Укус куфии

— С Новым годом! Сверху все еще слышались поздравления, пока Гермиона стояла напротив Драко Малфоя и не знала, что ей делать. Быстро взяв себя в руки, она немного отодвинулась, давая ему больше пространства. — Малфой, — легким кивком поприветствовала его Грейнджер. — Котик, — усмехнулся он в ответ и вошел внутрь. Покачав головой, Гермиона никак не откомментировала такое обращение к ней. В конце концов, она и правда была в костюме кошки. — Вниз? — спросил Драко, хоть кнопка с цифрой «один» и так уже горела. — Да, — подтвердила она. Ничего не сказав, он захлопнул решетку. Двери закрылись, и лифт начал двигаться вниз. За те несколько секунд, что он спускался, никто не произнес ни слова. Гермиона вновь принялась теребить свой браслет, мечтая, чтобы неловкие мгновения поскорее закончились. Драко Малфой являлся героем первых полос всю последнюю неделю и явно не собирался покидать их в ближайшее время. Бывший Пожиратель смерти второй раз избежал тюремного заключения. В первый раз после войны он и его родители отделались лишь условным наказанием, во второй — четыре дня назад, когда его выпустили из Азкабана. Шесть месяцев назад Драко Малфой был осужден за убийство Честера Робардса, племянника убитого главы аврорского отдела Гавейна Робардса, а несколько дней назад его выпустили. Министерство дало краткий комментарий: появились неоспоримые доказательства того, что мистер Малфой применил силу только в качестве защиты. Отсидев всего полгода, он вышел на свободу. Обществу оставалось лишь гадать, сколько тысяч галлеонов это стоило Малфою. Сейчас Драко выглядел не так, как в школе: он похудел, волосы отросли, но не доходили до плеч, а одежда как будто была не для него. Гермиона не сразу поняла, что не так, — слишком магловским казалось его одеяние. Но держался как и прежде: взгляд устремлен перед собой, осанка прямая, поза уверенная, даже небрежная прическа не портила вид. Некоторые привычки и тюрьма не выдворит. Движение прекратилось, двери открылись, и молодые люди вышли из лифта. Снова кивнув Малфою, в этот раз на прощание, Грейнджер направилась к своему рабочему месту. Там лежали несколько книг, которые нужно было срочно просмотреть. Драко пошел за ней. — Грейнджер, — позвал он. Не дойдя немного до стойки, она обернулась. — Ты что, здесь работаешь? — Да, — в очередной раз кивнула Гермиона. — Серьезно? — усмехнулся Малфой, встал в двух шагах от нее и засунул руки в карманы, лениво проводя по Грейнджер взглядом, как будто бы оценивая. — Разве ты не аврор? — Больше нет, — она скрестила руки на груди. — А что? — Ничего, — покачал головой Малфой. — Просто я очень долго искал тебя. — Что? — Гермиона решила, что ей это послышалось. — Размечталась, — тихо посмеялся он и достал из кармана мятый свиток. — Я хотел бы получить читательский билет, — и протянул ей пергамент. На его руке она заметила кольцо в виде змеи. — Что? — Тебя заело, Грейнджер? — Малфой чуть наклонился вперед и щелкнул перед ее лицом пальцами. — Я хочу посещать эту библиотеку. — Я поняла, — она отмахнулась от его руки. — Но зачем? Насколько я знаю, в Малфой-мэноре одна из самых богатых библиотек в Британии. — Ты права, — согласился он. — Только вот доступа к ней у меня больше нет. Мысленно Гермиона стукнула себя по лбу. Ну конечно! Как она могла забыть? В тот день, когда Драко признали виновным, его отец публично отказался от сына, лишив того наследства и своего одобрения. Люциус дал несколько интервью в ведущих газетах о том, как ему стыдно за сына и что тот опозорил древний род Малфоев. Какой лицемер! Ведь именно он сражался за Волдеморта, только по его вине Драко пришлось вступить в ряды Пожирателей, и все прекрасно об этом знали. Но нет, даже в такой неприятной ситуации он постарался выглядеть жертвой. Жертвой собственного ребенка. Он лишил Драко доступа к счетам Малфоев, допуска к дому и, ходили слухи, даже запретил Нарциссе видеться с сыном. — Ну, тогда, — Гермиона забрала у Драко пергамент с его данными и пошла к своему рабочему месту. В центре зала стояла круглая стойка, за которой и сидели работники. На втором и третьем этажах тоже были похожие, но меньше. Так как на первом этаже не только помогали ориентироваться, но и выдавали книги на дом, выписывали читательские билеты и пропускали в закрытые залы, то и работников было больше. Внутри круглой стойки находилось двенадцать рабочих мест. А по центру, между стульями, стоял стеллаж с копиями читательских билетов всех посетителей. Гермиона была ответственной за запретные залы, но если в библиотеке был большой поток людей, то и она могла выдавать или