— Кто хочет посмотреть на то, как я оставлю Нюниуса без штанов? — спросил Джеймс.
Толпа, состоящая из нескольких подростков, снова радостно заулюлюкала. По мановению волшебной палочки Джеймса, штаны Снейпа сползли, обнажая шишковатые колени и делая его объектом всеобщего внимания. Всё, что тому оставалось делать — лихорадочно пытаться прикрыться руками.
Лицо Люпина вспыхнуло от взгляда на разворачивающуюся перед ним сцену, и он почти сорвался с места, готовый уйти в любую секунду, попутно запихивая учебник в сумку.
— Лунатик, ты куда собрался? — спросил Сириус, всё ещё посмеиваясь.
Люпин пробормотал что-то в своё оправдание, но Гарри не смог его расслышать. Тем временем Снейп опять упал на землю, изо всех сил пытаясь замотаться в мантию и натянуть штаны обратно. В этот самый момент водоворот воспоминаний потянул Гарри ещё глубже. Всё закружилось.
Вокруг Гарри пролетали, сменяя друг друга, различные фигуры и цвета, пока наконец они не обрели чёткую форму. Он стоял на вершине холма, а ветер со свистом проносился сквозь голые ветви деревьев. Снейп тоже был там, уже повзрослевший, он стоял на коленях перед Альбусом Дамблдором. Каждый вздох давался ему с трудом, он почти задыхался.
— Я пришел сюда… чтобы предупредить… нет — чтобы попросить — пожалуйста…
— Что же может требовать от меня Пожиратель смерти?
— Пророчество… это предсказание… Трелони…
— Ах да, — сказал Дамблдор, — Что конкретно вы рассказали о нём лорду Волан-де-Морту?
— Всё… я передал всё, что я слышал! — ответил Снейп, — Теперь он думает, что всё указывает на Лили Эванс! Именно из–за переданной мной информации об этом проклятом пророчестве!
— В пророчестве не упоминается женщина, — сказал Дамблдор, — Там говорится о мальчике, рожденном в конце июля…
— Вы знаете, что я имею в виду! Он думает, что это её сын. Он собирается выследить её и убить! Убить их обоих…
— Если она так много значит для тебя, уверен, что Тёмный Лорд не тронет её. Разве ты не можешь вымолить пощады для матери в обмен на её сына?
— Я уже просил… я пытался, но.
— Ты отвратителен, — Гарри не думал, что когда-нибудь услышит столько презрения в голосе Директора Хогвартса, — Тебе безразлична судьба её мужа и ещё не родившегося сына, я прав? Ты считаешь, что ради удовлетворения твоих желаний их смерть не такая уж и большая цена?
— Тогда спрячьте их всех, — взмолился Снейп, — Пусть она… они будут в безопасности. Прошу.
Холм и деревья исчезли, а Гарри теперь оказался в кабинете Директора, и ещё никогда в своей жизни он не испытывал такого ужаса.
Снейп слабо осел в кресло, а Дамблдор, выглядевший крайне мрачным, почти навис над ним.
— Её сын выжил. У него её глаза. Её. Уверен, что в твоей памяти ещё сохранились воспоминания, о том, как они выглядели — их цвет и форма. Не так ли?
— НЕТ, — взревел Снейп, а его голос был полон боли, — Они пропали… мертвы…
— Неужто так выглядит твоё раскаяние, Северус?
— Я хочу… Мне следовало просто умереть…
— И что за польза от твоего желания? — холодно ответил Дамблдор, — Если ты любишь Лили Эванс, если эта любовь и правда настоящая, тогда у тебя есть только один выход в этой ситуации.
Смысл слов Дамблдора доходил до него слишком долго, словно чтобы его увидеть, ему нужно было сначала сбросить с глаз пелену боли, застлавшей мир вокруг.
— О чем вы?..
— Тебе известно, как и почему она погибла. Убедись в том, что эта смерть была не напрасной. Помоги мне защитить сына Лили.
— Но он не нуждается в защите. О Тёмном Лорде теперь можно забыть.
— Тёмный Лорд ещё вернётся, и тогда Гарри Поттер окажется в ужасной опасности.
