С чего вообще все началось?
Питер часто думал об этом.
Он ведь мог быть обычным мальчишкой, иметь крепкую и, возможно, большую семью, но… Сложно быть обычным, если ты носишь фамилию Старк. Она и дар, она и проклятье. Старки — люди выдающиеся по всем параметрам: успех, гениальность, харизма… деньги, в конце концов! Но за все в этой жизни нужно платить. Тони расплатился холодностью со стороны отца и ранним уходом родителей из жизни, скверным характером и трагической смертью жены. Добавим сюда ещё алкоголизм и ПТСР, появившиеся после ухода Пеппер.
Казалось, Питер вполне мог избежать этой расплаты. Для отца и матери он был главным сокровищем, купался в любви и заботе. Подавал большие надежды, ведь уже в три он смог разобрать свой первый двигатель, а в четыре — собрать его. Тони и Пеппер дико им гордились, подумывали отдать в школу для одаренных раньше необходимых пяти лет.
Но все изменил случай.
Мама просто повела его к дантисту. Кто же мог знать, что именно в тот день и именно на той улице начнется перестрелка? Что Пеппер получит пулю в сердце, заслоняя собой сына? Тони в этот день был на совещании, куда миссис Старк затолкала его чуть ли не взашей аргументируя это тем, что её там не будет, а кто-то из руководства быть там обязан. Не спасали никакие уговоры, поэтому последний разговор этих двух был не самым идеальным.
А потом её не стало, и понеслось…
Тони винил Питера, ведь это из-за него Пеп подставилась. Пит же плакал и звал маму, отчего мужчина злился ещё больше. Но что взять с четырехлетнего ребенка? Ничего. Каким бы гением он не был, смерть это не то, что можно осознать в таком возрасте. Кто бы ещё об этом сказал старшему Старку.
Были крики, обиды, скандалы, детские слёзы, наказания. Один за другим побег из дома. И снова крики. Как по замкнутому кругу.
И смешнее всего то, что Питер понимал, почему отец ведёт себя с ним так, так относится к нему. Не тогда, правда, когда в очередной раз влезал в протоколы Джарвиса, чтобы незамеченным исчезнуть из дома и раствориться в толпе в двух кварталах оттуда. Он осознал все позже, когда накопил достаточно опыта в общении с людьми, чтобы начать в них разбираться. Он не видел насквозь каждого, нет. Но понять чувства и мотивы собеседника был способен.
Сначала пришло горькое, с привкусом полыни, равнодушие. Отец кричал, размахивал руками, вновь и вновь высказывая сыну своё недовольство, а тот, в свою очередь, просто стоял и смотрел с отстранённым равнодушием и молчал. Сказать было нечего. Раньше хотелось спросить, за что ему всё это, почему нельзя жить прежней жизнью или попробовать начать все заново. Сейчас же не осталось ничего, кроме усталости.
Потом были паук и переосмысление жизненных ценностей. Питер не знал, считать этот чертов укус даром или проклятием, но в том, что именно он стал поворотным моментом, некой точкой отсчёта, был уверен процентов на триста. Ему тогда очень повезло. Плохо стало уже вечером, когда он добрался до башни и обнаружил, что команда внезапно свалила на миссию, и её не будет больше двух недель. Во всяком случае, так было написано в любезно оставленной Наташей записке. Это значит, что можно остаться дома, не вызывая вопросов, что он и сделал, сообщив классному руководителю, что заболел. Это было легко, ведь все знали, что врёт Пит плохо, а в голосе была просто нечеловеческая мука. Далее последовали четыре дня ада вперемешку с ощущением, что следующий вдох станет последним. Тело горело, хотя температуры не было, и казалось, что кости плавятся, что кровь постепенно закипает. Кровать была насквозь мокрая от пота. Любой звук был слишком громким, а свет — слишком ярким. Кожа чувствовала каждую шероховатость любой поверхности, к которой притрагивалась. Черепная коробка была готова взорваться от сенсорного перегруза. Не спасало ничего: ни анальгетики, ни беруши, ни крепко зажмуренные глаза. На четвертую ночь он, наконец, забылся крепким сном и проспал