принимать книги обратно. А так как сегодня она была ответственной за все, то быстро принялась заполнять нужный бланк. — А почему решил записаться именно сегодня? — спросила Гермиона. Не то чтобы ее интересовали причины Малфоя, она только хотела заполнить чем-то нагнетающую тишину. — Я не ожидала принимать читателей этой ночью. — Хотел как можно скорее получить доступ к книгам, — пожал плечами Драко. — И, насколько я знаю, это единственная библиотека в стране, работающая по ночам и даже в праздники. Кстати, почему? — Здесь одна из самых богатых коллекций книг, — объяснила она. — Аврорам, целителям или невыразимцам она может срочно понадобиться в любой момент, даже в Новый год. Так что хотя бы один сотрудник всегда должен быть на месте. — Ясно, — вздохнул он и оглянулся. — Сегодня тут поток авроров и невыразимцев. Здесь всегда такая толпа? — По ночам обычно мало людей, — Гермиона все строчила. — А по поводу авроров, то они все наверху, на третьем этаже. Празднуют. Почти все Министерство собралось. — Хорошо, что я не поднялся выше. Вряд ли я был там желанным гостем, — усмехнулся Малфой. — Я здесь уже минут двадцать ищу хоть одного сотрудника. — Видимо, дело и правда срочное. Я могла бы помочь. Что ты ищешь? — она продолжала заполнять пергамент, не поднимая взгляда на собеседника. — Хочешь быть в курсе, не за чем-нибудь темномагическим ли я пришел? — ухмыльнулся он. — Нет, я просто старалась быть дружелюбной и полезной, — Гермиона на секунду подняла голову и изобразила на лице дежурную улыбку. — Не стоит, — отмахнулся он. — И все же, — продолжила она. — Если тебе понадобится помощь — обращайся. Проинформирую по любым вопросам. Тебя интересует художественная литература или учебные книги? — Любые, — сквозь зубы процедил Малфой. Рука над пергаментом замерла, и Гермиона вновь подняла на него голову. — Я полгода был ограничен во всем, знаешь ли. Хоть дементоров и выгнали из Азкабана и «гостить» там стало легче, но библиотеку для осужденных так не построили. Так что, пожалуйста, закончи поскорее свою писанину и выдай мне мой билет. — Если так не терпится, газету бы почитал, — пробубнила она себе под нос, но Драко услышал. — Вроде этой? — На стойке лежала небольшая стопка газет. Он взял верхнюю и зачитал заголовок: — «В какую цену Драко Малфой оценил жизнь человека?». Хм-м, — он сделал вид, что задумался. — Нет, знаешь, не горю желанием читать это. — Как будто там пишут только о тебе, — Гермиона закончила заполнять пергамент, выхватила газету из рук Малфоя и перевернула страницу. Увидев на ней лицо своего бывшего молодого человека в окружении его любимых змей, она еще немного пролистала и зачитала первый попавшийся заголовок: — Вот, мог бы почитать об аресте Эндрю Борджина за продажу темномагических товаров, — предложила она, но сразу же поняла свою ошибку. Вряд ли ему сейчас стоит лишний раз напоминать о нарушениях закона, и перевернула страницу. — Вот, читал о пропавшем нюхлере Ньюта Скамандера? — Серьезно? — Драко подозрительно прищурился. — Ну да, — она пожала плечами и вернула ему газету. — Между прочим, в мире насчитывают не больше двадцати белых нюхлеров, а Скамандер просто потерял его. Представляешь? Потерять такой необычный образец, — Гермиона протянула ему его читательский билет. Несколько мгновений Малфой странно на нее смотрел, а потом рассмеялся. Громко. Если бы не ночь и кроме них тут был хоть кто-нибудь, Гермиона попросила бы его прекратить шуметь. Но они были одни. — Да, Грейнджер, — отсмеявшись, протянул он и забрал свой пропуск. — Ты совсем не изменилась. Она закатила глаза, но не ответила. Ее работа с ним практически закончилась, осталось только объяснить правила: — По этому билету ты можешь брать любую книгу из открытых залов, то есть со второго и третьего этажей. Напитки и еда в библиотеке запрещены. Порча имущества тоже. Шуметь тем более нельзя. На всех книгах лежат чары, запрещающие в них писать или магией создавать копию. Так что если тебе нужно будет что-то переписать, то можешь взять принадлежности для письма с любого стола. Если потребуется какая-либо помощь, то подойди к красной стороне, — рукой она указала справа от себя. Только сейчас Драко заметил, что стойка хоть и общая, цветами поделена на несколько секций. — За пропуском в закрытые залы — к зеленой, — положила ладони перед собой. — И взять или вернуть книгу — к желтой, — она указала на бо́льшую часть стола. — Сейчас тут только ты, — заметил Малфой. — Библиотека работает круглосуточно, без выходных, — начала объяснять Гермиона. — Но по праздникам мало кто хочет работать. Обычно в ночь выходят три