Укус куфии

Откинувшись на спинку стула, Гермиона прижала кулак ко рту и зевнула. Она немного проспала и отправилась на работу голодной, лишь прихватив с собой контейнер с новогоднего стола Уизли, который прислала Молли. Решив сначала проверить поручения, а уже потом позавтракать (в начале первого ночи), Гермиона надела черные рабочие перчатки и начала просматривать документы и записки, оставленные для нее сменщицей. Все как всегда: написать имена тех, чей срок выдачи книг подходит к концу, отнести найденные по залам книги на места и обновить Защитные чары на книгах в отделе травологии. Только один бланк выбивался из привычного списка дел — заявление о пропаже волшебной палочки. Миссис Уолдон сообщила, что этим утром, уходя из библиотеки, не смогла найти свою палочку, хотя была уверена, что входила в здание с ней. Она не знала, когда и где могла ее обронить, но уточнила, что при входе столкнулась с одним человеком. Гермиона сразу вспомнила миссис Уолдон, последнего (и второго) читателя, которого она приняла в предыдущее дежурство. Это была хоть и самая длинная смена в году, но самая непосещаемая. В такие праздники, как Рождество, Новый год или День святого Валентина, их обычные восьмичасовые смены продлевали до двенадцати часов, но и платили, конечно же, больше. Хотя Гермиона согласилась работать в Рождество не из-за денег. За то время, что она здесь служит, посетители что только не теряли, от магловских ручек до чемоданов, и палочки тоже, но обычно их быстро находят. Взглянув на часы, Гермиона посчитала, что со времени пропажи прошло уже примерно тринадцать часов. Она могла бы списать все на скромную посещаемость в послепраздничный день, если бы не приписка сменщицы о том, что миссис Уолдон уверена, что именно Драко Малфой украл ее палочку для неизвестно каких деяний и мисс Грейнджер была тому свидетелем. От этих строчек Гермиона была в шоке. Во-первых, она не видела, как Малфой что-либо крал. Да, она помнит, что он случайно задел женщину, но вряд ли этим касанием можно было проникнуть к ней в карман. Если только с помощью магии, но и его палочки не было видно, так что этот вариант исключается. Во-вторых, ее поразила уверенность миссис Уолдон в том, что именно Драко ее обокрал. В голове Гермионы пронеслись слова Гарри о том, что за магией Малфоя теперь активно следят, а значит, если он захочет применить запрещенное заклятие, для этого ему понадобится новая, не отслеживаемая палочка. Но Гермиона быстро отмела такие мысли. Не стал бы он это делать при ней. Отметив для себя, что нужно особенно просмотреть первый и второй этажи, благо сегодня в ночь вышли три сотрудника, она нашла в заявлении описание палочки: двенадцать дюймов, сердечная жила дракона, тис (да кто ж будет ее на содержание проверять?), гибкая, содержит вставку из прозрачного драгоценного камня и с посеребренной рукояткой. Вздрогнув при воспоминании о хозяйке другой палочки, в которой тоже был камень, правда розовый, Гермиона отметила, что волшебный атрибут такого вида обязательно должен быстро отыскаться. Яркая палочка. Интересно, что это говорит о характере владельца? Олливандер считал, что и состав, и внешний вид магического орудия являют собой некий портрет владельца. В любом случае Гермиона понимала, почему миссис Уолдон переживала из-за пропажи: если ее палочка обнаружится на месте какого-нибудь преступления, отвечать будет она. Оставалось лишь надеяться, что женщина написала подобное заявление в Министерство с указанием предположительного времени потери палочки. — В Хогвартсе шутили, что ты живешь в библиотеке, — услышала она смешок в знакомом голосе. Резко опустив бланк вниз, Гермиона посмотрела в глаза Драко. — Но только сегодня я получил неопровержимые доказательства этому. — Я здесь не живу, — прищурилась она. Хорошо, что сейчас ее коллеги находятся в подсобке, готовясь к началу смены. Далеко не каждый