Dan + Shay — Tequila
— Что? Я посмотрел на Эдди широко раскрытыми глазами — я даже слышал, как у меня в ушах сильно билось сердце, но я только тупо смотрел на Эдди, который сыпал себе на ключицы соль, и мне показалось, что я схожу с ума. Я уже чуть было не потянулся к лицу, чтобы поправить очки, но вспомнил, что в последний момент перед выходом из дома надел линзы. Может, они как-то странно въелись в мои глаза, и мне теперь все это кажется? — Ты знаешь, что надо делать. Я смотрел на призывно выступающие ключицы Эдди и почувствовал себя героем какого-то фильма. Я оглянулся. Конечно, дверь в комнату была закрыта. Я даже не помню обстановку… Помню, что это был закрытый клуб, и я бы не удивился, если бы людей там вовсе не было. Я не понимал, как, зачем, почему… Вспоминая сейчас, я полностью говорю себе, что если бы я не выпил пару банок пива вдогонку перед отправкой в клуб, не знаю, чем бы закончилась эта история. Наверное, я бы ударил Эдди и вышел из клуба, чтобы никогда его больше не видеть. Один раз облизать палец — ладно, это смешно, но… Ключицы? Я нервно сглотнул. Но, черт, мне захотелось попробовать. Я смотрел на шоты с текилой. Выпить хотелось. Безумно. Я облизнул пересохшие губы. Я хотел поцеловать Эдди. Но я бы и так это сделал… Я бы… Я бы, возможно, и сам предложил ему нечто подобное, но почему ему вечно надо было отдавать распоряжения… — Давай, — сказал Эдди таким голосом, что, будь я в трезвом состоянии, не выдержал, и, наверное, ударил бы его. Но тут… Во мне говорил еще не только алкоголь. Воспоминания о том, что он сделал перед тем, как оставить меня тут в одиночестве… Господи, о чем я только подумал… Я неуверенно оттянул воротник футболки от горла, мне казалось, что он сейчас перережет мне кадык. Эдди усмехнулся, заметив вторую волну моего возбуждения. — Ну, мне еще долго ждать? — и Эдди призывно дернул плечом. Маленький говнюк. Он получает все, что хочет. Но почему я-то ведусь на это? Прошли какие-то сорок часов с нашей первой встречи, а я уже готов делать все, что он хочет… Но на секунду я представил, как коснусь языком его горячей кожи, а потом мой рот наполнит алкоголь. Пьянящее чувство… — Окей. Я подвинулся к Эдди на его половину дивана. Сначала замер, а потом наклонился над ним и слегка коснулся кончиком языка его ключиц. Эдди дернулся, застыл, и схватился за мои волосы. Не сильно, но ощутимо. Волна дрожи прошла по затылку, а потом спустилась на спину. — Слижи все, — скомандовал он. Я выдохнул глубоко через нос, и оставшиеся крупинки соли, как бы мало их ни было, слетели с кожи Эдди. — Не люблю соленое, — ответил я, принимая правила его игры. В любом случае — он делал мне приятно, я чувствовал себя странно рядом с ним. Почему бы и не продолжить эту глупую игру? Эмоции, эмоции, эмоции, гребанные эмоции, как мне их не хватало! Я коснулся еще пару раз языком кожи Эдди. Так странно — вчера ночью мы занимались…. Я чуть было не подумал про любовь, но сделал в своей голове пометку, что любовью это назвать нельзя. Сексом. В лучшем случае сексом, а не еще каким-нибудь мерзким словечком, которым обозначают сие действие. Утром вместе завтракаем. Будто мы парочка, а вечером… Сколько демонов в Эдди Каспбраке? Теперь я хотя бы знаю его фамилию. Удивительно, как мало я о нем знал, но меня это нисколько не волновало. Волнующее приключение. То, о котором не расскажешь никому, а сохранишь для себя, вырубишь в памяти, чтобы согреваться в этих мыслях в тяжелые периоды. Я не был настолько уж скромным мальчиком. Странным, да, но скромность для человека, который мечтает стать настоящей рок звездой — ненужное качество. Я