***
Вэй Ин никогда не любил тихий час. Кто вообще придумал спать днем? Солнце светит, а их загоняют в кровати! Ужасно нечестно. В прошлом детском саду с Вэй Ином сладу не было во время сончаса. Стоило только воспитателю выйти за дверь, как вся группа вставала с ног на голову. Но в Гусу у Вэй Ина был Лань Чжань, так что он вел себя хорошо-хорошо, только чтобы показать какой он послушный и выпросить кровать рядом с другом. — Лань Чжань, ты спишь? — Да. — Но если говоришь, то значит не спишь? — Вэй Ин. — Хочешь конфету? — Хочешь, чтоб тебя обругали? — Лань Чжань все же приоткрыл глаза, глядя на раскрасневшееся от счастья лицо Вэй Ина. Это был первый тихий час, когда они лежали рядом. И, если честно, Лань Чжань уже три раза успел пожалеть, что попросил дядю позволить Вэй Ину перелечь. Он привык отдыхать днем, но рядом с другом это не представлялось возможным. — Нет. Но хочу с тобой поговорить. Лань Чжань закатил глаза и отвернулся на другой бок. Одеяло приподнялось, и чужая рука ощутимо ущипнула его за спину. — Вэй Ин! — Но мне скучно! — Вэй Ин! — Лань Цижэнь наконец услышал перешептывания и подошел к нарушителям спокойствия. — О себе не думаешь, подумай о других, ты мешаешь А-Чжаню! Бери подушку, перекладываешься на другую кровать. Недовольно сопя, Вэй Ин подхватил постельные принадлежности и громко потопал за воспитателем. Надо же было так облажаться, Лань Чжань остался за десять кроватей от него, а новой соседкой стала Мянь-Мянь. Недавно они с ней играли в Дочки-Матери, где Вэй Ин был отцом семейства (пока не пришел Лань Чжань и не забрал его строить космодром). Кажется, Мянь-Мянь все еще думала, что игра не окончена. Она улыбнулась, Вэй Ин фыркнул в ответ. Протянула руку — Вэй Ин пожал. Мянь-Мянь вытащила из-под одеяла тряпичную куклу, которая была дочкой — Вэй Ин передал ей своего Капитана Америку, исполняющего роль сына. Лань Цижэнь никак не ожидал, что его любимый племянник нарушит порядок тихого часа. Но Лань Чжань, следящий за взаимодействиями Вэй Ина и Мянь-Мянь, решительно встал и пошел забирать друга на прежнее место, боясь, как бы обмен игрушками не перерос во что-то большее.***
Вэй Ин сидел на самом верху старой горки, которую вот уже год жутко называли «могильный холм», и горько плакал. У него не осталось никого во всем мире, кто любил бы его. Мама утром отшлепала, а ведь он всего-то не хотел есть овсянку и сказал, что это не каша, а сопли. Цзян Чэн его ненавидит, хотя что такого Вэй Ин сделал? Разве он мог знать, что Цзян Яньли выйдет во двор в тот момент, когда Вэй Ин проводил испытания своего нового пистолета с присосками, и одна из них попадет старшей сестре Цзян Чэна в лоб. Не в глаз же! Вэнь Нин ушел. Вот так просто. Его отцу дали повышение, но для этого семье пришлось перебраться в другой город. И никто, никто не подумал, как теперь будет Вэй Ину одиноко на занятиях в бассейне! А Лань Чжань… Милого Лань Чжаня не было в садике уже неделю. Вэй Ин звонил каждый день, но госпожа Лань резко отвечала, что Лань Чжань болеет и не может говорить. Что же, она была права в своей грубости, вина за болезнь целиком лежала на Вэй Ине. Ах, если бы он только послушался своего друга и не полез хвастаться новыми резиновыми сапожками! Тогда бы Лань Чжань не полез за ним в глубокую лужу в тоненьких матерчатых кроссовках и не лежал сейчас с температурой. Вэй Ин вечно все портит! Всхлипнув в последний раз, Вэй Ин оттолкнулся и съехал вниз. Ткань джинсов противно трещала, разрываясь. Горка не зря получила свое название. После набега старших ребят год назад немало детей похоронили на ней свои штаны…***
— Это я. Вэй Ин нарисовал, — сказал Лань Чжань, убирая листок с рисунком в файл и аккуратно прикрепляя в папку. — Вэй Ин сделал это мне, — объяснил Лань Чжань через неделю, поставив на полку человечка из шишек и желудей. — Вэй Ин подарил это тебе, — уже сама догадалась госпожа Лань. — Мгм, — ответил Лань Чжань, пристраивая солнышко из мукасольки на прикроватную тумбу. Каждую неделю Лань Чжань приносил новые поделки, у Вэй Ина оказалась прекрасная фантазия — он рисовал песком, лепил из полимерной глины, собирал существ из камней и ракушек, и многое другое. Все его творчество находило место в комнате Лань Чжаня. — Ты тоже даришь что-то своему другу? — как-то поинтересовалась госпожа Лань. Лань Чжань смущенно мотнул головой. — Как же так? Разве это вежливо, А-Чжань? Лань Чжань поднял сияющие глаза: — Я хотел, но Вэй Ин сказал, что лучший его подарочек — это я!***
— Лань Чжань, может ну его, этот «каждый день»? — Нет. — Может, хотя бы раз в четыре дня? — без особой надежды попросил Вэй Ин. — Три? — Каждый день — значит каждый день, — Лань Чжань легко улыбнулся самыми уголками губ. Вэй Ин, не сдержавшись, открыл рот, желая сказать, какой же Лань Чжань хорошенький, когда улыбается. И тут же почувствовал, как лопаются на языке шарики с рыбьим жиром, закинутые коварным Лань Чжанем. — Это полезно. Вэй Ину оставалось только горестно застонать.