Hurts — Mercy
Удивительно, но после концерта у нас все было хорошо. Затишье перед бурей? В тот момент я не думал об этом, и просто наслаждался моментами спокойствия и счастья. Успех Ричи окрылял не только его, но и меня. Он был безумно счастлив и говорил, что выиграл джек-пот в этой жизни, потому что у него есть я, музыка и вдохновение, которое не оставляло его даже на секунду. — Ты когда-нибудь отложишь ручку и бумагу в сторону? — Ричи сидел на стуле на кухне, а я подкрался сзади и обнял, привлекая внимание, — я скоро начну ревновать тебя к музыке, — мои поцелуи стали блуждать по его затылку и я заметил, как его бледная кожа покрывается мурашками. — Эдди… — он легонько схватил меня за запястья и усадил к себе на колени, — я так тебя люблю, — Ричи нежно, совсем невинно начал покрывать моё лицо поцелуями, а я только смеялся и подставлял под его губы то щеки, то нос, то язык. Нам было так хорошо втроём: Ричи, я и его музыка… Я клялся сам себе, что больше не буду ревновать Ричи к работе, к его творчеству, к ребятам из группы. Обещал каждый день перед сном проще относиться к его длительным репетициям, поздним возвращениям домой, но не мог. Здравым смыслом я отчётливо понимал, что это только моя проблема, а не Ричи. Вроде бы, он не давал мне повода для ревности, а ревновать к музыке… Даже звучит глупо, поэтому я сосредоточил свое внимание, как бы парадоксально ни звучало, на группе Ричи, заполняя этим всё свое время и мысли. Занимаясь продвижением его группы в социальных сетях, я чувствовал себя значимым и вовлеченным в дело. Мне не хотелось чувствовать себя за бортом, поэтому я активно начал вливаться в его новую главу жизни. Страх остаться одному никуда не делся, но у меня получилось взять его под контроль. Пока… Иногда я даже придумывал небольшие четверостишья о Ричи и записывал их в его блокнот рядом с песнями обо мне, просто так, забавы ради, и для меня было огромным сюрпризом, когда Ричи даже использовал несколько моих идей. Его строки переплетались с моими, прямо как наши жизни. Мы были вместе, мы были счастливы и теперь его песни были о нас… Ричи иногда меня в шутку спрашивал: — Кто ты, и куда ты дел сучку-Эдса? А я лишь шутливо отмахивался и наступал себе на горло, пытаясь задушить обиду и страхи. Больше всего на свете мне не хотелось портить Ричи его триумф, его светлую полосу в жизни, ведь отношения должны дарить крылья, а не отравлять ядом ревности и скандалов.***
В очередной раз я провел Ричи на репетицию и улыбнулся полу-искренней улыбкой. Хорошо, что он не заметил моего потухшего взгляда, опустившихся плеч. Оставаться одному ночью было невыносимо, и я почти всегда дожидался прихода Ричи, а потом засыпал в его объятиях, окутанный его теплом и любовью. Так было правильно, так было комфортно, а его «Люблю тебя, Эдди» были моей мантрой, чтобы не тонуть в страхах. Ничто и никто не сможет отнять у меня Ричи, я бы сделал всё что угодно, чтобы он был счастлив. ВСЁ. Если над Ричи светило ослепляющее яркое солнце, то надо мной сгущались грозовые тучи, а вдалеке уже начинали слышаться раскаты грома. Мне хотелось собственноручно избить себя за свои далеко не оптимистичные мысли, и я из последних сил прогонял их и свое дурное предчувствие. Я решил отвлечься, поэтому отправился кататься по городу на машине. Звук колёс по трассе, громко играющая музыка приводила меня в более-менее уравновешенное, спокойное состояние и, не испытывая страха, я все сильнее жал педаль газа. Я не боялся скорости, не боялся разбиться. Что-то