почувствовал языком мурашки на теле Эдди и оторвался от него в тот момент, когда он очень громко вздохнул. Я отодвинулся от него обратно на свое место, и за секунду проглотил текилу. Даже не поморщился. Эдди театрально похлопал. — Неплохо. Очень неплохо. На сегодня ты прощен. — За что? — удивился я. — За то, что мне пришлось звать тебя в клуб дважды. Запомни, — Эдди наклонился ко мне, положил руку на колено и чуть сжал — я почувствовал холод его пальцев через дырки в джинсах, — я никогда. Ничего. Не предлагаю. Дважды. — Я тебя понял, — ответил я, пряча улыбку в алкоголе. Эдди — маленький избалованный сыночек. Интересно, зачем ему я? На это он как раз пожал плечами, будто прочитал мои мысли, но тоже не имел ответов на этот вопрос. — С тобой интересно. Ты забавный. Пугаешься и странно реагируешь на все мои предложения. Мне это дарит… Некое удовольствие. — А что еще дарит тебе удовольствие? — спросил я, опираясь локтем на спинку дивана. Эдди приподнял брови. — Удовольствие? — Да. Что заставляет тебя жить? Просыпаться каждое утро? — Это что, вопросы из анкеты для друзей? — Эдди фыркнул. — На парах по классической литературе только такому и учат, — я провел пальцем по глади столика, ощущая твердость дерева и рассыпавшиеся крупицы соли. Эдди скривил губы. — Все, как у всех. Хорошая еда. Выпивка. Секс. А тебя? — Музыка, — честно ответил я, — она мне может заменить все это вместе взятое. Как-то я писал песню, и не ел два дня. — По тебе видно, — хмыкнул он, пробегаясь по мне взглядом, — трахаешься тоже с гитарой? — Нет, но, когда слышу хорошие треки, могу кончить от радости, — ответил я с серьезным лицом, давая Эдди возможность понять, шучу я или нет. Во мне тогда говорил алкоголь. Он действовал на меня так же, как Эдди — туманил мозг… И разрушал тело. — А твои песни хорошие? — спросил Эдди. — Последние должны быть да. Они о тебе, — я отвел глаза в сторону, приложил руку к шее — она вся огнем горела. Эдди вскочил со своего места и вдруг взял меня за руку. — Тогда я должен их услышать.***
Мы оказались у меня дома быстрее, чем алкоголь ударил мне в голову повторно. Эдди прихватил несколько бутылок из бара, и мы распивали это в такси. Я понять не мог, какой толк ему со мной возиться? Ради чего? Что я могу дать ему? Но с каждым выпитым глотком и пьяным смазанным поцелуем вопросов в моей голове оставалось все меньше и меньше. Я сразу заметил, каким взглядом Эдди окинул мою квартиру — ничего выдающегося, везде гитары, пластинки, плакаты с музыкантами. Эдди прошелся по комнате, слегка шатаясь, держа в одной руке полупустую бутылку из-под виски. Рубашка расстегнулась у него почти до середины груди. Я снова его захотел. Почему на той лекции в средней школе, нам не сказали, что секс — это тоже наркотик? Да еще какой?.. — Эдс, — позвал его я, и когда он повернулся, подошел и поцеловал его прямо в пьяные губы. Эдди специально не удержал равновесия и повалился на кровать. Я лег рядом. Какое-то время мы лежали молча, я только чувствовал, как Эдди локтем касается моей руки. Я смотрел в потолок. По нему бежали тени от фар проезжающих под окнами машин. Я чувствовал, как в груди сильно давит. Я помню это так отчетливо… Когда так же лежу на кровати и смотрю в потолок, только там уже все совсем другое — другой рисунок, другие силуэты, другая комната, да и я сам уже совсем другой. Я не понимал, что произошло со мной за эти два дня, но мне было так непривычно и странно ощущать все это, что я просто решил отдаться на волю случая и плыть по течению. Не зная еще, куда оно меня занесет. — Ты заснул? — Эдди поднял над лицом руку. — Нет. Ловлю