— Звезды сегодня красивые. — Это похоже на то, что бы ты сказал. — А ты так не думаешь? — Мне кажется, что Луна красивее. Вэриан что-то напевал, склонив голову к плечу Хьюго и играя его пальцами: — Мне нравятся звезды. Они дают мне надежду. — Мы все еще говорим о звездах? — Это ты мне скажи.
Вэриан не отрывал глаз от пола, он не мог смотреть на звезды, луна светила слишком ярко, дразня его, искажая воспоминания своим резким светом. Он ненавидел это, он ненавидел все это. Он хотел помочь Хьюго, но в то же время не мог смотреть на него, все воспоминания, которыми он когда-то дорожил, будут запятнаны этой ужасной горечью его предательства. Неужели именно так чувствовала себя Рапунцель? Нет, этого не может быть. Он был уверен, что это все еще чертовски больно, но они никогда не были ничем иным, как друзьями, они даже не могли быть настоящими друзьями тогда. Он боготворил ее, лелеял то время, что они проводили вместе, но тогда это еще не было настоящей дружбой, он просто хотел произвести впечатление, а она просто хотела получить ответы. С Хьюго все было по-другому, он ничего не просил, но все равно отдавал себя другому, эмоционально, физически, во всяком случае, он принадлежал Хьюго, а Хьюго — ему. По крайней мере, он так думал. Он крепко зажмурился. Ему хотелось кричать, плакать, бить кулаками и ногами. Но больше всего ему по-прежнему хотелось броситься в объятия Хьюго, утешить его, сказать, что все будет хорошо, что они вместе все решат, как всегда. Но они больше не могли, они не могли полагаться друг на друга, они не могли доверять друг другу. Он поймал себя на том, что сомневается в существовании их отношений, насколько они были реальными? Сколько же времени ушло на то, чтобы получить нужную ему информацию?— Что ты загадаешь на этот раз? — Наверное, если я погляжу в свой дневник, я найду то, что ты упустил. — Ты мне нравишься, упрямый придурок! Почему тебе так трудно это понять?
— Вэриан? Ему нужно было уйти, но он не мог этого сделать, не здесь, не сейчас. Его разум, казалось, не заботился ни о чем, вытягивая одно воспоминание за другим. Он тонул в них, не мог дышать, но все равно бежал. Пытаясь перехитрить свой собственный разум, когда каждое всплывающее воспоминание было уничтожено последствиями предательства Хьюго , оставляя все хорошее позади. Он не мог дышать. Он хотел, чтобы это прекратилось, чтобы все это прекратилось.— Сколько пальцев я показываю? — Они просто размыты, тупица, я все еще их вижу.
— Вэриан!— Что ты делаешь с дневником моей мамы? — Это должно было быть сюрпризом, но ты просто обязан все испортить, не так ли? — Вэриан бросил на него быстрый взгляд, а Хьюго поднял руки в знак поражения. — Я нашел зацепку к следующему тотему.
— Ты слышишь меня?— Эй, Вэриан? — Он что-то напевал в ответ, положив голову на грудь Хьюго и рисуя узоры на его обнаженной груди. — Возможно, это не самый романтичный способ сказать это, но... Вэриан чмокнул его в губы, широко улыбаясь: — Я тоже тебя люблю. — И глаза Хьюго загорелись, как звезды.