мне подсказывало, что я умру не в автомобильной аварии. Сто километров в час, сто двадцать километров в час… Пустынные ночные трассы, свежий воздух, я, и ноль мыслей. Я так стремился к этой блаженной пустоте, мне хотелось остановить поток сжирающих меня эмоций. Разгоняясь до предела, я мчался домой. Когда-то давно я слышал до ужаса сопливую фразу: «Дом там, где твоё сердце», и сейчас я был готов высечь её на груди, потому что мой дом — это Ричи. Ричи… Потеряв счёт времени, в конце концов, я вернулся домой. Ричи ещё не было. Мне не хотелось включать свет, поэтому по квартире я передвигался в полной темноте, зная наизусть, что и где стоит, но все-таки пару раз задел мизинцем тумбочку и выругался, не стесняясь в выражениях. Спать ещё не хотелось (а если бы даже и хотелось, то без Ричи я бы не уснул), и я бесцельно пялился в потолок и время от времени проверял ленту в инстаграме. Шаткое спокойствие, призрачное душевное равновесие, которое разбилось вдребезги от одного телефонного звонка. — Прошу прощения за столь поздний звонок, — сердце пропустило удар, — это Эдвард Каспбрак? — Да, это я, — мне хотелось звучать уверенно, но голос передавал, ломался и я чуть ли не пищал, — что-то случилось? — я уже знал ответ на этот вопрос, звонки вечером с незнакомых номеров никогда не сулят ничего хорошего и вряд ли этот случай был исключением. — Мне жаль Вам это сообщить, но Ваши родители погибли, произошла авиакатастрофа. Примите мои соболезнования… — мне показалось, что воздух выкачали из груди, а потом дали под дых. Стало так больно, так страшно, хотелось плакать, но слез не было, — для выяснения деталей Вам нужно… У меня не получилось дослушать, я выронил телефон из рук и даже не обратил на это внимание. Кажется, что в голове была только одна мысль: ОНИ МЕРТВЫ, МЕРТВЫ, МЕРТВЫ… Я не мог поверить, просто, блять, не мог. Почему именно они?! За что?! А если бы я был с ними, то может этого бы не случилось?! Каждая мысль отдавала болью где-то там, где сердце, но в тот момент мне казалось, что оно разбито на мелкие осколки. Все это время я ждал боли от Ричи, мне было страшно услышать от него «НЕ ЛЮБЛЮ», но реальность оказалось совершенно другой. Ричи все еще был со мной, но не родители. Их больше нет. Нет… Люди, которых я любил, просто исчезли, и я больше никогда не смогу увидеть их, поговорить. Эти мысли казались дикими, хотелось кричать, что я не верю, и особо не соображая, я опустился на пол и начал качаться взад вперёд, пытаясь осознать страшную действительность. Хотелось рыдать, но у меня не получалось, слезы словно застряли в глазах и не давали выход эмоциями. Они были закупорены внутри и убивали медленно, как яд, расползаясь по телу. — Мама… Папа… — шептал я, пытаясь воссоздать в голове их образ, голоса, но у меня не получалось. От этого становилось только больнее, я нащупал телефон и открыл галерею, просматривая наши совместные фото. Мама и папа улыбаются… Наша семейная фотография… А вот случайное фото мамы, она такая родная и ее больше нет. Моих родителей больше нет, я сирота. Сирота… Не знаю, сколько я просидел в темноте, до конца не осознавая, что произошло. Мозг блокировал эту информацию, а я не позволял себе чувствовать. Казалось, что скорбь и страх могут погрести меня заживо. — Нужно позвонить Ричи. Ричи… — дрожащими руками, до конца не осознавая своих действий, я набрал заветный номер. Пошли гудки… Длинный гудок, тишина, Ричи… Опять гудок, тишина, Ричи… Гудок, гудок, гудок… Он не брал трубку. Как всегда, все как обычно! Мне