Охота

Два месяца спустя Таин вынырнул, жадно хватая ртом воздух, принялся отфыркиваться от воды, попавшей в нос, замахал руками, ловя равновесие и ускользнувшее из-под ног дно. Вода была ледяной, как и всегда, сколько он себя помнил, и купаться здесь было не самым умным поступком, но ему точно было нужно остыть. Изначально он зашел чуть выше колена, намочил руки и умылся, а затем уж поскользнулся на илистом и неровном дне, и заодно прополоскал и мозги, мда. От легкого ветерка кожа мгновенно покрылась мурашками, он застучал зубами и спешно принялся выбираться на берег, почти поскуливая от холода и собственной дурости. Раньше на этом месте были старые мостки из крепкого, потемневшего от времени дерева, заросли камыша и зеленой ряски на мелководье, чуть дальше — тенистая заводь с раскидистыми ивами, свесившими ветви до самой воды. И звуки. Никогда здесь не было тихо — плескалась рыба, переговаривались между собой толстые медлительные лягушки, пучившие глаза из-под мостков, на разные голоса пели птицы, жужжали неистребимые орды комаров и прочем гнуси. Сейчас Таин слышал лишь собственное хриплое дыхание, да и вода плескалась лишь от его движения. Он ступил на берег, у самой воды темный, дальше — светло-серый. Невысокая зеленая травка изо всех сил пыталась скрыть под собой это неприглядное зрелище, последствия ужасной трагедии, погубившей все, но пока ее сил на это не хватало. Таин огляделся вокруг — видно было прекрасно и далеко, нечему было препятствовать взору. Его мирок нынче напоминал огромный луг, не слишком густая травка вдалеке сливалась в непрерывный зеленый ковер с более светлыми пятнами на местах, где обрушились гиганты-дубы. Ох и намучились они с ними! Падение каждого такого дерева вызывало катастрофу местного масштаба — пепел вздымался в воздух на несколько десятков метров, поглощая и покрывая собой все, что не успело убежать. После нескольких таких крушений, сопровождающихся диким кашлем и рыданиями, бегать научились все, включая недовольных подмастерьев, запиханных сюда твердой рукой магистра за разные провинности. Сегодня был выходной, а потому, не заметив ни единой любопытной рожи на расстоянии нескольких километров, Таин шустро избавился от скабы, стащил липнувшую к коже рубаху и закутался в плащ, брошенный на берегу, а потому оставшийся сухим. С недовольным ворчанием вытащил наружу мокрую косу, кое-как отжал и принялся расплетать. Солнышко пригревало, и хоть до летнего и теплого ему было далеко, это уже было гораздо лучше того бездушного света, слабого и холодного, что они застали сразу после изгнания паучьей сыти. Подумав, он отжал и одежду, разложил ее на травке, выбрав место, где та росла погуще, уселся рядом сам. Прищурился, подставляя лицо ветерку и теплым лучам. Успокоился. Город бесил его несказанно, и каждый проведенный там день раздражал. Жили они с Сетом в гостинице, сняв на двоих апартаменты из нескольких комнат, и временами Таин метался по ним, как пойманный в ловушку зверь. Бедняге Сету, попавшему под горячую руку, знатно доставалось, и будь тот в прежнем меланхоличном настроении, наверное, не выдержал бы подобных нападок, и удрал, куда глаза глядят. Но нынешний Сет являлся учеником самого Бертрана Тайлифера, единственного и неоспоримого кандидата на пост главы гильдии. И характер у господина Тайлифера был столь же неоспоримо тяжелым. Он тиранил, насмехался, выводил из себя ученика, затем выходил из себя сам и начинал орать, а временами, в особо тяжелых случаях, еще и драться. Так что Сет тоже являлся домой злой, как проглот, и они ссорились, с упоением