сейчас рад видеть Драко Малфоя. Да и читателей на этаже пока не было видно. Скорей всего, большинство будут праздновать до третьего числа. — Да ну? — ухмыльнулся Малфой. — А что ты здесь делаешь? — перевела стрелки Гермиона. — Только не говори, что уже прочитал «Философию обыденного». — Следишь за тем, что я беру, Грейнджер? Дружки попросили проследить, чтобы плохой и гадкий Малфой не читал ничего опасного? — Не такая уж ты и важная фигура, чтобы за тобой следить, — фыркнула она. — Не сложно запомнить единственное название, которое записал за двенадцатичасовой рабочий день. — Ясно, — равнодушно ответил Драко. — Я принес ее обратно и хочу взять что-нибудь еще. — Уже дочитал? — поразилась Гермиона. — Не верю! — Это еще почему? — Во-первых, — она начала загибать пальцы, — потому что книга о маглах. Не думаю, что ты настолько проникся идеями автора, что проглотил две сотни страниц за раз. Во-вторых, в тексте присутствуют непереведенные отрывки из разных научных работ. Я не понимаю, зачем это было сделано, но не думаю, что ты свободно читаешь на четырех языках, чтобы понять все вставленные статьи. Ну и в-третьих, книга откровенно скучная. Она пригодна только в качестве замены снотворного. — Милая безделушка, — Малфой обратил внимание на браслет, и Гермиона резко опустила руку вниз, спрятав ее за стойкой. — А сегодня снова маскарад? Тогда где ушки? — он начал искать их у нее на голове, но не обнаружил там ничего, кроме аккуратной прически из двух кос. — Я всегда работаю в перчатках, — грубее, чем хотела, огрызнулась она. — Ты хоть представляешь, насколько стары и редки некоторые фолианты и работы? Я не хочу случайно испортить их. — Так ведь на них куча Защитных стоит, — напомнил ей Драко. — А то я не знаю, — закатила глаза Гермиона. — Я сама их накладываю и обновляю. Но рисковать не собираюсь. Да и в закрытых секциях есть книги, до которых нельзя дотрагиваться голыми руками. Тебе ли не знать, какими проклятиями иногда одаривают редкие фолианты. — А по поводу книги, — он равнодушно сделал вид, что не слушал ее. — Это ты скучная, а книга довольно интересная и познавательная. — Да ну? Тогда что ты скажешь о мнении Эгга о реакции маглов на сасквотчей в двадцать восьмом году? — Скажу, что его предположение нелогично. Во-первых, — он начал загибать пальцы, подражая ей, — Заклятие Забвения работает только на прошедшее и не может в будущем стирать воспоминания об увиденном заново. Во-вторых, ведь не все маглы, кто видел их, были ранее подвергнуты Забвению! А значит, и повторного эффекта у них не могло быть. Я больше склоняюсь к тому, что маглы просто принимали сасквотчей либо за животных, либо за большого волосатого человека. Ну или вообще списывали на алкоголь или мираж. Ведь иногда наши глаза отказываются видеть то, что лежит перед нами, а мозг — принимать очевидное. Так что это просто психологическая защита. И да, я отлично говорю на французском и итальянском и свободно читаю руны, так что легко осилил это за день, — он взвесил рукой книгу, как бы показывая, что это не его предел. — Ладно-ладно, верю, — сдалась Гермиона. — Не стоит сомневаться во мне, Грейнджер, — ухмыльнулся Малфой, продолжая наблюдать за своей рукой с фолиантом. — Давай ее сюда, — она потянулась за книгой, но Драко отвел ее в сторону. — Чем пахнет? — начал принюхиваться он, глазами ища источник приятного запаха. — Только давай без твоих шуточек о моем запахе? — взмолилась Гермиона. Вот по этому она совсем не скучала. — Да при чем тут вообще ты? — отмахнулся Малфой. — Слишком много о себе думаешь. Мясом пахнет. — А-а, — догадалась она. — Это мясной пирог, — Грейнджер подняла огромный контейнер с четырьмя кусками вкуснейшего лакомства от Молли. — Ясно, — Драко сглотнул, и Гермиона не могла не заметить этого. — Хочешь кусочек? — предложила она. — Не хочу отравиться. — Я серьезно, — Гермиона приблизила контейнер к