулась.
— Ты действительно не понимаешь, не так ли? — на мгновение Натали испугалась, что Кларисса выдаст себя за репортера или конкурирующую компанию. Вместо этого женщина улыбнулась и взяла Натали за руку. Ее сердце билось где-то в глотке. — Ты очень особенная, Нат.
Натали не находила слов. Кларисса продолжила.
— Ты умная и трудолюбивая… и,
черт возьми, на тебе брючный костюм сидит как влитой. Ты очень милая. Я не думаю, что люди дают себе шанс узнать тебя, — ее глаза смягчились. — Но я рада, что сделала это.
В ту ночь они поцеловались во второй раз, и Натали поняла, что влюблена.
***
Маринетт едва добралась до кровати, как зазвонил телефон.
Алья.
Все в порядке? Как ты? Кстати, я покормила вашего кота.
Он стабилен. Адриан держится довольно хорошо. Я дам тебе знать, если что-нибудь случится. Спасибо, что позаботилась о Плагге.
Затем еще одно сообщение. От Женевьевы.
Мари! Они только что рассказали нам о месье Агресте. У вас с Адрианом все в порядке?????
У нас все в порядке. Просто устали. Спасибо, что спросила.
Если тебе хоть ЧТО-НИБУДЬ понадобится, мы с Джейкобом позаботимся об этом. Усекла?
Спасибо
Маринетт уронила телефон на тумбочку.
К тому времени, когда Адриан вернулся в комнату, она уже храпела.
