Второе поколение

      Джин была умной ведьмой, и, конечно же, все видела и понимала. Когда Гарри где-то на пятом месяце жизни Джеймса Сириуса все же решил признаться ей в своей эмоциональной несостоятельности, она только покровительственно потрепала его по голове. — Ну я же изначально в курсе, что это у нас сделка: мне — лялька, тебе — Наследник Рода.       Если в этих словах и была горечь, то только самая капелька. А увидев, как перекосилось лицо Гарри от такого заявления, Джин и вовсе принялась его утешать: — Ты хороший отец, ну честно, не заморачивайся даже! Герм вот говорит, что в вас природой не заложено испытывать симпатию к кабачку с глазками, что это чисто женский инстинкт. Говорит, у маглов есть поговорка: отец замечает наличие сына в тот момент, когда его становится можно учить играть в футбол. — Это вы меня обсуждали? — усмехнулся Гарри. — Потому что про Рона она точно такого сказать не могла, Рон с Рози носился с первого дня, я помню. — Не тебя, это когда я еще не родила. С Флёр втроем сидели, и она сказала, что Билл как-то сказал — И НЕТ, Я НЕ РАЗНОШУ СПЛЕТНИ!       Гарри рассмеялся, и Джинни тоже несколько раз фыркнула. — Ну, так что там сказал Билл? — Что наш папа запоминал имя очередного ребенка строго в связи с рождением следующего. До этого говорил просто: «маленький». Я, кстати, у него была «маленькой» всю жизнь, до сих пор иногда так зовет. В детстве злилась ужасно, потом, наоборот, считала это милым нежным прозвищем. А оно вот оно как, я просто была последней... — Джинни притихла, глядя в пол, и, будто оправдываясь, добавила: — Это было вскоре после очищения Уизли-холла. Билл тогда сильно злился на родителей, наверное, поэтому и сказал такое. — Наверное, — согласился Гарри и прижал к своему плечу приунывшую жену. Она благодарно ткнулась лбом ему в щеку. Они посидели так минутку, потом Джин отодвинулась и перехватила упущенную роль утешительницы: — Я к тому, что у меня отличный отец! Никогда в этом не сомневалась, уж поверь мне. И при этом я у него «маленькая», и видела я его в детстве крайне мало, он же работал постоянно. Так что, Гарри, не думаю, что ты окажешься хуже. — Постараюсь, — кивнул Гарри. — Крестный из меня вроде ничего, авось и с родным сыном поладим... — Когда он сможет учиться играть в квиддич, — весело перебила его Джин. — Хотя этому его буду учить я! — Эй, я самый молодой ловец Хога, в детстве ему будет нужнее мой опыт, а не твой!       Джин в ответ залепила в него подушкой. Симметрично ответить Гарри не мог, потому что Джеймс Сириус весь этот разговор мирно спал на одной руке матери, и тем обеспечивал ей гарантированную неприкосновенность.       Жизнь текла своим чередом. Джин с ребенком благополучно жили на два дома, половину, если не больше времени проводя в гостях у Астории. И когда Джинни иногда решалась выбраться куда-то без сына, тот чаще всего оставался с Асторией, а не с отцом, просто потому, что Гарри обычно был на работе, а Астория — нет. Гарри вслух переживал, что мальчишка привыкнет жить во дворце, а коттедж будет считать домиком для прислуги, а Драко в ответ ехидно намекал, что у Поттеров есть, вообще-то, свой немаленький особняк, и если бы папаша соизволил... на этом месте Гарри начинал отмахиваться, и разговор затухал сам собой.       Джейми было десять месяцев, когда Джин пригласили на беседу в тренерский штаб «Холихэдских Гарпий». Вернулась она с этой встречи задумчивая и немного злая, следующие три дня безвылазно провела в Малфой-мэноре, и Гарри уже придумывал обходные маневры, чтобы узнать, что стряслось, когда жена сама напугала его классической фразой «нам надо серьезно поговорить». — Джаггерсон и Хэйзил уже почти слетались, — сообщила она, глядя в окно, и Гарри порадовался, что еще вчера начал искать причины ее плохого настроения в «Листке квиддичиста» и теперь знал фамилии нынешнего основного состава «Гарпий». Названные игроки были охотниками, Линда Джаггерсон — бывшая напарница Джинни, а Э.