сотрудника, каждый отвечает за разные вопросы, но если вдруг будет много народу, мы помогаем друг другу. Мне несложно принять книгу или заполнить документ. Но, если признаться, даже в незагруженные дни очередь к ней всегда была плотнее, чем к остальным работникам зала. И хотя она много раз объясняла, что она отвечает именно за запретные залы, народ все пропускал мимо ушей. — Если захочешь взять какую-нибудь книгу домой, то подойди с ней ко мне, — продолжила она. — Я поставлю отметку на вкладыше в ней и отмечу у себя, что ты взял. Твой читательский билет и его копия, которая остается у нас, магически связаны. Неважно, на каком из них делается пометка о выдаче на дом, на втором автоматически появится та же информация. Но мы просим приносить свои билеты с собой, для сокращения времени на поиски в нашей базе. Книги выдаются максимум на две недели. Если не успел прочесть за это время, то нужно продлевать у нас. Не более семи книг на руки. Если срочно нужно больше, то подойди к красной стойке, там объяснят порядок получения разрешения на увеличение выносимых книг, — закончила Гермиона. — Мне показалось или ты не дышала, пока не зачитала все? — поддел ее Малфой, заметив ее сбившееся дыхание. — Иди уже, — чуть ли не взмолилась она. Малфой ухмыльнулся, на секунду напомнив ей школьного хулигана, каким он был. Но момент ностальгии закончился, когда Драко отошел от нее, и, облегченно вздохнув, Гермиона, наконец, обратила внимание на фолианты, которые давно ее ждали. А думать о Малфое совсем не хотелось. — Доброе утро, Гермиона, — поздоровалась с ней невысокая блондинка в больших темных очках. — Эмили, — ответила она, отрываясь от книги и убирая ее в стопку просмотренных. Рабочая смена почти закончилась, а перед уходом нужно не забыть разложить фолианты по местам. Ей нравилось брать ночные смены. По ночам тут куда спокойнее, и больше времени на изучение древних томов. — Почему на тебе очки? — Ну, знаешь, Новый год и все такое, — отшутилась Эмили, присаживаясь на свое место. — Ну, знаешь, Антипохмельное зелье и все такое, — в тон ей ответила Гермиона, убирая в карман связку ключей от запретных секций. — Да я уже приняла, — тихо и чуть злобно сказала Эмили. — Но пока не действует. Подождать придется. — Да уж, — усмехнулась Грейнджер. — Раз Антипохмельное тормозит, значит, праздник точно удался. Эмили все же сняла очки и уже открыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни звука. Она так и стояла с широко раскрытыми глазами, глядя куда-то позади Гермионы, и не менее широко раскрытым ртом. Гермионе не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что она там увидела. — Хочу взять эту домой, — сказал Драко, подходя к стойке. — Здравствуйте, — обратился он к Эмили. — Драко Малфой, — ее лицо исказила гримаса отвращения, но Малфой, казалось бы, не обратил на это никакого внимания и повернулся к Грейнджер. — Оформишь, Котик? Удивившись обращению, Гермиона не знала, что ответить на такое, но вспомнила, что так и не сняла ободок. Всю ночь она изучала тексты с кошачьими ушками на голове. Сняв их, она уже хотела сообщить Драко, что это не ее работа, но поняла, что ни ему, ни Эмили не будет приятно друг с другом контактировать. Да и не сложно ей было чуть помочь коллеге. — Конечно, — она села обратно и протянула руку. Отдав ей толстую книгу и свой читательский билет, Малфой облокотился на столешницу и попытался рассмотреть, что делает Гермиона. — Зачем вы следите за ее действиями? — прошипела Эмили. — А это запрещено? — Вы что-то определенное высматриваете там? — она подошла к Гермионе и посмотрела, нет ли никаких важных документов или данных клиентов на виду. — Я любуюсь Грейнджер, — объяснил он. — Разве не понятно? Гермиона хмыкнула, а вот Эмили шутку не оценила. — Я, пожалуй, отойду. Надеюсь, ты не против, Гермиона? — Нет, — не переставая писать, ответила она. — Хорошо. А то мне жизнь еще дорога. Я вернусь минут через пятнадцать, — и Эмили, гордо задрав голову, ушла в неизвестном направлении. Драко делал вид, что не слышал ничего. Смотря скорее сквозь Гермиону, чем на нее, он не подавал никаких признаков того, что стал участником такого представления. — Может, еще номер камина дать? Ее голос вывел Драко из задумчивости. — Что? — не понял он. — Мой номер камина, — усмехнулась Гермиона. — Ты так любовался мной, что я не смогла остаться равнодушной. — О, — притворно удивился Малфой. — Я и забыл, какая ты… благородная и великодушная. Знаешь, Грейнджер, я ведь не только по чтению соскучился, но и еще по некоторым вещам, — он недвусмысленно поиграл бровями. — По поцелуям? — она