Scorpions — Still Loving You
Две недели, на самом деле, не очень большой срок, но это время показалось мне вечностью, и все потому, что я почти не видел Ричи. С утра до вечера он пропадал на своих репетициях, а я тихо и медленно сходил с ума. Мне было так страшно. Я боялся, что однажды он придёт, как всегда под утро, и скажет, что хочет расстаться, что я больше ему не нужен. Хозяева часто выбрасывают нерадивых щенков на улицу, и меня до дрожи пугала мысль, что Ричи потеряет ко мне интерес, захочет избавиться, как от больного, шкодливого пса. Именно так я себя и ощущал. Без Ричи я не мог спать, дышать, жить. Он был самой важной частью моей жизни, моим ядром, без которого я просто оболочка. Ничто. Алкоголь и лёгкие наркотики, как выяснилось, могли заглушить боль, но не до конца. Она настойчиво, как морской прибой, тихой ночью напоминала о себе, и не давала расслабиться. Я никогда не отличался доверием, я привык ждать подвоха, но сейчас моя паранойя достигла пика и, когда Ричи уходил на очередную ебучую репетицию, я перечитывал его песни. Я в тайне молился, чтобы они были до сих пор обо мне. Я нюхал его толстовки, убеждаясь, что они пахнут только им, а не кем-нибудь ещё. Было больно… Больше всего на свете я боялся потерять Ричи, и если бы мне дали выбор: умереть или жить без него, то я бы уже затягивал петлю на своей шее. Быть зависимым опасно, но я уже не боялся подсесть на дурь или алкоголь, ведь я уже давно «сидел» на самом страшном, сильном наркотике — Ричи и моей любви к нему. Я был наркоманом, и за свою дозу под названием «Ричи» был готов на всё. Абсолютно на всё. Когда я предложил ему расстаться, мне показалось, что кто-то внутри сжал моё сердце стальной хваткой, а воздух отравили угарным газом. Если бы Ричи сказал, что хочет прекратить отношения, взять перерыв, то я бы упал ему в ноги и умолял остаться. У меня больше не было гордости, самоуважения. Но Ричи сказал, что любит меня, и мне отчаянно хотелось верить, упиваться этими словами, кричать во всю глотку СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ!. Как же я его любил. У Ричи была музыка, а у меня был только Ричи… Его концерт был важен для меня, хоть я это и не показывал, всячески скрывал под маской безразличия. Неужели он не видел, как мне плохо без него? Не замечал или просто не хотел замечать?! Мои колкие, хлесткие слова — защитная реакция, крик о помощи, но Ричи, кажется, не обращал внимания на мой сигнал SOS.***
Выступление должно было начаться ровно через два часа, а я уже начал собираться. Хотелось выглядеть особенно, чтобы Ричи понял, как я горжусь им и его достижениями, но после двухнедельного алко- и нарко-марафона, я чувствовал себя паршиво, да и выглядел так же. Но, к счастью, прохладный душ и литр кофе смогли привести меня в более-менее адекватное состояние, сотворить чудо и превратить меня в нечто похожее на нормального человека. Сегодня мне хотелось быть максимально трезвым, чтобы детально запомнить каждую секунду выступления моего Ричи. Как он вообще мог подумать, что я не приду? Как он, блять, мог допустить эту мысль?! Даже если бы он не пригласил меня, то я бы приполз под дверь этого клуба и брал бы его штурмом. Я бы сделал все, чтобы увидеть его на сцене, такого красивого, вдохновленного. Любовь к музыке была важной частью Ричи, а я обожал его целиком и полностью, любил даже вредные привычки и странности. Он не закручивал колпачок от зубной пасты, оставлял свои книги в туалете и на стиральной машинке, разбрасывал тетрадные листы по полу и я, блять, любил каждую причуду, каждую мелочь. Мне так не хотелось опоздать, что я приехал на сорок минут раньше. Во мне горело дикое желание наконец-то увидеть Ричи, насладиться его голосом, песнями. Кажется, он обещал какой-то сюрприз, но мне это было не нужно, мне нужен только он. Рядом. Уже четырнадцать дней я играл роль обиженного и оскорбленного, и в целом я правда злился на Ричи, не понимал такого наплевательского поведения, мне было неприятно. Больно настолько, что я глушил эти чувства, забываясь в дурмане алкоголя и дури. Но я был готов простить ему все, наступить себе на горло и забыть обиды. Сегодня я хотел помириться несмотря ни на что. Я устал быть один, устал не чувствовать его тепла, его нежно-грубых прикосновений на моем теле, его губ. Ричи — это