разругивались в прах из-за какой-то мелочи, а затем, выпустив пар, мирились. Это, наверное, было неправильно, но Таин каждый раз после их примирения чувствовал какую-то необыкновенную близость, чувствовал, что он не один в этом гадском человеческом муравейнике, и успокаивался. Пока бесящие его люди не разрушали этот пузырь спокойствия, и злость опять застилала весь мир. Уйти из города он не мог — во-первых, не хотел бросать Сета, а во-вторых, он понемногу сбывал простенькие амулеты, и как-то незаметно это дело доросло до крохотного магазинчика. Зажатый между другими столь же убогими лавками, с неприметной вывеской и старой, рассохшейся дверью, выглядел он довольно жалко. И приносил на удивление неплохой доход. Так что Таин ведьмачил, пополняя ассортимент, ругался с покупателями, подсчитывал денежки, и мечтал о том, как вскоре переберется обратно на перекресток. Восстановление шло, пускай и не слишком быстро. Он регулярно наведывался домой, отмечая изменения и набираясь спокойствия. Даже в нынешнем виде это место успокаивало его, дарило умиротворение. Вот и сейчас — он расслабился, согревшись после незапланированного купания, и подумал, что был неправ. Да и вообще, глупо получилось. Он заявился в гостиницу, хлопнув дверью и настроившись на ссору, но Сет внезапно, вместо ответных претензий, лениво поинтересовался: — Может, пропустим эту часть, и перейдем сразу к той, где мы трахаемся? Таин так изумился, что застыл, глупо хлопая глазами, не зная, что сказать, а затем, так же молча, развернулся и унесся прочь. Сейчас произошедшее казалось не столько обидным, сколько смешным. Ну, и смущающим тоже. Таин потер заалевшие щеки, затем замер, услышав тихий звон. Он повертел головой и уже решил, что звук ему послышался, когда шею кольнуло болью. Ойкнув, он машинально хлопнул ладонью по этому месту, затем с изумлением посмотрел на убитого комара. — Ну вот, правильно, ломай все, убивай, — проворчал он себе под нос, щелчком отправляя крохотный трупик в траву. Затем фыркнул от смеха. Он прибил первое же живое существо, появившееся здесь. Хороший хозяин перекрестку достался, ничего не скажешь. — Ага! — Сказали над самым его ухом. Таин взвизгнул от неожиданности и дернулся вперед, чуть не свалившись обратно в воду, но его вовремя поймали за капюшон плаща. — Так и знал, что найду тебя здесь, — сказал Сет и прижал его к себе, обхватив руками поперек груди. — Что ты за дурень такой! У меня чуть сердце не стало, — возмутился Таин, забарахтался, разворачиваясь в объятиях. Сет щелкнул зубами, едва не прихватив ему кончик носа, затем звонко чмокнул туда же и поинтересовался: — Ты успокоился? Таин покраснел, вспомнив свое поведение, опустил глаза и запыхтел, не в силах подобрать правильных слов. Взгляд его наткнулся на большую корзину, прикрытую покрывалом, которая стояла в нескольких метрах. — Это что? — Поинтересовался он, на миг отвлекшись. — Это пикник. По всем правилам, — пояснил Сет и отпустил обьятия. Подошел к корзине, эффектным жестом сдернул покрывало и заозирался по сторонам, выбирая подходящее место. Раскинул его на травке погуще, расправил углы, и принялся раскладывать содержимое корзины в одном ему известном порядке. Внутри скрывались несколько судков с мясом, хлебом, одуряющее пахнущей копченой колбасой, небрежно нарезанным сыром и фруктами. И бутылка вина. Достав ее, Сет озадаченно почесал лоб, перевернул корзину и потряс. Оттуда высыпалось пару крошек и лежащая на дне салфетка. — Бокалы забыл. Будем пить из горла, как алкаши. Романтика. — Он обезоруживающе улыбнулся и развел руками. Таин