встала, оперлась локтями о столешницу и потянулась корпусом ближе к Драко. — И по ним тоже, — он тоже приблизился к ее лицу. — Какая жалость, — прошептала она, опуская взгляд на его губы, — что дементоров изгнали из Азкабана. — Что? — Малфой как будто пришел в себя и дернулся назад. — Уверена, что любой из них с большим удовольствием помог бы тебе с такой деликатной проблемой. Драко снова приблизился к ней и с прищуром разглядывал ее лицо. — Ты что, — он хотел удостовериться в услышанном, — только что шутила по поводу моего тюремного срока? Игривость на лице Гермионы быстро сменилась озадаченностью, а потом осознанием того, что она сказала. Прижав ладонь к губам, она покачала головой. — Малфой, прости. Я, — ей было так привычно спорить с ним, что она ненадолго забылась. Теперь она понимала Гарри и Рона, которые в пылу ссоры иногда кричали Драко страшные и некрасивые вещи. — Я не хотела. Прости, пожалуйста. Но, на ее удивление, Малфой снова рассмеялся. И вновь его смех заполнил комнату, и никто из них не заметил, как в помещение зашел еще один человек. — Пожалуйста, осторожнее, — обратилась к Драко первая в новом году посетительница. Он не услышал шаги позади себя и, когда та подошла к стойке, не нарочно коснулся ее локтем. Приветливость на лице женщины вмиг сменилась паникой, когда она осознала, кто перед ней стоит. — Ты закончила? — как ее доброжелательность, так и вся веселость Малфоя исчезли без следа. — Да. Он выхватил фолиант из ее рук и быстрым шагом направился к выходу. — Это ведь был Драко Малфой? — со страхом в голосе уточнила посетительница. Гермиона положительно ответила, наблюдая за тем, как лицо Драко исчезает за дверьми библиотеки. Скорее всего, он слышал вопрос женщины.

***

Гермиона шла по длинному и пустому коридору Министерства магии. Она заглянула сюда сразу после работы в надежде поговорить с главой Отдела магических происшествий и катастроф без лишних глаз. И хоть ее почти никто не видел, она была расстроена. Консультация с бывшим коллегой ничего не изменила, она не узнала ничего нового. — Гермиона? — Гермиона обернулась, но не успела даже разглядеть владельца столь родного голоса, как оказалась в крепких объятиях. — С Новым годом! — Рон, — вздохнула она, когда объятья позволили ей это сделать. — И тебя с праздником. Что ты здесь делаешь первого января? — Гарри, — закатил глаза он, и Гермиона все поняла. В последние годы у ее любимых мальчишек детство в пятой точке заиграло. Они постоянно безобидно прикалывались друг над другом, добавляя небольшие проблемы в их мирное существование. Сначала она переживала, что эти игры до хорошего не доведут и когда-нибудь кто-то из них может либо пострадать, либо это может сказаться на их карьере. И она была очень рада, что ошибалась. Ни Гарри, ни Рон не пересекали опасную черту, ни разу их подколы не ставили в угрозу их работу или личные жизни. — Он записал меня в список добровольцев, кто с удовольствием поработает в первых числах января. — Жестоко, — улыбнулась Гермиона. — Если пойдешь со мной, он сам тебе все расскажет, — коварно улыбнулся Рон, беря ее за руку и ведя за собой. — Ты тоже его записал? — удивилась единомыслию друзей она. — Не совсем, — неопределенно повел он рукой. — Просто сегодня не все добровольцы дошли до рабочих мест, и я сказал начальнику, что Гарри очень переживал, что я буду весь день один в кабинете, первого января. Так не по-братски и так далее. В общем, его срочно вызвали мне в подмогу. А то тут жуткий недобор персонала, а ты же знаешь, что праздники — горячая пора для авроров. — О да, — Гермиона помнила свои дежурства в дни торжеств. Ни одно из них не проходило спокойно. — А что ты тут делаешь? — поинтересовался Рон, открывая перед ней дверь в кабинет. В ее бывший кабинет. Если быть точнее, то это был кабинет всего их отряда. Шесть столов по периметру и два по центру. Иногда их соединяли, чтобы что-нибудь отпраздновать или просто поработать над тяжелым делом вместе. За последние месяцы тут ничего не изменилось, кроме того, что ее стол теперь был обложен чужими вещами. — А все-то тебе хочется знать, — уклонилась от ответа она, и Рон не стал настаивать. Он прекрасно знал, что если Гермиона не хочет рассказывать, из нее даже Сывороткой правды не вытянуть ответы. Не то чтобы он это проверял, но был уверен, что зелье не поможет. Гермиона подошла к двум соединенным столам у окна и по привычке протянула руку к неровной стопке корреспонденции, чтобы поправить, но Рон ее одернул. — Это почта Гарри. — Я знаю, — удивилась Гермиона. — Хотя нет, стоп. Только Гарри? — Да, мы теперь разделяем