нему. — Возьми. Я же вижу, что тебе хочется. Голоден? — Тебе какое дело? — вмиг взорвался он. — Накормить голодающего хочется? Плюсик в карму получить охота? Или просто приятно будет вспоминать, как Малфой подъедал за Уизли? — Да при чем тут ты? Много о себе думаешь, — скопировала она его же слова. — Я не о тебе беспокоюсь, а о себе, — поставив еду на стойку, Гермиона скрестила руки на груди. — Я столько все равно не съем, а выбрасывать не хочется. Да и нельзя столько есть, поправлюсь, — пожала она плечами. — Обойдусь, — ответил он уже спокойней. — Лучше займусь тем, зачем пришел. А ты, раз уж так переживаешь за сохранность книг, могла бы не есть рядом с ними. А то голыми руками дотрагиваться до них боишься, а есть пирог с жирным мясом — легко. — Я обязательно прислушаюсь к твоему мудрому совету, — улыбнулась она, убирая еду со стойки и протягивая руку вперед. — Давай «Философию». — Потом, — бросил Малфой, отходя от нее. — В смысле — потом? — удивилась Гермиона, но он ей не ответил. Через несколько секунд Драко пропал из ее поля зрения. Не поняв, что произошло, она села обратно, разобрала все документы и принялась за «завтрак», оставив два куска для Малфоя, если он все же передумает. Он не изменил своего решения. За пять часов работы Гермиона успела обновить все чары в отделе травологии, вернуть учебники, словари и романы на свои места, отложить литературу для себя и даже осмотреть два этажа из трех в поисках утерянной палочки. На третий подниматься не было смысла, так как миссис Уолдон уточнила, что не заглядывала туда. Между отделами травологии и волшебных существ Гермиона обнаружила увлеченного чтением Драко. Она хотела посмотреть, что же он читает, но почти сразу одернула себя — это не ее дело. Однако не удержалась и начала рассматривать самого Малфоя. Да, еще при первой, вчерашней, встрече Гермиона обратила внимание, что он изменился: одежда, прическа, немного изможденный вид, но это было общее впечатление. В тот момент у нее не было ни времени, ни желания разглядывать его детально. При более тщательном осмотре можно было заметить его скованность в движении, слишком тонкие запястья и нездоровый цвет лица. Драко всегда был бледным, но сейчас оттенок его кожи не казался Гермионе нормальным. Тонкие запястья легко объяснялись тюремной диетой, а вот зажатость она объяснить не могла. Почти три часа ночи, он один, не считая саму Гермиону, в большом зале. Почему бы не расслабиться? Если только он не ждет нападения постоянно. Она прекрасно знала, как общественность отреагировала на его освобождение — негативно. Ей даже не обязательно было быть свидетельницей вчерашней стычки с Эмили или встречи с миссис Уолдон, и так ясно, что бывшему преступнику никто не рад. Двойному преступнику — тем более. А что говорить об убийце довольно почитаемого человека, который сумел уйти от наказания? Интересно, а на Малфоя были покушения или он только ожидает их? Может, поинтересоваться у Гарри? Хотя, если на Драко нападут, сообщит ли он кому-нибудь? Вообще, защитит ли кто-нибудь бывшего жителя Азкабана? — А говорила, что не следишь за мной, — спокойно проговорил Малфой, не отрывая взгляда от строчек перед собой. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Она была уверена, что Драко не видит ее, таким увлеченным чтением он казался. — Я палочку искала, — поспешила оправдаться она. — Одна читательница потеряла. — Я не брал, — устало вздохнул Малфой, как будто отчитываться за свои действия вошло в его привычку. Гермиона могла бы предположить, что после тюрьмы его уже не раз обвиняли в чем-то подобном или хуже, но ведь прошло всего пять дней. Вряд ли таких случаев могло быть много. — Я и не думала об этом, — пожала плечами она, и Драко наконец оторвался от книги. В его взгляде проскользнуло удивление или ей это показалось? — Ты так и не проголодался? — поспешила нарушить тишину Гермиона. Вообще, ее