Основной подозреваемый

      С каждым шагом колени Лютика начинали дрожать всё сильнее. Неоновая вывеска «Парадиз» горела призывно ярко, до такой степени, что начинала слепить, и Лютик чувствовал себя зачарованной светом мошкой.       К главному входу подтягивались посетители. Движение машин, и без того скудное в районе около клуба, стремительно угасало, концентрируясь вокруг здания, словно толпа муравьёв у конфеты на асфальте.       Музыкант коснулся ладонью спрятанного под кофтой серебряного кулона, чувствуя, как бешено колотится сердце. В каждом встречном Лютик видел угрозу, любой взгляд казался ему разоблачающим.       — Присмотри за мной, ладно? — шепнул он, глядя в предгрозовое небо.       Но ни небо, ни кулон, ни тем более та, к кому он обращался, Лютику не ответили, и парень, подавляя дрожь и нервную тошноту, встряхнулся и двинулся дальше, к чёрному входу. Гитара за спиной давила к земле, вдруг разом став тяжёлой и чужой.       Знакомые музыканты, увидев его, радостно отсалютовали, и Лютик в ответ улыбнулся, не ощущая своего лица и эмоций: ни одной, кроме топящего страха.       Старая овчарка Берта, натасканная на наркотики, обнюхала Лютика и, не найдя ничего, дружелюбно ткнулась носом в ладонь. Знакомый охранник привычно обыскал его на предмет оружия. Буднично, не слишком тщательно, что давало возможность пронести с собой жучок, наушник или диктофон. Но Лютик бы никогда не рискнул взять с собой ничего из предложенного Йеннифэр для подстраховки. Пока он был чист, всегда был шанс выкрутиться, но дать обнаружить себя с техникой – гарантия долгого и мучительного конца.       Всё вокруг казалось ему ненастоящим, пластиковым. Заторможенным и приглушённым. Он всё никак не мог подготовиться к выступлению. Гитара не желала работать в некрепких руках.       Ни Миранды, ни Энди не было видно, а выйти в зал до выступления он не мог. Если бы это не было подозрительно – приходить в клуб как гость два раза подряд, то он бы предпочёл не выступать вовсе. В пальцах всё ещё гудела нежность вчерашнего вечера, когда он играл Геральту, и Лютик хотел запечатать её, сохранить и не опошлять игрой в клубе, который мог стать его последним пристанищем. Лютик ещё раз коснулся кулона на груди. Сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.       «Я ещё сыграю, — обещал себе парень, — не здесь, для Геральта. Обязательно».       На сцене за пять сольных песен с гитарой, ни голос, ни пальцы его не подвели. Но никакого привычного радостного экстаза не было, под жаром софитов его бил озноб. Тело и голос словно работали отдельно от хозяина, пока тот всматривался в темноту зала.       Лютик приземлился у бара, но заказывать не спешил, опасаясь, что ему могут что-то подмешать. Хотя от горячего чая отказаться бы не смог – в теле всё ещё хозяйничал леденящий страх. Он видел со сцены Миранду, и был уверен, что девушка не заставит себя ждать.       — Лютик! Да ты зачастил! — она плюхнулась на соседний стул, тряхнув рыжей гривой. — Неужели твоё сердце и впрямь разбито?       