синоним жизни, любви. И я хотел жить снова. Я не был уверен, что меня пропустят раньше времени в клуб, но стоило хотя бы попытаться. Мне отчаянно хотелось увидеть Ричи за любимым делом и пожелать ему удачи, сказать, что я люблю и верю в него. Наверное, мне стоило говорить это чаще… В мыслях я постоянно признавался Ричи в любви, думал о нем утром, когда чистил зубы, днём, вечером. Представлял его образ, когда дрочил. Он был со мной двадцать четыре на семь, но, увы, только в мыслях. Секунд тридцать я помялся перед входом, а потом сделал решительный шаг внутрь заведения, ведь там был Ричи. Когда-то я бросился за ним в воду на самое дно, и я бы спустился к нему в преисподнюю, если бы он попросил. Было тихо, я медленно шёл вперёд, осматриваясь. Ничего особенного. Обычный клуб, по городу разбросано десятки таких же: барные стойки, бархатные диванчики, огромные колонки. Может быть, я бы здесь никогда и не оказался, если бы не Ричи. Ярко-фиолетовая неоновая вывеска привлекла моё внимание, и я подошёл поближе, вглядываясь в слова: «У нас есть только сейчас». Стало не по себе, и я поежился, ведь это правда, жизнь непредсказуема и глупо тратить её на страхи, опасения. Нужно быть счастливым здесь и сейчас. Хватит обид, ссор. Мне захотелось, отчаянно захотелось увидеть Ричи и сказать, что я люблю его, что я больше не злюсь и прощаю его. — Извините, Вы кого-то ищите? Я повернулся на глубокий, бархатный голос и с интересом уставился на его обладателя. Передо мной стоял статный мужчина средних лет, ухоженный, с густой щетиной, на которой уже начала пробиваться седина. Сразу было видно, что он очень хорошо обеспечен. Мой глаз был наметан на дорогие вещи, и я обратил внимание на очень дорогие ювелирные часы, фирменную кожаную обувь и идеально сидящий, скорее всего, пошитый по личным меркам, костюм. От него пахло хорошим парфюмом, но аромат мне не понравился: слишком резкий, навязчивый. — Я пришёл на концерт и мой парень один из музыкантов, — мужчина был очень высоким и крупным, поэтому мне пришлось смотреть на него снизу вверх, отчего мне стало не по себе, — если можно, то я бы хотел увидеть его и пожелать удачи, — я чувствовал себя ничтожно маленьким и чем дольше я смотрел на незнакомца, тем больше он мне не нравился, я чувствовал в нем фальшь, ноты лицемерия. — Боюсь, что нельзя, — он с сожалением развел руки в стороны, но взгляд транслировал совершенно не эту эмоцию. Не знаю почему, но я ощутил угрозу, насмешку, — боюсь, что Вам стоит подождать до начала концерта за пределами клуба. Если нужно, то охрана покажет, где выход. — Я понял, — мне не хотелось спорить и связываться с этим человеком, хотелось просто поскорее увидеть Ричи и оказаться с ним дома, вместе. Время тянулось непозволительно медленно, я отсчитывал секунды до начала концерта, и как только в клуб начали запускать, я сразу же вошёл и занял самое удобное место возле сцены. Хотелось видеть Ричи вблизи, подмечать каждую его эмоцию, каждую улыбку. На небольшую, но высокотехнологично оборудованную сцену вышел уже знакомый мне незнакомец в дорогущем костюме и постучал в микрофон, привлекая внимание всех собравшихся. Все его движения, взгляды отдавали чем-то хищным, у меня складывалось такое ощущение, что этот мужчина получал всё, что только мог пожелать. Я мысленно усмехнулся, ведь и сам был таким же, но моё главное желание, самый лучший приз — Ричи — уже был моим и я так боялся его потерять. А кроме него мне ничто и никто был не нужен, только он, со всеми недостатками и идеальными неидеальностями. — Рад поприветствовать всех вас сегодня у меня в гостях, — мужчина небрежно обвел рукой просторы заведения, — приготовьтесь наслаждаться действительно хорошей музыкой. Пейте, веселитесь, танцуйте! А сейчас поприветствуйте уже давно полюбившихся вам ребят во главе с новым, талантливым фронтменом Ричи Тозиером. Встречайте! Под гул аплодисментов и криков людей, на сцену поднялись три парня. Я окинул их не заинтересованным взглядом, подмечая, что в них нет ничего особенного, выдающегося. Ревность начала куда-то улетучиваться, ведь я был лучше, да? Ричи бы не променял меня на кого-то из них? Я убеждал себя в этом, хотел не сомневаться, что его слова о любви — чистая правда, ведь мой Ричи не мог меня обманывать. Я должен был доверять, и я слепо верил ему, но