дикие вертолеты, — ответил я. И поскольку был пьяным, добавил, — это потому что ты рядом. Не знаю, что со мной происходит, но мне сносит из-за тебя крышу. Когда вернулся домой из кафе, я написал около пятнадцати песен. Все о тебе. — Приятно слышать. Ты мне тоже понравился, — Эдди ответил это спокойно, словно для него было обычным делом вот так лежать с парнем, которого позавчера он еще не знал. — Это все так быстро. Ты не… Не думаешь так? — я тоже поднял вверх ладонь, и теперь мы оба руками выводили в воздухе круги. Я еще никогда не пил с человеком вот так, вместе. Это было странное ощущение… Но мне нравилось. Тогда мне все нравилось. — Время относительно. Мы тоже. Можно прожить с человеком десять лет вместе, знать о нем все, от цвета его любимых трусов до того, как в пять лет он упал с велосипеда. Знать все его царапины и шрамы, но никогда не стать по-настоящему близкими. Понимаешь? Можно знать, но не чувствовать. А можно наоборот. — И что ты чувствуешь? — спросил я, перехватывая пальцы Эдди в воздухе. Эдди помолчал какое-то время, и я вдруг подумал, что он заснул прямо так, с поднятой вверх рукой. Но потом он плавно опустил ее рядом с собой на кровать, дернул пальцами и сказал. — Я просто чувствую.***
Мы целовались полночи до такого состояния, что я уже не чувствовал губ. Мы обнимались так, что у меня онемели руки. Я пел песни Эдди до сорванного сиплого голоса, сидя на полу, прислонившись спиной к кровати, а он лежал на ней, головой ко мне и обложившись подушками. Периодически он поворачивал ко мне голову и целовал куда-то в волосы. — Тебе нравится? — спросил я, доигрывая очередную песню. Некоторые даже были новыми, рожденными в тот момент. Они могли бы стать реальными хитами… Какие-то мне потом действительно удалось продать, но вот только… Какой от них уже был толк?.. — Да. Звучит неплохо. Но мне бы не понравилось, если бы эти песни были о ком-то другом, — ответил Эдди и потянул меня за волосы. Я повернулся к нему, мы снова начали целоваться. Мы тогда вообще только этим и занимались — целовались, лежали в обнимку, строили тупые планы на будущее, я пел песни, а Эдди слушал и говорил, что каждая новая композиция — хит — потому что про него. — Мне понравилось, как ты сравнил мои веснушки со звездной пылью, — Эдди напоследок слегка коснулся меня губами где-то в области шеи. Я чувствовал себя таким пьяным, но таким наполненным и воодушевленным, каким не был уже давно. Я даже не знал, что мне так не хватает этих эмоций. Кино, театр, музыка — это все бутафория, там другие люди проживают эмоции, а ты только наблюдаешь за ними. Мне хотелось чувствовать, творить самому. — Иди ко мне, — прошептал Эдди. Я отложил гитару, и лег рядом на кровать. — Сними с меня рубашку, — снова повторил он тихо, и, черт возьми, я и так хотел это сделать… Я потянулся к нему, стал расстегивать оставшиеся пуговицы… — Что это? — спросил я, чувствуя, как в складках ткани что-то шуршит. Я вытащил из кармана маленький пакет с таблетками, — Эдди? — Это таблетки, которые назначает мне мой психотерапевт, — Эдди смотрел на меня огромными, черными глазами, а свет из окна высвечивал его фарфоровое лицо, — не более того. Я был слишком пьяным, чтобы задавать еще какие-то вопросы. Какая, мне, впрочем, разница? Возможно, завтра я его уже не увижу. С Эдди ни о какой стабильности не шла речь. — Ты ходишь к психотерапевту? — удивился я, — зачем? У тебя ведь… Все есть в этой жизни. — Хожу за тем, чего нет. И избавиться от того, что есть, — Эдди положил мне руку на шею, — от депрессии. Выбьешь ее из меня сейчас?.. Больше в ту ночь мы ни о чем не говорили. Жаль.