***
— Ого… Не так я представлял себе квартиру самого богатого человека в стране… — проходя в моё холостяцкое жилище, протянул омега. — И как это, по-твоему, должно выглядеть? — снимая пиджак, я прошёл на кухню. Маленький ворчливый хвостик поплёлся за мной. — Ну, как музей… Тут должно быть как минимум тридцать ваз из поза-поза-поза-поза-позапрошлого столетия, которые стоят дороже, чем вся моя тушка, — не обратив внимания на мою усмешку, он продолжил. — А ещё тут должна быть мебель, на которую даже смотреть нельзя, не то, что садиться. Ну, и конечно же, бассейн, терраса, окна от пола до потол… А, они здесь и так есть. Собственный выход на крышу, сорок спален, столько же ванных комнат, кухня размером с отдельную квартиру, столовая на сто человек… — резко замолчав, он вдруг лукаво посмотрел мне в глаза. — Что же с Вами не так, м-м? — Может, то, что я с головой не поссорился, пока богател? — поставив чайник, я достал из холодильника курицу и некоторые овощи, затем приправы, и положил на стол, намереваясь всё это приготовить, но для начала всё же переодеться. — Мне в этой-то квартире неуютно, а ты про какие-то дворцы тут рассказываешь. — Почему неуютно? — Тут пусто, разве сам не чувствуешь? — задумчиво хмыкнув в ответ, он прошёлся по кухне и вдруг взвизгнул. — Что такое?! — мальчик как завороженный посмотрел на кошачьи игрушки. — У Вас есть кошка?! — перебрав в голове все известные ругательства, я согласно кивнул. — А где она? — Вообще, у меня котёнок. Месячный. В комнате скорее всего на кровати дрыхнет, — он мечтательно улыбнулся. — Ладно, иди в душ, а я пока ужином займусь. Полотенце в шкафу возьми, третье отделение, верхняя полка. — А… — парень виновато посмотрел на меня. — Насколько верхняя эта полка?.. — Пойдём, — окинув хрупкое тело взглядом, я согласился, что даже встав на стул он вряд ли дотянется. Итак, пока парень плескался, я успел переодеться, найти своё маленькое пушистое чудо и засунуть курицу в духовку. — Вы простите, я там немного Вашего шампуня потратил. — выйдя ко мне в одном полотенце, омежка переминался с ноги на ногу. — И что это за?.. — Мне не во что переодеться… Кроме трусов с собой ничего нет… — Покраснев до кончиков ушей, это недоразумение попыталось прикрыться руками, что вышло плохо. Кстати, синяков не было, даже тех, что я увидел в офисе. Он и спать решил в косметике?.. — Всё в том же шкафу любую футболку возьми. И не появляйся больше при мне в таком виде, — последняя фраза прозвучала строже, чем сам от себя ожидал, но так ходить перед альфой, который уже несколько месяцев страдал от отсутствия секса, действительно не стоит. — Хорошо, извините, — промямлив что-то ещё, он быстро убежал в гостинную, где и располагался огромных размеров гардероб. «Связей у него много было, а как же… Даже без верха при альфе появиться стесняешься, Казанова, тоже мне…» — усмехнувшись, я расставил тарелки и услышал громкое и требовательное «мяу». — Что, Беляшик, тоже проголодался за день? — рядом послышался тихий смех. — Ты чего? — По-моему, назвать кота Беляшиком было не очень хорошей идеей. Звучит сверхиронично… — нервно теребя края огромной футболки, он опёрся на косяк. Зрелище показалось мне слишком грустным. — Иди сюда, — дождавшись, пока просьба будет исполнена, я взял маленькую ладошку и переложил в нее белый урчащий комочек. Такого восторга в глазах я ещё ни разу в жизни не видел… — Можешь покормить его сам, если хочешь, — заметив, что по щеке ребенка скатилась слеза, я даже как-то затормозил. — Что-то не так? — У меня в детстве тоже был кот, но… — быстро вытирая текущие слёзы, омежка пытался успокоиться. — Но отец его застрелил, — мальчик уже откровенно плакал, а я от непонимания окончательно впал в ступор. — Он такой красивый был. Тоже белый, пушистый… Ласковый такой… — сжав Беляшика так сильно, насколько мог, он задрожал, молча глотая слёзы. — Эй, ну. Ну не плачь… Малыш, пожалуйста… — Не сдержав душевного порыва, я обнял его, аккуратно поглаживая по голове. Понятия не имею, что говорить в таких ситуациях, поэтому я просто молча