стало так не по себе, так страшно… Страх… Я терял людей, они умирали рядом со мной… Ларри… Мама… Папа… Ричи… Но Ричи жив, жив! Я одёрнул себя от этих мыслей, но мой мозг — мой враг. Как страшно… Слезы наконец нашли выход, и я зарыдал, как не в себя, воя, как раненое животное. Хотелось содрать с себя кожу, только чтобы не чувствовать эту боль. Боже, было так больно… Я был один, теперь совсем один. У меня был только Ричи, но его как обычно не было рядом… Где он, когда он так нужен?! Ричи, где ты?! Нужно позвонить Биллу… Билл… От слез все плыло перед глазами, руки тряслись, но кое-как мне удалось набрать его номер. Он должен помочь, Билл точно должен знать, что делать… Он так часто меня выручал, мой единственный друг… Теперь Билл был самым важным человеком в моей жизни. После Ричи, разумеется. Ричи и Билл — моя единственная семья, люди, которые знают меня настоящего… Опять послышались блядские гудки, каждый из них забивал гвоздь в крышку моего гроба, а их там уже было предостаточно. Мне казалось, что хуже уже быть не может. Куда еще хуже?.. Гудок-гвоздь, гудок-гвоздь, гудок… Похороны… Гробы… Родители… Сознание издевалось надо мной, раскручивая клубок страхов. Мне нужно будет об этом позаботиться, я должен буду, кроме меня просто некому… Но я не знал, ни черта не знал, я закусил губы и скрестил пальцы. Билл не поднимал трубку слишком долго. — Алло? — я громко сглотнул, пытаясь вытереть слезы рукавом рубашки. Я так надеялся, что Билл приедет, мне не хотелось быть одному. Я и так один. Один… — Привет, Эдди, — это был голос Стэна, как всегда спокойный, уравновешенный, — Билл сейчас немного занят, он перезвонит тебе, — я даже не успел сказать и слова, как услышал короткие гудки. Стэн бросил трубку. Эти блядские гудки! Они сводили меня с ума! Я закричал в голос, не заботясь о соседях, и от злости ударил телефоном об пол. Мне было так плохо, на каком-то автомате я набрал номер Билла ещё раз, но телефон был выключен. Блядство!!! Хотелось отключиться, забыться, чтобы не чувствовать ЭТО. Ричи скоро придёт домой. Он знает, что делать, он всегда все знает. С ним безопасно. Мой Ричи… Но без него я не мог справиться, просто, блять, не мог. Ползая почти на четвереньках, я начал раскидывать свои вещи в стороны, пытаясь отыскать наркотики. Они мне были нужны… Все, что угодно, только чтобы не чувствовать эту дыру внутри. Пожалуйста… Умоляю… Маленький шуршащий пакетик показался мне тогда самым ценным призом, моим спокойствием, и я тут же принял, надеясь, что дурь будет помощницей, а не палачом. Я ошибался… Под веществами я начал что-то слышать, замечать. В тёмных углах комнаты скрывалось нечто. Нечто, что сводило меня с ума. Мне казалось, что в знакомой до боли гостиной стоит три гроба. Почему три? Я боялся туда заглянуть, мне было страшно. Кто там? Кто?! Пытаясь сфокусировать взгляд, я смотрел на эти ящики и дрожал всем телом, дыхание учащалось, и я увидел три таблички. Гребаные таблички на гробах. «Соня Каспбрак», «Фрэнк Каспбрак», «Ричард Тозиер». НЕТ!!! Я закричал, надрывая связки. Нет, нет, нет!!! — Эдди… Сынок… — я подпрыгнул на месте, ощущая холодный озноб по всему телу. Темнота квартиры, расшатанная психика и таблетки делали свое дело. Я слышал шёпотом мамы. Моей мамы. Мамочка… Она мертва, её больше нет, но почему я ее слышу?! Почему?! — Иди к нам, сын, — строгий, не терпящий возражений голос отца, и я закричал, закрывая глаза и уши руками. Нет! Нет! Пожалуйста, нет… Мне хотелось, чтобы это прекратилось, мне хотелось, чтобы они