Он моргнул, слезы затуманили его зрение. Хьюго сидел перед ним на корточках, на его лице было заметно беспокойство. Вэриан прислонился к дереву, холод земли чувствовался сквозь его одежду. Он зарылся пальцами в грязь, запутывая и вырывая травяные заросли. Как он сюда попал? — Вэриан, ты тут? — Спросил Хьюго ровным голосом, несмотря на собственные слезы. Вариан не ответил на вопрос, подняв глаза к небу. Звезды мерцали внизу сквозь ветви деревьев: — Звезды сегодня красивые. Хьюго засмеялся. Вэриан не понимал, это было не смешно, это ни капельки не смешно. — Это похоже на то, что бы ты сказал. Вэриан мягко улыбнулся, позволив легкому ветерку взъерошить его волосы. Это был удивительно блаженный момент, и на мгновение он забыл, что привело его сюда. Под звездами остались только он и Хьюго. А потом все это обрушилось на алхимика, когда рука Хьюго нашла его руку. Боль, предательство, ложь — он чувствовал себя так, словно его снова и снова пронзали ножом в сердце. Он отдернул руку, и, почему-то, ему стало еще хуже. Гнев вскипел в нем, отчаянно пытаясь вырваться наружу. Хьюго должен страдать так, как он заставил его страдать. Ему нужно было почувствовать свою боль, понять свою боль. Он прогнал эти мысли, он уже ходил по этому пути раньше и отказывался возвращаться к нему, но все равно его боль оставалась, накапливаясь вместе с чувством вины даже за то, что он думал об этих ужасных мыслях. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, сказать что-нибудь, что могло бы помочь, но слова так и не сложились, у них не было шанса. — Разве это не мило? — Проворковала Донелла, выходя из тумана, который клубился вокруг них. — Я думала, ты знаешь, что лучше не привязываться к своим игрушкам. — Эй! — Закричал Вэриан, вскакивая на ноги и бросая на нее самый угрожающий взгляд, какой только мог, как будто он не был на грани срыва несколько секунд назад. Он ненавидел, когда она говорила о нем так, словно его здесь вообще не было. Он еще больше разозлился, когда Хьюго поднял руку, призывая ему замолчать. — Вэриан, он не игрушка. Он- Донелла рассмеялась, и этот звук эхом отозвался в темноте. — А разве это не так? И ты не стал утруждать его сладкими словами, обещаниями, что тебе станет лучше, что ты сможешь измениться. Ты сказал ему, что любишь его до или после вашего секса? Хьюго трясло, Вэриан видел, как он начинал злиться. Впрочем, это не имело никакого значения, от слов Донеллы было больно, но еще большее было то, что Хьюго не отрицал. Он не сказал ничего в свою защиту, ничего, что противоречило бы ее словам. — Не притворяйся, что удивлен, дорогуша. Я знаю все твои фокусы. Отдай мне тотемы, и я забуду все, что ты сделал и сказал. Я даже отпущу твою маленькую игрушку. — Донелла снова протянула руку. Вэриану это уже порядком надоело. Он сделал шаг назад, намереваясь бежать, независимо от того, пойдет ли Хьюго за ним или нет. Он не успел далеко уйти, как подручный Донеллы швырнул его на дерево и прижал там. Он судорожно хватал ртом воздух, так как во время схватки из его легких вышибло весь воздух. И все же он пытался убежать, зная, что проиграет эту битву. — Ты должен принять решение, Хьюго. — Голос Донеллы звучал жестче и нетерпеливее, тон стал грубее. — Я не могу отдать тебе тотемы, — сказал Хьюго, оглядываясь по сторонам в поисках выхода. Донелла прищелкнула языком и кивнула своему подручному. Его рука переместилась от груди Вэриана к горлу, вызвав у него судорожный вздох. Он вцепился в руку, пытаясь заставить его отпустить, ему нужно было дышать, голова начинала кружиться. Он не слышал разговора, который происходил перед ним, сквозь тускнеющую картинку он мог видеть, что Хьюго явно сердился, кричал, отчаянно жестикулируя. Донелла скучающе вертела в пальцах нож — он много раз видел, как это делал Хьюго. А потом его бросили. Он упал на колени, жадно втягивая воздух, Хьюго внезапно оказался перед ним, его руки пробежались по волосам, лицу, везде, где только могли, проверяя, все ли в порядке с Вэрианом. Он неуверенно поцеловал его в макушку, но у Вэриана не было сил оттолкнуть его. — Ты в порядке? На этот раз он оттолкнул Хьюго: — И что ты сделал?! — Спросил алхимик между вдохами. Он не знал, что воздух может быть таким чудесным, как он мог принимать это как должное? Он старался не зацикливаться на этом слишком сильно, Хьюго уже копался в рюкзаке. — Что ты делаешь?! — Будь я на твоем месте, я бы благодарила его. — Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что Донелла разговаривает с ним. — Он действительно отдал тотемы за твою жизнь. — Ты этого не сделал,— сказал он, широко раскрыв глаза и глядя на Хьюго в поисках ответа. Хьюго мягко кивнул, действие почти