К. Хэйзил — что бы это ни значило — после нескольких неудачных кандидатов был назначен на место Джин. — Джаггерсон и Хэйзил почти слетались, — после паузы с нажимом повторила та. — Но Джаггерсон собирается играть еще два, ну три сезона, максимум. Тренерский штаб не хотел бы часто перетасовывать охотников... А мне правда нормально в «Гарпиях», да и по перспективам они очень даже неплохи. При этом я самая результативная охотница два года подряд, да еще сами-знаете-чья жена. В общем, со мной нельзя взять и поругаться, но и жертвовать ради меня наработанной сыгранностью тренеры не хотят, и они правы, в общем... — Тс-с-с! — сказал Гарри и развернул жену лицом к себе. — Тебя что, из команды выгоняют? — Нет, ты что! Но штаб очень интересовался моими планами... Короче, мне прямым текстом сказали, что если я планирую вторую беременность, то либо планирую ее прямо сейчас, либо в конце этого сезона меня уже ждут обратно в команду, но тогда ближайшие лет пять чтобы уже перерывов в карьере не было. Я им, конечно, сказала, что они охренели и это не их собачье дело, но, вообще, с точки зрения команды, они правы, Гарри. — Так, — сказал Гарри. — Мнение твоих тренеров для меня бесценно. А сама-то ты что думала на эту тему? — Я... — Джин снова отвернулась к окну. — Я понимаю, что тебе это все не очень близко и нужно... — Джин, про меня я тоже всё знаю. Ты сама чего хочешь? — Чарли нам напророчил двоих детей минимум, — жалко улыбнулась Джин. — А за пять лет в квиддиче всякое может быть... Не хочу потом, как Асти! — Ну то есть ты бы хотела второго ребенка в ближайшем будущем?       Джинни только молча кивнула. Гарри удивленно покачал головой. — Ты серьезно? Я-то не против, но я тут вообще мало при чем. В смысле, я оказался не очень-то хорошим отцом, и... — То есть ты согласен? — просияла Джинни и тут же чопорно добавила: — Наверное, тебе нужно обсудить это с Драко? — Наверное. Но не думаю, что... В общем, если ты хочешь, давай готовиться, да?       Джинни пылко обняла его в ответ, и Гарри только подивился ее энтузиазму.       Малфой встретил эту идею настороженно, но в несколько неожиданном для Джинни ключе — прочитал ей развернутую лекцию о том, чего стоит женскому организму рождение магически одаренного потомства и почему в нормальных чистокровных семьях считается недопустимым рождение погодков и тем более ирландских близнецов. Джин напомнила ему, что Джеймсу уже почти год, так что его предостережения несколько неактуальны. Драко пожал плечами и сказал, чтобы она поговорила с доктором Кэйсил. Медиведьма попыталась было повторить ей лекцию Малфоя, но по результатам обследования признала, что противопоказаний к следующей беременности у миссис Поттер нет. По итогам этой консультации с обоими Поттерами еще раз побеседовал целитель Малфой, взял с обоих твердое обещание относиться к здоровью будущей матери со всей ответственностью, после чего сделал вид, что дальнейшее — не его дело. А когда уже с глазу на глаз Гарри все же потребовал с него однозначного ответа, этот ответ оказался сугубо положительным, хотя и шокирующим: — Второй ребенок — это отлично! Если будет мальчик — введу его в Род и объявлю наследником Малфой.       