Похищение художника

Чуть больше трех месяцев назад Чимин узнал о малышке и не может сдержать восторженного вздоха, писка и ещё много чего в придачу, когда рассматривает себя перед зеркалом, задрав кофту. Небольшой животик выглядывает, принося столько удовольствия от каждого прикосновения к нему. Малыш ещё совсем маленький, и слава Богу, что не мучает папу токсикозом и высокими замашками в еде или смене настроения. Но врач объясняет подобное постоянным нахождением истинного рядом и крепкой связью. Чимин принял их истинность, а иначе и быть не могло, и сейчас на шее красуется аккуратная метка, поставленная Мином. Тот любуется ей при любой возможности и не устаёт зацеловывать полюбившиеся место. — Юнги, на нас люди странно смотрят, перестань! — Чимин отпихивает старшего в сторону, что снова притерся носом к метке, и коротко целует, пока омега мучается с выбором носочков для малыша, — Ты же сам не любишь привлекать внимание. Что с тобой в последнее время? — Не знаю, — отвечает он, но язык так и заплетается, будто выпил чего, но тот опьянен лишь омегой. — В магазин повёз, хотя могли все в интернете заказать, потому что… — Я знаю, как ты любишь все потрогать и посмотреть в живую, — говорит Мин, смотря на стопку понравившихся омеге носочков и гольфочек. Умиляется и поглаживает выпирающий животик. Они и правда могли все это сделать дома, но что-то щёлкнуло в голове, и Чимин своей гиперактивностью оккупировал весь магазин, перемещаясь туда-сюда, из отдела в отдел, с восторгом трогая каждую понравившуюся вещь. Дома такого бы Юнги не увидел,— Весь магазин в твоём распоряжении, куплю все, что захочешь. Правда смотреть не буду, иначе опять в сердце защемит от желания посмотреть все это на малышке, а ждать ещё… — Месяцев шесть точно, — повернув голову, Пак целует альфу в губы, улыбаясь в поцелуй, пока проходящие мимо омежки смущённо вздыхают, — Вот зачем ты опять о грустном? Снова хочу наесться карамельных пирожных и залечь в спячку на ближайшие месяцы, чтоб время быстрее прошло. Мин коротко смеётся на такое заявление и обещает купить ему эти карамельные пирожные, чтобы хоть немного успокоить душу.

