***
Поттер согнулся над экзаменационным листом, на его лице отчетливо просматривалось замешательство, пока тот пытался разобраться, что же было неправильно. Конечно же, неправильным было все. — Мистер Поттер, — он поднял взгляд, — Возьмите новый пергамент с моего стола и перепишите заново. Ваш текст едва читаем — слишком много черканий, все превратилось в сплошную кляксу. Поттер рассеянно повел головой, и Северусу почти пришлось одернуть себя, чтобы не схватить мальчишку за подбородок и заставить взглянуть на себя. Поттер вообще не смотрел на него. Он практически не поднимал голову на занятиях. По всей видимости, в Северусе больше не нуждались, по крайней мере, не после целой недели безрезультатного стучания в дверь. Избавление от неприятной проблемы заняло всего лишь неделю. О чем Поттер думал, в любом случае? Что все продолжится как прежде? — Но я же попросил новый пергамент полчаса назад, и вы сказали мне внести исправления в этот. Сэр. Именно. А теперь претензии предъявлялись Северусу? Что ж. Определенно не в этот раз. Не на уроке. Не в этой жизни. — Минус десять очков Гриффиндору. За хамство. Он услышал за своей спиной возмущенный женский шепот и, проигнорировав его, вернулся к своему столу. Северус решил заняться изучением программы для второкурсников, когда краем глаза заметил резкое движение возле себя — Поттер схватил пергамент из стопки перед ним и быстро вернулся к себе на место. Еще десять очков за дерзость. За то, что не смотришь на меня со смирением в глазах, когда я пытаюсь вразумить тебя. За не проявление ко мне должного уважения. И еще сто очков за то, что смеешь на меня злиться. Сжав челюсть, Северус пометил в открытой книге самые сложные для понимания темы. Если эта чертова должность действительно была проклята, то у него осталось меньше года, чтобы научить чему-нибудь этих бездарей. Ему нужно было постараться, чтобы уложиться в сроки, дабы студенты получили все необходимые знания. Поттер похудел. Северус мельком взглянул на него, но тут же заставил себя опустить голову, сильнее сдавливая перо в руке. Почему ознакомление студентов с непростительными заклятиями должно было начинаться только с шестого курса? Одиннадцатилетним детям тоже следовало бы их знать. В конце концов, это же образование. В этом не было смысла. Поттер ел столько же, сколько и его друзья. Хотя, нет, возможно меньше. А, возможно, ему следовало предположить, что тот балуется со снотворными зельями, не оставляющими следов после употребления. Такое предположение вряд ли правдиво — совсем не в стиле Поттера. Тем лучше. Поттер сдавленно цокнул, одними губами пробормотав себе что-то под нос. Какое-нибудь проклятие, подумалось Северусу. Соблазнительная идея — заставить мальчишку повторить сказанное вслух, только чтобы вынудить его встретиться с ним взглядом и увидеть непокорные искры в глазах, вновь. Куда делась его нахальность? Куда делся его нрав? Почему его это заботило, вновь? Дело в профессионализме. Его интерес был продиктован искренней преданностью должности и своему личному долгу. Раздался звон, оповещающий о конце урока. Из аудитории с облегчением рванулся целый выводок безмозглых идиотов, также известных как «ученики Хоггвартса». Факт того, что студенты столь сильно его ненавидели, наверняка не должен был доставлять ему такого чувства удовлетворения. Когда все ученики покинули класс, к Северусу закралось подозрение… Он оглядел комнату — Поттер сидел на своем месте. Северус встал, ощущая пробежавший по телу холод от взгляда мальчишки. — Урок закончился, Мистер Поттер. — Я заметил. Жалкий сопляк. Кто позволил ему такое выражение лица? Почему он был спокоен? Почему он не вел себя высокомерно? Поттер даже не моргал. — Что же тогда вам нужно? Если бы Северус и впрямь выглядел таким же перепуганным, каким себя чувствовал, то имел бы полное право прямо сейчас убежать и спрятаться в каком-нибудь безопасном месте. Навсегда, дабы больше не испытывать волнующего предвкушения желанного разговора. Поттер тоже поднялся, собирая учебники и пергаменты в охапку, делая пару шагов ближе. Если