никогда не напрягала тишина. Наоборот, она ее обожала, но именно с Малфоем она была напряженной. — Все же решила меня отравить? Долго ходила между стеллажами, размышляя, как бы подсунуть мне яд? — А тебя никогда не посещала мысль, что кто-то может что-то делать и без желания тебе навредить или унизить? — прищурилась Гермиона. — Слушай, Грейнджер, — он зажал палец меж страниц, прикрыл обложку и, облокотившись о колени, подался корпусом вперед, — я не собираюсь становиться твоим новым проектом. — Не понимаю тебя, — она напряглась. — Я помню, какой чушью ты страдала в Хогвартсе. Поговаривали, что домовики за километр обходили гостиную Гриффиндора. Я не домовой эльф, мне твоя жалость или милостыня не нужны. Я не жертва, бедная и невинная, а взрослый самостоятельный человек. И твоя драклова опека мне даром не сдалась. И чертов пирог — тем более. Так что засунь свое мнимое благородство фестралу под хвост… или себе, мне все равно, и отстань от меня! Гермиона была рада, что не держала в руках ничего тяжелого, иначе это бы мигом полетело в Драко. — У тебя невероятное самомнение, Малфой, — сквозь зубы процедила она. — Просто удивительное! Ты правда считаешь, что все вокруг только и делают, что думают о тебе: кто-то отравить хочет, кто-то пожалеть. Так вот, у меня для тебя страшная новость, попробуй спокойно принять ее — мне на тебя плевать! Я не слепая, и любому было бы ясно, что ты голоден, а я, в отличие от тебя, хорошо воспитана. Это, знаешь ли, признак хорошего тона — предложить помощь человеку, если можешь. И не стоит думать, что это лишь потому, что я якобы часами вокруг тебя ходила, чтобы накормить или отравить. Я здесь работаю, и ты сам сюда пришел! Ты пришел ко мне! Работа — мой второй дом, а значит, ты пришел ко мне! Так что веди себя прилично и попридержи свой острый язычок. И не переживай, больше я с тобой не заговорю, если тебя так это напрягает, — Гермиона резко развернулась и пропала из его поля зрения. Она была так зла, что не заметила, насколько потрясенным оставила Драко. В начале пятого Малфой молча протянул ей свой билет и две книги: одну хотел сдать, другую забрать с собой. Помимо нее были и другие сотрудники, в обязанности одной из которых и входили прием и сдача книг, но нет, он захотел подойти именно к ней. Решив поскорее избавиться от него, Гермиона быстро все заполнила и, отдав ему «Внутренние войны Вильгельма Врайта», отпустила его. Взяв «Философию обыденного» в руки, она заметила торчащий из него вкладыш, в котором фиксировались имена всех людей, бравших книгу домой. Обычно он лежал в «кармашке» с внутренней стороны обложки, видимо, Драко неаккуратно нес книгу и вкладыш чуть не выпал. Он уже наполовину выскользнул, и было видно, что он перевернут. Малфой что, сам его вытащил и изучал список людей, что когда-то брали книгу домой? — Кстати, — тот самый Малфой вновь оказался рядом. Поднимая на него взгляд, Гермиона вытащила и перевернула вкладыш. — Где тут можно поблизости перекусить, — он опустил взгляд на наручные часы, — в четыре утра? — По коридору налево есть библиотечное кафе, но оно работает с девяти до девяти. Это тебе на будущее, когда заглянешь в дневное время. А ближайшее сейчас это магловское кафе, прямо по улице, по правой стороне, — она опустила взгляд и быстро проглядела короткий список. Драко был вторым человеком, кто брал «Философию» Эгга на дом. Первый раз ее выдавали более тридцати лет назад. Оно и понятно, эта книга была в любом книжном магазине. Магическом, естественно. Почувствовав непрошедшее напряжение в комнате и не услышав удаляющихся шагов, Гермиона снова посмотрела на Малфоя. Он стоял где и прежде и пристально на нее смотрел. Она непонимающе уставилась в ответ. — Я могу еще чем-нибудь помочь? Малфой не ответил. Сделав шаг назад, он кивнул и ушел. Гермионе показалось, что после ее вопроса его взгляд погрустнел. Это было странно.