***

Дома Чимин с упоением рассматривает все купленные вещи, расфасовывает по полочкам в уже приготовленной для малыша комнате. Мебель правда ещё не всю привезли и милых деталей добавить не мешает, но, в основном, омегу все устраивает. И бежевые шёлковые шторы во все окна, и пушистый ковёр, расставленные по местам игрушки и коробки с ещё нетронутыми детскими наборами. В больнице пока так и не сказали пол ребёнка, но утвердили, что это будет омега, и Чимин, на радостях, скупает все самое милое и уютное, что может найти, и украсить детскую. Мин в стороне не остаётся и саморучно расписывает стены комнаты, превращая детскую в сказочное пространство, где малышу будет на что обратить внимание. — Закончил? — альфа появляется неожиданно в проёме комнаты, наблюдая, как Чимин застывает с мягкими ботиночками в руках, — Ну всё-всё пойдём, ещё успеешь полюбоваться, — Мин пытается оттащить упрямого омегу от вещей, но тот капризничает и прижимает все к себе. — Посмотри, они же такие маленькие. Представляешь, насколько он будет крохотным? — омега искрит глазами, задыхаясь в экстазе от всего, что происходит, и не может ничего с этим поделать. Ждать такое мучение. Юнги смеётся и любовно обнимает свою омегу, забирая крохотные вещички, и, приподняв подбородок, заставляет обратить на себя внимание. — Потерпи ещё чуть-чуть, мне тоже не терпится его увидеть, — говорит и целует в алые губки, обхватив щёчки, которые кажется стали ещё больше, но только украшают беременную омегу. — Юнги? — на улице отчётливо слышен мотор машины, визг шин и чужое присутствие. — Кто это может быть? — перепуганно спрашивает Пак. — Кажется, догадываюсь, пойдём. Взяв омегу за руку, они направляются на первый этаж, замечая уже вошедшего в дом гостя, и снова без предупреждения. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты предупреждал о своём приезде заранее, и говоря чёткую причину,— ворчит Мин, смотря на отчего-то довольного бету. Джин стал частым гостем в их доме, как прознал про малыша, и долго возмущался тому, что ему ничего не рассказали и вообще хотели все в секрете оставить. — Да я и не к тебе,— Джин проходит мимо альфы и, улыбнувшись Чимину, присаживается на корточки и гладит животик поверх рубашки,— Как поживает наш маленький? — Наш к тебе не относится! — бросает альфа недовольно смотря на друга, что обласкивает животик его омеги. — Ей-ей, я близкий и, прошу заметить, единственный друг вашей семьи, так что прояви уважение и завари-ка лучше чаю, я таких пирожных с фруктами привёз. У Чимина глаза загораются, и Юнги, видя его реакцию, вздыхая, действительно идёт на кухню, все ещё причитая и желая выпроводить надоедливого бету за дверь. Нет, ну третий раз за неделю, честное слово! Чимин делится своими впечатлениями о новой купленной одежде для малыша добрых три часа, обсуждает с Джином детали первых двух месяцев после его рождения, бета с подобным знаком, как никак два брата уже были в положении, и он многого насмотрелся, а Чимин заслушивается и от волнения мнет в руках подушку, периодически поглаживая тёплый животик. Мин не лезет, спокойно отправляясь на веранду обрезать цветы. Джин довольный уезжает только под вечер, напоследок поцеловав выпирающий животик омеги, и сказал, что на днях ещё заедет. Чимин улыбается тепло и, проводив бету, идёт на поиски Юнги, придерживая животик. Такое внимание беты ему нравится, хоть кто-то, с кем можно поговорить откровенно о том, что с Юнги обсудить было бы неловко, ну или не к месту. Альфу он находит с надутыми губами, тот что-то шепчет себе под нос, периодически хмуря брови. — Ну не дуйся. Джин теперь друг нашей семьи, и никуда мы от него не денемся. — Мин прерывает свое созерцания цветов, почувствовав спиной мягкий животик. Поворачивается к омеге и вскидывает голову. — Знаешь, кто друг нашей семьи? — из стоящего рядом кресла Мин выуживает Холли, что мирно спал,— Вот,— пудель сонно хлопает глазами, отходя от сладкого сна, но стремительно просыпается, услышав звонкий смех Чимина, и тут же начинает игриво лаять, — А этот просто подлизывается, как только о малыше узнал. Он никогда просто так ничего не делает, знай это Мини. Чимин меняется в лице, не веря скверным намерениям Джина. — Я сегодня весь день думал, что ты меня к нему ревнуешь, а теперь дошло, что ты малыша… — настроение спало до отметки ноль, а кулачки сжали рукава рубашки как-то сами собой, пытаясь хоть за что-то ухватиться, держаться и не заплакать. Гормоны в любой момент могут сыграть с ним злую шутку. — О нет-нет-нет только не то, о чем ты подумал, потому что я знаю, о чем ты подумал! — Мин усаживается на диван и тянет за собой Чимина, сажая на колени к себе боком,— Я отношусь к малышу, так же, как и к тебе. Ты мой, и так же, как и при первой встрече, я хочу сберечь тебя от всех и малыша нашего тоже. Хочу, чтобы наш кроха был счастлив и в безопасности. — Ты не убережёшь его от всего на свете, — Пак укладывает ладонь тому на щеку, улыбаясь уголками губ. — Но могу попытаться. Ты ведь здесь счастлив? — Счастлив, ты ведь рядом. Я уже так хочу его увидеть. Подержать. Я не часто контактировал с детьми, но когда удавалось, это было непередаваемое чувство, — сонно проговаривает Чимин, прикладывая голову на грудь старшего. Понимая, что тот за день совсем вымотался, альфа, приобнимая омегу за талию, уносит его в комнату. Тёплое одеяло уже ждёт своего владельца с распростертыми объятиями. Только коснувшись его, Чимин блаженно улыбается и тянет к Юнги ручки, дабы снова оказаться в объятиях, но Мин спускается ниже, к уровню его живота, и, приподняв ночную кофточку, целует тёплую кожу, упираясь носом, вдыхая аромат. Малышка пахнет цветами лотоса, только что распустившегося, с хрустально чистым запахом свежести и нежности. Это девочка, Мин уверен. Он уже видит её добрые карие глаза, уверен, они будут такими же шоколадным, как у Чимина, видит пухлые ручки, которые с возрастом останутся, как и надутые щёчки, и это будет её самым большим очарованием. Он хочет погладить её по головке, убирать выпавшие пряди густых тёмных волос за ухо и заплетать незамысловатые косички по утрам, закалывая блестящими заколочками. Он хочет делать все то, что и каждый родитель в мире, лелеять и заботиться, дарить все самое лучшее, что имеет сам, хочет каждое утро видеть улыбку и услышать первые звуки и слова. Очень хочет. Но до появления малышки на свет ещё долгих полгода. Юнги целует напоследок пухлый животик, прикрывает его пледом и поглаживает сквозь мягкую ткань, что-то тихо нашептывая. Чимин поглаживает его по голове, перебирая тёмные пряди, и почесывает за ушком, пряча в кулачке счастливую улыбку. Он думает, что счастливее быть уже не может.