ещё пару суток, а когда проснулся, понял, что попал. И дело было даже не в том, что ему теперь не нужно было носить очки. Это можно с лёгкостью списать на то, что он перешёл на линзы, или придумать ещё что-то. Проблемы поджидали в ванной. Сначала к руке непостижимым образом приклеилась зубная щётка. В попытке отцепить её он вообще случайно склеил ладони вместе. Дальше было все чудесатее и чудесатее. Он споткнулся о собственную ногу и попытался удержать равновесие и не упасть. Потерпел неудачу. И в следующий момент понял, что упал отнюдь не на пол, а приклеился к потолку. Провисел там два часа, прежде чем свалиться на пол, подобно мешку с… ну, вы поняли. Следующей проблемой стала приклеившаяся к руке дверная ручка. На одну дверь в Башне стало меньше. Поэтому Пит возблагодарил всех существующих и несуществующих богов за то, что Мстителей нет дома и оставшуюся неделю одиночества привыкал к внезапно обретенной нечеловеческой силе, странной способности липнуть ко всему подряд и улучшившим до, как сказала просканировавшая его Пятница, ста десяти процентов свою работу органам чувств. А потом он шел от Озборна домой как-то поздно вечером, и на его глазах хладнокровно застрелили беззащитную девушку. И помочь он ничем не мог, потому что только начал осваиваться с новыми силами и явно сделал бы только хуже. В тот момент у него будто всё в жизни перевернулось. Ему раз за разом снилась та девушка. Во снах она смотрела на него своими остекленевшими безжизненными голубыми глазами, и с её посиневших губ срывались просьбы о помощи вперемешку с рыданиями. И тогда Питер решил, что не может быть в стороне, обладая такими способностями. Он пересмотрел свои убеждения и даже во многом понял отца, во многом согласился с ним. Но простить до конца не давала какая-то детская обида того маленького мальчика, что плакал ночами в подушку, страдая от кошмаров, и ждал, что папа придет, как делал это раньше, однако папа был слишком занят, чтобы уделить время «глупому выродку».
Тогда и появился Человек-Паук.
Сначала он геройствовал в каком-то нелепом костюмчике, напоминающем больше пижаму. Пит прекрасно понимал, что никакого толка с него нет, кроме сокрытия личности, но ничего не мог с этим поделать. Чтобы сделать нормальный костюм, ему нужны были соответствующие условия, а не как с шутерами — на коленке ночью с фонариком в страхе, что его сейчас спалят. Паутину — этой своей разработкой он по-настоящему гордился — Старк-младший и вовсе варил в школе на уроках химии, пока знавшие обо всём Гарри и ЭмДжей его активно прикрывали. Не сказать, чтоб они одобряли его действия, но… что поделаешь, если твой друг — идиот, каких свет не видывал, с атрофированным чувством самосохранения? Им оставалось только качать головами, поджимать недовольно губы и не дать ему нажить ещё больше проблем на свой паучий зад.
Возможно, вся проблема была в том, что Питер — Старк до мозга костей. Если он что-то решил, то переупрямить его не сможет никто. Фамильная черта, так сказать. Пит решил, что его место — в красно-синей пижаме. Он решил, что просто обязан рассекать ночной воздух на такой высоте, что дух захватывает, патрулируя город до рассвета. Друзья пытались как-то намекнуть ему, что для этого есть Мстители, но… они, как и Пит, прекрасно знали, что эти герои занимаются более глобальными вещами, нежели ловля карманников и маньяков в подворотнях или перевод бабушек через дорогу. Признаться, сначала Пит сомневался. Сомневался, что получится, что он не сделает только хуже. Тогда же, надеясь на свою гениальность, он влез в протоколы Пятницы. И, возможно, поначалу он мог спалиться не десяток раз и даже не два. Вот тогда он реально возблагодарил то, что его отец — хреновый отец, которому нет дела до собственного ребенка. Потому что по первой поре он реально лажал больше всех допустимых пределов. Подумывал даже бросить эту глупую идею, ему казалось, что он только портит всё.