посылки. — Почему? — недоумевала она. — Сколько помню, вы спокойно открывали мои письма и друг друга. Все равно ж все рабочее. — Решили больше не рисковать, — неопределенно пожал плечами Рон. — Или кто-то стал переживать, что Гарри может прочесть что-то личное? — догадалась Гермиона. — Не твое-е дело-о, — пропел он. — Ну хорошо, хорошо, — она выставила руки в примирительном жесте. — Сам все расскажешь, когда захочешь. А может, даже познакомишь. — Гермиона! — он кинул в нее какую-то тряпку, которая оказалась его запасной футболкой, и Гермиона рассмеялась. Похоже, у Рона, наконец, появилась постоянная девушка. Иначе с чего вдруг ему бояться за сохранность писем? Как приятно осознавать, что у обоих ее лучших друзей все хорошо: и любимая работа, и в личной жизни все стабильно. — Попался! — дверь кабинета резко открылась. Гермиона не успела ничего сделать, как ей в лицо брызнула холодная вода. Гарри ворвался в комнату и, прикрывая в случае ответной атаки лицо, стрелял из водяного пистолетика. Однако, услышав женский крик, остановился. Заметив Гермиону с мокрыми волосами, бравый аврор Поттер почувствовал настоящий страх. Он давно перестал бояться Пожирателей смерти и фантастических тварей, но вот девушки в гневе были по-настоящему опасны. И прежде, чем Гермиона принялась мстить, Гарри бросил оружие на пол и поднял руки вверх. — Сдаюсь, сдаюсь! — закричал он. — Белый флаг! Полное поражение! Приму любое наказание, хоть тройную смену. Рубашкой Рона Гермиона вытерла с лица влагу и кинула в Гарри. Он сделал вид, что снаряд серьезно ударил по нему, и упал на пол. Рон с Гермионой продолжили смеяться. — Я прощен? — Гарри приоткрыл один глаз, услышав вполне доброжелательную реакцию. — Вы такие оболтусы, — сквозь слезы просмеялась Гермиона. — Ну надо же нам как-то развлекаться, раз уж ты нас покинула, — Гарри встал и обнял ее. — Давно не виделись. Я скучал по тебе. — Я тоже скучала, — ответила она ему куда-то в плечо. — Прости, что редко видимся. Работа-дом. — И ради этого ты покинула нашу славную команду? — Рон присел на краешек стола. — Я уже говорила, что хотела работу поспокойнее, — в сотый раз оправдалась она. — И поскучнее-е, — протянул Уизли, чем-то напомнив Малфоя в школьные годы. — Зато там потрясающая коллекция книг. — Скукота-а-а. — Кстати о скукоте, — щелкнул пальцами Гарри. — Рон, Перси просил тебя зайти к нему. — Химера его раздери, — пробурчал Уизли. — Опять будет капать на мозги о неподобающем поведении? Он видел твой водяной пистолет? — Ага, — казалось, что улыбка на лице Гарри просто не может быть шире. — Я сказал ему, что это ты попросил зачем-то наполнить его водой. — Я тебе еще отомщу, — Рон ткнул ему пальцем в грудь, но все же пошел на встречу с братом. А иначе на следующем семейном вечере не только ему, но и всей семье придется слушать занудства Перси о нерадивом младшем брате. — Когда же вы повзрослеете? — тихо посмеиваясь, поинтересовалась Гермиона. — Мы и так слишком долго были взрослыми, — заметил Гарри. — И теперь нам хочется немного детства. — Детства? — взмахнула руками она. — Гарри! Ты почти женатый человек. Пора становиться серьезнее. — Ой, — отмахнулся Поттер. — Вас этому где-то отдельно обучают? Фразы по учебнику? Джинни недавно мне то же самое говорила, слово в слово. — Так может, стоит прислушаться? — М-м, — он сделал вид, что раздумывает над ее словами. — Нет, — и достал из-за спины все тот же водяной пистолет и выстрелил в Гермиону, целясь в лицо и плечи. Она снова закричала. Пытаясь увернуться от струй воды, она спряталась под столом и поняла, что в этом и правда что-то есть. В детских играх, которые позволяют хоть немного отвлечься от реальных проблем и насладиться веселыми минутами в окружении близких людей. — Выходи, — позвал Гарри. — Вода кончилась. Зная его, Гермиона не поверила и вместо того, чтобы вылезти самой, она вытянула руку с волшебной палочкой, направила в сторону голоса и крикнула: — Агуаменти! Услышав совсем не детские выражения, Гермиона вынырнула из-под стола и, согнувшись от нового приступа хохота, наблюдала за Поттером, который, казалось, только что откуда-то всплыл. — Так не честно, — проговорил он с большими перерывами, ловя воздух. — Магией нельзя пользоваться. — Серьезно? Вы волшебники и не используете магию в ваших играх? — Так интереснее-е, — отозвался он, поднимаясь с мокрого пола. — Что у вас с Роном за привычка появилась — растягивать слова? — заметила Гермиона. — Да как-то само прицепилось, — повел плечом Поттер. — Пусть отцепляется. Знаешь, кого мне это напоминает? — Догадываюсь, — выдохнул он, магией высушивая одежду. — Я его