***
С этого-то дня всё и началось. Если бы наши две команды понимали, во что перерастёт эта словесная перепалка… Надо было остановить это безобразие ещё при их встрече, потому что, как говорится, дальше — больше! Плюштрап из словесного боя перешёл на хулиганство и всякого рода пакости к своему оппоненту. По большей части, на них не было никакой ответной реакции, но они происходили слишком часто. Вытерпеть это полностью не смог бы никто, даже имея настолько железные нервы, как у Майка.***
В один из таких дней в лагере, произошёл, по мнению Пандориуса, довольно жёсткий поступок со стороны этого мелкого пакостника. Вскоре после него, ему последовал первый страйк. Плюштрап тогда действительно ему надоел. В казалось бы, спокойное прохладное утро, Майк по своей привычке дремал стоя. Когда же проснулся и решил выйти на улицу — не смог сдвинуться с места ни на шаг! Когда же спохватился, то понял, чьих это пушистых лап дело. Выяснилось, что его мстительный оппонент прибил его ноги гвоздями к полу, пока тот тихо, мирно спал. Должна признать, это ж надо было умудриться не разбудить его! По рассказам очевидцев, пока мы со Спарки были у озера, на половину лагеря раздался громкий рассерженный вопль, уж больно похожий на «ЭЛВИН!». Единственным отличием был голос как у зека. — ПЛЮШТРАП!!!***
Страйка долго ждать не пришлось. На следующий день после инцидента с Майклом, после обеда, Плюш собрался отдохнуть на своём любимом стуле. Но он не заметил, что садится на те же самые гвозди, какими он прибил своего соперника. На этот раз благого мата было ещё больше, а при попытке выяснить отношения или другими словами подраться, малой просто был с разбега вышвырнут через частокол и прямо в сторону озера. Ему ещё повезло не замкнуть от падения в воду.***
К концу недели последовал страйк страйка, ещё более изощрённый и ещё более жестокий, чем предыдущий. В те времена ещё никто не знал, что даже после срыва пружинных замков, вода всё равно способна навредить. В особенности когда тебя окатили ей с ног до головы. Не успей Плюштрап ретироваться, как Майкл, падая на землю, придавил его всем своим весом, что было эффектом кармы. За такой поступок, Плюш был просто-напросто заколочен в маленькой коробке и отнесён за пределы лагеря как можно дальше. Лишь каким-то чудом, он смог найти дорогу назад и вообще выбраться из застенок.Тем временем...
Pov. Голден Фредди: Никогда не перестану восхищаться красотой ночи. Раньше я не сильно обращал на всё это внимания, но сейчас я могу наконец расслабиться, временно забыть о всей этой суете. С моей души словно свалился тяжёлый камень в последнее время. Именно ночная пора сегодня описывает мои мысли на данный момент: и этот приятный холодный ветер, и шелест листьев, и чистое тёмное небо в россыпи звёзд, яркий холодный серп луны… «Помню, как мы с братом частенько поднимались на крышу посмотреть на звёзды, мечтая о будущем. Майк любил проводить со мной время, даже если частенько был не в духе. Ох, брат, я бы всё отдал, чтобы всё было как раньше…» «Однако же, надо и честь знать. Пойду к остальным…» Спустившись с утёса обратно к нашей стоянке, я увидел рядом с ним Плюштрапа: он сидел на камне и что-то чертил палкой. Возможно что-то беспокоило его, пока все остальные уже давно спали. Услышав мои шаги, он обернулся. — А, это ты, Голден. Почему ты на ногах? — То же самое я хотел бы спросить у тебя, дружище. Что-то случилось? — Спросил я абсолютно спокойным тоном, чтоб не показаться излишне любопытным. — Да ничего, правда. Просто решил развеяться. — Ответил тот. При всех своих плюсах, Спрингбонни всегда был одним из тех, кто просто не умел врать. Этот раз был не исключением. Он явно пытался убедить меня, что всё в порядке. — Ты уверен? На тебя это совсем не похоже. — Да, я уверен. Я-то точно в порядке. — Это по поводу Майкла, не так ли? В последнее время вы много спорите. — С чего это сразу ОН? Я про этого фрика и думать уже давно перестал. — Эти слова он произнёс более тревожно. Значит проблема всё-таки заключалась в нём. — Ну не знаю, вы ругаетесь друг с другом как кошка с собакой, так что ответ вполне очевиден. С тех пор как он присоединился к нам, ты стал более тревожным и нервным и это сильно заметно, даже сейчас. — Я показал взглядом на то, с какой силой Плюштрап сжимал в руках палку. — Ожидаешь того, что мне придёт на ум излить тебе душу? С чего бы это? Сразу побежишь к Майку и остальным? Скажешь, какая я мразь!? — Повысив голос, малой переломил палку через колено и отшвырнул в сторону. — Ты достаточно хорошо знаешь меня, Спрингбонни. Я не стану рассказывать кому-то чужие мысли и мнения… Каждый волен иметь своё мнение и я не стану отговаривать тебя. Точно также, я