не было видно, настолько оно было мимолетным. Он хотел разозлиться, закричать, драться, но у него уже не осталось сил, он был слишком возбужден и эмоционально истощен. — Именно это я и сделал. — Ответил Хьюго, хотя в его глазах было что-то еще, скрытое за этими словами. Маленькая искорка за всеми этими эмоциями, что-то, что он знал, означало, что у него есть план. Он ненавидел себя за то, что вынужден был доверять Хьюго, ненавидел за то, что до сих пор доверяет. Он позволил Хьюго снять рюкзак с плеч, одним быстрым движением отбросил его назад, и тот с тошнотворным треском врезался в голову приспешников Донеллы. Тот упал на землю с громким стуком. Вэриан вскочил на ноги, и воздух снова покинул его легкие, когда Хьюго швырнул рюкзак ему в руки. — Беги. — Я бы послушала его, дорогой. — Предупредила Донелла, делая выпад и размахивая ножом в воздухе. Он пригнулся как раз вовремя, чтобы увернуться от удара. Хьюго схватил ее за руку и завел за спину. Она просто переложила нож в другую руку, на этот раз он был готов ударить Хьюго. Он отпустил ее руку, чтобы схватить нож. Она пнула его в живот, как только он взял его в руки. Он отшатнулся, выронив при этом нож, но остался стоять. Вэриан нырнул за ножом, поднимая его с земли. Он возился с лезвием, и Донелла ударила Хьюго кулаком, когда тот попытался схватить оружие. Алхимик увидел, как Хьюго упал на землю и, не теряя времени, вонзил нож в плечо Донеллы. — От тебя больше хлопот, чем пользы, маленькая вредина. — Закричала она, вытаскивая нож из плеча. Она взмахнула им в воздухе, и Вэриан увернулся под таким странным углом, что почувствовал, как кончик меча рассек ему бровь. Из-за тяжести тотемов, алхимик не удержался на ногах. Глаза Вариан расширились от страха, когда она подняла нож, он закрыл лицо, как будто это могло что-то сделать против приближающейся атаки. Он чувствовал, как ветер рассекает воздух, слышал, как рвется ткань, и все же не чувствовал боли, не больше, чем уже чувствовал. Он опустил руки, паника нарастала в его груди, когда он увидел Хьюго перед собой. Донелла выглядела такой же подавленной, как и он, уронив нож на землю. Она выглядела растерянной, не зная, стоит ли ей остаться, чтобы проверить Хьюго, или бежать, пока есть такая возможность. Похоже, она выбрала второе и бросилась в лес. Хьюго упал на колени, каждый вздох сопровождался хрипом. Вэриан поймал его и положил к себе на колени. Порез на груди был серьезным и красным, из него быстро текла кровь. Хьюго только рассмеялся, слезы выступили у него на глазах, когда он протянул руку и обхватил ладонями лицо Вэриана. — Я ... я же говорил, что люблю тебя. Вэриан не знал, что он плачет, пока капли не запачкали рубашку Хьюго, смешавшись с его кровью. Он чувствовал себя сломанным, ему казалось, что его сердце снова разбивается, только на этот раз уже ничего нельзя было исправить. — Ты не имеешь права так говорить. Только не так. — Все в порядке. — Слезы потекли по щекам Хьюго, притупляя боль. — Нет! Это нечестно! Ты не умрешь, мать твою! Это нечестно, это чертовски нечестно! — Он прижимал руки к ране, пытаясь остановить кровотечение. Это было несправедливо, он не мог заплатить за свои ошибки таким образом, почему Хьюго? Он нуждался в нем, как бы сильно ему ни было больно от предательства, как бы сильно он этого не хотел, он нуждался в Хьюго. — Обещай мне, что ты закончишь проходить испытания? Освободи свою маму и получи свой счастливый конец. — Глаза Хьюго потускнели, и Вариан начала понимать, что это не из-за слез. — Нет! Я ... я не могу сделать это без тебя. Ты мне нужен, Хьюго. И ты проведешь остаток своих дней, чтобы загладить свою вину передо мной, хорошо? Я сделаю тебя таким чертовски несчастным, что ты пожалеешь, что не умер сегодня. Пожалуйста, не оставляй меня. — Вэриан прижался лбом к лицу Хьюго, его щеки были непривычно холодными теперь, когда руки Хьюго не было рядом. Хьюго снова рассмеялся: — Я с нетерпением жду этого. Эй, очкарик? — Вэриан не дал словесного ответа, он не мог, но Хьюго тем не менее продолжал. — Ты был прав, звезды сегодня красивые. Вэриан грустно рассмеялся: — Это похоже на то, что бы ты сказал. — Он всхлипнул, когда дыхание Хьюго стало прерывистым. Он сопротивлялся, когда его оттаскивали от него. Вэриан выкрикнул его имя, когда они тащили его прочь. Он набросился на Нуру, которая пыталась успокоить его. Он не ответил, когда Йонг спросил, что случилось. Он отказался от помощи, когда ему ее предложили. Вместо этого он сидел перед лазаретом, ожидая, какие бы ужасные новости ему ни сообщили. Он посмотрел на небо. Сегодня ночью не было звезд, только луна и ее суровая правда. Возможно, звезд больше никогда не будет.