ждал, когда он успокоится. — Извините, просто. Просто скучаю по нему очень… Я всё детство с ним в обнимку засыпал, а потом так резко это прекратилось… — отодвинувшись от меня, но всё ещё не отпуская кота, проговорил он. — Оскар, давай просто поговорим? Тебе надо высказаться, я же вижу… — Зачем Вам это? Чем я отличаюсь от остальных Ваших сотрудников? Почему Вы так добры со мной? — уже явно соглашаясь на разговор, он продолжал донимать меня этими вопросами. — Ты первый, кто так смело со мной разговаривает, и единственный, кто смотрит мне в глаза. Это подкупает, — слова были правдой, меня действительно очень заинтересовал этот маленький невыносимый мальчишка. — А курица скоро будет готова? — резко соскочил он с темы. — Уже готова. Сходи умойся и будем ужинать, — достав птицу из духовки и разложив её по тарелкам, я налил себе вина, а для мелкого решил сделать горячий шоколад. — Мне вот интересно, мистер Вайсман, как Вы так спокойно незнакомого человека в дом пускаете? Не боитесь, что я что-нибудь ценное украду? — сразу же принимаясь за еду, поинтересовалось темноволосое чудо. — Самое ценное в этой квартире в данный момент — котёнок, неделей ранее и того не было, вот и думай. — А как же бумаги там, документы всякие? — сев напротив, я отпил из бокала. — Ты в серьёз думаешь, что я здесь что-то храню? Дом на то и нужен, чтобы в нем отдыхать. У меня здесь даже компьютера рабочего нет. На экстренный случай ноутбук валяется, — омега чуть не поперхнулся, услышав это. — А теперь давай всё же вернемся к той теме. Что у тебя в жизни происходит? Почему ты вечно споришь со всеми, ругаешься? Почему ты пытаешься быть невыносимым? — Я привык таким быть с самого детства, это всеми силами забитая в меня защитная реакция. Когда живёшь в постоянно напряженной обстановке, иным стать очень тяжело, — отломив маленький кусочек курицы, омега начал кормить котёнка, постоянно вытирая маленькую мордочку. — Меня с самого детства терроризируют, каким я вырасти должен был? Как Вы себе это представляете? — Расскажи о своём детстве, — мальчика передёрнуло, а я приготовился к тяжёлому рассказу. — И зови меня просто Алекс. Вне работы в «выкании» нет нужды. — Я… Мы до восьми лет жили в деревенском доме отца. Сколько я себя помню, он всегда бухал, ни разу не видел его трезвым… Папу он лупил почём зря, когда тот начинал перечить… Я же, чтобы отец не тронул, почти всегда пытался сбежать на чердак, где единственным, кто меня утешал, был Мишка. Мишка — это кот наш… Но однажды ночью он очень громко разорался — это в марте было — и отец, не выдержав, просто взял и застрелил его. Просто выхватил у меня из рук и застрелил, на мне даже кровь его была… — от ужаса я чуть не поседел. — К нам вечно сбредалась вся синяя часть деревни, все застолья проходили в нашем доме. Над папой и мной издевались все, кто хотел, и он даже не пытался защитить: ни себя, ни меня… Я понимаю, может, он не мог, но я ни разу не видел, чтобы он хотя бы сопротивлялся. Я помню, как впервые сказал отцу что-то поперёк, а потом неделю ходил в тёплых вещах — у них рукава и горловина; и это все в плюс тридцать, у меня потом адское раздражение было. — На кого из родителей ты обижен сильнее? — На папу. Он не защитил. Ни разу, — не задумываясь, ответил Оскар. — Я бы умер за своего ребёнка, а он даже уйти не смог… Я не хочу быть на него похожим. Ничем. Даже внешне. — Ты и не похож, — омега вымученно улыбнулся. — Так как же вы всё-таки оказались в городе, да еще и вдвоём? — Как-то, пересидев зимой на чердаке, я очень тяжело заболел, и папа уговорил отца вызвать врача. Тот меня забрал в больницу, а позже меня перевели в приют. Я вообще ничего не понимал, но воспитатели мне объяснили, что это временно, и папа скоро меня заберёт, — пытаясь отрезать себе новую порцию, мальчик чуть не порезался, а потому, громко рыкнув, я сам разрезал птицу и положил новую порцию. — Судебные разбирательства длились год, а потом всё резко закончилось. Отца посадили, но мы вскоре узнали, что его убили. Прямо там, в тюрьме. Его на протяжении нескольких