***
Снова этот трепет ожидания в груди, снова предвкушение новой встречи и желание поскорее увидеться с виконтом, которым горел и сам Мин, отсчитывая каждый день до новой встречи, что настанет с минуты на минуту. Старший, как обычно, встречает младшего лично, приветствует и проводит в комнату для занятий, где неизменно слышится треск дров в камине, а лакированная крышка черного рояля отсвечивает бликом на солнечном свете. Теперь оба наконец чувствуют себя в своей тарелке, но перед тем, как начать занятия, Юнги за чашкой чая расспросил Пака обо всем, что было на занятиях с тем самым Норрингтоном, который посмел оскорбить святое — миниатюрные пальчики Чимина. Юнгиева бы воля, он бы не стал спрашивать, но он должен знать, с чего ему начать, а точнее продолжить. Из рассказа барона Мин так и не понял, почему и кто прозвал этого преподавателя лучшим в Лондоне и вообще в Англии. Он немало разозлился за то, как тот обращался с юношей и как нагружал его тем, что за одно занятие уж точно не усвоишь. Как по мнению Юнги, уж лучше учиться долго, но получить результат, чем сделать все быстро, по итогу ничему так и не научившись. А как можно учить игре на фортепиано, если не подпускать ученика к инструменту? Это какой-то абсурд. Точно так же, как Юнги недавно выслушивал Чимина и его рассказ о Норрингтоне, теперь сам Пак выслушивает претензии и юнгиево негодование в сторону все того же мужчины. Барону даже показалось, что брюнета это задело даже больше, чем его самого. Когда же Юнги уже остыл, высказав свое «Фи», можно было приступить непосредственно к самому занятию. Несмотря на то, что Чимину было трудно, оказалось, что он успел усвоить очень даже много, как для новичка. Естественно, он получил свою порцию похвалы от Юнги, и теперь виконт знает, как поощрять юношу. Стоит только погладить младшего по голове, он, несмотря на то, что всегда дорожит своей укладкой, начнет буквально таять прямо под рукой, расплываясь в довольной улыбке. Обычно с котом сравнивали Юнги, это из-за его глаз, но здесь барона невозможно не назвать маленьким котенком, который всем своим видом просит внимания и ласки. Бегло пройдясь по теории и устроив младшему небольшой и несложный блиц-опрос, чтобы освежить память и вспомнить пройденное, Юнги принялся за разъяснение нового материала, а Чимин в свою очередь старался максимально сосредоточиться на работе, чтобы уяснить все, как следует. Еще на первом занятии с Норрингтоном Пак ощутил эту разницу между ним и Юнги, и она была огромной. Это не удивительно, потому что виконт старается и сам же получает удовольствие от занятий с бароном, а Норрингтон лишь отрабатывал гонорар, который ему заплатили за обучение юноши. Однако, несмотря на то, что с ним Чимину пришлось нелегко, он благодарен ему за кое-какие знания, но в первую очередь за то, что помог ощутить разницу и осознать свою ошибку. Сейчас, когда Мин напоминает о том, как правильно читать ноты, Пак, наконец, понимает то, чего так долго не мог понять со своим преподавателем. Гаммы, интервалы и ступени для него были сущим кошмаром, но теперь он будто просветлел, ныне не находя в этом чего-то столь трудного. Даже то, что с Норрингтоном Пак еще даже не затрагивал — табулатура* не казалась ему слишком трудной, даже учитывая то, что виконт предупредил, что понять табулатуру слегка труднее, чем уже привычный способ записи и чтения музыки при помощи нот. Именно это юноша и ценил в уроках с брюнетом, помимо приятной атмосферы, — простота и доступность. Это правда все, что ему было нужно. Либо Юнги и правда безупречный учитель, либо его шутки — совсем не шутки, и у них правда один ум на двоих. — Вы прекрасно справляетесь, милорд, — с улыбкой в очередной раз хвалит Мин и смотрит на младшего, который сейчас расплывается в такой теплой улыбке, что глаз не оторвать. — Продолжайте в том же духе, и вы добьетесь очень многого! — Это не столь моя заслуга, сколько ваша, — он отводит слегка смущенный взгляд и играется с пуговицей на собственном пиджаке, скоро поднимая глаза обратно на виконта. — Если бы это я был гением, то у меня не возникло бы трудностей в учебе с господином Норрингтоном. Это благодаря вам, милорд, я все более-менее понимаю. — Давайте договоримся, — старший слегка улыбается и аккуратно прикладывает палец к чужим губам, только барон хочет что-то сказать. — Во-первых, давайте забудем о господине Норрингтоне, а во-вторых, может уже перестанем делать вид что мы друг другу чужие? Просто Юнги, просто на ты, м? — Д-да, — после небольшой паузы, слегка опешив, соглашается Пак и снова растягивает свои пухлые губы в очаровательной улыбке. — Спасибо, я с удовольствием, Юнги. Мин мягко улыбается