Музыкант пытался высмотреть на лице девушки, что та знает, что он наговорил в прошлый раз, и наговорил ли вообще; увидеть какую-то подсказку, намёк, но видел лишь азарт.       — Вся боль уже давно в стихах, воспета и забыта, — усмехнулся он, и даже похвалил себя за то, как непринуждённо это вышло. — Сердце поэта всегда готово влюбиться снова, — Лютик говорил уверенно, улыбался, но смотрел на себя словно со стороны. Тело выдавало выученные жесты, как марионетка, а сам он был ниткой. Натянутой до предела струной, которая грозилась вот-вот лопнуть.       Миранда звонко рассмеялась и приветливо помахала бармену. Со сцены заиграла другая музыка.       — Тогда выпьем! За прошедшую и будущую, — она сделала акцент, выразительно глядя музыканту в глаза, — любовь!       Ровно к окончанию тоста перед ними поставили два шота. Но Лютик решительно отодвинул свой.       — Такие слова достойны чего-то более приятного, чем просто алкоголь, верно? — он улыбнулся девушке. И та кокетливо приподняла бровь.       — И чего же? — она закинула ногу на ногу, оперевшись локтем на стойку, изогнувшись, как кошка. Лютик уловил недвусмысленный намёк.       — Энди сегодня не здесь? — парень заговорил на тон ниже, чуть наклонившись вперёд.       Миранда хищно глянула на Лютика, придвинув свою руку к музыканту. Тот улыбнулся. Это было удачей. Энди мог заартачиться и не познакомить его с продавцом, но Миранда была куда менее осмотрительна. Он давно знал, чего девушка от него хотела, и сегодня музыкант намеревался использовать это желание себе на пользу.       Девушка грациозно спустилась с барного стула, приближаясь вплотную. Лютик мягко придержал её за плечи. Достаточно, чтобы остановить, и не слишком сильно, чтобы не выдать своей игры.       В Миранде, как и в Энди, сложно было распознать работников клуба, но именно ими они и были. Их задачей было развлекать гостей одним своим присутствием, но главное – следить, чтобы эти самые гости употребляли всё в стенах заведения. Чёрный ход охраняла овчарка Берта, главный – такие как Миранда. Ещё ни разу Лютику не удавалось вынести из «Парадиза» ничего, кроме информации в голове.       — Подожди… Сначала, — он на долю секунды запнулся, увидев, как в толпе за спиной Миранды мелькнули пепельные волосы Цири. Он мгновенно откинул все мысли о девочке и приказал себе сосредоточиться. — Сначала я хочу купить то, что ты давала мне в прошлый раз.       — О, тебе понравилось… — она вдохнула, улыбаясь ещё шире, предвкушая скорое удовольствие, — смешивать ощущения? Я скажу, нам принесут наверх, — и она снова потянулась губами к Лютику. Тот вновь мягко её остановил, заглядывая в глаза.       — Мне нужно с ним поговорить. Лично, — он нежно огладил пальцем гладкую скулу девушки, игнорируя, как завыло его нутро от желания прекратить, как его окатило отвращением к себе. — И я буду твой.       Миранда сладко улыбнулась, но не ему, — своим мыслям. Она прикусила губу, хищно оглядывая парня.       — Ладно, — мурлыкнула она. Лютик вздрогнул, хотя ему казалось, что бояться сильнее он уже не в состоянии. Ещё никогда удачный исход не пугал его так сильно.

