Похищение художника

Чимин уместился на заднем сидении автомобиля, в то время как Юнги сидел впереди, переговариваясь с Джином по поводу выставки и аукциона, что должен начаться через каких-то полчаса. Новая серия картин потрясла многих, так как подобного от Мин Юнги никто не ожидал. Это было что-то новое, манера и стилистика та же, но настроение совсем другое, что привлекло внимание многих любителей его творчества и прессы. Новость о новой выставке разлетелась быстро, приглашено много важных людей, и в этом было решено устроить аукцион старых коллекций, Мин объяснил это тем, что хочет избавиться от гнетущего прошлого и жить только настоящим, не вспоминая былые тяжёлые времена. Юнги буквально светился, и Чимин бы хотел сиять вместе с ним, но странное волнение не покидало. Его состояние тела его волновало, он хотел то одного, то другого, ему было необходимо много тепла, и ласки, и дабы Юнги был всегда рядом, он пользовался этим сполна. Они часами могли лежать в кровати, целуясь, альфа не отпускал его ни на минуту, будто чувствовал, что тот нуждается в этом, целовал плечи, грудь и живот, ему он уделял особое внимание, поглаживал и, утыкаясь в него носом, вдыхал сладкий запах. И Чимина все чаще посещали очевидные мысли, он хотел поговорить с Мином, но как к такому разговору себя подготовить? Кто бы что не говорил, признаться в этом тяжело, особенно если это не было запланировано и вообще… — Чимин, мы скоро приедем, и ты сможешь перекусить. Джин как всегда устроил небольшой банкет в зале, — сказал альфа, повернув голову к Чимину. Мин был в хорошем расположении духа, рад, буквально чувствует, как прощается с прошлым и его ждёт только новое, светлое будущее с этим ягодным омегой. — Я вечно остаюсь голодным после таких мероприятий, а ехать потом куда-то ужинать я уже не в силах, поэтому надо совмещать приятное с полезным, да и за едой разговор быстрее клеится, а если ещё и бокальчик вина употребить. Ммм, все пойдёт, как по маслу,— воодушевленно тянет Джин, паркуя машину на стоянке у здания. Мысль о еде Пака радует, а вот от алкоголя он воздержится. Всё-таки нужно проверить, удостовериться. Открыв дверь машины, Чимин оглядывается по сторонам, осматривая местность, в этом районе он впервые. Буквально через дорогу он видит небольшой торговый центр и отделение аптеки. Шестерёнки в голове крутятся. Попросить Сокджина купить тест не вариант. Стыдно, да и он все непременно расскажет альфе. Сходить сейчас самому невозможно, Мин не поймёт и будет расспрашивать. Что же делать.? — Чимин, ты чего задумался? — Юнги приобнимает его за плечи, заглядывая в глаза. — Осматриваюсь. Улыбнувшись и поцеловав в щёчку, пока рядом никого нет, Мин разворачивает его ко входу в здание. Обстановка ничем не отличается от той выставки, на которой он был в прошлый раз, только сейчас народу больше и пахнет так… От переизбытка запахов у Чимина закладывает нос, и он невольно жмется ближе к Мину, идя позади него. На них поглядывают, но вопросов не задают, зная о приличиях и холодности Мина. Со стола Пак берет пару пироженных в шоколадной крошке и запивает все это дело гранатовым соком. Довольный, но все ещё встревоженный, смотрит по сторонам и видит на себе взгляды всех этих людей. Они выше его по статусу, очень много альф, богатые и влиятельные, и кто он? Обычный омега, второсортный художник и… — Чимин, когда начнётся аукцион, пожалуйста, не отходи от Джина, ладно, — советует ему Юнги, придерживая за руку. Он волнуется и даже непонятно из-за Чимина, которого оставит одного или из-за продажи его прошлого, запечатленного в картинах. И то, и то давит на него, но он улыбается и украдкой целует Чимина в висок, после чего скрывается среди гостей. — Если что будет нужно только скажи. Это затянется надолго,— тут как тут сзади подкрадывается Джин, нависая над ним коршуном, будто защищая, как и просил Мин. Пак ему