сегодня видела, — не подумав, обронила Грейнджер. — Малфоя? — удивился Гарри, и она кивнула. — Где ты могла с ним пересечься? — Он заходил в библиотеку. Ночью. Представляешь? — Этой ночью? — удивился он. — Да, — отозвалась Гермиона. — Не понимаю, что может заставить человека провести праздник в пустой библиотеке. — Я тоже, — Гарри как-то странно смотрел на нее. — А он там был всю ночь? — Верно, — она пребывала в некой задумчивости, вспоминая прошедшую ночь и утро. — Ушел только к окончанию моей смены. Много часов просто читал. — Всю ночь? — Да, Гарри, всю ночь. Я уже третий раз это говорю. Чем ты слушаешь? Я бы предложила тебе промыть уши, если бы сама не промыла их несколько минут назад. — Не огрызайся, — попросил он. — Я всего лишь хочу быть точно уверен: он провел всю ночь с тобой в библиотеке? — Да! — чуть ли не рявкнула Гермиона. — Всю ночь, которую ты должна была провести с родителями? — уточнил Гарри, и тут она осознала, что прокололась на такой мелочи. Чертов Малфой вновь доставил ей проблем, хоть и косвенно. — Эту ночь, которую ты не смогла провести с нами и всеми Уизли, потому что твои родители очень просили тебя побыть с ними? Ведь это семейный праздник, и никакая работа не должна мешать семейному единению? — Гарри… — Гермиона, что происходит? — Ничего, — попыталась отмахнуться она, но Гарри не Рон, он так просто не отстанет. — Я же вижу, что что-то произошло. Ты отдалилась от нас, бросила Дэвида, уволилась из Министерства и устроилась в библиотеку. И если случилось что-то плохое, то почему ты не поделилась этим с нами? — Гарри, все в порядке, — уверила его Гермиона. Но Поттера это не убедило. — Так просто я от тебя не отстану, — пригрозил он. — Сыграем в «один-один»? Рон придумал эту игру, когда они только поступили на обучение в аврорский центр: если один из них замечал, что другого что-то гложет, но тот не хочет говорить, то можно было «обменять» секрет на секрет. Так сказать, обменять одну информацию на другую. Забавно, но именно Гермиона чаще всего соглашалась на это, как будто и после школы ей нужно было знать все, даже про друзей. — Ладно, — она щелкнула пальцами, когда ей в голову пришла одна идея. — Я расскажу тебе, если ты расскажешь, почему Малфоя выпустили. — Что? — Гарри так резко встал, что ударился локтем о подлокотник кресла. — Мерлин, — он начал потирать ушиб, надеясь, что это умерит боль. — Ты с ума сошла? — Ну а что? — пожала плечами Гермиона. — Я знаю, что это ты вел дело Малфоя, и даже Рон не имеет к нему отношения. Что за секретность? Есть какая-то темная тайна? Каждое утро я зачитываюсь очередной теорией. За это я Малфою благодарна, из-за его освобождения журналисты, наконец, забыли обо мне. — Надеюсь, ты его поблагодарила, — буркнул Гарри, оставляя локоть в покое. — Серьезно, Гермиона, я не могу. Меня за такое могут уволить. — Я тоже не могу рассказать, — нагло ухмыльнулась она. — Моя тайна тоже очень важная и секретная. Настолько, что я готова ее обменять только на равноценную информацию. Гермиона блефовала. Конечно, она знала, что Гарри не сможет выдать рабочие тайны, даже ради нее. — С каждый годом в тебе все больше слизеринского, — заметил Поттер. — Ладно, — вздохнул он, и настала очередь Гермионы подпрыгивать от неожиданности. — Но я не скажу тебе всего, только то, что еще не сообщали журналистам. Но когда-нибудь это протечет в прессу, я уверен. — Что? — она не могла поверить в то, что Гарри действительно пойдет на такое. Только несколько человек были в курсе дела Малфоя, и никто не давал никаких комментариев, не считая одного официального. Даже о том, что дело Драко пересматривается, все узнали после того, как его выпустили. — Пообещай мне, Гермиона, что никому не расскажешь. — Конечно, — она села на стул Рона. — В общем-то, ничего особенного, но пока об этом не сообщалось. Ты ведь знаешь, что его дело переквалифицировали из «убийства» в «превышение самообороны»? — Я читала, — отозвалась Гермиона. — Но в это никто не верит. — Это правда, — Гарри тоже сел. — Не было никакого преднамеренного убийства или нападения. Точнее, нападение было, но не со стороны Малфоя. — Робардс? — Верно. Его дядя был отличным аврором и хорошим человеком, и Честер, видимо, увидев кого-то, причастного к Риддлу, решил отомстить. Он первым напал. Не знаю, собирался ли он убивать Малфоя, но серьезно покалечить — точно. — А как это стало известно? — В том переулке они были не одни, — объяснил Гарри. — Был еще один человек, свидетель. — Еще один? — Свидетель всего действия, а не тот продавец, что видел, как Малфой шел к месту преступления незадолго до обнаружения