Похищение художника

— Что ты здесь делаешь в такую рань? Но самое главное, что ты делаешь здесь? — вопрос прямо с порога в сторону Джина, который уже удобно уместился на кухне и даже успел сварить себе капучино. Он деловито с прямой спиной держит в руках хрупкую чашку, делая вид, что над чем-то усердно думает. — Вот что я тебе скажу. Без меня ты давно бы пропал. Мин впадает в осадок и хмурит брови, пока за спиной стоит Чимин и помалкивает, ничего не понимая, удивляясь увиденному здесь человеку помимо Юнги за последний месяц. — Я бы жил спокойнее, однако есть ты и почему-то здесь. Так, что случилось? Менеджер распахивает край пиджака, доставая из потайного кармашка белый конверт, и протягивает альфе. Мин в недопонимании приоткрывает конверт, где сверху красивыми буквами выведено, «Приглашение». — Мой ответ сразу нет, — говорит Мин, пробегая взглядом по тексту. — Поздно! — вскрикивает Джин, подрываясь с места, и вместо конверта впихивает Мину билет на самолёт прямым рейсом. — Тайланд? — подаёт голос Чимин из-за спины альфы, что мельком увидел рейс уже на следующей неделе. — Ты дурной? Я же сказал нет, и не только потому, что не хочу оставлять Чимина. — Оп-ля! — Джин протягивает ещё один билет, — Всё продумано! А поехать ты обязан, потому что тебя официально пригласили. Знаешь сколько я пытался выбить тебе там место? Дому искусств исполняется десять лет и ты туда явишься вместе с Чимином. Пак оживленно бегает глазами от количества информации и поглядывает на СокДжина, не спускающего с него глаз. — Не пыхти, Юнги, я бы предложил приглядеть за ним, уж я то справлюсь, ну ты такую идею не одобрил бы. — У тебя слишком длинный язык и ты абсолютно прав, — говорит Мин, задвигая омегу за свою спину, как за каменную стену, подальше от чужих глаз, как свои драгоценные картины, стоящие в мастерской, — Так, ты проинформировал, хотя мог бы и все по телефону сказать, а теперь можешь ехать обратно. Буду рад не увидеть тебя ближайшие полторы недели. — У кого из нас ещё язычок длинный, — альфа складывает руки на груди, смотря выжидающе, и Джин сдаётся, мило попрощавшись с омегой, покидает дом. — Опоздаешь на рейс— лично скину тебя с самолёта! — кричит Джин и убегает. Пак все так же стоит за спиной альфы, кусая губы, не зная, как завязать разговор. Да и трогать старшего как-то не хочется, тот явно не в духе, судя по плотно сжатым пальцам поверх конверта. Он уже ступает назад, тихонько ускользая, но его ловят, не дав и уйти за угол. — Если ты также будешь бегать от меня по Тайланду, то ты потеряешься, а я этого не хочу, — Чимин не знает, маска это или нет, но это совсем другой Юнги не тот, что был минуту назад. Густые брови идеально прямые, нет нахмуренных складок на лбу, на губах играет улыбка, такая тёплая и привычная, завлекает, и хочется коснуться пальчиком, потому, что Чимин знает, насколько она мягкая и сладкая. Альфа придерживает его рукой за талию и омега рефлекторно прижимает руки к его груди двигаясь ближе. — Мы правда полетим? — Джин сказал, это обязательно, такова моя работа, но не переживай, мы там не задержимся надолго, — альфа поглаживает его спину, задевая выпирающие позвонки, и зарывается носом в светлые волосы. Чимин сжимает пальцами ткань рубашки, не решаясь задать вопрос, а хочется кое о чем попросить, очень хочется, — Ты слишком громко дышишь. Скажи уже, что хочешь, — Чимин поражается проницательностью альфы. — Мы же сходим к морю? — Думаю, это будет самая приятная часть нашего мини-путешествия, — говорит Мин и чмокает подставленные губы, радуясь, что Чимин выглядит счастливым и сам проявляет инициативу. Омега приподнимается на мысочки, равняясь в росте с альфой, и, обнимая одной рукой за шею, наклоняет голову, целуя в мягкие губы, крадя его утренний поцелуй в лучах восходящего солнца. Холли опять лает на своего слишком любвеобильного хозяина, что уже одной рукой приподнимает ночную кофту, поглаживая поясницу Чимина. Омега и не против, поддаётся приятным поглаживаниям и лёгким поцелуям, что осыпаются на румяные щёчки. Мин наклоняет его сильнее к полу, будто кружа в танце, не прекращая одаривать поцелуями-бабочками, а после приподнимает на руки, крепко обнимая. Холли уже воет и хочет тоже, но Юнги не обращает на него никакого внимания. Он смотрит на Чимина, милого, разнеженного, он игриво смеётся, запрокидывая назад голову, но крепко держится за чужие плечи, и Мин Юнги чувствует, что нужен ему, что тот без него просто не может. Это приятно греет сердце, хоть Чимин никогда не говорил подобного. Но кому нужны слова, если есть столько способов выражения своих чувств?

