Освобожденный Марс

«Наш пилот, опытный стрелок, поднял винтовку, выждал приближения зверя и выстрелил разрывной пулей. Хищник свалился на скаку. Мы подошли к нему, когда он уже перестал шевелиться». Владимир Афанасьевич Обручев, «Полет по планетам». * * * * * — Ничего не вижу, — признался рядовой Пуассон, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо за сплошной пеленой дождя. — В такую погоду даже аборигены прячутся по домам и не выходят наружу. Давай вернемся в лагерь. — Не торопись, — возразил капрал ван дер Гольц. — Говорю тебе, я точно что-то видел. И нет, это было не животное. Это был рептилоид. В боевой раскраске. Пуассон пожал плечами и попытался сплюнуть. Получилось не очень — плевок врезался в плексиглас кислородной маски. Легионер снова пожал плечами, задержал дыхание, стянул маску и выставил руку из-под ветвей гигантского дерева, под которыми он скрывался от дождя со своим товарищем. Струи дождя мгновенно смыли плевок и грязь и вернули маске первозданную чистоту. Пуассон протер маску чудом уцелевшим носовым платком и снова натянул ее на лицо. Вдох-выдох, вдох-выдох. Все в порядке. Если то, что происходит вокруг, можно назвать порядком. — Дьявол меня занес в этот Индокитай, — сказал он вслух. — Он же занес меня в эту Ост-Индию, — в тон ему ответил ван дер Гольц, не отрываясь от бинокля. — Поэтому мы и здесь. Для нас почти ничего не поменялось. И действительно, с легкой грустью подумал Пуассон. Влажные джунгли, тропические ливни, воинственные аборигены и самые настоящие драконы [1]. Юго-Восточная Азия во всей своей красе. Поэтому мы и здесь. Именно поэтому Верховный совет союзных держав на конференции в Касабланке принял решение поручить освобождение Венеры французам и голландцам. Чуть позже к ним присоединились американцы, филиппинцы и японцы. Но это было потом. Всего через несколько месяцев после завершения Великой Войны, во время очередного противостояния Марса и Венеры, земные астрономы заметили на поверхности Красной Планеты серию огненных вспышек, живо напомнившую им выстрелы гигантского марсианского орудия, прогремевшие накануне прибытия пришельцев. На Земле едва не вспыхнула паника — люди решили, что захватчики собираются снова атаковать нашу планету. Однако прошло несколько дней, но ни один инопланетный цилиндр так и не коснулся поверхности Земли. Вместо этого те же астрономы обратили внимание на загадочные явления в атмосфере Венеры, напоминавшие то ли гигантские смерчи, то ли ураганы, почти одновременно разбушевавшиеся в верхних слоях венерианской атмосферы. Простое сопоставление этих феноменов позволило сделать однозначный вывод: инопланетные агрессоры, потерпевшие поражение на Земле, решили попытать военное счастье на Венере. Но франко-голландские эскпедиционные силы, высадившиеся на Венере в первой половине 1940 года, обнаружили на второй планете Солнечной Системы крайне немногочисленные гарнизоны захватчиков. Неудивительно. Венера оказалась самым настоящим адом — или, как минимум, одним из его кругов. Малопригодная для человека атмосфера, бесконечные дожди, ядовитые туманы, бурная растительность, доисторические монстры и самые настоящие черти. Венеру населяли многочисленные племена разумных человекоящеров и рептилоидов, самых разнообразных форм, размеров и расцветок. (Ходили слухи, что где-то там, в самом сердце джунглей или на многочисленных островах венерианских океанов скрываются куда более симпатичные венерианцы и даже златовласые венерианские амазонки, но они так и оставались слухами). Аборигены в два счета развязали беспощадную партизанскую войну против солдат Императора, поэтому к тому времени, когда на Венере высадились земляне, захватчики терпели одно поражение за другим. Некоторые из оккупантов находились в столь плачевном положении, что с нескрываемым энтузиазмом сдавались в плен интервентам с Земли — так они совершенно справедливо надеялись сохранить свои