младшему и вновь приглашает расслабиться за чашкой чая после занятия, ведь Пак сегодня неплохо постарался и многое узнал. Эти двое с самого первого дня их знакомства так непринужденно общались, будто бы знакомы десяток, а то и сотню лет. Разговор начинался из ниоткуда, и темы так легко и плавно вытекали одна из другой, затягивая беседу на долгие, но такие приятные часы, которые и Чимин, и Юнги благополучно не замечали, теряя счет времени. Скоро начнет вечереть, и пора уже заканчивать сегодняшнее занятия, а Чимину — возвращаться домой, хорошенько отдохнуть и через пару дней снова наведаться к виконту, чтобы и дальше вместе продолжить работу над навыками младшего. Именно со следующего занятия Юнги пообещал барону побольше практики, которая так необходима и которой так не хватало Паку для усвоения нового.***
Порой люди и не замечают, как летит время, но когда человека терзают трепетные ожидания, быстротечность времени ему, увы, неведома. Однако, тот, кто ждет, тот дождется, как ни крути, и Пак сейчас сидит в салоне автомобиля, пока на улице неустанно льет дождь. Новое занятие в доме виконта и новая встреча с ним — что может быть лучше? Музыка и время, проведенное с лучшим, Чимин уже не стесняется этого слова, другом в последние дни стали для барона прекрасным досугом. Колеса буксуют на мокром асфальте, тихо и слегка противно скрипя, распахивается дверь, а за ней и большой черный зонт над головой Пака. Юнги неизменно встречает гостя лично и провожает его в поместье, приглашая, как обычно, пройти в комнату для занятий и в этот раз прося прощения за то, что немного задержится из-за каких-то мелких проблем у горничных. Виконт не смел заставлять младшего ждать его слишком долго, поэтому не задержался даже на пять минут. Спешным шагом спускаясь к комнате, брюнет услышал мелодию, и его губы невольно растянулись в мягкой улыбке. Пак сидел за роялем и перебирал своими миниатюрными пальчиками по белоснежным холодным клавишам. Он выглядел так нежно, не замечая ничего вокруг, что Юнги даже не стал отвлекать его, лишь любуясь приятной картиной. Конечно, юноша путал ноты, иногда промахивался, сбивался с такта, но разве это важно? — Как давно ты стоишь там? — наконец заметив виконта, что стоял в дверях и наблюдал за младшим, спрашивает юноша и хлопает густыми ресницами, а его щеки покрываются заветным румянцем, за который Юнги готов душу дьяволу продать. — Очень плохо, да? — Вовсе нет, — он подходит ближе и садится рядом с Чимином, аккуратно погладив того по голове и прекрасно зная, как он это любит. — Ты хорошо справляешься, правда. Хочешь попробовать еще раз? — предлагает Мин, а потом вдруг решает добавить. — Вместе со мной. — Хочешь сыграть в четыре руки? — как-то неуверенно уточняет барон и теребит кольцо на пальце. — А я поспею за тобой? — А почему бы нет? — отвечает вопросом на вопрос. — Конечно поспеешь, я ведь не «Полет шмеля» Римского-Корсакова предлагаю играть. Дай мне секунду. Он встает с места и подходит к столу, открывая выдвижной ящик и доставая оттуда ноты. Он несколько минут роется среди бумаг, скрепленных небольшими скрепками по несколько листов, а когда находит нужные — с улыбкой возвращается к барону, ставя ноты на подставку. — Мне эти ноты не нужны, а вот тебе стоит больше практиковаться одновременно читать ноты и играть, — начинает Мин и снова усаживается рядом. — Что насчет «Лунной сонаты»? — «Лунная соната»? Ты ведь играл ее тогда, — вспомнив тот вечер, когда Юнги с Чимином впервые встретились, младший невольно улыбается, как и сам Мин. — Я обеими руками за! Юнги посмотрел на младшего с ответной улыбкой и уселся поудобнее; так же сделал и барон. Первая нота за Чимином, и скоро комната на пару с большим холлом первого этажа наполняются приятной медленной мелодией бетховенского произведения, которое теперь, кажется, значит для Юнги еще больше, чем ранее. Несмотря на все сомнения, с поддержкой Юнги Пак играл уверенно и почти без ошибок, а если и допускал, то совершенно незначительные и незаметные. Он хорошо приловчился одновременно и играть, и смотреть на написанные на бумаге ноты. Самое сложное в игре в четыре руки — сделать все максимально точно, максимально синхронно, ни в коем случае не торопясь и не отставая друг от друга. Ошибки и промахи могут быть незаметны, а вот сыграться двум музыкантам за одним инструментом нужно идеально. Такт в такт, нотка в нотку. Так, как это сделали Юнги с Чимином. Стены поместья так давно не слышали этой мелодии, и в комнате воцарила необыкновенная, особенная атмосфера, такая родная и важная для Юнги. И ему совсем не кажется, что впускать Пака в эту самую атмосферу будет лишним. Где-то на середине