дружелюбно улыбается, привык к бете, да и Джин действительно надёжный человек. Гости собираются в большом зале, где на сцене выставлены работы последних коллекций, среди них, сложив руки, стоит Юнги и ещё несколько человек, видимо руководящие сие аукционом, ближе к сцене расположен ряд стульев, на которых сидят влиятельные люди, которые так и тянут ручки к картинкам, готовые заплатить за них любые деньги. Джин же с Чимином стоят сзади, чуть поодаль остальных, стараясь не привлекать внимание. Пак кусает губы и поглядывает в окно, где хорошо открывается вид на торговый центр. Сжав кулачки и проглотив тяжёлый в горле ком, он поворачивается к Джину. — Мне нужно отойти в уборную, ненадолго. — Плохо себя чувствуешь? — забеспокоился бета. — Здесь просто жарковато, хочу освежиться. Джин лишь кивает и говорит направление в уборную, однако стоит Чимину скрыться с его глаз, он выбегает из здания и несётся в аптеку. Купив тест, два, на всякий случай, и оплатив все картой, что дал ему Мин на пользование, омега направляется обратно в зал. Чимина не было плюс минус минут семь. Ничего не изменилось, кто-то ходит по залу, рассматривая новую коллекцию, слышны звуки кричащих людей, дающих большую сумму, чем другой претендент за картину, в том зале он видит Джина. Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, Чимин направляется к нему, но за руку его кто-то перехватывает. — Здравствуй, Чимин, — подняв глаза, Пак видит статную женщину, он её помнит, она устраивала выставку в Тайланде в честь юбилея со дня открытия. — Здравствуйте, простите, не помню вашего имени, — смущённо отвечает Пак, мечтая поскорее от неё убраться. От её терпкого запаха у Чимина сводит живот, и хочется сразу чего-нибудь сладкого и освежающего, хочется мятного десерта. — Ким Суана. Я вас хорошо помню, вы были на моей выставке, правда не так долго, как бы мне хотелось. — Случились непредвиденные обстоятельства и нам пришлось удалиться. — Скорее уединиться,— говорит она с ехидной улыбкой. Чимину не по себе,— Ты ведь омега Мин Юнги. И как хорошо тебе с ним живётся? Чимин теряется. Он не знает эту женщину, не знает, можно ли ей доверять, очевидно нет, и под её напором подкашиваются колени. Ещё и этот запах. — Сколько твой сахарный папочка тебе платит? — у омеги расширяются в недоумении глаза, — Не прикидывайся, тут сразу все понятно. Мне просто интересно, как Мин тебя нашёл? Он ведь месяцами не вылезает из своего дома, прячется на окраине города. Удивлена, что он раньше себе такую омегу не завёл, видать один уже с ума сходил. Слышать все это Чимину не приятно, он не шлюха и его искренне любят. Отличить фальшивые чувства от настоящих любая омега может, чувствует, шестым чувством ощущает нотки ясных намерений, и в Юнги он уверен, и чего только эта женщина здесь распинается? Пак уже хочет ответить грубостью на подобное заявление в его сторону, как Суана подходит вплотную, обхватывая тонкими пальцами его подбородок, и поднимает выше. — Пойдёшь ко мне? Сколько бы он тебе не платил, я могу подарить тебе намного больше,— с каждым словом она приближалась ближе, ухмыляясь, желая отведать столь сладкий плод. — Нет, не надо… — Пак не знал, что делать, да и народу в зале было много, нельзя устраивать истерику, нельзя привлекать внимание, это может плохо сказаться на всём мероприятии, на Юнги… — Госпожа Суана, будьте добры отойти, — родной голос раздался сзади, тут же успокаивая бешено бьющееся сердце. Дама отпустила Чимина, сжав крепче в руке бокал. Пак смог наконец нормально вздохнуть и, прижав руку к груди, попятился назад, пока не врезался в спину своему альфе. — Позвольте спросить, что вы делали с моим омегой? Было похоже на домогательство. — Разве ты делаешь не то же самое? — спросила она, ехидно улыбнувшись. Мин не слышал весь разговор и успел подойти только в том момент, когда Суана начала распускать руки. Он не видел, но