***
— Представляешь, она побила меня, — кое-как очухавшись от пережитого, громогласно заявил Крис, появившись на пороге своей квартиры. Он стянул кроссовки с ног и прошел по коридору прямиком в гостиную, где сейчас тихо работал телевизор. — Я думал, мы сможем все обсудить. Думал, мы поговорим как цивилизованные люди, а в итоге… Меня послали на хуй. Крис упал в кожаное кресло, стоявшее рядом с диваном, и устало сжал переносицу пальцами. Конечно, он ожидал другой встречи. Думал, что Валентайн обрадуется его появлению, а не изобьет цветами и не обматерит. Такую злой он видел ее лишь однажды, когда они одиннадцать лет назад попали в особняк в Арклейских горах. И почему она злилась? Непонятно. Крис же, правда, работал и лишь изредка мог выбраться в бар. Может, действительно стоило приехать к ней в первую же неделю, а не тянуть неизвестно сколько? — Ты сам виноват, — фыркнула девушка, не отвлекаясь от просмотра телевизора, а Крис удивленно вскинул брови, искренне не понимая. — Виноват? И в чем же тут моя вина, скажи мне на милость, — обиженно проворчал он и поймал на себе укоризненный взгляд Шевы Аломар. Крис, пребывая в полном ступоре, смотрел на нее. Шева, как и его сестра, обвиняла его во всех бедах вселенной. Он раздраженно закатил глаза, не желая мириться с этой мыслью. Вечно женщины его в чем-то упрекают и никогда не объясняют, в чем именно он виноват. Может быть, поэтому Крис многие годы предпочитал работу общению с девушками. Ну, хотя бы сейчас что-то более-менее складывалось с Шевой, которая часто приезжала к нему. Правда, Редфилд все чаще задумывался о том, что эти отношения обречены на провал. — То есть я виноват в том, что она меня избила и прогнала? — недовольно фыркнул Крис, скрестив руки на груди. — Крис, пойми, — Шева села на диване и теперь смотрела прямо на него, — Джилл знает тебя так, как никто не знает. Она рассчитывала на тебя с самого начала, с того момента, как мы ее высвободили. А ты позволил усомниться себе в доверии к ней. Ты сам испортил вашу дружбу и… возможно, нечто большее, — тихо перевела дыхание она, откинувшись на спинку дивана. — Я видела ее взгляд. Она точно испытывала к тебе не дружеские чувства. — И что ты мне предлагаешь сделать? — Ничего, — пожала плечами Аломар и поднялась с места. — Ну, может быть, для начала разобраться в самом себе и своих чувствах, а потом уже говорить, кто прав и кто виноват. Девушка скрылась за дверью в гостиной, оставляя Криса наедине со своими мыслями. Редфилд тяжко вздохнул, в очередной раз сжимая переносицу пальцами. Возможно, Шева права, и стоило разобраться в том, что он на самом деле испытывал. В одном Крис был уверен на все сто процентов — он не готов был вычеркнуть Джилл Валентайн из своей жизни. Он не готов был перестать с ней общаться. Джилл стала неотъемлемой частью его жизни, как часть его самого, к которой он настолько привязался, что не мог просто так взять и отпустить. Это было невозможно. Их дружба была проверена долгими годами и невероятными испытаниями, и если Джилл действительно к нему что-то испытывала, то почему об этом никогда не говорила? Неужели так сложно подойти и сказать обо всем напрямую? Почему подобное правило не работало с женщинами? Почему они всегда дожидались, пока Крис первым сделает шаг навстречу? Что за идиотизм? Вот поэтому он всегда выбирал работу. Все эти чувства слишком сложные и… вообще ни к чему. Если бы можно было прожить без этого, Крис точно бы воспользовался подобной возможностью. Он недовольно фыркнул от собственных мыслей, вдруг услышав какую-то возню на кухне. Лениво поднялся из кресла и остановился на пороге, замечая, что Шева решила что-то приготовить. Крис не смог сдержать улыбку, глядя на нее. Девушка как-то грустно улыбнулась в ответ, продолжая заниматься своими делами. Может быть, Шева права, и ему тоже не помешает сходить на прием к какому-нибудь мозгоправу, который помог бы разобраться во всем. Крис почувствовал, как, правда, окончательно запутался. С этим нужно что-то делать и срочно.***