композиции пришло осознание, насколько этот момент романтичен и интимен для них. Два десятка пальцев аккуратно и размеренно с нажимом касаются белых и черных клавиш, создавая ласкающую слух музыку и идеально гармонируя. Основную мелодию играл Пак, Юнги лишь иногда бережно нажимал на клавиши более низкого тона. Осталось совсем немного, вот-вот последняя страничка нот дойдет до середины, и барон совершает одну слишком заметную ошибку, но это вовсе не мешает им доиграть до самого конца. Один теплый взгляд кошачьих глаз, и юноша, который после своей ошибки собирался остановиться, в последнее мгновение передумал. Только сейчас Чимин обратил внимание на Юнги и на то, как он выглядит сейчас. Еще в тот вечер, когда виконт впервые играл перед ним, его впечатлило то, как он выглядел за инструментом во время игры. Если смотреть на него, создается такое ощущение, что он целиком и полностью погружается в мелодию, отдается ей без малейшего остатка, просто наслаждаясь этой музыкой, этими чувствами и ощущениями. Что тогда Пак неотрывно пялился на старшего, что сейчас. Но сейчас ему все-таки приходится отвлекаться на клавиши и лист с нотами. Последняя нота, как и первая была за Чимином, и в комнате скоро повисла тишина, как только затихло негромкое эхо, которое создавала большая комната. — Прости, я ошибся, — чуть поджав губы извиняется юноша и поднимает глаза на учителя. — Не один раз ошибся. А ты, как всегда, сыграл великолепно! — Ты не должен извиняться, — его рука снова мягко ложится на чужую голову и слегка поглаживает по волосам. — Это было очень здорово, даже замечательно, правда. Я мог так хорошо сыграться ранее только с мамой. Мы часто играли в четыре руки, и мне это безумно нравилось… и сейчас понравилось даже больше. — Правда? — глаза Чимина засияли, как и улыбка на его лице. — Я очень рад, что тебе понравилось! В следующий раз я постараюсь лучше и больше не допущу столько ошибок. Этот парень — нечто потрясающее. Он так вдохновляет Юнги, так окрыляет его. Неужели Мин и правда просто так взял и влюбился в это чудо? Это совсем неудивительно, ведь именно такого человека, как Чимин, Юнги так долго искал. Такого светлого и чистого, того, с кем ему будет хорошо и комфортно рядом, того, с кем не хотелось бы расставаться ни на минуту, ни на секунду. Барон был чуть ли не единственным человеком, который заставлял Юнги улыбаться искренне, от сердца. Такое редко кому когда-либо удавалось, а этот мальчишка просто творит чудеса, ведь виконт так много смеется вместе с ним, постоянно улыбается так легко, мягко и тепло, а на душе становится так уютно и хорошо, что хочется продлить это чувство максимально долго. Все сегодняшнее занятие они просидели за роялем, лишь пару раз прервавшись на чаепитие. С каждой новой попыткой Чимин справлялся все лучше и лучше, а ошибок совершал с каждым разом все меньше. Он правда талантлив, у него есть прекрасный слух, и Юнги порой удивляется, насколько быстро он все усваивает. Может быть, это и правда его заслуга, но он все же считает, что сам барон старается куда больше него. В любом случае, они оба просто наслаждаются занятиями, музыкой, и компанией друг друга. Время так медленно идет, когда чего-то ждешь, но так быстро пролетает, когда все же дожидаешься. День близился к концу, а солнце уже начало закатываться за горизонт, окрашивая небо в приятные, теплые цвета. Виконт и барон стоят во дворе у ворот и, как обычно, болтают о каких-то пустяках, все никак не решаясь попрощаться и расстаться, хоть и не надолго. Рано или поздно пришлось бы, и Мин прощается первым, а Чимин почему-то долго мнется на месте, переступая с ноги на ногу, будто не решаясь что-то сказать или сделать. — До скорой встречи, Юнги, — наконец подает голосок Чимин и улыбается. Он делает небольшой шаг вперед и, все-таки решившись прильнуть к старшему, заключает его в свои теплые объятия. — Спасибо за сегодняшнее занятие. Юнги такого совсем не ждал. Да, он знал, что эти занятия — хороший шанс снова попробовать сблизиться с младшим, но уже более аккуратно. Он не торопился лишь потому, что боялся спугнуть младшего, этого он уж точно не хотел. Но сейчас молодой пэр первым обнял его, да еще и так тепло, так крепко, что виконт, который и так не особо горел желанием расставаться с другом, теперь вообще не хочет его куда-либо отпускать. Безумно хочется постоять так подольше, чувствуя тепло тел друг друга, но объятия стали слишком долгими и смущающими, так что молодой барон отстранился, а брюнет не посмел воспротивиться. Ласковая улыбка напоследок, и Пак теперь машет своей миниатюрной ладошкой через окошко автомобиля, а Юнги уже с нетерпением ждет нового визита юноши.