Кома

— Дэв! — Преисполненная силой, Сара встала с земли и подбежала к старшему ребенку семьи Джордан. — Пума, рад тебя видеть! — Парень крепко обнял брюнетку, потрепав ее по голове, после чего повернулся к Ли. — Видишь, как нужно встречать брата, которого не видел почти год, а ты разлегся, ленивая твоя задница… — Не ворчи, я устал, ты сам видел, какая была великая битва! — Ли снова помахал линейкой в воздухе. — Вообще странно, что ты выиграл, уверен, если бы Пума не запнулась, то ты бы уже давно валялся где-нибудь в цветочках, негодуя от своего поражения. — Дэвид сложил руки на груди и усмехнулся. Сара оглядела старшего Джордана, он изменился, подкачался, возмужал, изменил стиль в одежде. Это уже был не тот восемнадцатилетний парень, который обожал спортивную одежду, теперь перед ней симпатичный молодой человек, двадцати четырех лет. Черные джинсы с обычной серой футболкой, обтягивающей его рельеф, смотрелись на нем шикарно, особого шарма добавляла черная кожаная куртка с драконом на ней. Дредов, которые парень так любил в старшей школе, тоже не было, он просто коротко постригся. Подростки и обычные зеваки, наблюдавшие за «великой битвой столетия», разошлись, осталось лишь несколько парней в таких же куртках, как и у Дэвида, что навеяло у Сары мысли о какой-то банде. «Неужели, здесь, как в девяностых? Группровки, банды, преступники… Я думала, что поживу в этом городе спокойнее, чем с Сьюдад-Хуаресе, но не судьба.» — Подумала брюнетка. — «Надеюсь, Дэв не ввязался в какую-то сомнительную авантюру.» Эта компания громче всех кричала что-то в сторону ребят во время их линеечного боя. — Эй, Пума! — Зеленоглазая отвлеклась от своих мыслей, взглянув на старшего Джордана. — Что опять у вас? — Девушка сложила руки на груди. — Конфетки не найдется, а то кто-то много болтает. — Язвил Ли, косясь на брата, который трепал его короткие кудрявые волосы, они стояли недалеко от той компании. — Если хотите занять свои рты, еда на кухне, — она махнула рукой в сторону дома. — Да ладно тебе, ты позиции сдаешь, я ждал чего-то искрометного, — Дэв приподнял бровь, а потом оглядел подругу с ног до головы, — это что за наряд зефирной девочки? — Он внимательно смотрел на ее штаны вишневого цвета и мятную футболку. — Ой, нет! — Брюнетка выставила перед ним руку. — Нет, без этого, хочешь спросить о моем ужасном гардеробе — это к матери. — Брюнетка скрылась в доме. — А что случилось? — Тихо спросил Дэв у брата. — Оливия как-то узнала о ситуации с Тони и взяла ее под тотальный контроль. — Также тихо сказал Ли. — Насколько тотальный? — Дэв нахмурился и отпустил из хватки брата. — Настолько, что подстричься она тоже с ней ходит и сама решает, какая будет прическа, чтобы это, цитирую: «Выглядело женственно и красиво!» — младший Джордан взмахнул руками. — Пиздец, девочку надо спасать, — вздохнул Дэвид, — иначе это больше не Пума, теперь это только котенок. — Ты ничем не поможешь мне, к сожалению, только если не будешь нудеть о том, что я изменилась. — Сара подкралась к нему из-за спины и протянула бутылку апельсинового сока. — Сама с утра делала. Будете? — Она протянула вторую тем самым ребятам в куртках. — Милая, мы бы чего-нибудь покрепче выпили, — один из них подмигнул брюнетке, пошло улыбаясь. — Заткнись. — Самый, казалось, старший из них осадил того паренька. — Благодарю. — Он серьезно посмотрел на нее, принимая сок из ее рук. — Принцесса. — Из его уст это слово прозвучало не совсем мило, как должно было, будто парень насмехается над ней. — Где ваши манеры вообще? — Кудрявый вновь повернулся к своим ребятам. — Вишня, я останусь, пожалуй, вы идите, Аарону скажете, что я с семьей. — Конечно. Саре показался этот Вишня чем-то знаком. Будто где-то девушка уже видела его, еще бы вспомнить, конечно, где, но вернется она к этому немного позже. Парень распрощался с компанией в кожанках, которые наблюдали за этой встречей, после чего пошел вместе с братом и подругой в дом на ужин.