***

— Живоглот, я дома, — крикнула Гермиона, закрывая входную дверь. Теперь только он встречал ее после работы. Но не сегодня. Видимо, ее питомец уже спал. Утомленно вздохнув, она бросила на тумбочку ключи и сумку и принялась снимать с себя верхнюю одежду. Зима выдалась на удивление холодной и снежной, поэтому выйти из дома без шапки не представлялось возможным, иначе приходилось долго вытряхивать остатки снега с волос. Она прошла на кухню и заметила мигающую кнопку на телефоне, оповещающую о новом голосовом сообщении. Ей звонили только родители, ведь ни с кем из маглов она не общалась. Сев на стул, она опустила голову на сложенные руки. Отношения с родителями сейчас были непростыми. Они предлагали ей встретить Новый год вместе, но она отказалась, солгав, что обещала провести этот праздник с друзьями. Несколько раз Гермиона думала о том, что зря вернула им память. Наверное, лучше бы они и дальше жили в неведении, что у них есть дочь. Так было бы проще. Еще раз вздохнув, она нажала на кнопку и прослушала сообщение. Мама кратко рассказала, как они с отцом провели новогоднюю ночь, и предложила дочери встретиться на следующей неделе. Решив перезвонить ей позже, Гермиона встала и пошла в спальню. Хотелось принять душ, выспаться и просто отдохнуть, но у нее оставались незаконченные дела. В комнате на кровати лежал Живоглот. Увидев ее, он медленно открыл глаза, чуть приподнял голову и тихо мяукнул. Это немного испугало Гермиону. В последнее время кот был малоактивным и постоянно просился к ней на руки. Она списывала это на возраст, ведь когда она его покупала, Живоглот уже не был котенком. Продавщица говорила, что тот провел в магазине много лет. — Живоглот, — она присела на край кровати и погладила кота. Тот никак не отреагировал. Взяв его на руки, Гермиона поспешила за верхней одеждой. Отдохнуть ей не удастся. Только вот куда идти? Ветеринарных клиник в магическом мире она не встречала. Несколько раз она консультировалась с продавщицей в «Волшебном зверинце», но какой шанс, что магазин открыт второго января? Новый год, конечно, не Рождество, но все равно праздник. Скорее всего, половина Косого переулка еще отдыхает, но проверить стоит. Аппарировав к магазину котлов, Гермиона пошла дальше по улице. Она оказалась права, многие лавки были закрыты, но на ее удивление в окнах «Волшебного зверинца» горел свет. Обрадовавшись этому, она поспешила внутрь, чтобы Живоглот не успел замерзнуть. На улице было действительно холодно, и даже теплая шапка и шерстяные варежки не спасали от мороза. Забежав в магазин, Гермиона направилась к прилавку. Она оказалась не первой посетительницей сегодня. Недалеко от клеток с совами стоял человек в темном плаще. Казалось, что он разглядывает пурпурных жаб или двупалого тритона, — точно понять было невозможно, так как капюшон полностью скрывал его лицо. Судя по росту, это был мужчина. Гермиона хотела спросить, не знает ли он, где продавец, но передумала. Скорее всего, тому понадобилось что-то в подсобке и он сейчас вернется. Да и человек в плаще не выглядел очень уж общительным. Он никак не отреагировал на звон дверного колокольчика, когда она вошла, и не обернулся на звук ее шагов. Живоглот дернулся в ее руках, и Гермиона решила положить его на прилавок. В последние годы кот набрал немного в весе, и ей было тяжело долго удерживать его на руках. Но не успела она подойти к стойке, как Живоглот резко повернул голову в сторону второго посетителя и спрыгнул с ее рук. Подойдя к незнакомцу, он понюхал его брюки, потянулся и начал ластиться к ногам мужчины. — Извините, — поспешила к нему Гермиона. — С ним такое впервые. Он обычно не лезет к людям, — она наклонилась, чтобы взять кота на руки, но тот резво запрыгнул на полку с совами, оказавшись на уровне груди человека в мантии. Тот никак не отреагировал на такое поведение животного. Заметив, что Живоглот не раздражает незнакомца, Гермиона не предприняла вторую попытку отнести питомца обратно. Ей было интересно, почему кота так потянуло к этому человеку, ведь в последние месяцы он ничем не интересовался и был крайне малоподвижным. А Живоглот тем временем склонился к мужчине и принюхался. Обнюхав живот и грудь посетителя, он, кажется, нашел, что искал, и просунул свой нос под