Как-то раз он даже снова схватился за лезвие. Задумчиво постукивая остро заточенной металлической пластинкой по нижней губе он раздумывал, стоит ли пытаться и дальше делать всё то, что он делает. Стоит ли пытаться делать хоть что-то? Жить, например? Он ведь всегда всё портит. Сначала он много хлопот доставил родителям — роды были действительно тяжёлыми, а сам он родился достаточно хилым и болезненным. Потом мама… прав отец, если бы не Питер, она не оказалась бы там в тот день. Потом отец, которому он только мешал. Его жизнь слишком бессмысленна. Даже сейчас вместо того, чтоб приносить пользу людям, он мешает полиции работать. Он бездумно листал ленту Твиттера, не обращая внимания на то, что за твиты там мелькали. Листал и думал. Мучительно пытался решить у себя в голове какой-то немыслимый ребус, разгадки у которого, видимо, не было. Злился, переворачивал все в комнате вверх дном и начинал все заново. Сейчас он понимал, что устал от этого. Устал бороться за эту жизнь. Ведь все его попытки не имеют смысла. Он в последний раз цокнул языком, потянулся, разминая одеревеневшие от долгого сидения, а неудобной позе мышцы и собирался уже закончить все это. Он бросил на экран старкфона прощальный взгляд и отбросил его на кровать, даже не заблокировав. Чтобы сразу же каким-то нервным движением подхватить снова. Он не знал, что им движило, просто взгляд зацепился за… за что? Это явно было что-то важное. Иначе и быть не могло!
Вот оно! То, на что он невзначай обратил внимание. Упоминание Человека-Паука. И это была даже не ругательная запись — это была благодарность и ответ хейтерам. Пользователь соглашался, что всех спасти невозможно, но «даже если у него что-то не вышло, мой отец сейчас не бубнил бы рядом, что по новостному каналу крутят враки, ведь когда его машина потеряла управление, именно Паук поймал её, не дав случиться страшному». А ещё там была благодарность и призыв поделиться случаями, когда Человек-Паук кому-то помог. И его поддержали! Пит всхлипнул и закусил крепко сжатый кулак, но продолжил вчитываться. Вот здесь написали, что он вернул дорогой сердцу велосипед, а вот здесь он спас чью-то дочь от хулиганов, а тут… кто бы мог подумать, что таких людей будет настолько много? Закушенный кулак начало саднить, и он в замешательстве разжал пальцы. Там было лезвие. То самое, которое сейчас было сильно погнуто и даже переломано в нескольких местах от сильного сжатия. Парень просто в ступоре смотрел, как из-под вонзившихся в ладонь осколков начинает сочиться кровь. Как крупные багрово-красные капли стекают по запястью к локтю. Боли не было. Во всяком случае, Пит её не чувствовал. Зато чувствовал, как где-то в животе развязывается узел, стянувший в тугой комок внутренности. С плеч будто бетонная плита свалилась. Из глаз все же хлынули слезы, а с губ сорвался тихий смешок, переросший в громкий смех. Чистый и радостный. Все не зря.
Пит тогда бросил ещё один взгляд на экран и усмехнулся.
Кто же знал, что непоправимое ему помешает сделать именно придурочный Флеш?
— …-тер! — суровая реальность выдернула его из воспоминаний. — Пит! Хей, шкет, не спи. Мы приехали.
Пацан тряхнул головой, прогоняя нерадостные думы, и улыбнулся, посмотрев на Хогана.
— Прости, я задумался. Что ты там говорил?
— Приехали, говорю, — немного ворчливо отозвался тот. — Как обычно, оставшийся путь ты минуешь на своих двоих.
— Ох, да, точно. Прости, Хеппи, — он подхватил свой рюкзак и выскочил из машины, но в последний момент мужчина придержал дверь:
— Малой, ты там аккуратнее. Не знаю, о чем тебе говорил Тони, но помни, что ты молодец. И, — он хитро подмигнул, — привет подружке. Думаю, она оценит твой сегодняшний прикид.
И уехал. Пит обиженно цокнул. Этот человек всегда сваливает быстрее, чем младший Старк успевает выразить своё неудовольствие. Возможно, сказывается опыт общения с представителями этой семьи.
Но, как бы там ни было, Хепс — что-то вроде дядюшки-нянюшки для Питера. Именно он приглядывал за мальчиком, когда его непутёвый отец уходил в отрыв. Он не дал парню стать озлобленным на весь мир придурком. Поддержал, когда это действительно нужно было. Он и Локи — самые важные в его жизни взрослые. Возможно какая-то часть его, что все ещё ждёт от отца пожелания хороших снов, отнесла бы сюда и Тони, но не судьба.
Фыркнув и покачав головой в ответ на собственные мысли, Питер поплелся в школу. Ему ещё к директору заглянуть нужно, а опаздывать, несмотря на давнюю привычку, не хочется.
***
Поскольку время было ещё достаточно раннее, школьные коридоры пустовали. Для Питера, привыкшего видеть здесь каждое чёртово утро толпу идиотов (ну, по большей части, которую составляли спортсмены и всякие неприятные типы из элиты), это было несколько необычно, так что в первое мгновение он даже немного подвис, подобно старенькому компу с новой версией Винды.