***

      Лютика проводили в подёрнутую кальянным дымом уже знакомую VIP-зону. Место обрадовало его. По крайней мере, если они уже знают, кто он, его не убьют прямо здесь. Хотя всего лишь смерть в случае провала была самым простым и милосердным вариантом. О худшем он старался не думать.       На диванчике сидел тот самый мужчина, с обожжённой щекой, который так пристально осматривал его в прошлый раз. Сейчас он это делал не менее тщательно. Первый раз за вечер Лютику изменила его выдержка, и он просто стоял, не в силах что-то сказать.       «Неужели он знает? Уже тогда знал? Поэтому так смотрел?»       — Красиво поёшь, — сказал поставщик, когда пауза слишком затянулась. Лютик отмер как по щелчку, и мгновенно заговорил.       — Сердце творца расцветает от подобных слов, — патетично ответил музыкант, улыбнувшись, и чуть поклонился. Мужчина оскалился, переглянувшись со своим компаньоном. Всё внутри Лютика задрожало с удвоенной силой. На краткий миг парню показалось, что они просто играют, перед тем как прикончить.       — Давай короче, — мужчина махнул рукой на диванчик. — Миранда сказала, у тебя ко мне дело.       Лютик сел, мазнул взглядом по пиджакам, пытаясь высмотреть, вооружены ли собеседники, но ничего не увидел.       — Верно, — согласился музыкант. — Прошу меня простить, вы должно быть Риенс? Я наслышан и крайне впечатлён.       Мужчина сел чуть вальяжнее, раскинув руки по спинке диванчика.       — Риенс, — подтвердил он. — И что же ты слышал?       Мужчина обладал высокомерием и тщеславием, присущим самым низшим звеньям преступной иерархии, — Лютик решил сыграть на этом, но не забывал, что именно им свойственна самая чудовищная жестокость.       — Что с вами шутки плохи, — улыбнулся музыкант. — Рад знакомству.       — Да, я знаю, кто ты, — важно сказал поставщик.       Лютик на секунду вздрогнул, до конца не понимая, что именно мужчина имеет в виду. И едва не выдохнул, когда тот продолжил:       — Лютик, певун, который любит побаловаться чем-то в перерывах между песенками. Такие, как ты не загадка.       «Такие, как ты – тоже».       — Ох, — Лютик улыбнулся, изобразив смущение, — всё это, без сомнения, так, но готов поспорить, я могу вас удивить.       Мужчина заинтересовано вскинул бровь.       — Дело в том, — продолжил Лютик, — что у меня много талантов, помимо музыки. Если можно так выразиться, у меня утончённый вкус. Я бы даже сказал, чутьё поэта.       — Ближе к делу.       Лютик слегка дёрнулся от чужого голоса, и завозился, скрывая волнение. Лица собеседников хоть и выглядели угрюмо, но выражали скорее интерес, чем недоверие. И это придавало информатору уверенности.       — Конечно, да, — кивнул Лютик. — Так вышло, что за мой вкус мне платят хорошие деньги, — парень проговорил последние слова медленно, стараясь максимально донести смысл и замолчал, угадывая по выражению лиц, поняли ли они, куда он клонит. Риенс хищно усмехнулся, фыркнул и жестом отослал компаньона. Они остались вдвоём, и это придало Лютику уверенности – во-первых, его тактика работала, а во-вторых, бежать от одного в любом случае легче.       — Продолжай, — кивнул мужчина. Он сидел, чуть повернув голову, стараясь спрятать шрам от ожога на левой щеке.       — Хозяин клуба, в котором я периодически играю, спрашивает моего мнения относительно всего нового, что я пробую и щедро платит мне за информацию. Я, правда, даже не знаю, за что мне такая удача, ведь я готов был и бесплатно рассказывать, — Лютик улыбнулся, и переменил позу, чувствуя, что едва удерживал внутреннюю дрожь. — И я в красках, ничуть не умаляя всех достоинств, рассказал о том, что попробовал здесь в свой прошлый визит. Он был крайне заинтересован.       К концу фразы взгляд Риенса горел алчным огоньком, и Лютик понял, что тот заглотил наживку.       — Я занимаюсь поставками только в «Парадиз», — неохотно ответил Риенс. — Сторонние продажи под запретом.       — О, так вы не главный? — нарочито беззаботно спросил Лютик, едва удерживая голос от срыва. — Я думал вы… Так у этого клуба эксклюзивный договор? — Он настолько искусно изображал дурачка в этот момент, что даже Геральт мог купиться.       — Я принимаю решения! — гаркнул Риенс, распаляясь. — Относительно этого клуба и других. И я не советую сомневаться в моём влиянии.       Музыкант примирительно вскинул ладонь и кивнул, быстро вытащил из кармана заранее заготовленный листок – из-за дрожи сейчас он едва ли мог что-то написать – и положил его на стол.       — Тогда, я могу отдать это вам. Тут сумма, расписание… Может, всё же..?       Поставщик развернул бумагу, и алчный огонёк превратился в пожар.       — Выглядит… интересно, — Риенс впился взглядом в парня, потом снова уставился на листок. Правая рука мужчины нервно постукивала по коленке. Он ещё сомневался.       — Оплата наличными, — добавил музыкант. — Стабильные закупки независимо от сбыта.       — Что-то уж больно щедрое предложение, — в глазах Риенса впервые мелькнуло настоящее подозрение, и грудь Лютика сдавила подступающая паника.       — Просто… — начал он, и улыбнулся, широко и так уверенно, как мог, давая себе время. — Я уверен в качестве.       Риенс ещё раз бросил взгляд на листок, и Лютик буквально видел на его лице, как мужчина сверяет риски быть пойманным теми, кто им командовал и возможными будущими доходами.       — По рукам, — наконец произнёс Риенс.       — Отлично! — искренне радуясь, воскликнул Лютик. — Когда вам будет удобно встретиться?       Внимательно выслушав подробности для несуществующего хозяина клуба, уже уходя, музыкант как бы невзначай спохватился:       — Ах да, чуть не забыл, мне нужно взять образец на пробу. Мой работодатель, безусловно, доверяет моему вкусу, но всё же… — и Лютик пожал плечами, показывая, что это не его желание.       Риенс хмыкнул, и махнул рукой, подзывая обратно второго мужчину.       — Продай ему, — сказал Риенс своему компаньону и взглянул на музыканта. — И проследи, чтоб выпустили.       Верзила, имени которого Лютик так и не узнал, не отличался терпением и с подозрением наблюдал, как музыкант почти яростно запихивал гитару в чехол по пути на выход. Миранда ещё не скоро поймёт, что Лютик сбежал, но медлить он не хотел.       Охранник одарил парня долгим взглядом, впервые проверив его как следует, пока верзила удерживал яростно рвущуюся овчарку, от дружелюбия которой не осталось и следа.       Оказавшись на свободе, сжимая в ладони косяк, Лютик, едва сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Он спиной чувствовал взгляды охранника и верзилы, и слышал, как время от времени ещё гавкала собака.       Но это мало его заботило. Он больше не собирался сюда возвращаться, и с каждым шагом осознание успеха пьянило его всё больше. Едва расстояния между парнем и клубом стало достаточно, он по памяти набрал номер девушки и ждал недолго – всего один гудок.       — Я жив, Йеннифэр, — произнёс Лютик удивлённо и в то же время радостно, будто не до конца в это верил. — Образец у меня.       — Ах ты сукин сын, чёртов ублюдок! — дрожащий голос Йеннифэр сочился радостью, какую редко можно было от неё уловить. — Как же я рада тебя слышать!       — Да, — усмехнулся он, — я тоже. Мне… передать как обычно?       — Нет, — всё ещё на эмоциях сказала она, но быстро взяла себя в руки и спокойно повторила: — Нет. Слишком рискованно. Заберу утром. Ты в порядке?       — В полном, — улыбаясь, сказал Лютик. — Всё хорошо.       Отключившись, Лютик заметил плетущуюся за ним одинокую машину и принял её за такси. Парень махнул рукой, подзывая, но автомобиль тут же ускорился, проехал вперёд и скрылся за поворотом. Музыкант недоумённо проводил машину взглядом, не разобрав номера. По телу снова пробежал озноб.       