***

Чимин летает по гостиной ласточкой, широко расправив крылья в стороны, чувствуя такую лёгкость в теле, что кажется действительно со следующим шагом оттолкнется от пола и взлетит. Он выбегает на улицу вместе с озорным Холли, который не понимает такой порыв омеги, но Чимину все равно. Он так рад, что может не думать о других людях, что никто не увидит его резвящимся по полю, сдувая пушистые головки одуванчиков, ну, разве что Юнги, который хоть и работает, но краем глаза всегда присматривает. Чимин не верит своей нынешней жизни, в то, что его больше не окружает стальной мегаполис, он волен в любое время дня и ночи выйти из дома и подышать свежим воздухом. Хотя куда уж больше? Дома всегда свежо из-за широко открытых окон, по-летнему приятно, прохладно и дурманящие пахнет. Пак валится на спину и смотрит на все голубое небо. Он по-детски пищит и приподнимается, замечая быстро летящий самолёт, что оставляет за собой воздушные белые полосы, растекающиеся по небу. Скоро на таком полетит и он. В Тайланд. О таком он и мечтать не мог. А главное с кем. Сидя на попе, оперевшись сзади руками о траву, Чимин смотрит на дом, залитый солнцем со всех сторон. В своей комнате за ноутбуком работает Юнги, активно что-то печатая, заламывает пальцы, когда активно о чем-то думает, и морщит нос, когда в голову ничего не приходит. Чимин внимателен к таким мелочам и запомнил каждую, даже россыпь родинок на руках. Поддавшись приятной неге, разливающейся в груди, Чимин улыбается, подставляя лицо солнцу, а позже поднимается на ноги и бежит обратно в дом, мельком кидая взгляд на все ещё работающего Мина. Пак тихонько приоткрывает дверь нужной комнаты. Альфа сидит к нему спиной, сканируя какой-то файл. Кажется, что он не чувствует чужого присутствия и серьёзно погружен в работу. Чимин мнется у порога, но он так… Соскучился. Он действительно соскучился и хочет этой телесной близости. Чимин обходит стул на колесиках и отодвигает его слегка от стола. Мин из-под чёлки наблюдает за неловкими действиями омеги, но ничего не говорит. Достаточно отодвинув стул, Пак садится на колени Юнги к нему лицом и обнимает за плечи. Руки альфы смыкаются за спиной омеги и, двигая ногой, он возвращается на прежнее место, где может продолжить работать. Чимину так хорошо, пусть и не очень удобное положение, но альфа рядом, а больше ничего и не надо, ну может только ещё один поцелуй, но Мин работает и он не хочет его отвлекать. Юнги притягивает омегу за бедра ближе и придерживает за спину правой рукой. Перед глазами рябит от прочитанного в который уже раз текста, он даёт им передохнуть, прикрывает глаза и наощупь целует Чимина. Попадает губами прямо за ушком и улыбается милой реакции омеги, который отлипает от удобного положения, прильнув своей щекой к щеке Мина. Та тёплая и очень гладкая. Он поворачивает голову в надежде прикоснуться к ней губами, но Юнги меняет все планы, тоже повернув голову, и они сталкиваются губами. Лёгкое соприкосновение и тихий шёпот Чимина: — Я соскучился. Старший гладит Чимина по спине и, подарив ещё один поцелуй в висок, прикладывает его голову к своей груди, чтобы тот отдохнул. Такая идиллия устраивала обоих. И Чимин поверить не может, что дальше может быть только больше. Они летят вместе в Тайланд, и эта неизвестность его пугает и завораживает одновременно. Он доверяет Юнги, его окутывает запах белого чая с мятой, все будет хорошо. — Ты так красиво дышишь, — шепчет Чимин, практически засыпая, несмотря на то, что на часах только перевалило за обед. — Думаю, тебе это снится. Чимин не отвечает, действительно проваливаясь в дрему. Маленький комочек отправляется в кровать, под пуховое одеяло, а альфа продолжает работать, ведь столько ещё нужно сделать до отлёта, но работа не идёт. Каждые пять минут он то и дело поглядывает на омегу. Тот временами ворочается, громко сопит или сладко вздыхает, что волей неволей, но обернёшься и проверишь, все ли в порядке. Посидев ещё пару часов, он бросает всю работу и устраивается под тёплым боком Чимина, который сам охотно тянет к нему ручки, укладываясь на грудь, где ритмично бьётся сердце.