***
Это произошло в 1994 году, за год до того, как его превратили в кота, чья шерсть до сих пор валялась по всей комнате, но никому не было до этого никакого дела, впрочем, как всегда. Всё началось с того, что Лиаму, как он тогда подумал, показалось, что у одного из охранников, с которым говорил Ноэл, были абсолютно чёрные глаза, будто бы даже без зрачков. Он ничего не сказал тогда, но, видимо, Ноэл заметил испуганный взгляд брата и в ответ просто несколько подозрительно посмотрел. Затем он стал замечать подобное уже чаще: у кого-нибудь из фанатов, у журналистов, даже у Бернарда из Suede, и вот он решил сказать Ноэлу, ведь его старший брат всегда знал, как помочь. Они сидели в гостиничном номере, приближался очередной концерт. Нельзя было расслабляться: пластинки их первого же студийного альбома были распроданы невероятно быстро, они стали самой популярной группой Великобритании и отправились в свой первый тур. Лиам не помнил, что именно он сказал. Что-то вроде: «Это полнейшая жесть, ты понимаешь? Мне в дурку пора, а не на сцену! У них у всех, блин, глаза чёрные, как у Сатаны, знаешь? Ну, ты знаешь, будто они какие-то демоны, в них есть что-то... сильное», – таковым было примерное содержание того, что он выпалил брату, как только решил, что время пришло. Ноэл прищурил глаза, а потом ответил, что давно стал замечать в Лиаме Силу, подобную той, что есть у него самого. Затем он максимально доступным языком объяснил, что к чему, а позже спросил: – Скажи, Свет или Тьма? – он улыбнулся с некоторой надеждой. По крайней мере, так показалось Лиаму в тот момент. – Ну, конечно, Свет, – уверенно ответил Лиам, тоже улыбаясь, – ты сомневался, что ли? Мы же любим наших фанатов, музыку, зачем нам весь этот лоск? Улыбка стёрлась с лица Ноэла. Он замер, его взгляд выражал удивление или страх, а может, всё вместе, новоиспечённому Светлому Иному сложно было понять внезапную перемену настроения брата. Впрочем, уже через несколько секунд его лицо выражало исключительно досаду. – Конечно, Свет... – тихо и медленно повторил он слова Лиама. - Почему я всегда думаю о правилах в самый неподходящий момент?.. – В какой момент? О каких правилах?– Лиам ещё ничего не понимал или, как он потом стал додумывать, не хотел понимать. – Мы ведь теперь победим всех тёмных? Вместе! И потом запишем самый лучший альбом всех времён! Да, Ноэл?***
Чайник щёлкнул и перестал шипеть, но никто из них никак на это не отреагировал.***
Ноэл помрачнел. Он поднял со стула свою куртку и направился к двери номера. – Прощай, Лиам, – сказал Ноэл, и Лиаму показалось, что его голос звучал несколько хрипло. – Удачи. Не дожидаясь ответа, Ноэл вышел из номера. Лиам отказывался верить в это, но он знал, что его брат больше не вернётся. Он точно помнит, как за окном вовсю кипела жизнь города, но его собственная жизнь в тот момент остановилась. Концерта не было ни в тот вечер, ни в какой-либо другой. Пришлось объявить о распаде группы, наверно, на пике её популярности. Кто знает, может, они могли бы добиться большего, если бы... если бы Лиам сказал другое слово. Временами он жалеет о своём выборе, хотя прекрасно понимал, что никак не смог бы выбрать тьму, как бы по-глупому пафосно это ни звучало. И в тот момент, когда Лиам только пытался осознать произошедшее, в комнату постучали. – Заходите, – неуверенно сказал он. В номере показался мужчина лет тридцати-тридцати пяти, одетый достаточно скромно, как и положено было Светлым Иным по словам Ноэла, но на удивление стильно. – Здравствуйте, мистер Галлахер. Думаю, у вас возникло много вопросов. Дело в том, что вы, как вы уже знаете, Иной, причём Светлый. Признаться, мы сами не знали, что вы, так сказать, предпочтёте нас... в общем, вы поедете с нами, прошу проследовать за мной, – голос незнакомца звучал по-странному мягко и не вызывал опасений, но Лиаму было совершенно не до этого. – Верните мне брата, – спокойно, но с горечью произнёс он. – Извините, это невозможно: он заместитель главы Дневного Дозора всей Британии, – сказал Светлый, – меня зовут Алекс, я... как бы сказать... – Как твой братец, только круче и у нас, – из-за двери показалось голова с растрёпанными светлыми волосами. – Деймон! – воскликнул Алекс. Лиам почти засмеялся, но ему было слишком больно, и это было последним, что он помнил за тот день.***
– Почему Деймон не говорил мне, что знает тебя? – удивился Бретт. – Ты думаешь, Великим было очень сложно подчистить вам память? – сказал Лиам, и Бретт услышал нотку сарказма в его голосе. – Я, кстати, помню тебя, Андерсон. – Да? – Да, ты всегда был похож на девчонку.