Солнце за окном медленно склонялось к горизонту, и все небо окрасилось в нежно-алый оттенок. Теплый ветер слабо колыхал белые шторы, пробираясь в комнату, где на большой мягкой кровати Леон не сводил взгляда с Джилл, которая разглядывала потолок и рассказывала о разных вылазках, опасных операциях, а потом резко с работы перешла на родню и с досадой вспомнила о том, что ее родители давным-давно умерли. Мужчина придвинулся чуть ближе, теперь выводя кончиками пальцев какие-то незамысловатые узоры на ее животе. Он не смог сдержать улыбку, замечая, как нежная светлая кожа покрылась мурашками от его прикосновений. — Может, поэтому я все годы так отчаянно воевала на работе, — смело предположила Джилл, испытывая легкую щекотку из-за прикосновений Леона. Но она продолжала рассматривать потолок и размышлять вслух. — Мне порой кажется, что, пока я не погибну на этой работе, мне не будет покоя. — Ты один раз уже погибла, — шепнул Леон, подпирая голову рукой и теперь всматриваясь в ее голубые глаза. — Разве эта «смерть» считается? — усмехнулась она, а потом нахмурилась. — Хотя… ты прав. Целых три года все вокруг думали, что я умерла. Даже место на кладбище мне отвели, что очень мило с их стороны, — фыркнула Джилл, отчего Кеннеди не смог сдержать смешок. — А я на другом конце света убивала людей и выполняла жесточайшие приказы. — Ты в этом не виновата, — серьезно добавил он. Джилл наконец посмотрела на Леона. — Ты была под контролем безумца, который хотел захватить весь мир. В итоге Крис все равно смог вытащить тебя несмотря ни на что. Теперь осталось справиться с кошмарами и последствиями, но, учитывая, какая ты сильная, я уверен на все сто процентов, что ты справишься, Джилл. Женщина тихо вздохнула, молча кивнула в ответ и попыталась сама поверить в это. Если не справится она, то никто другой больше не сможет помочь. Джилл попыталась отогнать гнетущие размышления, сосредоточившись на каждом ласковом прикосновении Леона, который продолжал вырисовывать на ее коже какие-то только ведомые ему узоры. Тишина в комнате расслабляла, а слабые порывы ветра лишь удваивали романтичность момента, пускай они говорили не на самые лучшие темы. Пение птиц доносилось откуда-то из глубины леса, трава тихо шелестела, и, пожалуй, для полной идиллии момента не хватало успокаивающего прибоя моря. Джилл облизала пересохшие губы, чувствуя, как знакомое желание вновь подкрадывается и затмевает собой все вокруг. Она томным взглядом смотрела на Леона, который тоже о чем-то задумался. Боже, как же хотелось, чтобы он остался сегодня с ней на всю ночь. И на весь следующий день. И на следующий. Чтобы он больше никуда не уходил. С Леоном было так спокойно, весь мир приобретал былое значение и окрашивался в совсем новые краски. Именно в это мгновение Валентайн осознала, что влюбилась. По-настоящему влюбилась. Влюбилась, как показывали в многочисленных мелодрамах. Только это сладкое чувство мгновенно исчезало, стоило Леону уехать, и возвращались все кошмары с ощущением пустоты. Вдруг Леон от чего-то усмехнулся, и Джилл в непонимании вскинула брови. Что его насмешило? Ее выражение лица при мыслях о влюбленности? — Что? — спросила она, чуть нахмурившись. — Я вспомнил, как ты сказала, что побила Криса цветами, — уже не сдерживая смеха, ответил Леон, и Джилл тихо хихикнула. — При следующей встрече я обязательно постебусь над ним. Я не могу упустить такую возможность. — Если он тебя не убьет, когда узнает, что мы с тобой проводим так много времени вместе… — полушепотом отметила Валентайн. Он поднял на нее взгляд, лукаво улыбаясь. О, нет. Леона нисколько не пугал гнев Криса. Да и ему было абсолютно все равно. — Если он узнает, что ты… решился на некоторые действия быстрее, чем он, то мне страшно представить, что будет. — Он сам виноват, — выдохнул Кеннеди, и его рука скользнула вверх, к груди Джилл. Легла на правую, ласково сжимая, отчего женщина не смогла сдержать тихого стона. Она снова всмотрелась в его глаза томным взглядом, облизывая губы. Леон наклонился к левой и языком обвел ореол соска, затем оставил пару поцелуев, а рука уже скользнула под одеяло, спускаясь к низу живота. — Если бы он только знал, что потерял. Джилл снова прыснула, но ухмылка быстро исчезла с лица, стоило пальцам Леона коснуться ее клитора, начиная нежно массировать. Валентайн не сдержала очередного стона, который растворился в сладком поцелуе. Она обняла мужчину за плечи и притянула ближе к себе, тем самым заставляя его лечь сверху. Блаженство заполнило каждую клеточку тела, растекаясь горячими волнами