Гарри открыл рот и так и замер. — Ну что? — хмуро спросил Драко. — Вероятность, что Асти выносит, практически нулевая, играть в магловские игры с наемными «инкубаторами» я морально не готов, разводиться — тем более. Сейчас мой прямой наследник — Эдвард Люпин, но ему бы с Родом Блэк управиться. Джеймсу Сириусу предстоит разбираться с запечатанным Поттер-мэнором, второй Род ему тоже ни к чему. А ко второму твоему сыну уже нормально позвать меня в крестные, так что потом вопросов о причине назначения его наследником вообще не будет. — Черт, Малфой, погоди... — Гарри оглушенно плюхнулся на диван. — Ты серьезно? Я молчу про Люциуса, но ты сам, что, серьезно намерен оставить Род чужому человеку? — Чужому — не готов, — ровно отозвался Малфой. — Твоему сыну, Гарри. Если у меня не будет собственного, то твой — самая очевидная кандидатура, разве это не ясно? — Мерлин, — сказал Гарри.       Из всего, что когда-либо говорил ему Малфой, это было самое огромное, самое обнаженное, оглушительное, пронзающее насквозь. Род для Драко был высшей ценностью, несоизмеримой ни с чем во Вселенной, и вот так просто: «твоему сыну, Гарри»... — Эй, Поттер, не раскисай. В смысле, не раскатывай губу раньше времени, — неубедительно осадил его Малфой. — На самом деле у нас с Асти еще есть шансы. — Вот именно! И вообще... Разве у вас все действительно так плохо? — сейчас, после прозвучавших слов, Гарри катастрофически не хотел, чтобы Драко пришлось делать то, о чем он сказал так легко и просто. Словно был даже рад отдать десять веков семейной истории в руки второму ребенку Гарри Поттера. — Я же сказал: шансы еще есть. Но я буду рад знать, что есть и план «Б» на случай провала. Если, разумеется, ты не против. — Ты хоть Астории такого не говорил? — нервно уточнил Гарри. — Разумеется, нет. И Джиневре не скажу, не уверен, что она правильно поймет... Чарльз Уизли уже огорошил ее дележом ее детей, не хватало и мне записаться в очередь. — Как на породистых щенков, — Гарри надеялся, что это прозвучало, как шутка. — Ты ценный производитель, Поттер, гордись! — у Драко тоже получилось не очень смешно, но он упрямо продолжил: — Итак, чисто гипотетически, ты не против такого расклада? — Гипотетически — нет. Но ты, по-моему, очень далеко заглядываешь, Драко. У тебя еще может быть свой ребенок, а у нас с Джин, наоборот, может не получиться, сам же пугал. Потом будет еще целая жизнь, ты же понимаешь, что расти все дети будут с Джинни, да? Ты, конечно, как крестный, можешь как-то влиять на воспитание, но делить своих детей на «будущего Малфоя» и «всяких прочих» я в любом случае не позволю... — Я намерен влиять на воспитание даже тех, кому не буду крестным! — прервал Драко его сбивчивый монолог. — Уж не на Визгля положусь в этом деле. Я ж говорил, что должен тщательно следить за кругом общения Наследника Блэк? Так что тут можешь не переживать. И я совсем не далеко заглядываю, если в масштабах Рода. Но, впрочем, этот разговор вполне можно отложить до того момента, когда твой второй ребенок будет хотя бы определим диагностическими чарами. — Да, давай так.       Малфой кивнул и развернулся, собираясь покинуть комнату, но Гарри поймал его за локоть. Драко остановился и вопросительно вскинул бровь. — Что бы ты не думал о моей сообразительности, — кривовато улыбнулся Гарри, — я понял, что ты мне сейчас сказал. И — черт, этот разговор уже был, да? — я снова нищий, у меня нет ничего равноценного, чтобы предложить тебе в ответ... — Гриффиндурок, — сказал Драко и прижался лбом ко лбу Гарри. — Как раз сейчас — есть. Вернее, будет, если все пройдет хорошо. Будущее Рода Малфой — соразмерная цена. И да, я в курсе, что играю нечестно.       