Прежде чем Снейп снова смог взять контроль над собой, прошло несколько мгновений. Наконец, он ответил:
— Ладно. Ладно. Но никогда, слышите, никогда… и никто не должен узнать об этом, Дамблдор! Это должно остаться только между нами! Поклянитесь мне! Я не вынесу, если… особенно если сын Поттера… Дайте мне слово!
— Дать слово, Северус, что я никогда не открою миру, возможно, самое лучшее, что в тебе есть? — вздохнул Дамблдор, смотря в жесткое и измученное лицо Снейпа, — Ну, если ты настаиваешь…
Гарри опять закрутило в водовороте и он почувствовал, как поднимается в воздух; стены кабинета вокруг испарялись, его несло через ледяную темноту, пока он не почувствовал, как его буквально на весу перевернуло вверх ногами, и он оказался на каменном полу подземелий Снейпа.
Почти бессознательно, он отступил на пару шагов назад, и спиной почувствовал стену позади себя. Он продолжал смотреть на Омут Памяти, будто ожидая, что всё, что он сейчас успел увидеть своими глазами, выпрыгнет оттуда и набросится на него.
Дверь распахнулась, и Снейп влетел в кабинет, сетуя на то, что Гарри всё ещё здесь.
— Поттер, я уже сказал вам, что мы продолжим завтра. Вы свободны.
Но Гарри ничего не ответил, и Снейп уже открыл было рот, чтобы продолжить, но осёкся. Гарри продолжил пялиться на Омут Памяти как громом поражённый, стоя абсолютно неподвижно. Снейп проследил за его взглядом, устремленным на свой письменный стол.
Голос Снейпа звучал пугающе тихо, его было еле слышно.
— Что вы здесь делали?
Он выглядел ошеломленным, его губы тряслись, а лицо побелело.
— Что вы здесь делали, Поттер?
Гарри сглотнул, чувствуя, что его ноги трясутся.
— О чём было то пророчество, Снейп? — Снейп кинулся к Гарри и, схватив его за руку, жёстко одернул его.
— О, вы не смогли противиться в угоду своему поганому любопытству, вы маленький…
— Отвечайте мне! — вскрикнул Гарри, пытаясь высвободиться из цепкой хватки профессора, — Это по вашей вине Волан-де-Морт убил моих родителей, да? — его сердце быстро билось, и темнота заполняла всю грудную клетку, что физически затрудняло дыхание.
Снейп впился в его горло, а затем отбросил того почти в другой конец комнаты. Гарри плюхнулся на холодный пол, подавив рвущийся наружу возглас возражений.
— Как много вы видели? — прошипел Снейп. В его глазах сверкало что-то безумное, с чем Гарри никогда не сталкивался раньше.
— Всё, — произнес он, и ворох мыслей пронёсся у него в голове, — Вы привели Волан-де-Морта к моим родителям — он нашёл их из-за вас! Вы и… моя мама, вы… вы предали её! И после этого вы считаете, что у вас есть право контролировать мою жизнь и защищать меня?! Я не просил от вас такого. Я НЕ НУЖДАЮСЬ В ВАШЕЙ ЗАЩИТЕ, СНЕЙП! ВЫ УБИЛИ ИХ! Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ ИЗ-ЗА ВАС!
Снейп снова стал к нему приближаться, а Гарри поднялся на ноги, пытаясь сохранять между ним и профессором дистанцию. Снейп был быстрее, и в итоге Гарри оказался загнанным в угол, а чужая палочка была направлена на его собственную шею. Губы мужчины подёргивались, выражение лица было холодным — а напряжение на нём было каким-то нечеловеческим. Стало действительно страшно.
—
Закрой. Свой. Рот.
— Что вы рассказали Волан-де-Морту? Пророчество было обо мне?
Было ли оно чем-то, что Волан-де-Морт планировал использовать против него? Была ли его судьба уже предсказана, и ему нужно было лишь сыграть ту роль, что была для него уготована с самого начала?
Вместо ответа, Снейп швырнул его к двери, и Гарри почувствовал, как заныло стукнувшееся о дверной косяк плечо.
— Вы никогда не заговорите о том, что вы сейчас видели. Вы никому это не расскажете. Я ясно выразился?