жизни и получить гуманное обращение. На гуманизм уроженцев Венеры им рассчитывать было нечего. Что же касается венерианских человекоящеров, то они освободителям с Земли были совсем не рады и охотно повернули свое оружие уже против них. На военном совете экспедиционного корпуса даже звучали голоса, предлагавшие оставить Венеру и бросить ее на произвол судьбы. С жалкими остатками имперской армии справятся сами аборигены. Высвободившиеся же силы можно будет перебросить на другой фронт великой межпланетной войны — на тот же Марс, Луну или даже Астероидный Пояс. Как вдруг случайное открытие молодого французского геолога изменило буквально все. На Венере обнаружилось настоящее сокровище, способное в очередной раз переломить ход войны. Драгоценные камни — но не такие, которые обычно украшают тонкие шейки легкомысленных красавиц. Таинственные кристаллы, рожденные глубоко в недрах Венеры и выдавленные на поверхность планеты миллионы лет назад, способные накоплять меж своих граней воистину чудовищные запасы энергии. Ученые Земли довольно быстро смогли оценить потенциал случайной находки. Такие кристаллы могли питать двигатели межпланетных кораблей и лучевые орудия боевых машин. Луна, Марс? Самое время задуматься о высадке десанта в в самом центре имперского столичного мира! На первых порах пытались договориться по-доброму. Но венерианцы и слышать ничего не хотели о торговле с пришельцами с Земли, потому что с высоты своего положения не видели никакой разницы между землянами и прежними имперскими оккупантами. Когда все усилия дипломатов провалились, снова заговорили пушки. Повод для полномасштабного вторжения даже не пришлось искать. Венерианцы, не пожелавшие внести свой вклад в борьбу против Императора, были объявлены предателями свободных народов Солнечной системы и потому заслуживали самого жестокого наказания и возмездия, которое не замедлило обрушиться с небес. В теории, потому что на практике все выглядело довольно жалко. — Говорят, англичане уже взяли Гелиум, — хлюпнул носом Пуассон. — А на Марсе тепло. Краснокожие красавицы встречают мужчин с Земли как героев… — Заткнись, — прошипел ван дер Гольц. — Вот они. Я же тебе говорил! Пуассон подобрался и поднял свой бинокль. И точно. Голландский капрал не ошибся. Венерианцы! Один, второй, третий… Промелькнули на фоне зеленой стены кустарника на той стороне прогалины и снова пропали. — Кто это? — прошептал Пуассон. — Не узнаю эту боевую раскраску… Аисы? Лопотуны? Габблеры? — Точно не габблеры, — отозвался ван дер Гольц. — Я таких раньше не видел. Ну да какая разница? Вот теперь точно надо вернуться в лагерь и доложить лейтенанту. Поторопимся. Лейтенант Питер ван Саравак, командовавший сводным отрядом французских легионеров и морских пехотинцев КНАЛ [2], выслушал доклад без особого энтузиазма. Свой пост он занял всего несколько дней назад, когда капитана Даренсбурга сожрал один из местных тигрозавров. А ведь всего два месяца назад в этом секторе и вовсе действовали два союзных, но отдельных подразделения. Но потери были так велики, что из штаба пришел приказ — объединить усилия и отдаться под командование старшего по званию офицера. Месяц назад таким являлся подполковник Ковильон из Французского Иностранного Легиона. Потом Ковильон поцеловался с венерианским метательным топориком, и его сменил голландский майор ван дер Брюгге. Не прошло и трех дней, как венерианцы угостили майора отравленной стрелой, поэтому командование принял Даренсбург. И вот теперь он, Питер ван Саравак. И почему ему только не сиделось на Земле?! То есть понятно, почему. Славы захотелось, почестей, продвижения по службе… К черту все это. — Это мог быть случайный патруль? — уточнил лейтенант. — Не могу знать, мин херц, — пожал плечами ван дер Гольц. — Все может быть. Ван Саравак едва заметно вздохнул, поправил кислородную маску и повернулся к остальным бойцам. Чуть менее трех