Братья?

Проходит ровно два дня с того момента в ванной комнате, и, честно говоря, Феликс так и не смог понять Хëнджина. Почему старший так внезапно убежал, ведь Ли искренне хотел помочь? Возможно, Хвана как-то обидели его слова или действия – Феликс точно не знает, а потому противное чувство непонимания и неизвестности буквально разрывает его изнутри, заставляя считать, что он сделал что-то неправильно. Казалось, Ли только-только начал преодолевать тот злосчастный барьер между ними, начал постепенно принимать старшего, но снова такой вот поворот. И если раньше было всё равно, то сейчас Ли это беспокоит не на шутку – поведение Хëнджина остаётся неясным. Вероятно, Феликс закрыл бы глаза на это – ведь в школе старший ведёт себя непринуждённо, когда они оказываются в компании тех же Джисона, Сынмина и Чонина – если бы дома он не избегал абсолютно всякого рода столкновения с ним, даже элементарных взглядов. В любом случае, Ли твёрдо решил для себя выяснить всё при первой удобной возможности. Наверное, стоит отметить и факт того, что Феликсу так до сих пор и не удалось разузнать, кто стоит за тем нападением. Он много размышлял об этом и после того, как Чхве Сан – он же самый главный подозреваемый – автоматически вылетел из поля подозрения, и теперь абсолютно точно не имел никакого представления, кто мог такое организовать. Где и кому он перешёл дорогу непонятно. У Феликса определённо нет врагов в этой школе, но, очевидно, есть у Хëнджина, и лишь по этой причине в голову всё чаще закрадывается одна навязчивая мысль, которую Ли отчаянно пытается игнорировать... Всякий раз, когда Пак Сонхва оказывается поблизости, Феликс ловит на себе взгляды Хëнджина, который словно пытается его о чём-то предупредить. Говоря о Паке, Ли как мог избегал его все эти дни, а тот, кажется, искал подходящий момент, чтобы заговорить, и сейчас, видимо, уже не выдержав, старший просто-напросто окликает его прямо перед кабинетом биологии: – Феликс, постой! – понимая, что бежать больше нет смысла, Феликс медленно поворачивается к Сонхва, на чьём лице застывает непонимание и что-то ещё, что понять очень сложно. Он лишь интересуется, чуть склонив голову вбок: – Ты обходишь меня десятой дорогой уже который день, почему? Вот потому Ли и избегал его – чтобы уйти от ненужных разговоров (ведь, как он понял совсем недавно, Пак проявляет к нему не просто дружеский интерес, что совершенно ему не нужно). Похоже, всё же придётся объяснить как есть... Феликс собирается с мыслями и, набрав в лёгкие побольше воздуха, наконец выдаёт: – Сонхва, послушай, ты правда хороший парень, и мне было приятно подружиться с тобой, но, прошу, не испытывай ко мне больше, чем просто дружеские чувства. Я не подхожу тебе, но совсем рядом есть тот, кто, возможно, осчастливит тебя, поэтому...присмотрись, окей? Взгляд старшего нечитаем. Розововласый сперва хмурится, словно анализируя сказанное младшим, а потом начинает хохотать настолько неожиданно, что Ли заметно теряется. – Ты не так понял, Феликс! – Пак чуть успокаивается, но смешинки по-прежнему играют на дне его тёмных глаз, а Феликс только сильнее напрягается. – Своим поведением я заставил тебя думать, что отношусь к тебе не как к другу. Виноват, признаю. Ликс, ты мне и в самом деле нравишься, но только как младший брат, которого у меня, к сожалению, нет. Лицо Феликса мгновенно заливается краской от дикого смущения. Какой же он всë-таки идиот, надумал всякой всячины, вогнав себя в настолько неловкое положение. – Айгу! Какой же ты очаровашка! – Сонхва широко улыбается, умиляясь с него, и треплет за покрасневшую веснушчатую щеку, словно малыша. Господи, как же стыдно... Сконфуженный Ли быстро забегает в кабинет, оставляя позади старшего, которого это только позабавило. И как теперь отсидеть этот урок?.. * * * Практически всю биологию Сонхва то и делал, что посматривал на Феликса, а лёгкая улыбка бесконечно играла на его пухлых губах, не позволяя нормально расслабиться. Вместе со звонком на перемену Ли одним из первых выскакивает из кабинета под недоумëнные взгляды друзей. В голове столько вопросов, но прежде всего нужно найти Чхве Сана, чтобы разъяснить наконец эту неприятную ситуацию, а уже потом спокойно разложить все мысли по полочкам... Феликс подлавливает немного удивлëнного Сана возле спортзала: – Можешь быть спокоен, Сонхва не заинтересован во мне. Чхве супит брови, очевидно, о чём-то задумавшись, а потом облегчëнно выдыхает: – Вот и чудно, – Феликс слегка опешивает, так как ожидал немного иных слов, да и в целом реакции, но не успевает что-либо сказать – Сан опережает его: – Может, всë-таки расскажешь, что случилось? Ли понимает, что они с Чхве практически не знают друг друга, но решает поделиться с ним. В конце концов, он не кажется плохим человеком... * * * Разговор с Сонхва так сильно смутил Феликса, что всякий раз даже просто вспоминая о нём, по коже ползут неприятные мурашки. Это же надо было так облажаться... Успокаивает лишь мысль о том, что это уже в прошлом, и самое главное Ли выяснил – Пак в него не влюблён. Ну и слава Богу. На душе такое облегчение, как для