не принуждаю тебя рассказывать правду, так как знаю, через что тебе пришлось пройти. — Да ладно уж, ты выиграл, поздравляю! Я расскажу, к чему всё это… — Махнув своей маленькой лапой, Плюштрап подошёл и сел на камень, где сидел. По сравнению со мной он был ничтожно мал: размером с младенца, так что мне пришлось тоже присесть. «Я не просто недолюбливаю Майкла. Всё началось во времена «Закусочной Фредбера». Я уважал Афтона лишь до поры — до времени, поскольку он и Генри создали нас с Фредбером. Ну и ради самого Фредбера, разумеется. Для меня он был как родной брат, оттого я был готов терпеть всё, что угодно. Однако, счастливые глаза и радостный голос на публике далеко не значили, что всё в порядке. Всё больше и больше меня раздражали этот персонал, что относился к нам, словно к мусору: считали забавным бросать меня в подсобке, унижать когда угодно, оставлять сложенным, тырить мои запчасти и т. д. А если кто-то из нас сломается из-за их халатности, на нас плевали, для них мы лишь способ заработка. Ну да ничего, самым мерзким из них я преподал свой урок, никто не избежал своей участи. Бесило и отношение Майкла к его брату с полным бездействием Уильяма. В те времена он словно махнул на них рукой — будто не замечал, что он творит. Ну и что дальше? Верно: Майкл прикончил Криса — собственного брата. О его смерти мы узнали через разговоры персонала. Ну а всю вину повесили на кого? На Майкла? Нет, на Фредбера, моего Фредбера. Он н-не был виноват, понимаешь?» — Да, друг мой, я понимаю. Он никогда не был виноват. Жаль, что ты единственный, кто понимал это. – Они так и бросили его на складе, вместе со мной. Они даже не удосужились починить ему челюсть или отмыть его. Я был ему единственной поддержкой и единственный просил его перестать винить себя. В конечном итоге, тем людям было мало: они забрали его. Забрали моего брата на переработку, забрали последнее, что у меня есть! Если бы Уильям не спрятал меня перед приездом тех людей, я бы сделал всё, чтобы спасти его! Я бы ни за что не бросил его! У меня отняли всё: любимую работу, радость существования, брата… Но дальше стало только хуже. Ты знаешь, о чём я. Афтон не просто спрятал меня, но сделал из меня своё секретное оружие. Теперь я понимал, каков этот человек на самом деле. Он жестокий, расчётливый, высокомерный и хладнокровный убийца, а не нормальный человек, кем он притворялся. Я видел всё, но ничего не мог сделать. Для меня то, что он натворил — удар по живому. Я не мог жить спокойно, даже на собственное отражение смотреть не мог: кровь, казалось, была повсюду, куда я не пойду. В первый раз я попытался остановить его, но он был первым, кому удалось выжить после меня. А впредь он всегда подтягивал пружинные замки, чтоб я больше не своевольничал. Ну а как я столкнулся с Майком вновь ты уже и так в курсе.» — С тех пор ты так и не простил Майку тот день. «Укус»… — Даже если пройдёт тысяча лет, я никогда не прощу ни Афтона, ни его мерзкого сыночка. Они яблоко от яблони: оба бездушные, заносчивые, самовлюблённые мудаки с «Манией Величия», для которых чужая жизнь ничего не значит. Для них чьи-то слёзы и боль — их радость. Ты сколько угодно можешь мне говорить, что он изменился, но я отвечу одно: такие люди не меняются, уж поверь мне. Я никогда не отступлюсь от своего. — Знаешь, временами даже полезно выслушать друг друга, если кому-то плохо. Спасибо за этот разговор, Спрингбонни. — Ну что, пойдёшь расскажешь ему и остальным? Дерзай, теперь ты знаешь всё. — Не беспокойся, я никому не расскажу о сегодняшнем. Твоё прошлое было очень несчастливым и ворошить его было бы очень некрасиво и грубо с моей стороны. Спокойной ночи, дружище. — Спокойной ночи, Кри-Голден. — Я слышал, как он оговорился, уходя прочь и готовясь наконец ко сну… Конец pov. Голден Фредди.***
***
Pov. Дарки (обрывками): Мало того что было, через неделю Плюш проснулся с зашитым ртом. Слишком уж много чесал языком про то, о чём вообще бы умный человек не стал говорить. Вот, скажите, будет ли приличная личность оскорблять чужую семью, сравнивать их чуть ли не с последними тварями и кричать, что все эти смерти были заслуженными?! Если честно, то тут бы даже у меня нервы сдали. Да даже больше… По мне, так это Майк с ним ещё мягко обошёлся. Могло быть и хуже.***
Он лучше всего врезался в память всех нас, поскольку это был последний случай перед той роковой спасательной операцией. «Да чтоб ты сдох наконец, таких как ты вообще не должно было быть!» Если бы только Плюш знал, чего он наговорил, так молчал бы в тряпочку. Его слова практически стали пророческими и предсказали, что они уйдут… Что они оба так и останутся там… «Они должны были уйти с нами. Почему они остались?!» …