месяцев ломали, а потом просто убили, — на лице на миг промелькнула жуткая улыбка. — Папа забрал меня из детдома и привёз сюда. Сначала он работал, где придётся, а потом, когда восстановил все документы, пошёл поваром в какой-то ресторан. Там долго рассказывать, но в итоге его заметили и предложили шефствовать в уже собственном заведении. Так, пройдя все девять кругов Ада, мы стали довольно состоятельными. — Ты хочешь уехать от него? — поставив посуду в раковину, я предложил пойти в комнату, где мы расположились на мягком диване. — Я мечтаю сбежать от него. Ни дня не прошло, чтобы я не думал и не пытался, — столь обиженный и озлобленный тон я себе и представить не мог. — Поэтому ты весь в синяках? Последствия побегов? — от столь неожиданного вопроса омега даже застыл. — Думал, не замечу? — Ну, это, скорее, и причины, и последствия — смотря, какие именно синяки в… ты имеешь в виду, — он на секунду замялся. — А можно мне ещё раз в ванную? Раз уж все известно, то я хотя бы коже отдохнуть дам, тональник смою. — Не спрашивай, просто делай то, что считаешь нужным. Будь как дома, — пока парень смывал с себя косметику, я помыл посуду и, захватив с собой Беляшика, вернулся в гостиную. Честно сказать, такого поворота я даже не ожидал — синяки оказались гораздо больше и чернее, чем я думал. И количество их тоже было немалым. От моего взгляда Оскар стушевался и, обняв себя руками, сел на прежнее место. — Как?.. — только и смог произнести я. — Каком кверху, — печально усмехнулся и вновь прижал котёнка к себе, постоянно наглаживая и целуя. — Он пытается выбить из меня всю «подростковую дурь». Сбежал от тирана и стал им сам… Он не понимает, в чём причина моего поведения, думает, это временно. Он даже под домашний арест меня посадить попытался, заставив пахать в твоём офисе. Как он меня вообще туда устроил… — Подожди, так ты не знаешь?.. — и тут я понял, что ляпнул лишнего…Часть 2
31 мая 2020 г. в 15:24
POV Алекса
Да уж, ну и характер… Придётся либо помучиться с его перевоспитанием, либо разочаровать Пола и выгнать взашей его столь характерного «будущего пасынка», как тот изволил выражаться.
После ухода омеги я вновь принялся за бумажную возню, но уже через полчаса за дверями кабинета послышались гневные вопли моего помощника — Алека — как мне до сегодняшнего дня казалось, невозмутимого. Не выдержав больше пяти минут криков и ругани, я пошёл разбираться сам.
— Что здесь происходит? — услышав голос, оба резко замолчали, поняв, что ничего хорошего мое появление не сулит.
— Научите своих сотрудников руки при себе держать! Какого чёрта это животное меня хватает и толкает?! — не скрою, запыхавшийся, весь бордовый от переполняющей злости омега выглядит довольно забавно, но услышанное мне совершенно не понравилось, а потому я обратился к альфе, что сейчас был готов буквально взорваться от возмущения.
— Ал… Мистер Вайсман, ты… Вы ж меня прекрасно знаете, и без повода я никого и пальцем не трону! Этот пиз… — на пару минут замолчав, дабы сделать несколько глубоких вдохов и успокоиться, он продолжил. — Этот недообольститель со мной флиртовать пытался! А ты… Вы знаете, что у меня муж есть и ребёнок скоро появится, и мне все эти красивые глазки и поглаживания по коленкам ни в одно место не упёрлись! — подавив в себе улыбку, я вновь перевел взгляд на подростка, что возмущенно сопел, осознавая свой провал.
— Ко мне, — развернувшись, я ушёл в кабинет.
— Это я как преданная псина должен по первой команде прибегать?! — услышал брошенный в спину вопрос. А он за словом в карман не полезет… Да, малыш, в скором времени ты станешь моей преданной псиной, а если точнее, щенком. Пожалуй, таких экземпляров — глупо смелых — в моей коллекции ещё не было, так что, так просто сдаваться и выгонять его я не буду. Ну, ничего, если уж я смог развернуть такой бизнес, уж с каким-то омежкой справлюсь.
Дождавшись, пока ребёнок придёт и плюхнется в кресло, я повернулся к нему.
— Встать, — в ответ на приказ послышалось лишь тихое «пф» и не последовало никаких действий. — Я сказал: «встать».