от головы до самых кончиков пальцев. Желание становилось диким, практически животным. Джилл углубила поцелуй, надеясь, что воздух в легких не закончится слишком быстро, потому что останавливаться нисколько не хотелось. И, кажется, Леон полностью разделял ее страстное рвение, отвечая на поцелуи так, будто бы это были их последние поцелуи вообще. Мужчина обхватил обеими руками разгоряченные бедра, развел чуть шире и наконец вошел в Джилл, томный стон которой эхом пронесся по комнате. Она крепче обняла его, обхватила ногами за поясницу, позволяя проникать глубже. Так безумно хотелось чувствовать его целиком. И водоворот невероятных, никакими словами неописуемыми чувств накрывал с головой как настоящее цунами. Они отдавались друг другу, доверяли друг другу и вместе забывались в бездне истинного удовольствия. Леон не останавливался ни на минуту, целовал ее уже припухшие от многочисленных поцелуев губы и всматривался в затуманенные от возбуждения глаза, видя в них полное отражение собственных чувств. Вскоре знакомые судороги прошли по телу, и Леон, в последний момент сквозь вихрь эмоций напомнив себе, что они без всякой защиты, выскользнул из Джилл и кончил на простыню. От накрывшего оргазма перед глазами посыпались звезды. Валентайн крупно задрожала в его руках, и мужчина крепче сжал ее в своих объятьях, устроившись головой на груди и вслушиваясь, как бешено колотилось ее сердце. Совсем как и его. — Может, ты все-таки останешься? — лениво спросила Валентайн, когда стрелки часов остановились на полдевятого вечера и Леон начал собираться. Она лежала на постели, пристально наблюдая, как Кеннеди одевается. — Нас же до сих пор не прервали. Никто не пришел и не постучался в дверь. Значит, можно остаться. — Я в этом сомневаюсь, — усмехнулся Леон, застегнув ремень на брюках, которые все еще были немного влажными. — Мы с тобой увидимся еще завтра, — он подступил к постели, наклонился и поцеловал Джилл в плечо, отчего она не смогла сдержать улыбку. — Я обязательно приеду, если с работой не будет никаких проблем. — Ловлю тебя на слове, мистер Кеннеди. Или лучше называть тебя агентом? — Смотря, как тебе больше нравится. — Агент Кеннеди, — выдохнула Джилл так, словно пробовала на вкус. — О да, звучит очень сексуально. Леон рассмеялся, сложил телефон и ключи от мотоцикла в карман, а затем проследил за тем, как Валентайн вдруг подскочила с постели и натянула первую попавшуюся майку, видимо, чтобы проводить его. Мужчина остановился на пороге комнаты и, наклонив голову на бок, улыбнулся Джилл. — Звони мне, если что. — Обязательно, — кивнула она и, схватившись за край футболки, притянула Леона для поцелуя. — Я уже скучаю, Леон. — Я тоже, — шепнул Кеннеди, подарил ей еще один поцелуй и поспешил уйти. Она проводила его взглядом и, как только Леон скрылся на лестнице, закрыла дверь, прижимаясь спиной к холодной поверхности. Пожалуй, сегодня если и будут мучить кошмары, то Джилл сможет с ними справиться. Мечтательная улыбка появилась на губах, и Валентайн с трудом осознавала реальность происходящего. Больше похоже на сладкий сон. Лишь бы он никогда не заканчивался.***
Но, конечно, ничто не могло длиться вечно. Сидя за рабочим столом, где Леон продолжал увлеченно перебирать документацию уже на следующий день, он резко отвлекся от бумаг, когда перед носом упала папка с делом. Кеннеди выпрямился и удивленно посмотрел на начальника отдела, задавая закономерный вопрос. — Работа. Ты отправляешься в Восточную Европу, — сухо сказал он, разворачиваясь и не спеша направляясь в сторону своего кабинета. — Когда? — удивился Леон. — Сегодня. Вылет вечером, — пояснил мужчина и посмотрел на агента через плечо. — В папке все детали задания. Я думаю, что с подобным ты быстро справишься. Всегда, по крайней мере, справлялся. Да и посмотри на гонорар, который получишь в итоге. Тридцать процентов тебе уже перевели на счет, в качестве аванса. Леону лишь осталось промолчать и принять задание. Открыв папку, он прочитал, куда именно прилетит и что должен сделать на месте. И с каких это пор он должен выяснять, будет применено или нет Б.О.