Еще через полтора месяца Джин вернулась из Мунго с официальным диагнозом: беременность три недели. Неофициально же Драко еще несколько дней назад поздравил чету Поттеров с грядущим пополнением. Джинни снова засветилась внутренним светом, и, кажется, стала еще нежнее с Джейми, которого и так, на взгляд Гарри, отчаянно пыталась избаловать, хуже, чем тетушка Петуния своего Дадличку. Впрочем, карапуз вроде как не демонстрировал пока злонравия и охотно проявлял всякие несвойственные Дадли черты, вроде умения «жалеть маму» — когда сам же случайно отоварил ее игрушкой в лоб, или стремления убрать за собой разлитый компот методом размазывания его тряпкой по всему полу. Так что Гарри держал свое ценное мнение при себе, справедливо полагая, что не ему учить жену, как выражать любовь к ребенку. Сам же он честно работал аттракционом, когда мелкому хотелось повисеть вниз головой или полетать под потолком, и этим его взаимодействие с сыном, как правило, исчерпывалось. Джин стала еще больше времени проводить с Асторией, так что Гарри видел сына хорошо если раза три в неделю. Не то чтобы это его напрягало, но всё же... Если так пойдет и дальше, его второй ребенок действительно окажется без малого урожденным Малфоем — чисто по территориальному признаку!       Как выяснилось, сам Малфой рассуждал примерно так же. — Мне Драко предложил поучаствовать в ритуале на Майский день, — как-то между делом сообщила мужу Джин, для разнообразия коротающая вечер в гостиной коттеджа. — Танцы вокруг дерева? — удивился Гарри. Как-то он Малфоя в таком не подозревал. — Нет, поддерживающем. Бельтайн же, праздник восходящих посевов... — она смутилась. — Короче, Асти на четвертой неделе, ты в курсе? Вот Драко и хочет сделать все возможное. И говорит, что если мы с тобой не против, то можно ритуал провести сразу двойным. Я думаю — хуже не будет? И интересно же...       За подробностями Гарри отправился к самому Малфою, справедливо подозревая подвох. Тот не стал отнекиваться. — Да, ритуал в Малфой-мэноре и завязанный на его магию, разновидность защитного и питающего. А защитная магия Малфой-мэнора у нас какая? Правильный ответ — твоя на девять десятых, если не больше, хотя и подчиненная нашему родовому плетению. Твоя жена, если ты не заметил, проводит в мэноре, считай, полжизни, и вряд ли до конца беременности эта ситуация изменится. Так что официальное признание и немного адресной подпитки от нашего Рода ей и ребенку будет исключительно на пользу. И нет, это не привязка к Роду Малфой, не вассалитет, и ничего еще, о чем ты мог бы подумать, зная мое коварство. Некоторое сродство твоей — а значит и твоего ребенка — магии с мэнорской и так уже есть, оно закрепится чуть сильнее, только и всего. Хочешь, Непреложный дам?       От Непреложного Гарри отмахнулся и только уточнил, что требуется лично от него. — Поучаствуешь, вольешь силы, как всегда. Ну да, на самом деле я просто решил заманить тебя, в надежде, что твое участие пойдет на пользу Асти! — Мог бы и раньше сказать! — поверил Гарри, но Малфой только закатил глаза. — Это была ирония, Поттер. Поддержка — только от Рода и от отца. Ты там нужен будешь Джиневре, Астории от твоих щедрот только остаточным фоном перепадет.       Гарри кивнул, обозначая, что услышал и усвоил разъяснения, но мысль о том, что его дурная, но зато почти всемогущая сила может помочь Драко обрести долгожданного наследника, накрепко засела в сознании.       В назначенный день Гарри с женой осматривались в парадном ритуальном зале Малфой-мэнора. Вернее, осматривалась Джин, Гарри же уже чувствовал себя здесь как дома. — А Люциус не участвует? — Это ритуал отцовской поддержки, — терпеливо произнес Драко, не отрываясь от сверки очередного рунного круга на полу вокруг алтаря. — Мой отец в нем мог бы подпитать только меня.       