сейчас Поттера посетил необоснованный душевный подъем, и из ниоткуда появилось желание сделать что-нибудь, то этому чему-нибудь, скорее всего, суждено быть крайне недалеким. — Почему вы отказались от наших занятий? Так вот как ранимому гаденышу виделся конец истории? Северус сдержал усмешку. — Потому, что имеется масса дел, требующих моего внимания. Потому, что я занят. На самом деле, потому, что ты позволил себе пооткровенничать в кабинете Директора. Странные поступки слабоумного ребенка. — Нет, я хочу услышать правду. А услышишь еще одну ложь. — Потому, что Дамблдор задерживается с выплатой моего жалования. Вы свободны. Северус цепко ловил каждое изменение в выражении лица мальчишки, отмечая, как воодушевление сменяется смущением. Он вспомнил один вечер — тогда Поттер закрылся в ванной, отказываясь выходить и опять заниматься Окклюменцией. Северус никогда не припоминал ему той слабости. — Вам платили за то, чтобы вы занимались со мной у себя дома. Спасибо всем Богам, до Поттера наконец дошло. Как же потрясающе — снова ощущать себя законченным эгоистом. Северус вспомнил старые-добрые времена. Теперь можно было раз и навсегда покончить с этим фарсом. — Конечно. А что вы думали? Мне не в радость нянчиться с неуравновешенными детьми. Никто бы не хотел заниматься подобным по собственной воле. В общем, Северус сделал то, что должен был. Лишь он один мог посадить в его голове зерно здравомыслия; не дать Поттеру сойти с ума было его первостепенной задачей, а волшебное сообщество и пресса, ежедневно расшатывающие его сознание, совсем не облегчали задачу. Поразительно, как Поттер еще не растерял остатки рассудка. — Верно, — произнес Поттер, — Вы думаете, что я забуду свой вопрос, если достаточно обидно меня оскорбите. Северус решил по достоинству оценить разыгрываемую ими сцену. Мысленный поклон и аплодисменты. В этот последний раз Северус не собирался позволять Поттеру перехватить контроль, но каким-то образом попался в свою же ловушку. Грело душу лишь то, что мальчишка, казалось, разозлился. — Я уже ответил на ваш вопрос, повторяться не буду. Убирайтесь, — Поттеру нужно было понять, что больше всего стоит опасаться людей, которым доверяешь — от них предательство всегда ощущается наиболее болезненным. Нельзя так быстро вверять стабильность своего психического состояния в руки другого человека. — Вы ни на что не ответили, — разве тема уже не закрыта? — Вы уверены, что впустую потратили время на меня, да? Вы считаете, что мне никогда не удастся овладеть Окклюменцией, но даже не удосужились сообщить мне об этом! Я ведь пытался. Пытаюсь. Знаете, у меня в последнее время получается очищать разум. — Занимаетесь практикой? Как долго? — если Дамблдор решил самостоятельно заниматься с мальчишкой, не поставив в известность Северуса… что ж, неприятно. Настолько неприятно, что Северус возжелал, чтобы прямо сейчас перед ним материализовалась бутылка скотча, спрятанная за много миль отсюда. Он нахмурился. — Каждую ночь, начиная с нашего прибытия в школу. У меня занимает некоторое время, но потом все получается. Особенно хорошо выходит, когда я не слишком устал. Слова слиплись друг с другом, застряв где-то внутри, опасные мысли сбились в самый дальний угол сознания. Северус оглядел бледную, почти прозрачную кожу, зеленые глаза за нелепой оправой очков, костлявые плечи, абсолютно не подходящие игроку в Квиддич. — Ты не можешь заснуть, — слова вырвались против воли, за ними последовало сильное желания выхватить, забрать их себе обратно. Сложно было поверить, что подобная фраза могла даже зародиться в его голове. Не впервые он клял себе — нужно держать свои эмоции на коротком поводке. Однако, это был первый раз, когда его переживания достигли такого накала, что преобразовались в странные чувства, которые уж точно не следовало демонстрировать внешнему миру. — Могу. Я просто… забудьте. Поттер быстрым шагом покинул класс, а Северус вновь проиграл в голове их разговор. Он засмеялся.Глава 26: Быть Дураком: Усилия
27 декабря 2020 г. в 01:36
— Чего он опять взбесился-то? — буркнул Рон.