расстегнутый плащ, где, предположительно, находился внутренний карман для волшебной палочки. На этот раз неизвестный не удержался и засмеялся. Почесав кота за ухом, он сделал полшага назад и отвел морду Живоглота от своего плаща. Животное это явно не устроило, и он продолжил тянуться туда, но мужчина застегнул верхнюю пуговицу, не прекращая при этом гладить его. Гермиона поняла, что пора вмешаться. — Еще раз извините, — на этот раз она поймала Живоглота, прежде чем тот успел увернуться. — Я не знаю, что на него нашло. Неизвестный просто отошел. Не зная, как на это реагировать, Гермиона пожала плечами и вернулась к прилавку, усадив на него кота и придерживая, чтобы он снова не пошел к мужчине. В этот момент из двери за прилавком появился хозяин магазина. После войны предыдущая владелица, которая и продала Гермионе Живоглота, исчезла. Эдвард Сайнс, новый владелец «Зверинца», был мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами. Гермиона не знала его точного возраста, но выглядел он не старше тридцати. Всегда приветлив и учтив. — Извините, — обратился Сайнс к мужчине в плаще. — На складе тоже нет. Если вам нужно срочно, то загляните в «Слизень и Джиггер». У них тоже иногда бывает. Судя по движению капюшона, мужчина кивнул и вышел на улицу. Гермиона удивилась такому поведению и через витрину смотрела, куда тот пошел. А Эдвард тем временем взглянул на Живоглота. Видимо, ее питомец и правда был болен, раз продавец сразу обратил на него внимание. А ведь она даже не успела озвучить, что ее беспокоит. — Я не ожидал посетителей в такое время, — проговорил тот, приподнимая морду кота. Взгляд Гермионы упал на часы на противоположной стене — половина девятого. — Наполовину кот, наполовину низзл, — констатировал Эдвард. — Верно, — пораженно кивнула она. — Я его здесь и приобрела. — Неужели, — удивился Сайнс. — Тогда, как постоянному клиенту, предоставлю вам десятипроцентную скидку. — Спасибо, — улыбнулась Гермиона. — Вы всегда так рано открываетесь? — поинтересовалась она, пока тот проводил осмотр. — Я живу на втором этаже, — объяснил он. — Свет всегда горит, и, если кто-то заходит, звон колокольчика меня будит. — Настолько чутко спите? — удивилась Гермиона. Ведь совы в клетках шумели куда громче. — У моей кровати висит колокольчик-двойник. Он звенит одновременно с входным, — Эдвард повернул Живоглота и вынес вердикт: — Ваш питомец здоров. Значит, вы тут по другой причине? Хотите ему что-нибудь купить? — Нет, — грустно покачала головой она. — Я как раз по поводу Живоглота. Он почти ничего не ест, не бегает, не играет и постоянно просится на руки. — Давно это началось? — Чуть больше месяца назад, — припомнила Грейнджер. — Я решила, что это возраст. Хотела отвести его к специалисту, но… — Наверное, в последнее время вы очень заняты? — предположил Эдвард. — Да, — удивилась верной догадке Гермиона. — Откуда вы знаете? — Вашему коту недостает внимания. И он из-за этого страдает, — с улыбкой объяснил он, начав гладить Живоглота. — И все? Ему просто не хватает общения со мной? — Не стоит так обесценивать общение, — печально вздохнул Сайнс. — Наши питомцы очень чутко чувствуют нас. Они перенимают наше настроение, переживают горе и печали с нами. Делятся своей любовью и лаской, а взамен просят не так много — внимание. Это вы живете ярко за пределами дома, у вас есть работа и друзья, а у домашних питомцев есть только вы. И когда вы приходите домой, для них это самое радостное событие дня. Они ждут этого часами, они скучают по вам. Поэтому не стоит пренебрегать своим котом. Уделите ему больше внимания, и в скором времени он будет как прежде. — Я и не подумала об этом, — начала упрекать себя Гермиона. — Мерлин, Живоглот, — она подошла к нему и взяла на руки. — Прости меня, милый. Я постараюсь больше не быть такой плохой хозяйкой. И как я могла так оплошать? Спасибо вам, — обратилась она к Эдварду. — Сколько я должна? — Ну что вы, — отмахнулся он. — Я же ничего не сделал. — Вы помогли мне, — не согласилась Гермиона. — Я не могу так просто уйти. Давайте я что-нибудь куплю. — У меня есть идея, — Сайнс начал рыться под стойкой и вытащил из-под нее большую коробку, наполненную различными игрушками. — Вот. С вашим котиком нужно играть, так что побалуйте его. Гермиона