***
Вязкие мысли бурлили, как закипевший суп. Геральт вспоминал лица, имена, пока они ехали в машине к забегаловке. Все они собирались в один усредненный портрет. Никто и одновременно все, подходили на роль потенциального мстителя. Почти каждый в зале суда клялся его убить, когда выйдет. С этим сталкиваются все, кто хоть раз сажал убийц. Но чаще всего угрозы так и остаются угрозами. — Почему ты вдруг поверил ему?.. — спросил Геральт. — Ты же буквально затащил его туда. — Потому что хотел поймать ублюдка как можно быстрее и ослеп. Все слишком хорошо, понимаешь? Идеально, как в учебнике… Так не бывает. У Эскеля зазвонил телефон, на экране высветилось имя Ламберта. Он включил громкую связь. — Слушаю. — Можешь не ехать, — севшим голосом произнес полицейский. — Эту закусочную сожгли. Геральт с Эскелем переглянулись. — Как давно? — спросил детектив. — Пожарные еще здесь. Говорят замыкание. — Жертвы? — спросил Эскель. — Вроде нет. Но… тут до конца все не разобрали. Я останусь тут, поговорю с местными офицерами. А вы езжайте в участок. Ламберт положил трубку, а Эскель стал разворачивать машину. — Совпадение? — произнес Геральт тоном, который насквозь был пропитан неверием. — Заметает следы? — в противовес сержанту, голос Эскеля звучал уверенно. Версия становилась такой четкой, что тот не верил, как не замечал этого так долго. — Как давно он узнал? Этот ублюдок на шаг впереди. — И от кого? — вставил Геральт. — И это тоже. Мне кажется, что тайное расследование про Дийсктру все же не настолько тайное как его представляют. — Думаешь, Дийсктра знает? — Он точно сотрудничает с журналистами, а у нас была утечка в газету.***
Йеннифэр сидела, скрестив руки, и буравила Эскеля таким взглядом, словно это он не должен был здесь находиться. Но детектив против обычного своего поведения миролюбиво игнорировал этот взгляд. Геральт мрачно смотрел на доску, вымотанный душевными метаниями. Трисс уткнулась в документы. Весемира не позвали, после полученного из-за Йеннифэр выговора, Эскель старался не попадаться ему на глаза. Все ждали Ламберта и Койона, и когда те, наконец, пришли, обстановка разом разрядилась. По большей части из-за того, что они сразу принялись рассказывать, игнорируя все остальное. — Жертв нет, — сказал Ламберт. — Удалось поговорить с директором закусочной. Она обещала прислать на допрос всех сотрудников, особенно тех, кто работал в тот вечер. Если Юлиан был там, кто-то из персонала сможет его вспомнить. — Это было давно, — возразил Геральт. — Если нет? — Тогда нужно искать Цири, — ответил Эскель. Все понимали, что искать нелегальную проститутку в Нью-Йорке это как пытаться вырыть яму в море. — Кто такая Цири? — вклинилась Йеннифэр. — Что вы здесь вообще обсуждаете? Просветите, а то у меня, знаете ли, внезапный отпуск, милостью детектива. Геральт и Эскель переглянулись. И Эскель кратко изложил суть всех событий. — Не представляю, у кого могли быть такие ресурсы, — осторожно произнес детектив. — Но такое вполне возможно. — Например, у его матери? — предположила Йеннифэр. — Я была у нее сегодня. Думала, может ее конкуренты. Но она и сама… вполне имеет мотив. — Как она связана с Дийсктрой? — спросил Ламберт. — Его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Трисс придвинула бумаги на середину стола. — Десять лет назад они пересекались в предвыборной гонке. Дийсктра метил в политику, но в том же году, после проигрыша ушел в полицию. — После меня, с Юлианом говорил адвокат, — вспомнил Эскель. — От его матери. Повисла пауза. — Не вяжется с посланием… — сказал Ламберт. — Если она знала о связи… — Йеннифэр запнулась, увлекшись. Геральт поморщился. Скрывать было больше нечего, но мужчина все еще чувствовал себя уязвленным. — Если она знала, то это может быть версией, — закончил он. — Но все еще хлипкой, — возразил Эскель. Геральт и Йеннифэр переглянулись, а потом смотрели на него долго, внимательно. Не так, как раньше, когда Йеннифэр подбирала шпильку по острее, а Геральт стремился гасить конфликты в зародыше. Теперь иначе. — Что тебя настораживает? — спросила Йеннифэр. Эскель замялся, пожал плечами нервно. Он уже не говорил «чутье», последняя неудача хоть и не убавила в нем уверенности, но перед коллегами все еще было неловко, он боялся опять ошибиться. — Версия еще не окончательная, — примирительно сказал Геральт. — Думаю, нам стоит разделиться. Я буду искать Цири. Она меня знает, и если от полиции будет скрываться, от меня не побежит. — Нереальная задача, — сочувственно произнес Ламберт. — Выбора нет, — сказал Геральт. — Юлиану нужно алиби. — Я попробую узнать больше об Ариане Леттенхов, — сказала Йеннифэр. — Я