невольно улыбнулся в ответ, уселся на край пледа, потуже запахнув плащ. — А ты чего мокрый весь? — Наконец, оценил его внешний вид Сет. — Топился, — ворчливо ответил Таин и потащил кусок колбасы в рот. Аппетит внезапно разыгрался зверский. — И, я так понимаю, всплыл? — Догадался Сет, примостился рядом и легко толкнул его плечом. Вместо ответа Таин запихал ему в рот надкушенный кусок колбасы и степенно вытер руки салфеткой. — Вкушно, — оценил тот, усиленно жуя, и потянулся за вином. Сделал хороший глоток, затем, подумав, еще один. Таин потянулся за бутылкой, тоже отпил. Расслабленно привалился к теплому боку, прикрыл веки. Почувствовал, как горячая рука, скользнув под полу плаща, ложится ему на бок. Пальцы ласково погладили кожу, опустились ниже и сжали бедро. Таин открыл глаза и столкнулся взглядом с черными, плещущими желанием омутами. — Хочу тебя, — откровенно сказал Сет и потянулся за поцелуем. Таин уперся ему рукой в грудь. — Не здесь же! — Расслабься, нет здесь никого. Даже комаров. Один был, и того ты… — Сет заржал, отчего Таин зашипел злобно и смущенно одновременно, и полез драться. Драться было неудобно — падать пришлось бы либо в пепел, едва прикрытый травкой, либо в колбасу, так что потасовка ограничилась несколькими тычками, и почти сразу перешла в горячую возню, где оба пытались друг друга зажать и повалить на покрывало. Сет оказался более ловким, а потому навалился сверху, постепенно вытаскивая его из плаща. Таин в конце концов сдался, когда обнаружил, что вместо сопротивления сам подставляется под поглаживания. — Смазка, — хрипло буркнул он и приподнялся на локтях. — Ща, погодь, — Сет оторвался от него, принялся поспешно стаскивать одежду, охлопал карманы на штанах и достал маленький флакон с маслом. Бросил его рядом на покрывало и снова навалился сверху. Они оба любили целоваться, а потому занимались этим часто и помногу. Таин вообще с трудом припоминал, как это он жил один, без прикосновений и ласк. Еще и считал, что ему это не нужно, ага. Он вплел пальцы в темные волосы, торчащие на затылке смешным хохолком. Сет довольно замычал ему в губы, оторвался на миг, подставляясь под почесывания, но Таин подтолкнул его обратно, цапнул зубами за нижнюю губу, чувствуя твердость нагревшихся сережек, затем скользнул языком в горячий рот. Ему отвечали так же жадно и жарко, и он, как всегда, потерял счет времени, потерялся в чужом дыхании. Сет заерзал, пытаясь устроиться удобнее, и Таин раздвинул бедра. Ладно, он сегодня снизу. Это, пожалуй, было даже удивительным, насколько легко они нашли общий язык в постели. Не было ни особого смущения, ни страха, ни неловкости. Таину нравилось чувствовать, будто они две части одного целого, будто подходят друг другу идеально, и потому так хорошо, так правильно, когда они вместе. Он поплыл, потерялся, а потому не сразу отреагировал, когда Сет отвлекся на миг. Лишь почувствовав между ног влажное прикосновение, приоткрыл веки. И тихо выдохнул, застонал едва слышно, когда мокрые и скользкие пальцы проникли внутрь. Сет смотрел на его лицо, внимательно и жадно, пока растягивал, поглаживал умело и приятно. Он всегда любил смотреть, и Таина от этого внимания всегда обсыпало горячими мурашками. Потому что он нравился Сету — глаза у того были восхищенные, будто он видел что-то уникальное и драгоценное. Вот и сейчас — он плавился под этим взглядом, хватался руками то за покрывало, то за чужие горячие руки, вздрагивал бедрами, сжимался на мокрых длинных пальцах, которые прекрасно знали, где именно надо поглаживать. -Насмотрелся? — Хрипло