чувствовал, что что-то не так с конца другого зала и, прервав аукцион, нашёл причину беспокойства. — Моя личная жизнь никого волновать не должна, и я попрошу вас незамедлительно удалиться с выставки за неподобающее отношение к гостям. Вы напугали моего омегу, — говорит Мин, придерживая Чимина за талию. Тот мелко дрожит, боясь даже пискнуть. Хочется домой, туда, где спокойно и никто не лезет в их личную жизнь. И как он раньше жил в центре города? Женщина вскидывает подбородок и, поставив бокал с недопитым шампанским на поднос мимо проходящего официанта, уходит гордой походкой, но неким разочарованием в глазах. Стоит ей скрыться из виду, Чимин облегчённо выдыхает. В груди неприятно ноет, настроение опустилось ниже некуда, и Юнги, видя его состояние, обходит и, встав напротив, приподнимает голову ладонями, чтобы тот посмотрел на него. — Ты в порядке? — альфа прижимается своим лбом к чужому и чмокает в кончик носа, поглаживая пальцами щеки омеге, — Почему ты ослушался меня? Тебе не стоило уходить далеко от Джина, не стоило даже разговаривать с этой женщиной. Чимин, пойми, тут люди совсем другие, они могут сотворить, сказать что угодно, и ничего им за это не будет, и совесть их не замучает, ты для них, как белая овечка среди чёрных, неизвестная омега, привлекающая внимание, поэтому ты, черт возьми, никогда не должен пропадать из моего поля зрения, потому что я не хочу тебя потерять! Чимин, сам не зная почему, начинает плакать. Крепко удерживаемые до этого руки на пиджаке альфы, опадают вдоль тела, он пошатывается, опираясь о стену сзади спиной, и загнанно дышит. Он поступил глупо и опрометчиво, и уходить не стоило. Всё можно было сделать куда проще, поговорить, просто поговорить, Юнги бы услышал его, всегда слушает и находит выход, он спокойный и рассудительный, а сейчас он злится. — Пр… Боже, прости меня, Чимин! — Мин готов сделать все что угодно, лишь бы его омега не плакал. Протягивая к нему руки и не чувствуя сопротивления, крепко обнимает, целуя в висок, — Пожалуйста, пожалуйста прости, — Юнги дрожит всем телом, чувствуя свою вину, и злится на весь этот гребаный мир, из-за которого происходят такие вот ситуации. Все эти выставки, общество и деньги ему не нужны, не нужна эта слава и внимание, люди, что суют нос не в свои дела и не дают спокойно жить, не дают Чимину спокойно вздохнуть, — Я действительно испугался, испугался за тебя. Чимин всхлипывает, роняя на дорогой пиджак солёные слёзы, но как ни странно не злится и не обижается, просто чувствует, что очень хочется плакать, а почему, сам не понимает. Улыбается даже и потирается носом о шею альфы, пропитанную его настоящим запахом и лёгким одеколоном. Прикрыв глаза, он видит их дом, воздушное пространство и легкость, полюбившиеся запахи в каждом уголке, мягкость постели и подушек, успокаивается, вспоминая, что так дорого и стало любимо сердцу. — Мы оба испугались, но сейчас все хорошо. Ты ведь рядом, — омега поднял голову, столкнувшись с альфой носами, и смущённо склонил голову в бок. — Рядом,— прошептал альфа и прильнул к любимым губам, оставляя на них нежные поцелуи. — Кхм-кхм, ничего против ваших чувств друг к другу не имею и прерывать бы даже не стал, но Юнги, тебя там ждёт более трех десятков человек и кучка тех, кто готовы заплатить кучу денег за твои картины. — Я бы послал их всех, Джин, но думаю Чимину это не понравится, — отвечает Мин, все ещё смотря омеге в глаза. — Потому что это не вежливо и я не могу допустить, чтобы у тебя были проблемы, поэтому тебе стоит пойти и закончить дела, а я дам обещание, что ни на шаг не отойду от Джина, — улыбаясь словам Чимина, альфа вновь его целует, придерживая к себе поближе, за затылок. — Боже, Мин Юнги, чем быстрее все закончится, тем скорее вы уединитесь! Отстранившись от зацелованных губ с характерным чмоком, Юнги гладит омегу по волосам и, подмигнув, удаляется к гостям.