Закончив с рунами, он поднялся и несколькими движениями палочки немного расширил «столешницу» алтаря. — Так, дамы, устраивайтесь. — Что, лечь сюда? — с явным опасением пробормотала Джин. — Можешь сесть, да хоть встать рядом. Но тебя когда-нибудь интенсивно подпитывали магией? Очень вероятны дезориентация и головокружение. Когда лежишь — заметно сложнее упасть, только и всего. — Не отказывайся от возможности почувствовать себя кельтской девой на норманнском алтаре, — хмыкнула Астория, деловито укладываясь. Гарри задумался, помнит ли она, как оказалась на этом камне впервые. Вероятно, нет, иначе бы боялась его не меньше Джин. А Джин посмотрела на Асторию и последовала ее примеру. — Всё. Лучше закрыть глаза и расслабиться, но не обязательно. Поттер, который Гарри, иди сюда. Давай, делай то, что делаешь, чтобы видеть потоки магии.       Ничего специального Гарри не делал — просто брал и видел, когда надо было. Правда, в ритуальном зале Малфоев у него это почему-то получалось лучше всего. Так что теперь он просто смотрел, как Драко вычерчивает палочкой первые нити плетения, как они обволакивают алтарь кружевным коконом, и как две нити отходят из кокона внутрь, чтобы снова окутать теперь уже каждую из женщин по отдельности. А потом еще одна нить протянулась вовне и вплелась во внешнюю защиту мэнора, теперь тоже ясно видимую. — Так. Теперь давай подключайся. Если что — избыток силы заберет Мэнор, так что не бойся, жене не навредишь. Смотри и повторяй за мной.       Драко снова поднял палочку, и на этот раз из нее полилась чистая живительная магия. Она растеклась по всему кружеву общего кокона, а затем устремилась к Астории. Гарри попробовал просто влить свою силу, и она тоже сначала заполнила общий кокон, смешиваясь с магией Драко, но потом отделилась, как вода от масла, и потекла к Джин. Гарри почувствовал сначала отзвуки дыхания и сердцебиения жены, а потом услышал еще один стук, тихий и частый. Его собственная магия запульсировала в такт этим двум сердцам, обнимая и питая их, как солнечные лучи обнимают и питают зеленый листок.       Это было совсем несложно, а потому Гарри позволил пока своей магии свободно течь, а сам сосредоточился на внешнем, общем коконе. В нем их с Драко силы были сплетены, как тончайшие разноцветные волокна, и удивительно было, что потом они снова разделяются с такой точностью, устремляясь строго от отца к ребенку. Очевидно же, что расплетаться им вовсе ни к чему. И с чего это магия решила, что сердцебиение ребенка Драко для Гарри менее важно, чем своего собственного, кто дал ей право это решать? В конце концов, уже давно ясно, что Гарри хорошо ладит со всеми детьми вообще, и ничем — увы — не выделяет собственного сына... И силы, и желания сохранить и уберечь у него точно хватит на всех дорогих ему людей! — Что ты делаешь? — спросил Драко. — Все хорошо, — бездумно отозвался Гарри, обнимая его со спины, так, чтобы не мешать движениям руки с палочкой. На несколько секунд отвлекся, зачарованно глядя, как от дыхания легко колышутся волоски у Драко на затылке. А потом перевел взгляд на алтарь и без удивления убедился, что теперь их магия, смешавшись в коконе, уже не разделяется более и течет к обоим детям одинаково сильным и ровным потоком. — Ты всё-таки это сделал, — прошептал Драко. — Не то чтобы я не надеялся на очередное чудо... — Ты всё правильно рассчитал, коварный Малфой, — Гарри кивнул, коснувшись лбом малфоевских волос. — ...но, вообще-то, так не бывает, — сказал Драко. — Как обычно.       