поинтересовался он, когда Сет, наконец, вытащил пальцы, и лег сверху всем весом. — Скажи еще, что тебе не нравится, — тот усмехнулся куда-то ему в шею, обдав теплым дыханием. — Нра-а-авится, — согласился Таин, застонав, когда пальцы сменились членом. Первые мгновения всегда казалось, что этого слишком много, но затем оказывалось, что в самый раз. Он сжал бедра на влажных от пота боках, а пальцы снова вплел в волосы. Сет обожал, когда ему массировали голову, начинал постанывать и едва не мурлыкать, как кот. За два месяца вынужденно остриженные пряди здорово отросли, и Таин не стеснялся запускать в них руки при любой возможности. Он постанывал и стискивал пальцы на особо приятных толчках, вызывающих томные горячие вспышки внутри, вскидывал бедра навстречу, так, что двигались они оба в одном, быстром и очень приятном ритме. И звучащие в полной тишине стоны, хриплое сбитое дыхание, и неприличные влажные шлепки тоже казались дико возбуждающими. Сет одним локтем опирался о покрывало, второй рукой стискивал его мокрый от пота бок, и двига-двигал-двигал бедрами, пока Таин не почувствовал, что больше не может, и не стиснул ладонью собственный напряженный член. — Я…сейчас уже, — хрипло пропыхтел Сет, и толчки стали еще сильнее, сбились с ритма, отчего жар внутри неконтролируемо запульсировал. Таин задвигал ладонью, застонал, чувствуя, что еще немного… Сет выдохнул сквозь зубы, вздрогнул, и навалился всем весом сверху, вжался, будто пытаясь объединиться в одно целое, замер. Двигать при этом ладонью было практически невозможно, и Таин почти заскулил, заерзал, но тут тело сверху пошевелилось, и он почувствовал еще один толчок, а за ним еще. — Давай, хороший мой, — нежно шепнули ему в ухо. После короткой паузы это ощущалось гораздо ярче, и его накрыло почти сразу. Член в ладони запульсировал, выбрасывая семя. Он замычал, восторженно и облегченно. И обмяк. В ушах стучало и звенело. Они устало заворочались, Сет скатился вбок, прижался лбом к его плечу, затем внезапно вздрогнул и взмахнул рукой. Прозвучал шлепок, и звон в ушах стих. — Ой, — виновато сказал Сет и сконфуженно стряхнул убитого комара. — Та-а-ак, — угрожающе сказал Таин и сел, — пойдем-ка отсюда, пока мы всю местную живность не перебили. Сет заржал, почесал место укуса и поднялся на ноги. Принялся одеваться, намеренно делая это медленно. Красовался, гад, вертелся, показывая себя со всех сторон. Как ни странно, не смотря на все тревоги и постоянные «уроки на выживание» (как он сам их называл) от магистра, Сет немного набрал вес и уже не казался таким болезненно-изможденным, как при их знакомстве. Он и раньше был очень даже привлекательным, а сейчас, со здоровым цветом лица и без мешков под глазами, и вовсе был красавчиком. Угрожал, правда, что снова заплетет дреды, как только волосы прилично отрастут, но Таин поклялся страшной клятвой, что выгонит его из дома в ту же секунду, и больше ни разу в жизни к его волосам не прикоснется. Улыбнувшись воспоминанию, Таин тоже встал, лениво потянулся, забросив руки за голову. Поймал на себе словно магнитом притянутый взгляд и игриво подвигал бровями. Он тоже мог играть в эту игру. Сет выставил перед собой руки, мол, понял, сдаюсь, перестал дурачиться и принялся собирать притащенный провиант обратно в корзину. В гостинице доедят. Одежда, на удивление, оказалась сухой. То ли солнышко пригревает сильнее, чем ему показалось, то ли они потеряли счет времени. Таин шустро оделся, причесал распушившиеся волосы пальцами и принялся плести косу. Оглянулся на подошедшего Сета и поинтересовался: — Идем? Но тот