У Гарри возник ещё один шокирующий вопрос, и он уже не смог остановить свои мысли, прежде чем этот вопрос отчетливо прозвучал у него в голове.
Снейп был влюблен в его маму? У них был роман прежде, чем мама вышла замуж за папу?
— А вы и моя ма…
— МОЛЧАТЬ! — Снейп направил свою палочку на парня и плотно сжал свои губы, не давая вырваться какому-нибудь непростительному заклятью, — А теперь убирайтесь отсюда — и забудьте дорогу в этот кабинет. Даже не смейте попадаться мне на глаза.
Гарри опрометью бросился к двери, а в след ему полетела банка с сушёными тараканами, разбившаяся прям над его головой. Он долго бежал по коридору, пока наконец его и профессора не стали разделять три этажа. Он облокотился о стену, его всего трясло.
У него не было никакого желания сейчас возвращаться в башню Гриффиндора так рано, и, тем более, рассказывать Рону и Гермионе о том, что он только что видел. Гарри вполне мог смириться с тем, что на него накричали и даже с брошенной в него банкой — но что было невыносимо, так это что теперь он знал, что Дамблдор скрывал от него какой-то секрет, и если бы Гарри не узнал о нём таким образом, то никто никогда бы не открыл ему всей правды.
Дамблдор даже больше не разговаривал с ним, избегая Гарри с начала учебного года. Волан-де-Морт должен был убить Гарри? По этой причине Дамблдор не общался с ним? Перед ним как наяву всплыла картина, как Снейп на коленях уговаривает Дамблдора спасти его маму, и он очень надеялся на то, что между ними двумя никогда ничего не было. Снейп бы с радостью предложил Гарри Волан-де-Морту взамен его мамы, как если бы человеческими жизнями можно было спокойно торговать и обменивать их.
Живот скрутило, Гарри почувствовал, как подступает сильная головная боль, пока бежал к коридору с Горгульями.
На лету он скинул сумку с плеча и прокричал:
— Лимонные дольки!
Но ничего не произошло.
Он попытался снова.
— Кислотные леденцы. Шоколадный эклер. Тараканий ус.
Его горло болело. Он попытался напустить на себя непринужденный вид, который бы помог поверить в то, что сейчас он не был близок к тому, чтобы заплакать.
— Летучие шипучки. Гриффиндор. Шоколадные печенья.
Он с размаху ударил кулаком о стену и закричал, теряя самообладание.
— ЗАЧЕМ ВЫ ДЕЛАЕТЕ ВСЁ ЭТО?
Ответом ему послужила тишина пустого коридора.
Когда он поднял свою сумку и ушёл, на том месте, где раньше теплилось доверие к Дамблдору в его душе, сейчас зияла черная дыра.
— Идите к черту, — пробормотал Гарри.
***
— Насколько сильна связь между Поттером и Тёмным Лордом? — требовательно спросил Северус уже с порога кабинета Дамболдора.
— Что случилось?
— Мне нужно знать.
— Границы этой связи нам неизвестны. Покуда Волан-де-Морт остаётся в неведении о ней — мальчик в безопасности. Мне сложно представить, насколько могут быть ужасающие последствия, когда Тёмному Лорду придёт в голову ей воспользоваться.
Северус всё ещё тяжело дышал, его рука судорожно сжимала палочку. Это не укрылось от Дамблдора:
— Ты знаешь… недавно тут у меня произошло очень интересное представление. Полчаса назад. Внезапно мне подумалось, что оно может иметь нечто общее с твоими переживаниями.
Северус рухнул на стул, подперев рукой лоб.
— Всего лишь на несколько минут я оставил вашего Золотого мальчика одного у себя в кабинете, а он, в свою очередь, решил поразить нас полным отсутствием и стыда, и совести. Он без малейших душевных угрызений сунул свой нос в мои воспоминания. Он знает. Всё.
У Северуса вырвался хриплый смешок, и он обречённо потряс головой, смотря в озадаченное лицо Дамблдора.
— Я уже не жилец, вы понимаете?
С ответом Дамблдор не спешил, и это говорило само за себя.