замолчали! Хватит!!! — Эдди? — это был Ричи, и, когда я услышал его, страх стразу начал отступать. Мне показалось, что одним своим присутствием он прогоняет моих внутренних демонов. — Ричи! Я здесь, — я позвал его, но в ответ была тишина, — Ричи? Где ты? Я в гостиной, — из последних сил я поднялся и на негнущихся ногах пошел в коридор, но там было пусто. Где он? Я заглянул в нашу спальню, но его там не было, я ничего не понимал, — Ричи? — одними губами проговорил я. — Я на кухне, Эдди. Иди ко мне… — этот тихий шепот пугал, но это точно был голос Ричи, и я пошел на него, как мотылек летит на раскаленную лампу. Когда в темноте кухни я увидел его силуэт, я не смог сдержать облегченный вдох. — Ричи… Я уже хотел подойти к нему и обнять, как Ричи повернулся ко мне и я увидел то, что теперь никогда не забуду. У него в груди была огромная кровоточащая дыра, лицо перепачкано кровью, а глаза запали слишком глубоко, — это ты меня убил, Эдди… Ты, ты, ты!!! Я остолбенел, не в силах моргнуть, чтобы прогнать это ужасное видение. Ричи… Нет, это не правда, он жив! Он точно жив! Этого не могло произойти. Никогда! Это просто дурь, просто наркотики, бэд-трип. Это пройдет, должно пройти… Но родители все равно мертвы. Их не вернуть. Но Ричи, он жив, он скоро придет… — Я мертв, Эдди, — опять этот могильный шепот. Я уже больше не мог терпеть, и какие-то скрытые ресурсы организма заставили меня вылететь из квартиры, и уже на выходе я прихватил ключи от машины. По-моему я даже не закрыл дверь, но мне было так плевать. Плевать на все! Нужно поехать к Ричи. Нужно… Мне нужен Ричи, нужно убедиться, что с ним все хорошо, что он в порядке. Он единственный человек, который пока остался в моей жизни. Я не могу дать ему уйти от меня. Не хочу быть один. Пожалуйста… Мамочка… Папа… Ричи… Двое из троих уже были мертвы. Мертвы, блять! Перед глазами плыло, но я убеждал себя, что это от слез, а не от дури. В таком состоянии я не мог анализировать и думать о каких-то мерах безопасности. В тот момент мне было не страшно умереть. Мне было страшно жить. Не с первого раза, но мне все-таки удалось завести машину, и я до предела вжал педаль газа в пол. Я ехал к Ричи, не обращая внимания на спидометр. Хотелось быстрее добраться до пункта назначения, к Ричи… Он должен был знать, что делать, он бы помог мне. Но как? Как, черт возьми?! Если понадобится, я был готов караулить его у клуба до самого утра. Все что угодно, но я бы не вернулся в квартиру один. Я не хотел чувствовать это дикое одиночество. Никогда. Ричи меня не бросит, он любит меня… На секунду я прикрыл глаза, пытаясь воссоздать его образ. Всего секунда, и меня оглушил дикий скрежет колёс, звук гнущегося железа. Удар… Я начал проваливаться в темноту. Такую блаженную темноту…***
Сначала я услышал какой-то непонятый писк, а потом тихий шёпот двух голосов. Один из них я бы узнал из миллиона похожих. Это был Ричи. Мой Ричи… А второй незнакомый, женский. Кто это?.. Веки не слушались, и только благодаря титаническим усилиям мне удалось их разлепить. Я тут же почувствовал боль во всем теле и не смог сдержать болезненный стон. Больница. Это точно была она, этот стерильный запах сложно с чем-то перепутать. — Эдди… — я почувствовал прикосновение к своей руке, Ричи переплел наши пальцы, — ты так меня напугал. Боже, Эдс, я так счастлив, что ты жив, — я сильнее сжал его руку, пытаясь сфокусировать взгляд. Ричи был бледным, с красными глазами. Он плакал? Плакал из-за меня?.. — Что… Произошло? — говорить было сложно, в