О.? Непонятно. Поездка в корне меняла все планы на ближайшие полтора месяца точно. Кеннеди устало потер лоб и бросил взгляд на телефон, думая звонить Джилл прямо сейчас. Конечно, лучше ей сказать обо всем лично. Часы показывали лишь два часа дня, а впереди намечался небольшой обед. Как раз в это время можно съездить до реабилитационного центра и поговорить обо всем. Нельзя же уезжать просто так, не предупредив. Когда его мотоцикл выехал за пределы Нью-Йорка, солнце в небе нещадно палило землю. Жара стояла практически невыносимая, и все по радио и телевизору говорило о том, что давненько в штате не было такого жаркого лета. Леон ехал с попутным ветром и надеялся успеть до того, как у Валентайн начнется очередной сеанс у доктора. Кажется, по понедельникам они начинались около четырех. Перед тем, как поехать туда, Леон заскочил в цветочный магазин и, кроме букета, не забыл купить коробку конфет, которую обещал секретарше Робертс. — Мистер Кеннеди, — приветливо улыбнулась она, когда Леон появился на пороге центра. — Мисс Валентайн отдыхает на заднем дворе. — Как и обещал, — улыбнулся в ответ Кеннеди, протянув коробку конфет. Женщина вся просияла и поблагодарила его, поторопив, потому что через пятнадцать минут у Джилл назначена терапия. Леон крепче сжал в правой руке букет цветов и быстро преодолел расстояние до двери, ведущей на задний двор с многочисленными отдыхающими. Благо Валентайн было легко найти. Она, как и всегда, лежала на шезлонге и нежилась на солнце. — Мисс, ваш герой-любовник идет, — с усмешкой сказала старушка, а Джилл лениво приоткрыла глаза, замечая Леона. Улыбка тотчас коснулась губ, и взгляд зацепился за его правую руку, которую он почему-то прятал за спиной. — Неужто цветы несет? Боже, какая прелесть, — пролепетала женщина, и Джилл фыркнула. Когда он наконец подошел, Валентайн почти сразу получила поцелуй в губы. — Я уж подумала, что ты не приедешь. — Буквально на пару минут заскочил, — виновато улыбнулся Леон, протягивая ей букет роз. Джилл удивленно охнула, зарываясь носом в пышные красные бутоны и игриво хлопая ресницами. Она тихо поблагодарила его и еще пару раз поцеловала. — Джилл, у меня не очень хорошие новости, — серьезно добавил он, присаживаясь на соседний шезлонг, а Валентайн нахмурилась. — Меня отправляют в Восточную Европу. — Когда? — Сегодня вечером улетаю, — поджав губы, сказал он. — Вроде ничего сложного. Только меня настораживает то, что там назревает гражданская война, и… похоже, повстанцы планируют государственный переворот. Джилл недовольно хмыкнула, почему-то нисколько не удивившись от его слов. Она положила букет рядом с собой, нервно думая, когда Леон вернется и вернется ли вообще. Нужно мыслить позитивно, но прямо сейчас это казалось просто-напросто невозможным. Кеннеди, заметив, как она напряглась, взял ее за руку, ласково погладив. — Я вернусь, обещаю, Джилл. Это вряд ли займет слишком много времени. Пара недель, и я прилечу обратно. Вот увидишь, — пытался приободрить ее Кеннеди. Она молча кивнула ему в ответ, крепче сжав его ладонь в своей. Провожать его было особенно тяжело. Джилл целиком и полностью погрузилась в тяжелые размышления, лишь краем уха улавливая то, что говорил Леон. Солнечный день вдруг стал каким-то серым и невзрачным. Настроение моментально испортилось, и внутри снова возникла черная дыра. Сердце болезненно сжималось от того, как Леон грустно улыбался и обещал, что все будет хорошо. Да как может быть хорошо, если она теперь вновь останется одна, наедине с собой? Неизвестно насколько. Как выдержать месяц, когда никто не будет к ней приходить? Джилл растерянным взглядом смотрела на Леона в холле, затем на ватных ногах вышла из здания, спустилась вслед за ним по лестнице и подошла к байку. Мужчина притянул в свои объятья, крепко сжимая, и слезы предательски беззвучно полились по щекам. Все перед глазами расплывалось. Джилл чувствовала, как весь мир вокруг в очередной раз разбивается на тысячу осколков. Леон ласково погладил ее белые волосы, стер мокрые дорожки с лица и крепко поцеловал на прощанье. Но ей этого было недостаточно. Джилл кое-как сумела отступить на шаг. Мотор мотоцикла взревел, и Кеннеди слишком быстро уехал. Она опустошенным взглядом всматривалась вдаль, и розы выскользнули из руки, падая на асфальт. Все вокруг вмиг исчезло. Мир окрасился в серые тона, а сердце в груди пропустило болезненный удар. Валентайн снова провалилась в бездну, из которой так отчаянно пыталась выбраться.