с тобой, — вызвалась Трисс. Брюнетка поморщилась. — Если это она, то должна быть связь с Дийсктрой. — Ладно, — процедила Йеннифэр. — Я, — Эскель все еще блуждал в мыслях и сомнениях. — Не знаю. Я не думаю, что это его мать. Тут что-то другое. — Копай туда, — кивнул Геральт. Тугой узел ожиданий и ответственности, что стягивал его с начала расследований, вдруг неожиданно ослаб. Он почувствовал, что они, наконец, настоящая группа расследований. Слаженная команда. И иронично, что они стали ей тогда, когда двоих из них отстранили, а версии расследования ровно противоположные. Эскель кивнул, и в его глазах мелькнула благодарность. — Ну, а я буду подшивать дело к суду, — сказал Ламберт. — А то Весемир нам всем головы открутит за самовольность, если узнает. Да и стажера нужно учить, верно, Койон? — улыбнулся Ламберт. — Верно, — согласился парень. Перспектива, что это дело дойдет до суда, пришибала Геральта к земле, но Ламберт был прав, этого нельзя было не делать. Не только потому, что им нужно прикрытие, но и на случай, если их самые смелые надежды не оправдаются и Юлиан окажется убийцей. Сейчас это предположение казалось абсурдным, но Геральт знал, стоит появиться еще хоть одной улике – он снова рухнет в пучину сомнений. Воспоминания их последнего разговора все еще болезненно тянули в груди. Хотелось скорее вернуться, снова посмотреть в голубые глаза, но Геральт отмахивался. Если он хотел помочь, то должен был не сомневаться, а найти девочку. Геральт сузил все свое существование к этой простой, четкой цели, задвинув мысли о Юлиане как можно дальше. Он рыскал, подобно голодному израненному волку по всему Нью-Йорку. В забегаловках, клубах, подвалах. Избегал лишь района Парадиза – Цири точно там не было, а усугублять и без того шаткую ситуацию с клубом не было смысла. Он не спрашивал ее имени, не верил, что та могла его называть. Как и свой псевдоним. Он цеплялся за пепельные волосы, надеясь, что та не перекрасилась. Методично рыскал, сузив свои мысли до туннельного зрения, отмахиваясь от всполохов воспоминаний, от услышанной уличной музыки, от созвучия слов, похожих на имя Юлиана. Обойдя так много, как мог, он возвращался домой, мгновенно проваливался в сон, чтобы на утро повторить круг сначала. — Что там у тебя, Геральт? — вызвонил его Ламберт. — Пока ничего, — голос охрип от бесконечных разговоров, от «девушка, шестнадцать лет, пепельные волосы», высеченным, казалось уже на подкорке. — Поторопиться бы, — уныло произнес Ламберт. — Весемир хочет заканчивать с этим. Лабмерт милосердно не называл дело Юлиана так, как должен был, прятал за безликим «этим». Геральт был ему благодарен. Геральт уже едва ориентировался во времени и числах, знал одно – его мало. Он вспоминал, что похищенного Юлиана так и не нашел, и это давило сильнее, он не мог подвести его сейчас. Со своими словами будет разбираться позже, и с делом тоже. Если он был с Цири, как и говорит, то вся эта ужасающая реальность, в которой он убийца – развалится. Геральт поднимался к квартире, ноги ощущались чем-то отдельным от тела, бесконечно гудящим и двигающимся на автомате. Дойдя до своего пролета, он замер. У его двери, на корточках, свернувшись в клубок, сидела девушка с пепельными волосами. — Цири? — выдохнул полицейский. Комок зашевелился. Когда девушка подняла голову – все сомнения отпали. — Геральт, — она поднялась. Цири выглядела немного уставшей, на ее щеке явно отпечатался шов рукава куртки. В остальном она выглядела хорошо. Целой и невредимой. Геральт боялся, что до девочки успели добраться раньше него. Он шагнул вперед и обнял ее. Она прижалась к нему в ответ. Чувство странного родства, похожести, словно он обнимает дочь, снова хлынули внутри, как тогда, далеким уже вечером в их первую встречу. — Даара рассказал про закусочную, про полицию. Сказал, что что-то происходит… — Так и есть, — подтвердил Геральт, разжимая объятия. — Пойдем в дом, я расскажу. Стой… скажи, после нашей встречи, ты еще виделась с Юлианом? — Его зовут Юлиан? — улыбнулась Цири. — Он так и не сказал. Да, виделись. — Где? — сердце Геральта замерло. — В закусочной. А чт…Что с тобой? Пульс заложил Геральту уши. Юлиан сказал правду. Он не убийца. — Все хорошо, — улыбнулся Геральт. И это было правдой. Впервые за очень долгое время.***