Секретарь директор — сурового вида дама времён юности Стива — смерила его максимально недовольным взглядом и недружелюбно буркнула:
— Чего тебе?
Вот вам и пожалуйста. Ни здравствуйте, ни как дела.
Пит тихонько вздохнул и пустил в ход фамильное обаяние. Скромненько потупил при взгляд, застенчиво улыбнувшись. Теперь главное не переиграть.
— Здравствуйте, — главное в этом деле — вежливость. — Мне бы это… я… в общем…
Взгляд воинственной девы потеплел. Но не слишком: полградуса где-то.
— Юноша, вы отвлекаете меня от работы. Или говорите, или уходите. Урок скоро начнется, рискуете опоздать.
Он набрал побольше воздуха и, продолжая играть невероятно застенчивого мальчика, выпалил так, будто долго решался сказать:
— Мне к директору нужно. Не могли бы Вы подсказать мне, могу ли я, ну… эм… войти? Пожалуйста? — под конец тирады его голос звучал как-то придушенно.
Было видно, что она сомневается. С одной стороны, ей, очевидно, хотелось отослать куда подальше странного мальчишку, характер которого явно не соответствует внешнему виду. С другой стороны, она явно повелась на весь этот цирк. Хотя бы чуть-чуть. Чтобы дожать её, Старк сделал оленьи глазки и пару раз умилительно хлопнул ресничками.
Вероятно, этого делать не стоило, потому что в следующий момент с секретаря слетела вся надменность, и женщина хрипло рассмеялась, махнув рукой В сторону директорской двери.
— Иди уж, Паркер. А свои эти штучки, — она с усмешкой абстрактно поводила пальцем по воздуху, намекая на его цирк, — прибереги для одноклассниц.
«Паркер» мгновенно расплылся в довольной улыбке. Он отвесил секретарю шутливый поклон и перед тем, как спросить уже у самого директора разрешения войти, пропел:
— Благодарю за помощь, прекрасная леди.
Уже закрывая за собой дверь директорского кабинета, он услышал хмык:
— Нахал.
Директор тем временем сверлил его задумчивым взглядом.
— Эм… — от такого внимания стало как-то не по себе, но Пит дал себе мысленный подзатыльник, подумав, что после торговцев инопланетным оружием бояться директора школы не должен, по идее. — Здраст…
— Я тебя не вызывал. Пока, по крайней мере, — перебил его директор, подозрительно сощурившись. — Что ты там натворить успел?
Питер подарил мужчине проказливую улыбочку и поднял руки вверх.
— Ничего, мистер Морита. Клянусь, ничего. У Вас появилась возможность избавиться от меня раньше.
Такой жизнерадостный и обещающий радостные перспективы ответ удостоился лишь скептично приподнятой брови. Директор как-то не впечатлился, а дальнейшее пояснение вызвало вполне противоречивые эмоции:
— Мы с отцом тут поспорили… — он привычным жестом взлохматил волосы на затылке, как обычно делал в моменты неловкости. — Не думаю, что вам будут так уж интересны детали этого спора, но… видите ли…
— Ну же, не тяни, — мужчина помассировал виски, уже предчувствуя грядущие неприятности.
— Эм… Я понимаю, что сроки для подачи заявления уже вышли, да и учебный год скоро закончится, но… Я хотел бы закончить школу экстерном. В этом году.
— Чего?! — кажется, такого он точно не ожидал. — Да вы там совсем с ума посходили? Конец учебного года через полтора месяца — а с ним и экзамены! Старк, как тебе вообще такое в голову пришло?
— Слушайте, мистер Морита, вы прекрасно знаете, что я эти экзамены мог спокойно сдать ещё года три-четыре назад. Вы знаете, что я собираюсь поступить в МИТ. И так уж вышло, что Вы в курсе также, что мой отец глубоко сомневается в наличии у меня мозгов…
— Иногда я в этом тоже сомневаюсь, — буркнул он, однако Пит сделал вид, что не слышал этого
— И он спит и видит, как бы сплавить куда-нибудь с глаз долой «позор фамилии», — он саркастично изобразил пальцами кавычки. — Поэтому моя просьба — мой последний шанс. Мы условились, что если я смогу поступить этим летом туда, куда хочу, то он не будет мне мешать. Не спрашивайте, как мы вообще пришли к этому спору. Я сам не понял. Знаю, что это вообще против правил, но… я вас очень прошу. Пожалуйста.