не его окружению. Поток мыслей прервал визг какой-то девицы и я еле-еле сдержал порыв, чтобы не начать аплодировать, не жалея ладони. На сцену вышел мой Ричи… Мне тут же захотелось броситься к нему в объятия, но когда мы встретились взглядом, я лишь недовольно поджал губы, давая понять, что я тут, но можешь не рассчитывать на мою снисходительность. Гребанный характер! Они начали играть, звук струн и барабанных палочек окутал помещение, сливаясь в унисон звуков. Уже с первых аккордов я узнавал композиции, давно зная все песни наизусть, ведь они были обо мне… И чем больше я слушал, тем сильнее оттаивал. Ричи… Он смотрел только на меня, улыбался со сцены только мне и, боги, каким же красивым и увлеченным он был. Музыка была его самой большой страстью, и я бы никогда не посмел отобрать это у Ричи. Никогда. Он был создан творить, создавать что-то новое, и, если по его словам, я был его Музой, то большего я даже не мог желать. Весь концерт пролетел незаметно, и когда Ричи объявил последнюю песню, я бы готов заплатить любую цену, только чтобы это выступление продолжалось. Мне хотелось продлить этот момент до бесконечности. Я был счастлив видеть Ричи таким… — А сейчас будет особенная песня для особенного человека в моей жизни, — я услышал его голос, и Ричи тут же послал мне извиняющуюся улыбку. Я не мог поверить, что он делает это… Посвящение песни со сцены, как в тех сопливых фильмах, которые мы смотрели летом… От переполняющих меня эмоций, я закусил губу и просто слушал, наслаждался. Для меня ещё никто и никогда в жизни такого не делал, и пусть Ричи был далеко не первым в физическом плане, но он был первым и единственным, кого я впустил в самое сердце. — Этот человек — моё вдохновение, он самая значимая и важная часть моей жизни, — музыка продолжала играть на фоне, создавая некую интерлюдию, а Ричи говорил, глядя мне прямо в глаза, — он любовь всей моей жизни, моя звезда, и сегодня он в зале. В зале все зааплодировали. Под этот звук Ричи начал спускаться со сцены, а я даже не мог пошевелиться. Во мне было слишком много чувств, эмоций. Мне казалось, что этот день был самым счастливым в моей жизни, в тот момент у меня было всё и даже больше. Я жил… Ричи был так близко от меня, и я, не отрываясь, смотрел на его протянутую руку всего пару секунд. Повинуясь эмоциям, я вложил свою маленькую, по словам Ричи, руку в его утонченную, длинную ладонь музыканта. В голове играли фанфары, когда Ричи вывел меня на сцену и начал петь последний куплет нашей песни только для меня, только мне. Клянусь, было ощущение, что у меня выросли крылья, и я был готов взлететь от счастья, умереть прямо сейчас, потому что ничего лучше уже просто не может быть. На последних аккордах Ричи встал на одно колено. — Я люблю тебя, Эдди Каспбрак. Люблю больше жизни. Прости меня за эти две недели, за всё, — неожиданно Ричи выудил длинную белую розу откуда-то из-под музыкальной аппаратуры, и вручил мне цветок. На протяжении этого момента, я не слышал ничего вокруг, но сейчас до меня начали доноситься ликования толпы, женские визги и буря аплодисментов. Они хлопали нам, для нас. Ричи спрятал меня в объятия, и я поддался, растворяясь в таком знакомом ощущении. — Ненавижу тебя, ненавижу, — шептал я, вдыхая родной аромат и пряча лицо в его шее. Я наслаждался моментом близости, и Ричи, как никто знал, что моё «ненавижу» означает «люблю больше жизни», — спасибо, спасибо, — совершенно не стесняясь публики, я увлёк его в нежный, почти невинный, но все-таки поцелуй. Поцелуй двух душ, а не людей…***
После выступления участников группы со всех сторон облепили зрители: просили автографы, хотели сделать фото на память, и мне было так приятно, что Ричи ни на секунду меня не отпускал, по-хозяйски прижимал к себе и всячески демонстрировал, что мы вместе. С ним я чувствовал себя в полной безопасности. — Поздравляю с дебютом, Ричард, — к нам подошёл тот самый мужчина, которого я встретил ранее. Это был сам Грегори Спроус, — представишь меня своему парню? — Да, да, конечно! Я видел, как загорелись глаза Ричи, и как он смотрел на этого мужчину… С обожанием? Благодарностью? Где-то в груди кольнуло чувство ревности, я хотел быть единственным, на кого он так смотрит, кого боготворит… — Мистер Спроус, это Эдвард — мой парень и моё вдохновение, Эдди, а это