***
Выражение лица Долгопупса просто бесценно. Северус даже испытал некое сожаление, ведь у него никогда не было призвания к рисованию, но как же хотелось запечатлеть эту картину в самых мельчайших деталях, дабы позже наслаждаться ей; между прочим, неплохой способ отгонять мрачные мысли. Картина была такова — Долгопупс бездумно почесывал краем пера висок, потирая покрасневшие глаза. Его крайняя степень отчаянности вполне могла поднять Северусу настроение. — Десять минут, — объявил он. Не хотелось верить в то, что Северус был обречен на преподавание в этой ужасно унылой классной комнате. Ему представился сидящий в его удобном старом кресле Слизнорт несколькими этажами ниже, и он мысленно призвал местного привидения, любого, кто сможет первым услышать мольбы Северуса о несправедливости и начать преследовать Слизнорта. С другой стороны, это не было бы для него большим наказанием. Люди, которые свободе предпочитают возвращение в Хогвартс всегда кем-то или чем-то преследуются. Долгом, обещаниями, честью. Призраками прошлого. Северус теперь преподавал Защиту от Тёмных Искусств, но всё осталось как прежде. Зато его вынужденные выходы за пределы подземелий только углубили парадоксальность его существования. Двадцать дней до окончания семестра. На два с половиной месяца из его жизни выпала головная боль, носящая имя Гарри Поттер. Это было… приемлемо. Нет. Это было хорошо. Это могло быть даже лучше, если бы Поттер продемонстрировал какие-либо намёки на улучшение своего душевного состояния. Подросток, страдающий от чудовищных ночных кошмаров, нуждается в помощи компетентного специалиста — такая помощь была бы правильной, вот только подобными кошмарами не поделишься ни с одним врачом. Хотя Северус сомневался, что хоть один лекарь осмелится произнести имя Темного Лорда вслух. Как будто ты сам осмелишься. — Время вышло. Сдаём работы. Вытянув руку, Северус двинулся по рядам, собирая свитки. Это сопляки когда-нибудь станут взрослыми. Оставалась надежда, что Северус покинет мир прежде, чем это случится. Поттер отречёно оттолкнул от себя работу, и Северус позволил себе быстро пробежаться по ней взглядом, прежде чем двинуться к следующим студентам. Пергамент был чист, если не брать во внимание намалёванной в углу даты и фамилии. Что ж. Пустой лист бесспорно лучше абсолютно неверной работы, да? Нет. Это был самый лёгкий тест, который Северус составлял за последнее десятилетие. К чёрту тебя, Дамблдор. Ему нужна помощь. А Северусу нужна его работа. А сыну Лили день ото дня всё хуже. Ад? Возмездие.***
— Всё в порядке, Северус. Конечно, всё было в порядке. Всё, за исключением Поттера. Его сосредоточенности не хватало даже на сорокапятиминутный урок, при этом он должен был удовлетворять ожидания всех в качестве «Избранного», к тому же зачем-то добровольно тратил свою энергию на самый предсказуемый из всех видов спортивных игр в мире — Квиддич. — Ему… нехорошо. — Не стоит так беспокоиться. Он сам со всем разберется, дай ему время. Губы Северуса искривились, когда он опустил пергамент на стол Директора. — Его оценки. Спустив очки-половинки на кончик носа, Дамблдор без особого энтузиазма взглянул на оценки, положив подбородок на свои сжатые в замок ладони. Северус поклялся, если и сейчас Директор останется невозмутимым, то он собственноручно нашлёт на него проклятие. Окутанный таинственностью, с доброй улыбкой и заботливыми советами, Дамблдор не менее опасен, чем Пожиратель Смерти. У него в запасе также имелись просьбы, мнения, приказы и ложь. Мастер уклончивых бесед, знающий, как завести разговор в правильное русло, чтобы извлечь свою выгоду незаметно для всех. Невосприимчив к любому раскладу, где интересы других ставятся выше его собственных. В какой-то степени, Пожирателя Смерти было даже проще убедить, проще им контролировать. Они приставляют палочку к горлу жертвы, немного с ней играют — словно кошка с мышкой. Ключевое слово: немного. После игры приходит смерть, неминуемая и умиротворяющая, затем — вечеринка окончена. Здесь же, смерть являлась медленной пыткой, когда в процессе тебя заставляли сначала терять терпение, а после и нормы морали. Твоя надежда уже должна быть порвана в клочья, раз ты решил ступить на этот путь, пропахший лимоном. Именно поэтому Дамблдору не нужно угрожать тебе волшебной палочкой, чтобы ты послушно полз выполнять его следующую миссию. Чистый талант — достигать своих целей чужими руками, ничего не предлагая взамен. Бесподобно. Неповторимо. Зло. — Оценки Гарри едва ли когда-нибудь бывали лучше. Разница лишь в том, что тебя это никогда не заботило. Возможно, ты даже не интересовался этим. Заботило? Его это не заботило. Если Дамблдор собрался вытаскивать из него воображаемые сантименты, используя безосновательные недомолвки, то это было ниже его уровня. Северус был хорошим шпионом. Когда ему не нужно было вставать на сторону Дамблдора, он мог встать на свою сторону. — Вы думаете, я забочусь о нем? Дамблдор прищурился, выглядев не особо удовлетворённым. Это Северусу не понравилось. — Лили? Сердце пропустило удар. Он запихал эмоции в самый дальний угол сознания, лицо Северуса разгладилось, потеряв какое-либо выражение. Он не собирался опровергать или подтверждать слова Дамблдора. Ответ был и так ясен. — Нет, — помотал головой Директор, — Тебе не безразличен мальчик, Северус. Никто не может вынести такого пренебрежения к собственной персоне. Так сам себе объяснил Северус свою внезапную потребность встать на ноги после этой не подразумевающей спора фразы. Несправедливость имеет множество лиц. Сейчас она повернулась к нему особенно жестоким ликом. Жестоким и совершенно неожиданным. Всматриваясь в безразличное лицо Дамблдора, он был убежден, что один лишь Джеймс Поттер мог стоять за этой несправедливостью, за чем-то настолько невыразимо отвратительным; в голове моментально поселилась уверенность, что да, так оно и есть, это должен быть план Джеймса. Джеймса, который теперь злорадно смеётся над ним. — Я крайне надеюсь, что сейчас вы не подразумеваете то, о чём мне бы очень не хотелось думать и… — Тебе не всё равно, Северус. Лишь этот факт оправдывает твоё беспокойство.