Повисло тягостное молчание.
Директор обдумывал ситуацию. С одной стороны это было против всяких правил. Сделай он так, и проблем может внезапно стать очень много. С другой… Питер Старк — в миру Паркер — хоть и очень умный юноша, проблем иногда приносит больше того или иного хулигана. К тому же, он был в курсе взаимоотношений отца и сына — Кэп, решивший навестить внука своего товарища, оказался на редкость болтливым — и прекрасно понимал, почему для мальца это так важно.
Он тяжело вздохнул и сжал пальцами переносицу.
Питер же просто мялся перед его столом, переступая с ноги на ногу, и ждал вердикта. Он даже не пытался скрыть волнение, потому что бессмысленно показывать, что ему всё равно, человеку, знающему, что это далеко не так. Чертов Капитан Длинный-Нос. Вот когда он прекратит лезть туда, куда не просят?
— Дьявол с тобой, — долгожданный голос директора все равно прозвучал громом среди ясного неба.
— А?.. — Пит резко вынырнул из своих мыслей.
— Хорошо. Ладно. Сдашь ты свои экзамены в этом году. Учителей я предупрежу, подробнее тебе расскажет все классный руководитель. А теперь скройся с глаз моих.
Этого хватило, чтобы стресс отступил. На лице парня засияла улыбка.
— Спасибо, директор Морита! — радостно воскликнул он выскакивая за дверь.
Мужчина со вздохом растер ладонями лицо.
— Надеюсь, я об этом не пожалею…
***
— Ты труп.
— Ну, спасибо, друг, поддержал.
— А чего ты ещё ждал? Ты вчера чуть не сдох…
— Не сдох же!
— Не вздумай такого при ЭмДжей ляпнуть, иначе точно отправишься в мир иной. И я не уверен, что она не освоит некромантию, чтоб не попинать тебя ещё раз.
Дело было во время обеденного перерыва.
Пит и Гарри ждали Мишель в столовой, заняв свой обычный стол. Хотя вернее было бы сказать, что Старк прятался от своей девушки за сидящим напротив него Озборном и надеялся, что она его не заметит.
— Именно это она и сделает, — пробормотал он, выглянув из укрытия, чтобы оглядеться в целях обнаружения приближающейся угрозы. — В любом случае, мой костюм под домашним арестом на две недели.
— Серьезно? — друг выглядел по-настоящему удивлённым. — Хотя этого и следовало ожидать. Странно вообще, что она вчера не понеслась в Башню после выпуска новостей.
— Ага, — Пит куснул яблоко. — Я, конечно, согласен, что накосячил и должен понести наказание. К тому же потребуется время, чтобы починить костюм, проверить исправность всех функций, там все же нет ИИ, как у отца, который следил бы за всеми показателями. Все придется делать ручками, тратить личное время. Но… две недели?! Что я все это время буду делать?! — он беспомощно уронил голову на стол.
— Отдыхать, — предложил Гарри, заработав полный скепсиса взгляд. — Или ты можешь потратить это время на неоконченные проекты. Как поживает твоя паутина, которую ты используешь в медицинских целях?
Пит тяжко вздохнул, поудобнее устраивая подбородок на сложенных на столе руках. Чтобы у следующий миг вскочить с криком, потому что тонкие — явно женские — пальчики очень знакомо схватили его за ухо и потянули вверх и чуть в сторону.
— Ну, здравствуй, Питер, — прошипели в пульсирующее от боли ухо.
— Ай! Мишель! — она потянула сильнее, и парню пришлось податься следом, чтобы как-то уменьшить боль. — Ой! Солнышко, как я рад тебя виде… ой-ой-ой!
— Брось, Джонс, ему и так вчера досталось.
— Заткнись, Озборн, — ему достался суровый взгляд. — Иначе и ты получишь.
Тем не менее, Питера из плена освободила. Он поспешил отодвинуться подальше, потирая пострадавшее ухо.
— Ну, и зачем было это делать? — обиженно пробурчал он.
Она хмыкнула:
— Это плата за мои убитые вчера нервные клетки.
Какое-то время они сидели тишине. Питер и Мишель дулись друг на друга, а Гарри просто ел — вот уж у кого аппетит никогда не портится. Как ни странно, именно он и нарушил молчание первым:
— Так о чем ты хотел нам поведать, Пит?
Услышав вопрос, Питер перестал играть в обидки и приободрился.