Грегори Спроус, именно он заметил меня и пригласил играть в группу, без него этого бы не было. — Приятно познакомиться, Эдвард, Вам очень повезло с молодым человеком, — он протянул мне руку, рассчитывая на рукопожатие, — Ричард очень талантлив и его ждёт большое будущее. — Взаимно, — я почувствовал, что этот Спроус слишком сильно сжал мою руку, а по его лицу пробежали непонятные эмоции. Что-то внутри мне подсказывало, вопило, что лучше ему не доверять. — Я украду Ричарда буквально на пару минут, нам нужно обсудить рабочие вопросы. Если что, то бар в Вашем распоряжении, скажите, чтобы записали напитки на мой счёт. Это напускное дружелюбие заставило меня поморщиться, и я нехотя подошёл к бару. Пить не хотелось совершенно, меня переполняли эмоции, и я уже не мог дождаться момента, когда мы с Ричи останемся наедине. За эти две недели я так отвык от него, от его прикосновений, что хотел как можно скорее заняться с ним диким, животным сексом. Я так его хотел.***
Мы начали целоваться ещё в такси. У меня захватывало дух, близость с Ричи пьянила похлеще алкоголя и наркотиков. Хотелось как можно быстрее избавиться от одежды и полностью насладиться его желанным телом. — Не сейчас, Эдс, — Ричи убирал мои руки со своего паха, — мы же, блять, в такси… — Мне плевать, — я прошептал это ему прямо в губы, полностью теряя контроль. — Эдди… Не знаю, что о нас подумал таксист, но я забыл о нем сразу же, как только оказался в квартире, зажатый между стеной и горячим телом Ричи. Он терзал мою шею, губы, и мне хотелось, чтобы он взял меня прямо сейчас. Всё тело отзывалось на знакомые ласки. Ричи в точности знал, что и как мне нравится, я сгорал, мы вместе сгорали… — Это тебе за то, что был такой сукой все эти две недели, — Ричи больно укусил меня за губу и отстранился, — я в душ и хочу, чтобы ты сходил тут с ума от желания. В тот момент, мне показалось, что это самая страшная месть. Я не находил себе места, а член болезненно вписался в джинсы, требуя внимания. Пока Ричи принимал водные процедуры, я уже раз десять обошёл квартиру, пытаясь хоть как-то унять дикое возбуждение. Ожидание подбило меня на безумный эксперимент. Захотелось попробовать, просто так, ради опыта и остроты ощущений. Что будет, если совместить два наркотика вместе? Я не знал… Но что-то мне подсказывало, что Ричи усилит действие любой дури. У меня как раз осталась последняя доза и, недолго думая, я положил таблетку на язык, предвкушая эффект… Я готов был биться об заклад, что Ричи специально провел в душе больше времени, чем требовалось на самом деле. Он очень изощрённо мучил меня, доводя до исступления. Кажется, наркота начинала действовать, ведь я ощущал все слишком остро, ярко. Желание усилилось раз в десять, хотелось трахаться, хотелось Ричи… Как только он вышел из душа в одном полотенце на бёдрах (как предусмотрительно), я накинулся на него, как дикий зверь, отбрасывая ненужную махровую тряпку в сторону. Я стоял перед ним на коленях, не обращая внимания на неприятные ощущения в коленных чашечках. Я выцеловывал неизвестный узор у него на животе, опускаясь ниже к дорожке чёрных, жёстких волос, которые я обожал вылизывать, ощущать языком их шершавую текстуру. Ощущение рук Ричи в моих волосах сносило крышу, я чувствовал слишком много, слишком… Было ощущение, что его руки везде… Его запах окутывал меня, и я поддался вперёд, широко открывая рот, впуская Ричи в себя. — Эдс, — я услышал его низкий стон, и мне показалось, что по моему телу прошёл электрический разряд. — Давай, Ричи, — я слегка киваю, дразню его языком, — хочу, чтобы ты полностью управлял процессом. Ещё раз, слишком пошло, призывающе я облизал губы и открыл рот, чувствуя, как Ричи резко, но все ещё осторожно, поддаётся вперёд. Его стоны… Я был на все готов, чтобы слышать их, упиваться ими, и не способный себя сдерживать, я потянулся рукой к своему члену. Удовольствие смешалось, я дарил его и получал. Слишком. Это было настолько слишком, что я растворялся, тонул. — Я люблю тебя… Эдди… Люблю… - задыхаясь, постоянно сбиваясь на стоны, прошептал Ричи, и у меня перехватило дыхание. Он делал меня самым счастливым. Нервы оголены, наше удовольствие смешалось воедино, наполняя изнутри. Ричи трахал не только мой рот. Казалось, что он трахал мою душу, сердце, ведь я давно уже ему их подарил…