самого Феликса, так и для Сана. Последний неожиданно признался, что влюблён в Сонхва ещё со средней школы и как-то на день святого Валентина даже пытался рассказать ему о своих чувствах, подарив через одноклассника сладости с запиской, которые тот просто проигнорировал, так и не узнав, кто тот самый даритель. Обидно, конечно. Ли понятия не имеет, как бы повёл себя на месте Чхве – ему ещё не доводилось в кого-то влюбляться – однако, тот не падает духом, несмотря ни на что, и всё ещё хранит в своём сердце эти безответные чувства. Когда Феликс рассказал о той драке, Сан глубоко призадумался, но так ничего не сказал, видимо, тоже не понимая, кому вдруг такое взбрело в голову. Возможно, Ли оставил бы всё, как есть, если бы проблема касалась его одного, но постарадал Хëнджин, и это меняет всё в корне. Голова сейчас перегружена от всяких дум, а сон, как назло, не идёт. Феликс ворочается в постели какое-то время, пока это просто-напросто не надоедает. Нужно срочно отвлечься, и он решает чем-нибудь перекусить. И плевать, что часы показывают первый час ночи – завтра всё равно выходной. Ли спускается на первый этаж крайне осторожно и тихо, дабы не разбудить других обитателей дома. Оказавшись в гостиной, он застывает. Помещение освещается лишь светом от плазмы, на экране которой крутят какое-то дурацкое шоу для полуночников. Таких же, как и они с Хëнджином. Феликс не сразу обращает на него внимание – старший сидит на мягком коврике возле дивана, неторопливо поедая что-то из большой тарелки и, кажется, совершенно не замечает его. Ли сперва думает незаметно вернуться обратно к себе, чтобы не рушить момент чужой идиллии, но желание разобраться во всём вновь возвращается к нему и оно гораздо сильнее... Когда Феликс приземляется рядом, Хëнджин слегка опешивает, но продолжает смотреть в экран, очевидно, чтобы не выдавать своего удивления. – Тебе тоже не спится? – тихонько интересуется Ли, автоматически потянувшись к тарелке, в которой оказывается ароматная малина (судя по всему, Хван просто обожает ягоды и фрукты), и закидывает в рот аппетитную ягодку. – Угу. – коротко отзывается старший. Повисает молчание, прерываемое лишь негромкими звуками с экрана и ненавязчивым чавканьем парней. Невольно вспоминается неприятный разговор на этом самом месте, произошедший между ними, когда старший только приехал в этот дом, но сейчас всё совершенно по-другому. Атмосфера вовсе не угнетает, напротив, она помогает собраться с мыслями. И, наверное, это впервые за сегодня, когда Феликс чувствует какое-то умиротворение на душе. Однако, Хëнджина явно что-то гложет, пусть он и пытается этого не показывать, поэтому младший решает задать вопросы, так мучившие всё это время: – Почему ты меня избегаешь? Скажи, я тебя обидел? Хван наконец обращает на него свой взгляд – в нём ясно читаются растерянность вперемешку с испугом. Старший на мгновение замирает, затем произносит, по-доброму усмехнувшись: – Да разве я могу на тебя обижаться, Ликси? Ли не устраивает такой ответ: – Не пытайся делать вид, что в порядке. Ты даже не смотришь на меня, но прекрасно замечаешь, когда рядом со мной Сонхва, почему? Между вами, должно быть, что-то случилось, раз вы ведёте себя, как заклятые враги. – Это долгая история, прошу, не говори о нём... – тут же просит Хван, а Ли решает не лезть в душу, хотя ужасно хочется узнать правду. Снова повисает молчание, но теперь уже давящее и напрягающее. Феликс с горечью осознаёт, что дальше разговор таким образом не пойдёт, и уже собирается уйти к себе, как следующие слова буквально пригвождают его к месту: – Тот Крис... он в самом деле твой парень? Хочу знать на правах твоего старшего брата. То ли при упоминании родного имени, то ли под столь проникновенным хвановым взглядом сердце Ли забивается чаще. Он быстро стушëвывается, тараторя: – Во-первых, мы с тобой по-прежнему не братья, а во-вторых – это слишком личный вопрос. А потом Хëнджин внезапно наклоняется к нему – Феликс моментально вжимается в сидушку дивана позади – и облизывает свои пухлые губы. И почему именно сейчас Ли замечает их насыщенный розовый цвет и таинственный блеск в глазах напротив? Он буквально теряется во взгляде старшего, который в одну секунду оказывается непозволительно близко. – Ликси... – Хван шепчет практически в самые губы, обдавая приятным малиновым дыханием. Его большая тёплая ладонь, неожиданно оказавшаяся на феликсовой щеке, действует так умиротворяюще и успокаивающе, что последний затаивает дыхание из боязни, что это прекрасное ощущение может исчезнуть. Старший ласково поглаживает его скулу большим пальцем, даря совершенно новое чувство, которое прежде никогда не доводилось испытывать. – Что если я хочу быть для тебя кем-то большим? Эти слова заставляют выплыть из пучины минутных грёз, обрушиваясь внезапным осознанием ситуации – они с Хëнджином совершенно одни в большой гостиной в столь позднее время, а обстановка, вмиг ставшая столь интимной, нагоняет необъяснимый страх. Феликс наконец приходит в себя. Он резко отстраняет от себя чужую руку, убегая оттуда прочь. Такая реакция для Хëнджина была вполне ожидаема.