— Кажется, теперь я могу прятаться не так сильно, — откликнулся он, с довольным видом закинув руки за голову, и пояснил, заметив непонимание со стороны друзей: — Отец, сам того не ведая, развязал мне руки.
— Эм… — ребята растерянно переглянулись.
— Не тормозите, — нетерпеливо протянул Старк. — Я теперь могу больше не прикидываться перед домашними глупеньким огрызающимся волчонком…
— Скорее уж испуганным Паучонком, — поддразнил Озборн.
— Иди в пень, — беззлобно бросил Пит, показав язык.
— Не хочу прерывать вашу милую беседу, — занудно протянула ЭмДжей, — но мне интересно узнать, каким же образом ты выторговал себе такое право?
— Ах, да, — Пит взлохматил волосы. — Отцу вчера позвонили из Нью-Йоркского университета. Приняли его за Мэй Паркер и позвали на свидание.
— Чего?! — расхохотался друг.
— Ага, — весело кивнул «Паркер». — Приглашали Питера Паркера на обучение у них без вступительных, — он ухмыльнулся. — Но что я там забыл?
— Действительно, — в ответ он получил понимающую ухмылку.
— У меня совсем иные планы, — он пожал плечами. — Именно так я и заявил отцу. Он сначала посмеялся, а потом заявил, что я могу делать всё, что мне заблагорассудится, если смогу в этом году поступить в МИТ.
Эти двое переглянулись и расхохотались. Пит посмотрел на них, как на идиотов.
— Я… я хочу… посмотреть на его лицо, — задыхаясь от смеха, прохрипел Озборн, — когда ты помашешь… перед его носом письмом-приглашением из МИТ.
— И попроси Пятницу заснять этот момент.
— Пожалуй, так я и сделаю.
Они дали друг другу «пять» и рассмеялись снова.
— Эй, Пенис Паркер!
— Ну, во-о-от, — как-то устало протянул «Паркер». — А ведь как спокойно жилось. Иногда так и хочется размазать его по стенке.
— Что мешает? — спросил Гарри, приподняв бровь. — Нет, я в курсе, что ты не слишком любишь внимание, но до экзаменов осталось не так уж и много — ты ведь уже договорился с директором, верно? — терпеть повышенный интерес придется не так уж долго.
Пит призадумался. Обычно он игнорировал Томпсона, если он не заходил слишком далеко. Иногда приходилось огрызаться, но и только. Во-первых, Питер не хотел тратить время на этого идиота, а во-вторых… Озборн уже озвучил причину. Он ненавидел внимание. Одно дело, когда ты под маской, но и там не слишком приятно. И совсем другое, когда ты просто Питер. От всех этих взглядов неприятно свербит в затылке.
Но перспектива послать Юджина оказалась слишком заманчива.
Он лениво, будто даже нехотя, встал из-за стола и подошёл ближе к местному задире.
— Привет, Юджин. Я смотрю, твоя любовь к моим сокровенностям никак не утихнет? — сказано это было с доброжелательной, немного сочувственной улыбочкой.
— Да ты… — Флэш даже как-то подрастерялся с непривычки. — Ты, я смотрю, яйца отрастил? С чего вдруг?
— Если ты не в курсе, то у меня они были с рождения — физиология, понимаешь ли, — на этот раз голос сочился ядом. — И мы опять вернулись к моим гениталиям. Странно, не находишь? Может, ты влюбился?
Вокруг начал собираться народ. Такого Паркера увидеть можно нечасто. Паркера, в открытую стебущегося над главным задирой школы, можно увидеть никогда. Он ведь обычно ограничивался фразочками из серии «отвали» и «ты отнимаешь у меня время». А тут вдруг такое представление.
— Флэш, — голос подала Мишель, — учти, что Питера я тебе не отдам, он мне самой нужен.
Раздались смешки.
— Не неси бред. Как вообще можно было втрескаться в него? Он же зануда. Придурок-ботан. И суповой набор до кучи. Посмотрите на эти кости! — он стремительно преодолел разделявшие их расстояние и задрал футболку старка чуть ли не до шеи, демонстрируя «кости».
Народ вокруг охнул: кто бы мог подумать, что под извечной мешковатой одеждой «Паркера» скрывается фигура атлета?
Он, в принципе, мог помешать Флэшу, но ему было интересно, что будет дальше. Поэтому и получилось то, что получилось.
— Паркер! Томпсон! К директору!