внезапно серьезно посмотрел ему в глаза и взял за руку. — Слушай. Ты же знаешь, что я тебя люблю? — Я тебя тоже, — чуть удивленно и смущенно сказал Таин. — И я всегда на твоей стороне. Чтобы ни случилось. И не обязательно устраивать ссоры, чтобы в этом убедиться. Ты вот здесь. Навсегда, — Он постучал себя кулаком по груди. — Я не… — Таин покраснел, одновременно от возмущения и стыда. И растерянно замер, не зная, что сказать. Сет обнял его и прижал к себе. Поцеловал в висок. — Мы вместе, понял? И если будет совсем плохо, говори. Бросим все нахер и уйдем. Понял меня? — Понял, — хрипло выдохнул Таин и обнял его за шею. — Я правда тебя люблю. Ты словно часть меня. Я не знаю, как теперь без тебя жить. Он честно попытался выразить словами то, что чувствовал, но получалось как-то глупо и неловко. — Вот еще, без меня он собрался, — проворчал Сет притворно, даже не пытаясь скрыть улыбку, — это тебе светит, разве что, если учитель меня прикончит. Да и то, вряд ли. Знаешь, что он мне сказал? «Ваша смерть повредит моей репутации, так что максимум — покалечу». — Выучишься, станешь сильнее и побьешь его, — пожал плечами Таин. Он на подобные жалобы уже особо не обращал внимания, потому что Сета регулярно кидало от восхищения Бертраном Тайлифером до ненависти и обратно. — Ага, как же, — хмыкнул Сет и легко скользнул прочь из перекрестка, увлекая его за собой. Делал он это уже настолько ловко, что Таин не был уверен, что сможет за ним угнаться, а потому крепко сжимал ладонь и улыбался. И даже мысль о возвращении в город сейчас не казалась такой отвратительной — слишком много радости и какого-то необъяснимого счастья переполняло его изнутри. Бертран Тайлифер Он закрыл за собой дверь и расслабился. Устало сгорбилась спина, опустились плечи. Дом безмолвствовал. Бертран стащил куртку, затем сапоги, разложил вещи по своим местам и двинулся на кухню. Там было темно и пусто, поэтому он щелкнул пальцами, зажигая светляка над головой, и принялся собирать себе поздний ужин. Приходящая кухарка сегодня готовила утку с овощами, но доброй половины уже не было. Он забрал оставшееся, добавил хлеба и сыра, поставил греться чайник и устало опустился в кресло. Вытянул гудящие от усталости ноги. День сегодня был просто бесконечным, голова пульсировала и раскалывалась. Сняв закипевший чайник с плиты он налил себе чая, с удовольствием вдохнул душистый и немного пряный запах. Хороший сбор. За спиной послышался едва слышный шорох, но Бертран даже не дернулся. Он уже несколько минут чувствовал чужое присутствие, но не хотел нарушать тишину первым. — Я смотрю, тебя можно, наконец, поздравить? — Кирриен мягко выступил из темноты, будто не пришел из коридора, а прямо здесь соткался из непроглядного мрака. Бертран опустил взгляд, разглядывая висящий на груди медальон, подцепил его пальцами, повертел. — Можно, — коротко ответил он, и приложился к кружке. Прищурился от горячего пара, медленно отхлебнул. Сегодня он официально вступил в должность главы гильдии. Получил то, к чему стремился годами, а потому пребывал в некоторой растерянности и даже смятении. Впрочем, демонстрировать это он не собирался никому, особенно…этому. — Ну, тогда мои поздравления. Выпьем за твой успех? — Кирриен шагнул ближе, поставил на стол причудливую бутылку, которая в свете светляка отблескивала своим темно-багровым, почти черным содержимым. — Я не пью, — Бертран поморщился. — Такого ты точно еще не пробовал. Тебе понравится, обещаю. Кирриен заметил его странное отношение к алкоголю, но пока не понял, в чем дело. Что не мешало ему медленно и осторожно