***

Первый день в новой школе, каким он должен быть? У каждого он проходил по-разному, кто-то сразу становился душой компании, кто-то старался заработать себе имидж, а кто-то, как Сара, полюбился малому числу ребят. Девушка не сильно расстраивалась, ей, в принципе, хватало и единственного Джордана, постоянно крутящегося рядом со своими каламбурами. Просто зеленоглазая знала, что он сейчас с головой уйдет в футбол, поэтому ей нужен был кто-то, кто просто мог составить ей компанию в его отсутствие. Напрягаться не пришлось, милашка в розовом свитере сразу накинулась на нее с расспросами, предложением дружбы и прочим другим. Ее звали Кэнди, на фоне этой заводной кудряшки Сара не выглядела такой «зефирной девочкой», как выразился Дэвид. Она была обычной школьницей, безумно любящей зеленый цвет, мятные конфетки и вишневую пепси. В компании Кэнди не было как-то неприятно или наоборот чрезмерно уютно, нет, Саре было комфортно, она могла рассказать немного о себе, выдавая большую часть ее прикрытия за правду, могла сказать, что ничем не увлекается, потому что поглощена в учебу и все тому подобное. От части это было правдой, просто Сара считала, что на год не следует сближаться с кем-либо, ведь потом все эти разъезды, новые знакомства и учеба в другом городе все равно сделают свое дело — школьная компания, так или иначе, забудется. Через время, через боль, но забудется. И эта мысль утешала брюнетку после уезда из Балтимора. В семнадцать лет девушка, будучи примерной ученице, отличницей и послушной дочкой, влюбилась в местного хулигана — Энтони Блэквилла. Тони тоже был неравнодушен к ней, но имидж среди сверстников терять не хотел, поэтому поставил ей условие: — Стань плохой, если хочешь со мной быть. И она стала. Забылась в этих чувствах, начала курить, выпивать, убегать по вечерам из дома на вечеринки. В ее гардеробе постепенно появились юбки короче, чем обычно, майки на тонких бретелях, открывающие вид на девичьи формы. Она остригла волосы под каре, начала краситься в школу, иногда ярче, чем позволяла гимназия. И все было хорошо ровно до того момента, как ей исполнилось восемнадцать. Тони проводил с ней все меньше времени, постоянно скидывал ее звонки, гулял в какой-то компании девчонок, что вечно липли к нему, несмотря на наличие отношений. А потом, за день до ее дня рождения, бросил, изменив почти на глазах своей, уже бывшей, девушки. Тогда она заявилась домой к Ли, как раз в тот момент, когда Дэвид приехал проведать родителей. Парни ни разу еще не видели, чтобы девушка так плакала. Старший Джордан обнимал Сару, прижимая ее к себе, пока Ли бегал за чаем и салфетками. Дэву всегда нравилась эта веселая девчонка, она еще с детства была переполнена сарказмом и юмором, который в процессе взросления местами стал чернее, чем вся вместе взятая семья Джордан. Девушка, сидя в обнимку с другом детства, рассказала ему все. Про отношения, про то, как она изменилась до такого внешнего вида, про то, как ей жаль маму, она же так волнуется. Брюнетка выложила все свои проблемы, от чего ей стало легче, но от осознания того, как ее испортил чужой человек, было все же горько. С той встречи Дэвид и называет ее Пумой, потому что, как говорил сам парень, у девушки были кошачьи повадки, да и темные волосы напоминают шелковистую шерсть, как у пум. Он всегда видел в ней эту грациозность, даже до ее занятий танцами, но тогда ее хотелось назвать максимум кошечкой или котенком. Но когда эта мисс заявилась к ним, хоть и заплаканная, но в майке, открывающей вид на грудь, в короткой юбке, берцах и кожанке, смеющая еще и пререкаться с Ли, отпускать какие-то колкости во время своей истерики и просто психовать, он понял — она самая настоящая хищная кошка. А именно — пума. Пума, которая сейчас вновь вошла в состояние анабиоза, превратившись в зажатую маленькую кошечку. И это даже не вина матери, как сказал брату Ли. Сара сама пришла и попросила прощения, попросив контролировать ее иногда, а лучше всегда и щадяще, просто, со временем, брюнетка привыкла к контролю, а Оливия стала в каждом действии дочери видеть предпосылки к тому ее поведению, отчего в семье случались, уже нередкие, ссоры. — Эй, Сара, о чем задумалась? — Кэнди помахала перед лицом одноклассницы. — Ой, — вздрогнула зеленоглазая, — извини, я просто размышляла об алгебре. — Стала выкручиваться