— Даже если Волан-де-Морту и станет известна природа этой связи, — начал Дамблдор. Он говорил медленно, осторожно подбирая слова, — Ему понадобится время, чтобы её изучить. Ты не один, Орден сделает всё, что в наших силах, чтобы защитить тебя, но нам нужно сначала всем объяснить, в чём же на самом деле заключается твоя роль во всей этой истории.
— Бессмыслица.
— Северус.
— Что - Северус? — усмехнулся Снейп, — Высокомерие Поттера доведёт меня до мучительной смерти, а затем, и вы убедитесь в этом сами, он станцует на моей могиле. Или вы думаете, что Тёмному Лорду будет интересно, хм, даже не знаю, возможно, поболтать со мной, после того, как он сам воочию улицезреет, как я преклоняюсь пред вами и клянусь в верности? Скажите же мне, пожалуйста.
Дамблдор кивнул, по всей видимости, разделяя мнение пессимистично настроенного Северуса.
— Ты уверен, что он видел всё?
— Да, — зло прошипел Северус, принимая это как факт, — Я выставил его из кабинета и сказал, чтобы больше ноги его здесь не было. И спешу вас заверить, если бы не ваша глупая благосклонность к мальчишке, я бы освободил его и от присутствия на своих уроках.
— Такого не должно было произойти. Мне казалось, что ты будешь более осторожен.
Северус ничего не ответил.
— Ваши занятия не могут прекратиться, особенно сейчас. Для твоего же собственного блага. Мы не можем оставить разум Гарри не способным защититься от будущих атак. Если мы не научим его, то он станет угрозой для твоей жизни. Ты должен завершить начатое.
— Не должен, — выплюнул Северус, — и не собираюсь. Хочу напомнить, что у меня ещё осталось какое никакое собственное достоинство. Поттер открыто не признает, что должен уважать моё личное пространство, а также постоянно жаждет узнать как можно больше о жизни своих родителей. Я не собираюсь просто сидеть здесь, позволяя ему задавать мне вопросы, на которые отвечать не имею ни малейшего желания, да ещё и давать ему право посмеиваться надо мной, чем, я убеждён, он и занимается, как только оказывается за дверью моего кабинета.
— Сделай это для Лили, Северус, — сказал Дамблдор.
Снейп ненавидел Директора за то, что этот человек всегда так удачно манипулировал им для исполнения своих планов, играя на его чувстве боли и раскаяния, заставляя Северуса следовать за собой со смиренно опущенной головой.
Игнорируя мольбу Дамблдора, которая на самом деле являлась самым настоящим приказом, он зашагал по направлению к холодным подземельям. Наконец, он смог запереть себя в своих комнатах и почувствовать иллюзорное чувство безопасности.
***
Гарри глядел на то, как Дамблдор с увлечением ел хлопья с молоком. Казалось, он ничего не замечает, кроме полных ложек, которые появлялись и исчезали у него перед носом одна за одной.
Закончив, он повернулся к профессору Макгонагалл и сообщил ей что-то весёлое, так как было заметно, как под его белой бородой расплылась улыбка.
— Я уверена, что у него есть какая-то причина, Гарри, — сказала Гермиона.
— Ну и какая же причина может оправдывать такое отношение Дамблдора к Гарри, а? Как по мне, так это как-то жестоко, — возразил Рон.
— Может, — Гермиона понизила голос, — может, эти воспоминания были подделкой? И именно поэтому, профессор Снейп предпочитал оставлять их в Омуте Памяти во время занятий с Гарри — чтобы в случае чего, они не перемешались с его настоящими воспоминаниями. Это всё может быть частью какого-то плана, цель которого остается неизменной — не дать Сами-Знаете-Кому прийти к власти. Ну, по крайней мере, такую возможность тоже стоит рассматривать.
— Но зачем тогда нужно было выставлять Снейпа как предателя сразу обеих сторон?
На это у Гермионы не нашлось ответа. Гарри вяло потыкал в тарелку с завтраком, и почувствовал, что сыт, хотя почти ничего не съел. Бросив на еду крайне незаинтересованный взгляд, он уже в десятый раз за неделю пожалел о том, что поделился с друзьями подробностями об инциденте с воспоминаниями Снейпа.
