The Syntax of Things

      Закрыв книгу, Северус принялся ждать, когда мальчишка спустится по лестнице, только для того, чтобы занять свое законное место на ковре, откуда тот мог спокойно наблюдать за мужчиной. Не то чтобы нежданное заявление Тобиаса в этот дом сильно взволновало Поттера, удивительно, но он даже ни разу не упоминал о его отце с того самого дня.       И сейчас, смотря на то, как это слабовольное дитя демонстративно садится на пол, Северус подумал о том, что ему не следовало давать Поттеру разрешения выходить из комнаты без крайней на то необходимости.       Потом до него дошло, что он и не давал никакого разрешения.       Впрочем, Поттеру оно было и не нужно.             — Вы опять рылись в моих вещах, не так ли?       Поттер моргнул и потряс головой.             — Нет. А что?       Его вид был таким невинным, что Северус почти повелся.       Тебе не следует с ним говорить. Тем не менее, именно этим Северус сейчас и занимался. На самом деле, он даже не разговаривал с ним, а скорее в профилактических целях обозначал границы для Поттера, пересечение которых строго воспрещалось. Северусу приходилось подчеркивать их снова и снова. В нем все еще теплилась надежда на то, что каким бы упрямым не был характер мальчишки, но постоянное упоминание правил вслух наконец-то сделает свое дело.       Лжец.       Этими разговорами ты лишь подначиваешь его.             — Вы попытались вломиться в подвал прошлой ночью.       Поттер прокашлялся.             — Оу. Э, ну… Не совсем так. Мне просто показалось, но да, мне не следовало, но…             — К вашему сведению, — произнес Северус, — ночью до моих ушей доносились ваши жалкие попытки взломать дверь с помощью магии. Есть ли у вас занятия лучше, чем шпионить за мной?       То, как Поттер растерянно почесал голову, лишь еще больше разозлило.             — Простите, — неплохо, — Просто… Порой лучше не спать, чтобы не видеть сны, понимаете? — хуже.             — Не понимаю, — не согласился Северус. Ему было известно о вновь вернувшихся видениях Поттера. Всему миру было известно. Разница в том, что для кого-то это были лишь слухи. Для Северуса — ну… для него это была еще одна докучающая, лишняя проблема.       Мужчина кивнул, показывая, что ему надоело то, как этот ребенок говорит загадками.             — И почему же вы предпочитаете не спать? Я не собираюсь спрашивать дважды, если у вас есть, что сказать — говорите.             — У вас когда-нибудь были сны… — Поттер издал тихий смешок, и, прикусив губу, моментально опустил взгляд, — Ну, я даже не знаю, как это объяснить. У вас когда-нибудь были сны, которые по сути являлись воспоминаниями? Это даже не кошмары, просто очень плохие сны. Там вы встречаете людей, которых знаете и которым доверяете, но там они другие. Как будто разум зациклился на одном воспоминании и не может продвинуться дальше.       Поттер что-то пытался отыскать в лице мужчины. Идиот.             — Меня внезапно посетила мысль, что вы воспринимаете нахождение здесь как отдых на каникулах.             — Сейчас я не говорю о наших занятиях, просто по ночам…             — О чём же тогда? О своих личных переживаниях? У вас нет времени на такие мелочи.             — Но я не могу контролировать свои сны!             — Но вы должны. Вам нужно преодолеть то, что мешает достигнуть своей цели. Вы наслаждаетесь своими неудачами, так как они позволяют вам отсрочить свое будущее.             — Замолчите. Вы вообще ничего не знаете. Ничего.       Севеурус усмехнулся.             — Разве? Ваши мысли можно читать как открытую книгу, Поттер.             — Ну, спасибо за это вам и вашим играм с моим сознанием.       Поттер продолжал разглядывать ножки кресла. Северус с трудом удержался от аплодисментов. Кто позволил ему открывать свое сердце мужчине? И какое же сердце — сумасбродное, беспокойное. Он проклял самого себя за то, что позволил этому случиться. Ему следовало еще с самого начала, с момента прибытия сюда этого маленького монстра отключить свой разум, не позволить чужим чувствам одурманить себя. Так он хотя бы смог сохранить свою честь.             — Мило.       Поттер фыркнул.             — Ага. Забудьте.       Благодарный за то, что эти ненужные признания подошли к концу, Северус позволил себе принять осуждающий вид.       Он пожалел об этом сразу же, стоило Поттеру почувствовать потребность в собственном оправдании.             — Порой во мне возникает столько эмоций касательно определенной ситуации, что я даже не могу определиться, как на самом деле к ней отношусь. В один момент мне это неважно, а в другой мне уже не все равно. Я иду в постель, и во мне борются оба чувства одновременно, так тяжело остановить свои мысли, не знаю, во мне просто что-то замыкается. Мне нужно встать и пойти что-нибудь поделать, иначе я… — он умолк, оставляя пораженного Северуса без продолжения истории. Мужчина думал, что уже не осталось людей, способных скорбеть о смерти. Он едва ли мог вспомнить, когда был в растерянности после собственного горя.       Тот человек, кем он являлся сейчас, появился на свет в возрасте двадцати одного года. Что было до этого? Вспомнить тяжело.             — Внутреннее противоречие между желанием отрицать те ужасные события, через которые тебе пришлось пройти, и желанием объявить о них громко всей округе сведет тебя с ума, если ты не попытаешься укротить свои эмоции. Все случившееся уже в прошлом. Если продолжишь винить себя, то этим лишь умножишь свои слабости.       Поттер уставился на него, а Северуса выворачивало от чувства отвращения к самому себе. Дамблдор мог собой гордиться. Единственное, чего не доставало ему и Поттеру, так это парных браслетиков как знака их вечной дружбы.       Ну вот, теперь Северус мог торжественно заявить, что являлся личным психологом Гарри Поттера.             — Но дело не в этом. Проблема не в том, что я этого не знаю, а в том, что не могу все время об этом помнить.       Поттер залез на диван, и Северус с каким-то запозданием осознал, что тот факт, что мальчишка выслушал, а главное вслушался в мнение мужчины, не являлся нормальным.       Он негодующе стиснул челюсть.             — Ваши эмоции управляют вами. Тренируйтесь и…             — Сейчас у нас не занятие по Окклюменции…             — А я вас сейчас и не отчитываю. Тренируйтесь и научитесь противостоять малейшим изменениям своего настроения. Чтобы победить свои слабости, в первую очередь нужно признать их наличие. Ваша скорбь является причиной тревожности, а это самый главный враг логики. И вы сами зарываете себя в эту яму.             — Ну, я стараюсь… — Поттер лгал. Он свел брови, и Северус заметил, что за стеклами очков кожа вокруг его глаз была красной. Во взгляде Поттера появился слабый намек на вопрос, но Северус был без понятия, что это могло значить, — Правда стараюсь. Ладно. Не стараюсь. Но раньше старался! И это бессмысленно, честно говоря.             — Тогда у вас есть еще один выход — впасть в депрессию. И никто не вправе вам помешать, это вполне законно. И, к слову, очень легко. Все что нужно делать — просто жалеть себя, а в этом вы действительно хороши.             — Я не жалею себя! Ладно, неважно. Мне не следовало вам рассказывать.             — Вы правы. Вам не следовало.             — Я бы и не стал, если бы вы сами не начали этот разговор.             — На мне висит ответственность за вас, Поттер. К сожалению, я обязан защищать вас даже от самого себя. По крайней мере, эти два месяца.       Атмосфера неловкости в комнате достигла своего апогея, но Северус должен был признать, что тут была замешана не только его обычная неприязнь к детям. Что-то во внешнем виде Поттера не позволяло ему расслабиться. Он мог бы охарактеризовать это выражение лица как мужественное, если бы эта физиономия не принадлежало конкретному ребенку. Тут это скорее походило на грусть.       Так или иначе, Северуса это не должно было беспокоить от слова «совсем».       Скорее всего, Поттер еще сумеет выкроить время в своем напряженном графике, чтобы погоревать из-за смерти той черной псины. О, ради всего святого.             — А как насчет мыслей о самоубийстве?             — Что? Нет!             — Тогда, сделайте мне одолжение и придержите их до того момента, когда вы наконец покинете мой дом.             — Что вы вообще можете об этом знать?       Действительно. Чего это он? Совсем ничего.             — Что мне известно наверняка, так это то, что я в очередной раз жертвую своим сном ради вас. И, смею вас заверить, этот раз был последним, — Поттер кивнул, но не сдвинулся с места, — А теперь убирайтесь!       Он встал. Северус тоже, пытаясь делать вид, что не замечает чужую нахальную улыбку.             — Давайте начистоту, профессор. Если бы вы на самом деле хотели спать, вы бы тоже не сидели в гостиной до самого рассвета.       Один-ноль, Северус. (1)

***

            — Что будет, если он убьет меня?       Мужчину покоробило то, с какой беззаботностью был произнесен этот вопрос, и ужаснуло то, что Поттер задал его совсем без колебаний.             — Он победит.       И все они будут обречены на самую незавидную судьбу. У Северуса пробежал мороз по коже от мысли об Англии под властью Темного Лорда, и его почти передернуло от осознания того, что когда-то, много лет назад, это являлось его самым заветным желанием.       Северус опустил палочку и тяжело осел в кресло.             — На этом сегодня закончим.             — Нет, я имею ввиду… — Поттер завалился на диван, позволяя своей голове откинуться назад и прикрывая глаза, очевидно, пытаясь расслабиться после воздействия Легилименции. Он оставил свою палочку на журнальном столике, — Согласно Пророчеству он обретет бессмертие после моей гибели. Это правда?             — Не совсем. Пророчества можно истолковывать разными способами.             — А вот и нет. Дамблдор мне уже все рассказал, так что мне кажется…             — Содержимое Пророчества не должно вас волновать. Вы связаны с душой Темного Лорда потому, что он оставил на вас свою метку. Все остальное — лишь додумки, не имеющие значения. Ваш шрам — это факт. Он в любом случае не успокоится, пока не уберет вас со своего пути к величию. То, с чего все это началось, уже не важно. Вопрос в том, как эта история закончится.       Поттера его речь не убедила.             — А что, если это закончится плохо?             — Тогда вас уже не будет с нами. В таком случае, не все ли вам равно?             — Это ваш совет?       Мальчишка просил его о совете? Его?             — Мой совет, — Северус постучал пальцами по виску, — повзрослейте. Предсказаний не существует.       Однажды Северус уже принял одно Пророчество за важную информацию, которой поспешил поделиться со своим хозяином. Ничего хорошего из этого не вышло.       Поттер подозрительно рассматривал мужчину, пока внезапно его черты лица не смягчились.             — Вы не правы. Пророчества существуют. Я как бы… есть же вещи по типу судьбы, такие, которые просто обречены на то, чтобы случиться, как бы мы не пытались их избежать.       Северус возможно даже бы и спросил его, откуда у него такие познания о жизни и ее причудливых прихотях, но вовремя вспомнил, что ему плевать. В его легкие будто кто-то впрыснул дозу яда, иначе невозможно было объяснить, почему в его груди все так сжалось. Он переложил всю вину на Поттера-старшего, завещавшего свою непослушную натуру этому ребенку, который с увлечением держал марку своей фамилии.             — Можете звать себя героем, если от этого вам будет легче, но это не так. А если вы все же им станете, то тогда уже у вас будет полное право упоминать это Пророчество, только чтобы порисоваться на публику, естественно.       Смех был определенно не той реакцией, которую Северус ожидал.             — Вы невозможны.       С этим действительно сложно не согласиться. Как правило, ученики не воспринимали своих преподавателей как обычных людей, вряд ли кому-то из студентов доставляло удовольствие вести беседы с учителем за пределами класса. Если это было не раздражающе, то как минимум скучно.       Северус сдержанно улыбнулся. Все же, жизнь с учеником под одной крышей могла изменить его взгляд на некоторые вещи.       Немного.