Он даже не успел толком опомниться, как за спиной раздался возглас:       — Лютик!       Парень испуганно обернулся. К нему торопливо приближалась миниатюрная фигура.       — Цири? — спросил он удивлённо. Он свернул и прошёл два квартала и не мог понять, как девочка его нашла. — Что ты тут делаешь?       Он быстро сунул во внутренний карман куртки самокрутку. Девочка сделала взмах рукой, тем самым прося подождать и дать ей время отдышаться. Лютик внимательно посмотрел ей за спину, не бежал ли кто следом, затем обернулся: туда, куда уехала машина. Всё было тихо.       — За мной идут? — торопливо спросил он. — Тебя кто-то послал?       — Что? — Цири как будто разом пришла в себя. Она внимательно оглядела Лютика, тот пристально смотрел ей в глаза и, казалось, был готов бежать по первому сигналу. — Нет, я одна. Хотела поговорить.       — Поговорить? — голос музыканта, наконец, дал себе волю и сорвался на последнем слоге, заставив хозяина нервно усмехнуться.       — Ты что-то сделал? — насторожилась девочка и тоже осмотрелась.       — Как ты меня нашла? — Лютик собрался, снова почувствовав себя в опасной близости от провала.       — Музыканты, — Цири на секунду споткнулась, увидев неожиданно строгое лицо парня. Лютик казался ей простаком; человеком, которому всё давалось легко, который мог позволить себе оставить полторы тысячи долларов, чтобы поиграть в героя, но сейчас он выглядел совсем иначе. Напуганным и похожим на людей, из её — Цири — мира. Которым приходилось бороться каждый день, чтобы выжить. Эта двойственность Лютика поразила девочку. — Музыканты, курили у входа. Сказали, в какую сторону ты пошёл. Боялась не догнать.       Лютик кивнул в знак того, что услышал, но сказанное его не успокоило.       В воздухе громыхнуло, заставив обоих вздрогнуть. Тучи угрожающе блуждали, не желая проливаться дождём.       — Пойдём, — мягко сказала Цири. — Я знаю одно место…       — Что за место? — Лютик сжимал в руке телефон, и всё вглядывался Цири за спину, борясь с желанием просто бросить девочку и сбежать подальше от клуба, грозы и опасности.       — Это кафе, — ещё тише сказала девочка, почувствовав настроение парня. Она протянула руку и легонько коснулась предплечья Лютика, тот ощутимо вздрогнул. — Но если хочешь, пойдём, куда скажешь, но лучше всё-таки туда: там безопасно. — И она улыбнулась.       Слова, что он сам недавно говорил Цири, эхом отразились в памяти и заставили его рассмеяться. Девочка доверилась ему тогда, поехала, а теперь он трясётся перед ней, как она тогда не тряслась, хотя всё должно быть ровно наоборот. Он взял себя в руки.       — Извини, — улыбнулся он. — Нервный день, а я, знаешь ли, никогда не отличался смелостью.       Цири свернула за угол, туда, где скрылась машина. И Лютик двинулся вслед за ней, борясь с собой за каждый шаг. Они прошли какое-то время в тишине.       — Неправда, — вдруг сказала Ласточка, не пояснив.

***

      Круглосуточное кафе, примостившееся в подвальчике, пустовало. В углу, прямо за столом, спал одинокий мужчина. Стены пестрили ярко-жёлтой и белой плиткой, создавая ощущение одной большой уборной.       — У них есть сертификат, — весело сказала Цири, по-свойски приземлившись за столик.       Лютик бегло оглядел ламинированное меню, которое вызывало ещё меньше желания сделать заказ, чем стены. Цири даже не глянула на лежащий перед ней листок, потому что знала содержание наизусть.       — Так о чём ты?..       Официант, контрастный всему заведению, в строгой рубашке, застёгнутый на все пуговицы и без тени улыбки бесшумно вырос у стола, чем вызвал новую волну паники у музыканта.       — Добрый вечер, — произнёс парень, так и не улыбнувшись. Он смотрел на Лютика пренебрежительно, как тот смотрел на местное меню.       — Дара! — в голосе Цири сквозило осуждение. — Это мой друг! Я рассказывала…       Слова, словно обладали магическим эффектом, разом сделали глаза официанта приветливыми, он виновато улыбнулся.       — Добрый вечер, — снова, но совсем иначе произнёс долговязый официант. — Друзья Цири – мои друзья.       — Добрый, — только и смог выдавить обычно лёгкий на язык Лютик. Но видимо сегодня всё своё красноречие он оставил в «Парадизе».       Цири ела свой тако с аппетитом и удовольствием, Лютик же не мог сделать и глотка воды.       — Спасибо, — вдруг сказала девочка, запив еду газировкой. Музыкант бросил на неё вопросительный взгляд. — Я просто вела себя… — она взмахнула рукой. — В общем, спасибо. За... За прошлый раз. Ты не заслужил всего, что я тебе наговорила.       Тяжёлый груз самообвинений, копившийся с ночи приступа Геральта, стал чуть легче от слов девочки. Музыкант улыбнулся.       — Ерунда, — и тут же добавил: — Рад слышать.       Цири бросила цепкий взгляд, проверяя, действительно ли Лютик не держит обид, и кивнула.       — Та девушка… — осторожно спросила Цири, — Миранда, кажется?       И Лютика словно окатило водой. Нет, он мог объяснить Цири, а если придётся и Геральту, сцену у бара. Ошарашило его вовсе не это. Весь план продумала Йеннифэр, и, конечно, она не могла включить в него Цири, о которой ничего не знала. Лютик в очередной раз ощутил себя полным идиотом. Он не хотел рассказывать из-за стыда, не посчитал это важным. Теперь мысли, одна за другой, принялись накатывать как морские волны на берег.       Цири знала его, видела Геральта, знала их адрес и то, что Геральт полицейский. Более чем достаточно, чтобы найти его. А учитывая, сколько денег он оставил сутенёру, его точно запомнили. Миранда привела к нему Цири, и её, конечно, спросят об исчезнувшем Лютике. Риенс будет искать его и начнёт он с Ласточки.       — Ох, Цири…       — Окей, я поняла, не моё дело.       — Нет, нет, чёрт, — Лютик протёр ладонями лицо. — Какой же я идиот…       — Слушай, ну сделал ошибку, — в голосе девочки не было осуждения, — всякое…       — Ты в опасности, — перебил Лютик. За всей подготовкой и страхом он даже не подумал о ней. А если бы она его не догнала? Этот просчёт мог стоить им всем очень дорого. Даже если она бы всё сразу рассказала, что бы с ней сделали, узнав, что она спелась с полицией? Посчитали бы стукачкой, и разбираться бы не стали. — И я втянул тебя в это.       Девочка напряглась, ощущая тревогу собеседника. В том, что Лютик не просто музыкант, она уже не сомневалась.       — Кто ты? Полицейский? — сорвалось у неё с губ. Лютик не отвечал и чувствовал себя беспомощным, загнанным в капкан собственной глупости. Никаких инструкций на подобный случай у него не было, и впервые он об этом крепко жалел.       — Меня будут искать, — сказал Лютик, проигнорировав вопрос. — И начнут с тебя, понимаешь? Нас видели.       Зелёные глаза девочки сделались больше, она отложила еду, и Лютик видел – она отлично понимает, что это значит. Никакой истерики, на которую она имела право, не последовало.       — Тебе нельзя туда возвращаться, — продолжил музыкант. — У меня есть квартира, ты можешь пожить там. Сколько хочешь, сколько будет нужно.       Цири помотала головой.       — У меня есть другое место.       Ясность, с которой Цири поняла своё положение, и смирение, с которым она его приняла, поразили Лютика.       — Уверена, что там безопаснее? — Музыкант был готов настаивать. Ему было бы спокойнее знать, где девочка, но прятать её насильно он не хотел. — Может, стоит всё же связаться с полицией…       — Никакой полиции! — взвилась Цири.       — Ладно, — поднял руку Лютик. — Просто… Мне было бы спокойнее знать, где ты. Это моя вина.       — Я скажу, — улыбнулась Цири. — У меня ведь есть твой адрес. Я приду, как только устроюсь.       — Скажи хотя бы где это? — предпринял последнюю попытку Лютик.       — А ты скажешь мне своё имя? Или всё же кто ты?       Лютик качнул головой, с виноватой улыбкой.       — Прости, я не могу.       — Вот видишь, — сказала Цири, — не рассказывать – лучшая защита. Ты это понимаешь.       Крыть было нечем. Цири была умной и осторожной. Может, она была права, может, ей безопаснее было самой по себе. По крайней мере, так он не втянет её во что-то опасное ещё раз. Лютик нашёл руками цепочку на шее и вытянул серебряный кулон, аккуратно снял и протянул его девочке.       — Что это?       — Возьми. Он защищал меня, — пояснил он. Цири с интересом разглядывала в руках цветок с крупной голубой жемчужиной. — Долгое время. Но теперь, знаешь… Всё в прошлом. — Лютик улыбнулся. — Мне это больше не нужно. А тебе — пригодится.       — Не стоит…       — Пожалуйста. Просто возьми. Мне так будет спокойнее.       — Чей он?       — Расскажу, — хитро подмигнул Лютик, — когда придёшь в гости.       Цири посчитала это справедливым и улыбнулась. Они проговорили ещё долго, не касаясь тяжёлых тем, пока на телефон Лютика не пришло сообщение.       «Где ты шляешься, чёрт возьми?»

***

      Геральт успел пройти путь от лёгкого волнения до праведной злости, когда причина всех его чувств ввалилась в квартиру, сияя глуповатой и как будто пьяной улыбкой. Геральт готов был высказать парню всё, что о нём думал, но Юлиан обхватил его руками, прижался крепко и как будто отчаянно. Все слова разом оставили голову полицейского. Он уловил странное настроение Юлиана, но никак не мог дать ему объяснения.       — Что-то случилось? — спросил он, осторожно обняв парня в ответ.       — Я дома, Геральт, — тихо сказал музыкант. — Я пришёл.       — Вижу. Иди в душ, — проворчал мужчина, — От тебя пахнет… твоими концертами.       Юлиан нервно усмехнулся и послушно отправился в ванную.       Музыкант чувствовал холод и жар, усталость и воодушевление, радость и тоску, словом — он был пьян от всего пережитого за вечер. Вода монотонно лилась сверху, на сидевшего в ванне Юлиана, который обессиленно забрался туда прямо в одежде, оставив в прихожей ботинки и куртку с самокруткой.       Мысли музыканта текли медленно и целиком были только о будущем. Он планировал залечь на дно на какое-то время, не играть, не показываться. А потом, когда всё уляжется, может, стоило бы заняться музыкой серьёзно. Может, можно было бы уехать куда-нибудь подальше, с Геральтом.       Юлиан не строил планов на то, что будет делать после. Он только каждый раз надеялся, что у него будет это самое после. С самой первой вылазки он был готов, что его поймают. Он думал о прошлом и жил настоящим, а теперь перед ним расстелилось бескрайнее будущее. И планировать его оказалось приятно.       Геральт зашёл к нему спустя почти час.       — Твою мать, Юлиан! — взвился мужчина, испугавшись от представшей перед ним картины. — Ты что, под кайфом?! Посмотри на меня!       — Нет, Геральт, я чист, — спокойно ответил музыкант и вытянул руку. — Иди ко мне, пожалуйста. Побудь со мной.       Полицейский поверил и, так же, не снимая одежды, осторожно перебрался в ванную. Повозившись, Юлиан улёгся на Геральта, прижимаясь щекой к его намокшей домашней футболке. Мужчина пах по-домашнему уютно. Вода продолжала шелестеть. Юлиану стало спокойнее.       — Что случилось? — снова спросил полицейский, поглаживая плечи парня.       — Трудный концерт, — отмахнулся музыкант.       — Юлиан, — в голосе звучала странная смесь недоверия, заботы и усталости.       — Я думал о будущем, Геральт, — тихо произнёс парень, прижимаясь к тёплому телу. — Просто думал о будущем.