прощупывать эту тему. И показывать ему свою слабость было нельзя. Чертов демон только и делал, что пытался обнаружить уязвимость, больное место. И просчитать его намерения было сложно. Бертран вообще затруднялся делать какие-то прогнозы в отношении этого…создания. Он не поддавался человеческой логике, а потому был опасен, и следовало держать ухо востро. — Ладно, — со вздохом согласился он, — если только по бокалу. А затем добавил, уводя разговор от опасной темы, — я устал так, будто день разгружал телеги с углем, а не общался с господами из высшего света. — Привыкай, — Кирриен улыбнулся, и разлил вино по бокалам. Затем схватил стоявшее чуть в стороне кресло за спинку и придвинул почти вплотную, уселся, подхватил бокал и качнул им в сторону старшего магистра: — За твое назначение. Бертран лениво кивнул и пригубил напиток. Тот был немного маслянистым, слегка пощипывал язык алкоголем, но вкус казался глубоким и гармоничным. Отдавал чем-то пряным и даже чуть горьковатым. Ему понравилось. — Я же говорил, ты оценишь, — Внимательно следящий за его лицом Кирриен удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кресла. Некоторое время они провели в уютном молчании, неспешно попивая вино и закусывая сыром и мясом. Бертран подумал о том, что уже привык к тому, что у него дома живет кто-то еще. Странно, но присутствие Кирриена его особо не раздражало, не возникало чувства неловкости. Тот ему не мешал. Словно кота завел, ей богу. Изначально предполагалось, что гость задержится у него на пару дней, но тот, погуляв по городу, заявил, что хочет купить себе дом. И начал придирчиво искать. Чем занимался до сих пор. Или нет, Бертран не спрашивал. Ему вообще было выгоднее, чтобы Кирриен как можно дольше находился здесь — тот делился знаниями, иногда охотно, иногда в обмен на что-то. Конечно, далеко не все из рассказанного было полезным, и пригодиться Бертрану могла едва ли десятая часть из этого, но он был неприхотлив. Привык собирать информацию по крупинкам, тщательно сортировать и пускать в дело. Несомненно, Кирриен подметил этот его интерес, а потому забавлялся, предлагая то выиграть ценные данные в карты, то отгадать загадку, то еще что-нибудь столь же ублюдское. Впрочем, Бертран знатно повеселился, в пух и прах разгромив его в шахматы несколько раз подряд. Так они и жили, подначивая друг друга, играя, как кот с мышью (правда, определить, кто из них охотник, а кто добыча было затруднительно). И получая от этого удовольствие. — Что там твой ученик? — наконец, нарушил тишину Кирриен. К Родерику он питал легкую неприязнь, а потому любил рассказы о том, как Бертран над беднягой измывается. Хотя, на самом деле, его уроки были крайне полезны и информативны, и, само собой, никакими издевательствами не являлись. — Дурак дураком, — Бертран дернул плечом, припомнив, как полдня пытался вбить в упрямую голову элементарные основы, — но с неплохим потенциалом. Затем он вспомнил кое-что и указал пальцем в сторону сумки, оставленной на стуле: — Подай-ка. Поймал лениво переброшенную вещь и закопался в содержимое. Спустя несколько секунд поисков, вытащил на свет простой полотняный мешочек и протянул Кирриену: — Вот, это от Таина. Тот цапнул мешочек быстрым змеиным движением, открыл и принялся позвякивать бусинами, то ли пересчитывая, то ли любуясь. Подобные заказы он делал довольно часто, то ли для каких-то своих исследований, то ли для перепродажи. — Я скоро плату начну требовать, как посредник, — пригрозил Бертран, хотя его происходящее скорее забавляло, чем раздражало. — Ты запугал бедняг до