тела. Он представил нам доказательства, свои воспоминания. Мы проверили их, они настоящие. — Но ведь это произошло полгода назад, — начала вспоминать Гермиона. — В июле, кажется. — У свидетеля были свои причины молчать. — Что? — она встала и нависла над Гарри. — Малфой провел полгода в Азкабане, лишился всего, пропустил похороны матери, а свидетель оправдывается тем, что у него были какие-то причины? — Он мог вообще не приходить, — заметил Поттер. — Да как так можно? — Гермиона, — повысил голос Гарри. — Сядь обратно, — он указал на стул, и она повиновалась. — Я понимаю, как это выглядит, но Малфой все равно бы отсидел эти полгода за убийство, хоть и непреднамеренное. Ты не представляешь, чего мне стоило вытащить его из тюрьмы. Даже Кингсли не мог убедить всех судей отпустить Малфоя. Они и сейчас этому не рады. Драко должны были выпустить еще двадцать второго, но затянули бумажную волокиту, и он провел Рождество в одиночной камере. Уверен, его освобождение специально затягивали до последнего. Но главное, что в итоге Малфой на свободе. — Нищий, бездомный и осиротевший, — прошептала Гермиона. — Да, — согласился Поттер. — Неизвестно, простит ли его Люциус и как дальше сам Драко будет жить. Друзей у него не осталось, насколько мне известно. Еще и в магии теперь ограничен. Понимаешь, — начал объяснять он, заметив недоумение Гермионы, — одним из условий освобождения был надзор над Малфоем. Так как на взрослого его нельзя поставить, то заклинание наложили на его палочку. Теперь он может использовать только определенный список бытовых заклинаний. — А где он теперь живет? Если не у друзей и отца и если у него нет денег. — В магловском районе, — туманно ответил Гарри. — Это все, что я могу рассказать. Даже Рон еще не знает этого. Она коротко кивнула, углубившись в свои размышления. Гермиона никогда не считала Малфоя настоящим Пожирателем, но когда его обвинили в убийстве, она даже не стала разбираться в этом. Просто поверила коллегам, которые и вели это дело. Гарри и Рон не знали, но она была на его суде. Заседание специально сделали открытым, чтобы каждый мог показать свое отношение к Малфоям, имя которых так и не отмылось после войны. Она помнит Драко, который сидел привязанный к стулу и пытался отвечать на вопросы, но его постоянно перебивали то обвинитель, то зрители. Но даже тогда Малфой не паниковал, не кричал, а оставался спокойным. Как будто понимал, что никто ему все равно не поверит. Никто не хотел слушать оправданий, никто не хотел знать правду. Народ жаждал мести. А ведь возможно, если бы в тот день ему дали высказаться, Драко смог бы доказать свою невиновность. Гермиона вспомнила о Нарциссе. Бедная женщина особенно настрадалась перед смертью. Гермиона подозревала, что она не согласилась отречься от сына, раз уж не дала ни одного подобного интервью. Наоборот, после ареста Драко она ни с кем не разговаривала, не выходила из дома и замкнулась в себе. Доподлинно неизвестно, что с ней случилось. О ее смерти узнали только благодаря семейному целителю Малфоев. Он и сообщил в Мунго об этом, ведь именно эта больница передает все записи о рождениях и смертях волшебников в Министерство. Всех интересовала причина скорой кончины миссис Малфой, но целитель молчал. Скорее всего, пункт о неразглашении входил в его контракт. Мунго также не давал никаких комментариев, лишь разжигая интерес вокруг этого дела. Много слухов ходило по этому поводу, начиная от убийства в качестве мести и заканчивая версией о самоубийстве из-за ареста сына и побега в другую страну мужа. Гермиона не догадывалась, что из этого было правдой, но она точно знала, что Нарцисса так и не увидела Драко перед смертью. В первые полгода заключения визиты запрещены. Нарцисса умерла, так и не узнав, что ее сына оправдали. Она погибла за два месяца до его освобождения. Интересно, как живется Малфою в магловском районе? Как он адаптировался там? Хотя вряд ли он смог это сделать всего за четыре дня на свободе. Но это объясняло его магловский наряд. А на что он живет? Это точно не деньги Нарциссы, ведь Люциус являлся наследником первой очереди, а Драко мог бы получить свое только после смерти обоих родителей. Да и то не факт. Если Люциус подтвердил свой отказ от сына нотариально, то даже после его смерти Драко ничего не получит. Друзей у него и правда не было. Даже на суде никто не защищал его, не дал ни одной положительной характеристики. Может, его устроили на работу? Но кто в магическом мире примет бывшего Пожирателя смерти? На магловскую работу? Разве умеет Драко делать что-нибудь без магии? — Гермиона, — голос Гарри