горле пересохло, а слабость по всему организму держала в железных тисках все моё тело, не давая сделать лишнее движение. — Тише, Эдди, — Ричи убрал у меня со лба прилипшую прядь волос и легонько коснулся моей щеки, — ты попал в аварию… И машина… Эдди, она вдребезги, ты чудом остался жив, и врачи говорят, что твои травмы это мелочи, тебе повезло, — Ричи запнулся, — ты… Ты мог умереть… Я так за тебя испугался, Эдди… — Я, пожалуй, пойду. Выздоравливай, Эдди, — опять этот женский голос. Я осмотрел больничную палату в поисках его владельцы. — Ричи, — я перевёл на него взгляд, — кто это? Мне было слишком плохо, чтобы ревновать, но красивая девушка рядом с моим Ричи, вызвала у меня уйму вопросов. Кто она и что здесь делает? Почему они вместе? Я доверял Ричи, но не доверял его окружению, боялся, что кто-то отберет мое. — Эдди, это Катрина, она привезла меня сюда. — Спасибо, — я встретился с ней взглядом, — а теперь, пожалуйста, оставь нас вдвоём, — у меня не получилось придать голосу нужную интонацию, но, к счастью, девушка оказалась понятливой. — Поняла, не буду мешать, — она слегка развела руки в стороны, — выздоравливай, Эдди, а с тобой, Ричи, мы ещё увидимся. Пока, — Катрина захлопнула за собой дверь, а я поморщился от громкого звука, переключая все свое внимание на Ричи. Только на него.***
Меня быстро выписали, но мне было все равно. Следующие две недели я не жил, а существовал. Мне не хотелось есть, пить, я не мог спать от физической и душевной боли, днями напролет я лежал пластом и смотрел в потолок. Помню только обрывки воспоминаний, которые не складывались в цельный паззл. Билл… Кажется, он приходил и выражал свое соболезнование. Билл со Стэном… По-моему, они сидели со мной, как няньки, пока Ричи был на работе, и уговаривали выпить хотя бы чашку чая. Наркотики… Я начал чаще употреблять, потому что не мог справиться с этой адской болью, хотелось забыть, закупорить чувства. Алкоголь… Когда не было дури, я пил, не чувствуя вкус, обжигая горло спиртным. Ричи… Я не пошел вскрывать вены только благодаря ему, его заботе. Он пытался вернуть меня к жизни, но не получалось. От меня ничего не осталось. Интересно, Ричи хватит жизненных сил на нас двоих? Моих на тот момент больше не осталось. Все повторялось снова и снова. Я глушил мысли, хотел забыться и только благодаря Ричи я все ещё держался на плаву. Ричи пришлось взять на себя все обязанности, связанные с похоронами, и я просто не знал, как его за это благодарить, потому что я бы не смог… Просто не смог. На опознании я потерял сознание. Мы были вместе, он уделял мне всё свободное время, и я был благодарен. Правда… На выходных он целыми днями лежал со мной в обнимку, шептал, что любит и никогда не бросит, а я засыпал. Я спал не очень крепко, но без кошмаров, потому что Ричи был рядом. Возможно, у меня бы получилось научиться жить заново. Пережить похороны родителей, потерю… Но беда никогда не приходит в одиночку, она внезапно врывается в твою жизнь и рушит все планы, как морской прибой песчаный замок. Одно письмо в дорогом белом конверте, с лощеной бумагой стало для меня фатальным. — Ричи… — голос, руки, все тело дрожало, меня трясло, — нам… Нам придётся съехать с этой квартиры, потому что… Потому… — я начал плакать, как только прочитал текст. Ричи замер, внимательно слушая меня. Мне было так страшно за будущее, за себя, за нас, — оказывается, у моих родителей… Были огромные долги и… И тут написано, что я… Я должен их погасить. Это был последний гвоздь в крышку моего гроба…