икоты, они боятся к тебе лично подойти. Кирриен молча ухмыльнулся, явив на свет весь набор зубов. В полутьме он выглядел невероятно жутко и потусторонне, и появись здесь кто-то еще — точно заработал бы седину в волосах. Он не стал говорить Бертрану, что его боятся не за что-то, а временами даже вопреки. Причем, происходило это в независимости от того, был он в истинном облике, или скрывался под личиной. Все, имеющие хоть каплю магических способностей, чувствовали в нем хищника. И боялись. И Бертран тоже чувствовал, но почему-то не воспринимал эту угрозу всерьез, даже поддразнивал временами, сволочь. Абсолютно непрошибаемый человек. Кирриен снова ухмыльнулся своим мыслям и долил вина в бокал. Ему здесь нравилось. И в этом городе, и в доме. Так что искать новые приключения он не торопился. — Слушай, — внезапно подал голос Бертран, — так что ты сделал с той злополучной книгой? — Если ты об этом узнаешь — мне придется тебя убить, — сказал Кирриен, улыбаясь. — А живым ты гораздо интереснее, так что не скажу. И в ответ тоже послышался тихий смех. Еще несколько месяцев спустя Реджинальд Джонсон (Рагнар) В дверь настойчиво звонили, и он, лениво чертыхнувшись, поднялся на ноги. Было всего-то двенадцать часов дня, сущее утро, кого там черти притащили. На пороге стоял тот патлатый фрик, что прошлый раз приходил с Сетом. Покопавшись в памяти, Рагнар выудил имя — Таин. Он переминался с ноги на ногу, прижимая к груди коробку. — Привет, — буркнул Рагнар. По утрам он был не слишком жизнерадостен. — Привет. Слушай, у меня не получилось тогда прийти, как договаривались. Кое-что случилось, в общем, пропал огородик, — Таин вздохнул с искренней печалью. — Легавые накрыли? — Предположил Рагнар сочувственно. Он и сам время от времени прогорал из-за копов, а потому сразу подобрел. — Пошли-ка внутрь. Он пропустил гостя в коридор и запер за ним дверь. — Ну…что-то вроде, — Таин улыбнулся и протянул ему коробку, — в общем, вот, я не люблю нарушать обещания. Рагнар осторожно перехватил картонку, одной рукой открыл крышку и заглянул внутрь. Там, в кривоватом глиняном горшке, зеленел небольшой росток с несколькими листиками вполне узнаваемой формы. — О-о-о, красава, — он расплылся в улыбке и хлопнул парня по плечу, — пойдем, выпьем, обсудим перспективы. За эту радость ты что хочешь? Таин наклонился, стаскивая кислотно-яркие разноцветные кеды, затем выпрямился и застенчиво улыбнулся. — Кепку хочу. Розовую. И с камешками. Как та, что у меня в прошлый раз была. А то ее тоже того…накрыло. — К-кепку? — На миг завис Рагнар. Таин бодро закивал, посмотрел на него искоса, застенчиво. Рагнар моргнул, покачал головой и заржал. Искренне и заливисто, хлопая себя по бедру свободной рукой. — Аха-ха-а, ладно, парень, будет тебе с к-камешками, ох, бля. Ща напряжем кого-нибудь, пусть ищут. Ну ты и чудик, конечно, я тебе скажу, — он, все так же посмеиваясь и качая головой, побрел вглубь квартиры, прижимая к груди горшок с коноплей. Таин снисходительно хмыкнул, пригладил волосы и уверенно потопал следом. Да, этот мир был страшный и холодный, но и определенные приятные мелочи здесь тоже были. И он собирался приобрести себе много нужных вещичек в пока пустой и недостроенный дом. Не исключено, что Сет, соскучившийся по своему миру, и умчавшийся куда-то по неотложным делам, схватится за голову и пожалеет, что оставил его одного. Но за свою будущую блестяще-звенящую добычу Таин был готов драться, как тигр, а потому предвкушающее потер руки и улыбнулся. Он еще отстроит дом лучше прежнего, забытые боги ему в свидетели. Начало уже положено.