вывел ее из задумчивости. — Твоя очередь. — Что? — Я выполнил свою часть сделки, теперь твоя очередь рассказать правду. — А, да, точно, — она опомнилась. — Тебе холодно? — спросил Поттер, указывая на ее руки, на которых все еще были кошачьи перчатки. Ночью она не переодела их на рабочие, но так как они были очень мягкими и почти не чувствовались, Гермиона просто забыла о них. — Часть костюма, — объяснила она, и Гарри усмехнулся. Он знал, что праздник сделали маскарадным, и это стало одной из многих причин, почему он отказался приходить. Гермиона принялась неспешно стягивать перчатку с левой руки. — Задавай свой вопрос. — Что произошло во время твоего отпуска? — Что? — сняв одну перчатку, она начала теребить ее пальцами. — Не ври мне, — Гарри вытянул руку вперед. — Я ведь помню, что все произошло сразу после отпуска, весь Мунго говорил о вас больше, чем о смерти Нарциссы. Ваши крики слышал весь этаж, если не здание. — Ты-то откуда знаешь? — Неважно, — отмахнулся Гарри. — Но я помню, какой нервной ты была, когда вернулась из больницы. А на следующий день уволилась. На прошлой неделе я опять попал в Мунго, все в порядке, я здоров, — поспешил успокоить он. — Но Дэвид все расспрашивал о тебе. Сказал, что ты его избегаешь и что он приходил к тебе, но ты не открыла ему дверь. И вид у него был, не знаю как объяснить, как будто ему стыдно, практически не смотрел мне в глаза. — Я не слышала стука, — соврала Гермиона. Конечно она знала, что это он постоянно пытался с ней связаться то через камин, то навещая, но она делала все, чтобы встреча не состоялась. Она была не готова с ним говорить. — А по поводу стыда мне нечего ответить. Я с ним не виделась после нашего расставания. — Он позволил себе что-то… непростительное? — тактично пытался узнать Гарри. — Что? Нет, конечно! — Гермиона догадалась, о чем он подумал. — Гарри, я бы смогла за себя постоять. — Я знаю, но просто другого объяснения такому поведению не вижу. Если Дэвид сделал что-нибудь плохое, ты обязана мне сообщить. В конце концов, он работает с аврорами! И я просто не представляю, что еще могло произойти. Ну что бы ты сама подумала? Твоя подруга бросает парня, меняет работу и избегает тебя! — Я вас не избегаю! — она повысила голос. — Ты занят подготовкой к свадьбе, Рон — новой девушкой, а я — работой. У нас просто не совпадают свободные часы. Кстати, с кем встречается Рон? — Я не знаю, и не пытайся сменить тему, — не повелся на ее уловку Гарри. — Хотя я тоже заметил в нем изменения. Но об этом потом! Если это не Дэвид, то в чем дело? — Только один вопрос, — подмигнула Гермиона. — Нечестно, — склонил голову он. — Ты не ответила на мой вопрос: что произошло в твой отпуск? Не переводи тему, не увиливай и не ври мне. Я дал тебе информацию, за разглашение которой меня могут уволить, и прошу тебя о равноценном обмене. — Хорошо, — наконец согласилась она. Глубоко вздохнув, она еще сильнее стала дергать перчатку в руках, из-за чего та грозилась порваться. — Мне предложили новую должность, от которой было невозможно отказаться. — Новая работа? — уточнил Гарри, и она кивнула. — Но почему ты не рассказала нам об этом? — не понимал он. — И при чем тут Дэвид? — Дэвида она не устраивала. Работа требует частых и долгих отъездов и большой секретности. Сейчас я только на испытательном сроке, и мне не хочется сглазить, так сказать. Боюсь не пройти испытание. — И что, ты теперь до конца дней будешь молчать о своей должности? — Нет, конечно, — хмыкнула Гермиона. — Только на время испытательного срока. Как только я его пройду или не пройду, первым делом все тебе расскажу. — Ты же сказала, что работа секретная. — Если точнее, рабочие дела. А о самом месте работы я смогу сообщить вам. Гарри, не вытягивай из меня информацию, прошу. Я и так уже много рассказала. Просто доверься мне, хорошо? Влипла бы я в плохую историю? Нет, я наоборот вас всегда из них вытаскивала. — Это правда, — согласился он. — Я верю тебе. Но твое поведение в последнее время очень смущало всех нас. Слушай, серьезная и секретная работа? Невыразимец? — опешил Гарри. Гермиона промолчала, но легкая улыбка на ее лице ответила за нее. — Понял, — он хлопнул руками. — Так значит, на испытательный срок тебя засунули в библиотеку? — Ничего не знаю, — Гермиона подняла руки вверх. — Я работаю в СМБ, потому что там спокойно и я люблю книги. Я бросила Дэвида, потому что поняла, что нам с ним не по пути. У меня все хорошо, и я не влезла ни в какую передрягу. — Ну ладно, убедила, — Гарри подошел к ней и обнял. — Удачи тебе. Уверен, ты справишься. — Спасибо, — прошептала она и обняла в ответ.