Цири отпила чай. Не потому, что очень хотела, а скорее потому, что не могла найти слов ответа. Геральт не торопил, но едва справлялся с собственным нетерпением. — Получается, если я дам показания… Мне придется… встретиться со своей приемной семьей? — Да, — врать Геральт не собирался. Особенно Цири. — И без этого никак? Может, я могу дать показания анонимно? Полицейский помотал головой. — Это алиби – единственное, что может доказать его невиновность. Оно должно быть крепким. — Но если я все расскажу, у тебя не будет проблем? Губы Геральта тронула легкая улыбка. — За меня не волнуйся. Я не боюсь потерять работу, получить наказание или что-то еще. Я боюсь потерять его. Так что ты можешь говорить все, как есть. Повисло молчание. — Мне страшно, — тихо выдохнула Цири. И больше всего была похожа на себя в этот момент. Растерянного подростка без опоры в огромном водовороте страшных событий. — Я тебя не оставлю. Чего именно ты боишься? — Не хочу встречаться с той семьей… И мне ведь придется сказать, чем я занимаюсь… В суде. — Вопрос с приемной семьей можно решить. Я думаю, тебе пойдут на уступки. А по поводу суда… Да. Этого избежать не удастся. Особенно учитывая масштабы дела. — Суд будет публичным? Геральт ощутил острую потребность соврать. Он хотел спасти Юлиана, и эта готовность пугала его самого. Он встряхнул головой. — Я не знаю, — честно сказал Геральт. — Возможно. Цири опустила голову. Она сосредоточенно смотрела на свои сцепленные в замок ладони. Чай в чашке остыл. Девушка нащупала на шее цепочку, потянула наверх. На ее ладонь упал кулончик в виде цветка. Она долго не отводила от украшения взгляд. Геральт видел его лишь однажды, но сразу узнал. — Хорошо, — голос девочки звучал глухо, но для Геральта был подобен удару ладонью в ухо. Слова его оглушили. Это был не радость, а какая-то пустота, полная радости. — Спасибо, Цири. Девочка снова потянулась к нему за объятиями. — Только не оставляй меня. Ты обещал. Геральт обнял ее крепче. — Никогда.***
— Матерь Божья… — выдохнул Эскель, увидев их утром в участке. Геральт предупредил, что они приедут вместе, но Эскель видимо все равно не верил в это. — Ты нашел ее. Ламберт с Йеннифэр переглянулись, а Трисс одобряюще кивнула Эскелю. Цири держалась позади Геральта и смотрела на всех озлобленным зверьком. — Проходи вот сюда, милая, — ласково позвал Ламберт, указывая на стул. Девочка бросила вопросительный взгляд на Геральта, тот кивнул. — Ты можешь им верить, — сказал он. — Насчет Эскеля я бы поспорила, — Йеннифэр шагнула к девочке, бегло осмотрела и улыбнулась. — Не пугай ее, Йеннифэр, — пробурчал Эскель. Он уже готовил диктофон. — Ты готова? Цири еще раз бросила взгляд на Геральта и кивнула. Эскель методично задавал вопросы, проверял, переформулировал, но Геральт не злился. Алиби должно быть крепким, чтобы никто не мог выставить Цири запуганной девушкой, которую вынудили дать показания. Хотелось идти к Юлиану, извиниться, поговорить, даже просто увидеть. Но нужно было решить другой, не менее важный вопрос. — Весемир? — Геральт осторожно постучал. Капитан устало кивнул, не спрашивая, как отстраненный сержант оказался здесь. — У тебя еще остались связи в опеке?***
Лютик смотрел в потолок. Он и не задумывался до этого дня, сколько на нем оттенков, как много трещин, в какие странные узоры они сплетаются. Не думал, что его судьба сплетется так. Не думал, что Геральт оставит его одного в этой темноте. Он уже не плакал, смотрел отстраненно, мысли плыли в его голове, как корабли во время штиля, а тело пронизывало безвольное равнодушие. Свет погас на несколько мгновений, но Лютик не дернулся. За все это время уже привык к периодическим отключениям света. С лестницы раздались шаги. — Юлиан? — тихо прозвучал голос. Одновременно дверь камеры открылась. Лютик медленно повернул голову. На пороге стоял Койон. — Идем. Нужно провести еще допрос. — Зачем? — тяжело уронил Лютик. — Разве у кого-то еще есть сомнения, что это я? — Геральт нашел Цири, — новость заставила парня подняться. Эскель рассказал ему о пожаре, и с тех пор, Лютик переживал, что до нее успели добраться раньше полиции. Но Цири была в порядке. — Если твое алиби подтвердится, обвинение развалится. — Правда? — Лютику не верилось, но очень хотелось в это поверить. Койон кивнул. Протянул наручники с извиняющимся видом. Но для Лютика эти наручники были уже почти привычными, но теперь временными. Победимыми. «Геральт искал ее,— мелькнула другая, согревающая мысль, — он поверил мне. Или хотя бы хотел поверить». Они вышли из камеры и двинулись по коридору. Лютику казалось, что шли они в противоположную сторону, но он не покидал камеру несколько дней, поэтому не был уверен. От стен вдруг эхом отскочил другой, тоже знакомый голос. — Койон? — позвал Эскель, он казался удивленным. — Ты куда его ведешь? Койон замер, вздохнул досадливо и развернулся. — Не везет вам со стажерами, да? В одно слитное движение Койон выхватил пистолет и выстрелил наставнику в грудь.