— А вот если нет?! Что Вы сделаете?! Уволите? Да пожалуйста, не больно-то и рвался на работу, тем более сюда, — с вызовом глянув мне в глаза, но тут же опустив их, на одном дыхании проговорил он. Боится. Это очень хорошо, что боится.
— Повторяю последний раз. Поднимись. Это элементарные правила, ну же. Когда разговариваешь с начальством, надо оторвать свою маленькую, и без того вечно страдающую задницу от стула. Неужели твоим воспитанием никто никогда не занимался? — от гнева, казалось, омега был готов разорваться на сотню маленьких медвежат.
— А не много ли Вы о себе возомнили? — встав ногами на кресло, дабы высказать мне прямо в лицо всё, что думает, начал он. А я, резко притянув его за талию, ногой вытолкнул опору из-под его длинных худых ножек, от чего подросток взвизгнул и вцепился в мой пиджак. — Да вы тут все ах… — не дав договорить, я закрыл ему рот свободной рукой и поставил на пол. — Не Вам судить о моём воспитании, — следующее его действие меня ни капли не разозлило, больше позабавило: мелкий, упрямо скрестив руки на груди, уселся прямо на пол.
— Что ж, времени у меня предостаточно, — подойдя к двери, я закрыл её на ключ, от чего мой новый подчинённый явно занервничал. — Пока я не добьюсь желаемого, ты отсюда не выйдешь.
— Права не имеете!
— Ты бы лучше про свои права и обязанности прознал, а уж потом мне что-то рассказывал, — ещё немного посидев, парень всё-таки встал. — Так бы сразу. А теперь объясни, пожалуйста, чего ты пытался добиться своими действиями?
— Уйти хотел. Хотел по-хорошему с ним договориться, чтобы без ссор и без скандалов, а он… — глядя в пол, бубнил он.
— И что же ты хотел дать взамен? — подняв его лицо за подбородок, поинтересовался я.
— А это Вас, мистер Вайсман, не касается, — прошипев, Оскар попытался вырваться, но я не дал.
— Я задал вопрос, — решил немного порычать для вида, что очень даже неплохо подействовало. — И хочу услышать ответ именно на него.
— Уж поверьте, я бы нашел способ расплатиться, — совершенно однозначно проведя языком за щекой, ухмыльнулся он, а у меня руки зачесались дать ему пощёчину.
— Что ж, думаю, папа очень обрадуется, когда узнает, как его шестнадцатилетний сын договаривается с людьми, — пришла моя очередь улыбаться.
— Он и так прекрасно знает о моих связях, скажем так, — говорит, а голос срывается. Понятно же, что вранье, и ни с кем он никогда не спал — от него даже запаха не исходит никакого, что говорит об отсутствии течек. Ох, малец, ну и яму ты себе копаешь…
— Тогда давай прямо сейчас ему позвоним и обрадуем не только тем, что тебя уволили в первый же рабочий день, но и твоими телесными торгами? — сразу побледнев, омежка потупил взгляд и угомонился. — Ещё хоть одна жалоба на тебя, и можешь здесь больше не появляться, — отпустив его, я вернулся на свое рабочее место. — Свободен.
После ухода подростка меня в этот день, как, в принципе, и весь ближайший месяц, никто не дёргал, что очень красноречиво говорило о принятии омегой моих условий. Но вот его обучение закончилось, и началось самое «веселье»: первую неделю всё было просто отлично, но после я стал постоянно замечать неточности и ошибки в оформлении всех самых важных документов, задержки отчетов и отсутствие некоторых бумаг.
— Скажи мне честно, Оскар, чем ты занимался весь тот месяц, что ходил сюда? — глядя на явно подавленного омегу, спросил я, в очередной раз вызвав «на ковер».
— Наблюдал, учился, — отрешенно, будто вот-вот заплачет, ответил он. Я часто видел слёзы омег, в том числе и своих подчиненных, так что это меня ни капли не тронуло.
— Тогда почему ты постоянно подаешь мне такую документацию? Почему я должен тратить своё время на исправление твоих ошибок? — уже порядком уставший, парень сел напротив меня и, закрыв лицо ладонями, несколько раз тяжело вздохнул. Рукава рубашки немного задрались, и я увидел буквально черные синяки.