***

Идя в развалочку, крепко обняв альфу поперёк талии, Чимин нежно зацеловывает любимые мягкие щёчки и острые скулы, он не хочет отрываться от него, и плевать, что неудобно так идти на второй этаж. Мин не жалуется, улыбается от разливающегося тепла в груди и направляет омегу, что идёт спиной вперёд. Перед самой дверью в спальню они останавливаются. Юнги прижимает омегу к стене и, уложив руки на аккуратную талию, прикрыв глаза, трётся носом о его шею и коротко целует за ушком. — Откуда в тебе столько нежности? — мурлычет альфа. — Омега внутри меня принимает тебя и очень любит. И я тебя тоже, — говорит, смотря в добрые горящие глаза, и клюёт в губы, утаскивая за собой в комнату. Освежающий душ помогает сбить накопившуюся за день пыль и усталость, волнение, что било молотком по голове, все это заменила нежность и долгожданные прикосновения в интимных местах, дарящие сплошное наслаждение. — Пойдём на кроватку,— просит Чимин, извиваясь в умелых тёплых руках. Три пальца проходят плавно и без дискомфорта для Чимина, но Юнги не торопится заменять их членом, наблюдая, как омега сильнее только ластится, прося о большем, то ещё эстетическое наслаждение. — Ну пожалуйст-а-а! — На кроватке тебе удобнее, Мини? Мини нравится, когда мягко? — игриво спрашивает Мин, водя языком по влажной, запрокинутой назад шее. — Угу,— Чимин моляще смотрит, и альфа, поддавшись этим щенячьим глазкам, выключает воду и, заворачивая омегу в большое махровое полотенце, подхватывает и несёт в свою комнату. Чимин тянет ручки, стоит только альфе отойти, ластится, даже забыл зачем сюда переместились, но ладонь, уместившаяся на его члене забыть не позволяет. — Мини теперь хорошо? Чимин согласно мычит. Юнги проводит руками по всему телу омеги, собирая оставшуюся влагу, что не впитало полотенце, целует коленные чашечки и прикусывает молочную кожу на упругих бёдрах. Пак ощущает себя оголенным проводом, каждое прикосновение отдаёт жаром и соответствующе реагирует. Выгибается, прикрыв глаза, и тянет руки вперёд, чтобы обнять и прижаться к альфе грудью. Глубокие толчки выбивают весь воздух из лёгких, плавная качка бедрами, характерные шлепки при столкновении, все это Чимин отчётливо чувствует, в несколько раз лучше и приятней, чем раньше. Он чувствует, как будто плывёт растекаясь по кровати, как по волнам. — Поцелуй, пожалуйста, поцелуй. И Юнги выполняет просьбу, приобнимая Пака под поясницу. Кусает, лижет меж губ языком, посасывая влажные губы. Измотанные, они прижимаются друг к другу грудью, сцепляя руки в замок. Юнги нежно касается губами костяшек пухлых пальчиков и смотрит с любовью в сверкающие глаза, немного сонные. — Ближайшие несколько месяцев мы никуда отсюда не уедем. — Потому что не хочешь меня выпускать отсюда, боишься… — Раньше бы боялся, что сбежишь… — говорит Мин, смотря на сплетенные вместе руки и чувствуя их тепло, улыбается. — Но сейчас боюсь, что кто-то украдёт тебя. Пак смеётся, перекладывая голову с подушки на все ещё влажную грудь альфы, и целует горячую кожу такими же горячими губами. — Кроме тебя так талантливо никто не сможет. Ты продумал все до мелочей, и я, каким-то образом, не врезал тебе за это. — Ты бы не смог. Омега с невинными глазами, румяными щечками, мягкой маленькой ручкой смог бы меня ударить, при том, что даже ниже меня ростом? — возмущённо сверкнув глазами, Чимин кусает альфу,— Эй! — Я не такой беззащитный, как ты думаешь, — Пак щёлкает зубами перед лицом Мина и уже нацеливается на губы, но Юнги усмиряет разыгравшегося омегу мягким поцелуем, нависая сверху. — Кому-то пора спать, — Чимин улыбается, широко прижимаясь своим лбом к чужому и оставляя поцелуй в уголке губ Мина, двигает его на кровать и ложится под бок, прижимая одеяло к груди,— Спокойной ночи, Мини. Чимин тихо мычит, уже не в силах говорить, и засыпает через несколько секунд.