О’Нил. — Об… Алгебре? — С сомнением посмотрела на нее блондинка. — Ну да, думаю, сделать сейчас, пока все помню, чтобы дома не заморачиваться, или все-таки потом. — О, хорошая идея, если мы сейчас быстренько поедим, то у нас будет чуть больше двадцати минут, половину точно успеем сделать. — Кэнди принялась уплетать свой ланч за обе щеки, что вызвало у Сары улыбку. О чем мы говорили ранее? Ах да, школа. Первый день не выдался спокойным, как хотелось бы брюнетке, на нее наехала местная стерва школы вместе со своими прихвостнем — Стивом, не имеющим своего мнения, живущим за счет мозгов и имиджа подруги. Сара всегда считала, что лучшее оружие, конечно же, безразличие, поэтому делала вид, что не замечает ее, пока рыжая стерва не решила толкнуть ее, надеясь, что это подействует. Подействовало, но не на О’Нил. Этот жест заметил Ли и подошел вместе со своим новым приятелем Майклом к зеленоглазой. — Моринг, ты что творишь? — Джордан встал напротив Адель, загородив Сару собой. — Ли все нормально, — девушка, похлопала его по плечу, — девочка просто не поняла, что мне до нее нет дела. Вырастет из возраста зазнающейся трехлетней задиры, может, и поймет. Да, сравнение с ребенком для Адель, старающейся выглядеть старше своих лет, было унизительным, поэтому она пообещала девушке сделать ее жизнь в школе максимально сладкой. Сару оставили на дополнительные по истории, точнее, она сама попросила учителя подробнее объяснить сегодняшнюю тему, потому что из-за головной боли она половину не поняла. Мисс Дрю была милой женщиной, голос которой можно было сравнить с щебетом птиц. Она так легко все разложила в голове брюнетки по полочкам, что школьница осталась довольна потерянным временем на дополнительных занятиях. Она вышла из здания школы, когда виднелось уходящее солнце. Погода была теплой, лето не хотело прощаться с жителями Сентфора, поэтому Сара шла не спеша, наслаждаясь легким ветерком, который обдувал ее. Гулять беспечно по городу ей позволяло осознание того, что Сентфор — не Сьюдад-Хуарес, не криминальный, девушек тут не воруют, чтобы сделать рабынями борделя, а полиция не является для банд крышей, по крайней мере, так было по словам матери, которая сразу же наведалась по приезде к местному шерифу. Кстати об Оливии, на часах было уже почти семь часов вечера, а она все еще не позвонила своему единственному ребенку с расспросами о местонахождении. Значит, точно можно не торопиться, а спокойно прогуляться по городку. И все было бы сейчас, в этот вечер, хорошо, если бы не звук медленно подъезжающей машины, которая, как Сара увидела в отражении зеркальца, когда решила подправить прическу, ехала медленно, подстраиваясь под ее шаг. Сердце моментально ушло в пятки. Брюнетка немного ускорилась, чтобы опровергнуть свою теорию о преследовании, но машина не останавливалась, как и не ускорялась. Зеленоглазая сразу вспомнила тот случай с девушкой, которую своровали какие-то мужчины, от чего сердце ее забилось настолько сильно, что пульс отдавался ей неприятным стуком в барабанных перепонках. Сильнее всего пугало О’Нил то, что она не поняла, как выглядят обычные номера машин в Америке, потому что это могло ее не хило так успокоить, ведь за ней ехала точно такая же машина, как и тогда за той украденной девушкой, как возле имения главы Мексиканских Масок. На вид Сара сразу запомнила машину, как и марку. Черная Mercedes-Benz преследовала ее, не отставая ни на шаг. «Неужели, они нашли нас… Мы же все сделали, чтобы скрыться, почему? Ну здравствуй, Сентфор, не такой уж ты и скрытный, как нам пообещали.» — Думала она. За этим волнением, как и преследованием, прошло всего пара минут, а брюнетке казалось, что она идет уже полчаса, пытаясь придумать план побега, но вокруг ни переулков, ни подворотней, даже полицейских нигде не было. На глаза наворачивались слезы, в ушах все также отбивало ритм ее беспокойное сердце, ноги подкашивались. Сара настолько сильно перенервничала, что уже не могла стоять, поэтому, наплевав на дальнейшую свою судьбу, встала около чьего-то забора, облокотившись о него рукой. Сердце прихватило, сдавливая грудную клетку, что дышать было неимоверно трудно. Из глаз от боли и страха пошли слезы, но больше всего ее добило то, что она, услышала звук закрывающейся двери машины. «Это конец…» — Подумала она прежде, чем встретиться с судьбой лицом к лицу.