— Если хотите уволить — увольняйте, я не особо расстроюсь, правда. Я совершенно не заинтересован в удовлетворении Ваших профессиональных потребностей, у меня и без того проблем хватает. Сюда я прихожу только потому, что заставляют, из-под палки, грубо говоря, — уставший взгляд цвета океана блуждал по моему лицу.
— У тебя что-то случилось? Дома какие-то неприятности? — Оскар усмехнулся.
— Какое Вам до этого дело? Заморочьтесь чем-нибудь другим.
— А я вот хочу заморочиться тобой, и что же ты сделаешь? — мне вдруг искренне захотелось узнать, что происходит у этого комочка эмоций.
— Пожелаю всего хорошего и исчезну из Вашей жизни, — встав, он хотел было уйти, но я остановил, и, притянув за руку, обнял, от чего омежка, прошипев от боли, вскоре обмяк и чуть не съехал на пол. — Отпустите… — измученно прошептал он, совершенно не пытаясь вырваться.
— Пока не услышу ответы на свои вопросы, не отпущу, — впервые за долгое время мягко произнёс я. — Давай в кафе съездим, и ты мне всё расскажешь, м?
— Почему я должен это делать? Вы мне кто-то? — пробубнил мне куда-то в пупок омежка.
— Ты прав, никто, но, быть может, я помочь смогу, — Слегка оттолкнув его, вновь осмотрел. А синяки-то не только на руках: вся шея и лицо замазаны косметикой. И вновь усмешка.
— Я не собираюсь Вам плакаться, в этом нет нужды. Пожалуйста, можно я просто пойду домой?
— Нет, нельзя. Раз не хочешь плакаться, будешь отрабатывать все свои ошибки и недочёты. Прямо сейчас. Садись на моё место, — ребёнок тяжело вздохнул, но за компьютер всё же сел.
— И что делать? — поставив стул, я сел рядом с ним и стал объяснять частые его ошибки. Через полчаса он уже сам вошёл во вкус и стал задавать вопросы.
— И всё же у меня складывается впечатление, что весь предыдущий месяц ты совершенно ничего не слушал и не делал, — закончив, мы уже минут десять просто разговаривали.
— Мне не было интересно, они просто показывали, а когда я спрашивал, говорили что-то типа «В Интернете потом посмотришь, некогда больше эту тему мусолить!!!» — он скривил лицо, пародируя одного из секретарей.
— Сказал бы сразу, я бы разобрался, — Оскар впервые искренне мне улыбнулся. — Значит, в этом месяце они без премии.
— У Вас и так работы много, не хотелось дёргать понапрасну, — прикрыв глаза, он облокотился на спинку кресла. — Ладно, рабочий день закончен, я пойду, пожалуй. Ещё в магазин зайти надо…
— Собирайся тогда, подвезу. Уже слишком поздно, чтобы ты один по улицам шлялся, — омега хотел вновь начать спорить, но, поняв, что это бесполезно, всё же не стал.
Спустившись на парковку, я взял ребёнка за руку, дабы не потерять.
— Я сам могу идти, — сладко зевнув, промурлыкал он. Я проигнорировал эту попытку возмущения, всё так же шагая к своей машине.
Всё время поездки омега спал, изредка просыпаясь спросить, не приехали ли мы.
— Стойте, а мы где вообще? — уже когда я припарковывался, сообразил спросить мальчишка.
— Ну, ты же сказал, что в магазин над…
— Не-ет-нет-нет, только не здесь!.. — омега схватился за голову, непонятно из-за чего паникуя.
— В чем проблема? Магазин рядом с домом, что не так? — я искренне не понимал, в чём проблема.
— Да нельзя мне домой! Точнее сюда домой нельзя! Там ведь папа и… Ладно, сейчас такси вызову… — немного успокоившись, он повернулся ко мне. — Вы езжайте. Спасибо. Я просто совершенно забыл о… В общем, просто спасибо.
— Куда ты собрался ехать в двенадцать ночи? И почему домой нельзя? Что вообще происходит? — недолго думая, я вновь завёл машину и начал выруливать из дворов серых многоэтажек. — Деньги на отель есть? Или хотя бы на мотель? — Оскар отрицательно покачал головой. — Вот ты интересный, конечно.
— Да я у друга переночую. Наверное, если он не уе… — последние слова он пробубнил еле слышно. — В общем, без ночлега точно не окажусь.
— Значит, переночуешь сегодня у меня. — на немое возмущение я даже не подумал отвечать. — Можешь поспать пока.
«Из такой жопы мы быстро не выберемся…» — подумал я про себя, выезжая из района.