Позже Гарри будет довольно часто вспоминать этот ритуал. Когда Джин и Астория родят в один день: Джин — переходив полторы недели, а Асти — почти на три недели раньше срока. Когда первой связной фразой его второго сына окажется «в готи к Ковпи и тете Ати», тогда как Джеймс всегда будет предпочитать общество клана Уизли. Когда его второй мальчик шокирует всю семью, добровольно пожелав изучать все те же науки, которые с семи лет будут преподавать юному Малфою. И когда Шляпа, едва коснувшись его головы, проорет «Слизерин» — Гарри будет вспоминать этот ритуал, улыбаться и ни о чем не жалеть. А Драко будет залечивать на сыне ссадины после его попытки самолевитации со второго этажа; обнаруживать в одной из гостевых комнат заботливо обустроенный выводок книззлов, а в брошенной конюшне — хромого детеныша фестрала, которого мальчишки не могли видеть, но ухитрились приютить на ощупь; будет волоком оттаскивать восхищенного Скорпиуса от сцепившихся в драке гиппогрифов... И каждый раз после подобных казусов будет выговаривать Гарри за «испорченную породу чистокровных Малфоев». Наедине, разумеется.       Но это будет потом.       Гарри не знал, сколько времени они стояли так, синхронно направляя магию в питающий кокон на алтаре. Потом Драко сказал: — Довольно, — а Гарри согласно кивнул и опустил палочку.       Драко вызвал домовика и велел аккуратно перенести спящих зачарованным сном женщин в их комнаты, несколькими взмахами палочки привел ритуальный зал в изначальный вид и отправился к ближайшему камину — домой, в коттедж. Там устало опустился в кресло, приказал домовику подать вина из «специального» запаса и отсалютовал Гарри фужером: — Спасибо. Если это не сработает, то не сработает уже ничто. — Сработает, — уверенно отозвался Гарри. — Я тоже так думаю. У тебя не бывает осечек, когда ты чудишь. — Точно. — Но все-таки, как ты это сделал? — Ну ты ведь знаешь, что я ненормальный? — Конкретнее, Поттер!       Гарри задумчиво покрутил вино в бокале. — Я подумал... Я так и не научился выделять собственного сына среди всех других детей близких мне людей. И я подумал — раз мне все равно, то и магии моей тоже. Ну и потом, эти дети ведь оба наши, да? Как-то так. — Ты восхитителен, — Малфой упорно не отрывал взгляда от бокала, но на его губах появилась мягкая улыбка. На несколько минут в комнате снова повисла тишина. Потом Малфой спросил: — Кстати, и как ты назовешь нашего сына? — О, я много думал об этом, и я уверен, тебе понравится! — обрадовался Гарри. Эту фигу в кармане он действительно вынашивал уже пару недель, с тех пор как диагностическое заклинание однозначно определило пол ребенка, только все не было момента рассказать о ней Малфою. — Ты же опять скажешь, что имя у сына Героя должно быть правильное? Так вот, я назову его Альбусом! Достаточно пафосно?       Малфой скривился, будто прожевал лимон целиком, но потом нехотя кивнул: — Политически верно. Ценю твою продуманность и постараюсь как-то привыкнуть. — Ну же, не куксись, Малфой, ты же образованный человек! — Гарри уже открыто ухмылялся. — Это просто слово, обозначающее «белый», и необязательно связывать его с именем великого деятеля прошлого. Тем более ты же знаешь, что в существование чисто белого, как и чисто черного я с некоторых пор не верю, обязательно, знаешь, есть какой-то оттенок... — Чувствую подвох, — проницательно изрек Драко. — Ну просто мне вот, например, очень нравится белый цвет оттенка «платиновый блонд», — последние два слова Гарри произнес с манерным прононсом. — Но это слишком длинно и претенциозно — называть ребенка Платиновый Блонд, Джин никогда не согласится на такое вычурное имя! Так что я назову нашего сына просто Альбус, идёт?