десятков. Голландцы, французы, бельгийцы, евразийцы, индонезийцы, вьетнамцы. Уставшие, грязные, мокрые, в оборванной униформе, едва стоящие на ногах. Но с другой стороны — самые лучшие, потому что только самые лучшие могли протянуть так долго в этом аду. И, что немаловажно, вооруженные до зубов. Людей не хватало, но погибшие оставили после себя более чем достаточно оружия и боеприпасов. — Солдаты, нам нужны эти кристаллы, — без всякого перехода заговорил лейтенант. — Чем быстрее мы сможем их заполучить, тем быстрее сможем завершить войну и вернуться домой. Или осесть в каком-нибудь теплом местечке на Марсе, под крылышком краснокожей красавицы. Это к тебе, относится, Пуассон. — По рядам легионеров прокатился смешок. — Наша разведка докладывает, что где-то здесь, совсем рядом, должно быть богатое месторождение. Скорей всего, дикари будут его охранять. Но не слишком большими силами, чтобы не привлекать наше внимание. Поэтому у нашего отряда хорошие шансы. Собирайтесь. Выступаем через пять минут. Собрались с опережением графика, выступили через четыре минуты. На первом этапе путешествия отряду необыкновенно везло. Аборигены не подавали признаков жизни. Возможно, Пуассону и ван дер Гольцу действительно повстречался случайный патруль, давно покинувший этот квадрат. Возможно, венерианцы были где-то совсем рядом, но не рисковали связываться с таким сильным отрядом землян — и это хорошо. Возможно, они прямо сейчас следили за легионерами, затаившись в глубине джунглей и только ждали подкреплений, чтобы атаковать превосходящими силами. И это плохо. Возможно… «Какой смысл гадать?» — мысленно перебил самого себя ван Саравак. От этих мыслей с ума сойти можно. А это последнее, что стоит делать в данных условиях. До очередной большой прогалины добрались на закате. К тому времени случилось маленькое чудо — дождь практически прекратился, и лейтенант увидел в этом добрый знак. Разумеется, так долго продолжаться не могло, поэтому приоткрывшимся окном возможностей следовало воспользоваться на полную катушку. Стоя за гигантским, в четыре обхвата, стволом венерианского эвкалипта, ван Саравак внимательно осмотрел прогалину. Трава всех цветов, побитая дождем, небольшой грязевой холмик в самом центре… Пересечь или обойти? Будь я проклят, подумал лейтенант, прилипнув к биноклю. Этого не может быть! — Это ловушка, мин херц, — прошептал стоявший рядом капрал ван дер Гольц. — Точно, — поддакнул незаметно подошедший Пуассон. — Слишком хорошо выглядит, поэтому не может не быть ловушкой! Все трое почти одновременно поняли, что представляет из себя холмик в центре прогалины. Кто-то — кто бы это мог быть в самом сердце венерианских джунглей? — притащил сюда и свалил в кучу несколько тысяч великолепных энергетических кристаллов! — Совершенно согласен с вами, господа, — пробормотал офицер. — Разумеется, ловушка. Ну и что? У нас нет выхода. Все равно без кристаллов мы отсюда не уйдем. Поэтому давайте думать, как их забрать и при этом не слишком сильно пострадать от лап и тентаклей аборигенов. — А что тут думать… — протянул ван дер Гольц. — Не в первый раз. Разрешите, мин херц? — Конечно, — кивнул ван Саравак. — Пуассон, за мной, — велел капрал, поднял карабин и первым осторожно двинулся вперед. Его французский товарищ печально вздохнул — вот уж действительно, не в первый раз — и шагнул вслед за голландским капралом. Им не удалось пройти по открытой местности и двенадцати шагов, как ван дер Гольц как будто наткнулся на невидимую стену и отлетел назад. Питер ван Саравак со своего места отчетливо видел, как лицо капрала разлетается брызгами крови. Пуассон споткнулся о тело падающего товарища и вслед за ним рухнул в месиво грязи и разноцветной травы. Лейтенант не видел, откуда прилетел вражеский снаряд, поразивший капрала, но это и не имело значения. — Огонь! — завопил он во всю силу легких не своим голосом. Двадцать шесть стволов заговорили почти одновременно.