Хотя он ценил то, что они прикладывали усилия, чтобы ему помочь, эта забота была для него тяжким бременем. К тому же, было очевидно, что, не имея никаких доказательств, они никуда не продвинутся. Единственное, о чём он им не рассказал, что Снейп, судя по всему, был в дружеских отношениях с его мамой, а тем более не стал делиться признаниями Снейпа в любви к ней. Не было нужды также говорить им, что Снейп клялся Дамблдору, что будет защищать и Гарри. Ему казалось, что это было не тем, что стоило кому-то рассказывать.
После того как он пробарабанил в дверь Дамблдора почти час и, как он и предполагал, ему никто так и не ответил, он обнаружил, что сидит на диване в общей комнате Гриффиндора, повторяя всё, что он услышал о пророчестве, Рону и Гермионе.
Оба они находились под впечатлением от услышанного, но именно Гермиона озвучила лучшее предположение.
— А может, в пророчестве говорится не о том, что ты умрёшь? А о том, что ты убьёшь его? — сказала она Гарри, — Если это так, то становится ясно, зачем он искал тебя, ещё до того, как ты родился — он решил сразу разобраться с тобой, чтобы раз и навсегда себя освободить от постоянных опасений о смертельном враге.
Только от этого предположения не было лучше. Оно значит лишь то, что Гарри нужно убить Волан-де-Морта сразу же, как только его встретит, если он хочет выжить. Их судьбы были связаны, а учитывая то, что его заявка на вступление в Орден была встречена в основном возражениями и протестами, можно было прийти к заключению, что Гарри был одним из тех немногих, кого не стали просвещать о Пророчестве. А вдобавок к этому, Гарри осознал, что ему во что бы то ни стало придётся столкнуться с Волан-де-Мортом — и его мнения никто не собирался спрашивать. Выдохнув, смотря на тарелку в последний раз, Гарри закинул рюкзак на плечо, и к этому времени все остальные студенты тоже начали собираться, чтобы успеть на свои занятия.
В этот раз Дамблдор не ускользнёт от него. Он избегал Гарри слишком долго, чтобы этому можно было найти хоть какое-то логическое объяснение. Дамблдор был единственным взрослым в Хогвартсе, кому Гарри мог доверить свою жизнь. Он прошел мимо своих друзей и подбежал к учительскому столу как раз в тот момент, когда Дамблдор покидал обеденный зал через дверь для преподавателей.
Снейп наградил Поттера презрительным взглядом, когда Гарри последовал за Дамблдором и толкнул дверь. Он оказался в длинном и тёмном коридоре, где обычно не бывает студентов — и коридор был абсолютно пустым.
Гарри остановился. Он почувствовал, как печёт глаза. И снова его характер затмевал всё лучшее, что было в нём; что-то было не так, и никто, казалось, не хотел с ним этим делиться. Может, он уже умирал, и никто не хотел, чтобы он знал об этом? Кровь прилила к его лицу, и он почувствовал, как горят его щёки, он больше не мог себя контролировать.
Он имел все права знать, что случилось с его родителями, а тем более знать, что случится с ним. Дамблдор соврал Гарри обо всём — он позволял Снейпу находиться в Хогвартсе, продолжая учить студентов, не смотря на то, что он был повинен в смерти его родителей, не смотря на то, что он с готовностью пожертвовал бы жизнью Гарри и его отца. Этот человек был невменяем, и, несмотря на все это, он всё ещё оставался здесь.
Не то чтобы Гарри собирался говорить со Снейпом снова когда-либо. Тот, в любом случае, вышвырнул его из своего кабинета.
Он не хотел, чтобы люди защищали его, как ребёнка. Ему не нужно чтобы Снейп — или кто-либо ещё — присматривал за ним и прикрывал его спину, как если бы он сам не мог позаботиться о себе. Он уже не раз выбирался из многих передряг своими собственными силами, вопреки своей незрелости и безрассудству, и такого отношения он к себе не заслуживал. Всё, что ему было нужно, так это чтобы кто-то наконец сказал ему правду и позволил ему самому встретиться лицом к лицу с опасностями — позволил ему самому повзрослеть, а не писал его жизнь за него.
Возможно, его видения смогут пролить свет на многие тайны.