— Что?
— Снейп.
Глаза Гарри метнулись в сторону учительского стола, заметив там Снейпа, орудующего вилкой и ножом; его взгляд был прикован к тарелке перед ним.
— Только что он пялился на нас, — пояснил Рон, — Минуту. Не моргая. Чудик.
Гарри потерянно пожал плечами. Стоило ему решить, что его наконец-то оставили в покое, как Рон дернул его за руку.
— Вот же, Гарри! Он опять пялится!
Даже если Снейп и пялился на него, то он не собирался позволять Гарри заметить это. Возможно, попытки Рона привлечь внимание Гарри были слишком явными, чтобы Снейп ничего не понял.
Ты не можешь удержаться от того, чтобы не заставить Снейпа внутренне посмеяться над тобой, да?
Гарри убедил себя, что Снейп и так всегда внимательно следил за ним. Если муха пролетит в подземелья через все этажи и попадет в котел с зельем, то Снейп обвинит во всем Гарри, отберет очки у Гриффиндора, ведь каким-то волшебным образом это окажется его ошибкой. Это должно быть его ошибкой, иначе — чьей же еще? Ничего нового.
Гарри понял, что не дышит уже несколько секунд. Нужно успокоиться.
— Ох, Рон, — Гермиона нагнулась ближе к его лицу, — Ты весь в соусе вымазался.
Гарри фыркнул. Он мысленно сверился со своими планами на сегодняшний день, скривившись, вспомнив о предстоящей встрече с Джинни после тренировки по Квиддичу. Она ему нравилась. И не заслуживала подобного.
Собрав всю волю в кулак, он отогнал от себя беспокойные мысли. Гарри потряс головой, краем уха слыша возле себя причитания Гермионы по поводу плебейских застольных манер Рона, который кивнул и продолжил есть, утираясь рукавом.
Он смотрел на него. Конечно он смотрел на него. Скорее всего, думал о том, как мог впустить маленького «извращенца» к себе домой. Гарри ощутил прилив злости. Снейп нуждался в личном пространстве, в месте, в котором ему не будут докучать любопытные люди, где он сможет делать то, что захочет. Как же тупо было надеяться на то, что Снейп будет скучать по нему.
— Гарри, что-то случилось? — спросила Гермиона.
— Нет, а что? Я тоже ем, как свинья? — Гарри улыбнулся, покосившись на Рона. Рон с полным ртом промычал «предатель».
— Мне просто показалось, что ты выглядишь задумчивым.
— Не-а, я просто сонный, — успокоил ее Гарри, — Ужасно сонный, честно говоря.
Гарри заметил, как легко ему стало врать. Так даже проще. Дни тоскливо тянулись, медленно сменяя друг друга, и сложно было ухватиться хоть за одну положительную эмоцию. Радость осязаемо утекала сквозь пальцы.
Он не мог спать, а потому в голове часто кружил рой странных мыслей. Когда все же удавалось уснуть, то просыпаться совсем не хотелось. Он пришел к выводу, что сон предпочтительнее унылого бодрствования, прерывающегося на редкие моменты веселья. Сон теперь ощущался блаженным перерывом после целого дня кошмара.
— Скорее, доедайте, мы можем опоздать! — голос Гермионы доносился издалека, словно он находился под толщей воды.
— Точно, Чары, — сказал Гарри, — Нам нужно поспешить, хочу, чтобы оценили мое блестящее сочинение.
— Ты списал его у меня. Пойдёмте.
Гарри засмеялся, гадая, как со стороны звучит его искусственный смех. Если он сейчас взглянет в зеркало, то поверит сам себе?
— Три одинаковых сочинения, как думаете, прокатит? — поинтересовался Рон.
Порой Гарри думал, что сам выдумал происходящее вокруг у себя в голове.