благодарно улыбнулась и принялась выбирать. Десять минут спустя она вышла из «Зверинца» с полным пакетом игрушек и вкусностей для Живоглота. Кот так же мирно устроился у нее на руках. Теперь Гермионе было куда тяжелей. Пройдя несколько метров, она решила аппарировать прямо на середине улицы. Это было не очень красиво, но она уже чувствовала, что завтра руки будут сильно болеть. Тем более этого никто не увидит — улица была абсолютно безлюдной. Скорее всего, все еще спали. Однако у Живоглота были свои планы. Он поднял свою мордочку, принюхался и спрыгнул с рук удивленной Гермионы. Она совсем не ожидала такой активности у кота, который неделями практически не двигался, а сегодня уже во второй раз отходил от нее. И она быстро догадалась, куда пошел Живоглот. Через два здания находилась аптека «Слизень и Джиггер», из которой в данный момент выходил человек в темном плаще. Тот самый, кого она встретила в «Зверинце». Ей стало интересно, чем же он так привлекает ее кота. В последний раз, когда Живоглот обращал на кого-то такое пристальное внимание, это была крыса Рона, оказавшаяся анимагом. Тем временем ее питомец уже успел подойти к незнакомцу и привлечь его внимание мяуканьем. Обернувшись, он наклонился, и Живоглот сам прыгнул ему на грудь. Прижав его к себе и снова почесав кота за ухом, мужчина начал оглядываться. Видимо, искал Гермиону. Но он не двинулся в ее сторону, и тогда она сама подошла к нему. Она не смогла вспомнить, сколько раз за утро извинилась перед ним, и уже хотела сделать это еще раз, как поднялся сильный ветер и немного сместил назад капюшон, открывая взору Гермионы белые волосы. — Малфой? — застыла она. — Грейнджер, — усмехнулся Драко, откидывая капюшон. — Похоже, твоему коту я больше по душе. Гермиона не знала, что ответить. За годы после войны она всего несколько раз встречала Малфоя где-либо, а тут уже третий раз за два дня. — Верни мне его, пожалуйста, — попросила она. Но Живоглот в знак протеста сильнее прижал свою приплюснутую морду к груди Малфоя. На это Драко ухмыльнулся, а вот Гермиона почувствовала легкий укол ревности. Или не легкий. — Что у тебя в кармане? — спросила она, вспомнив, что Живоглот так же лез ему под плащ в магазине. — Не твое дело, — от веселости Малфоя не осталось и следа. — А что, обыскать хочешь? — Я не имею таких полномочий, — объяснила она. — Хочу знать, что его так привлекает. — Может, его привлекаю я. — Как я могла забыть, — закатила глаза Гермиона. — У тебя ведь мания преследования вкупе с манией величия. Тебя все хотят отравить, подставить и влюбить. — Ой, перестань, — Драко перевернул Живоглота и устроил того поудобнее. — Я же все признал. — Что? — удивилась Гермиона. Она не поняла, о чем он говорит, и хотела узнать, как ее отвлек смех сзади. А точнее, реакция Малфоя на это. Услышав позади себя голоса людей, он быстро прикрыл голову капюшоном, и его лицо частично скрылось под тканью. — Прячешься от кого-то? — От всех, — ответил он, двинувшись в сторону «Дырявого котла». Гермиона пошла за ним, ведь он так и не вернул ей кота. Это было практически похищение средь бела дня. — Что значит — от всех? Посмотрев ей в глаза и увидев на лице непонимание, Драко покачал головой. — Ты как будто слепая, Грейнджер, — произнес он. Капюшон немного приглушал голос, но она все равно его слышала. — Не видишь, как люди реагируют на меня? Какие взгляды кидают и что говорят? — Ты просто королева драмы, Малфой, — Гермиона ускорила шаг, так как не успевала за ним. — Какая королева? — Уверена, ты преувеличиваешь, — объяснила она. — Не кидается же на тебя каждый прохожий, не бросают проклятия в спину. — Да неужели, — он резко остановился и повернулся к ней лицом. — А твои коллеги? Хочешь сказать, ты не видела, как они на меня смотрят? — Ну… да, — замялась Гермиона. — Они повели себя немного некрасиво, но не все же такие. — Ты знаешь, почему я отправился в библиотеку? — Драко сделал небольшой шаг к ней, и расстояние между ними показалось Гермионе слишком маленьким. — Я зашел во «Флориш и Блоттс», и продавец попросил меня уйти. В «Старой книге» история повторилась. Я случайно узнал, что СМБ работает в ту ночь, и отправился туда, особо не надеясь на удачу или радушный прием. Уверен, что если бы я встретил не тебя, а другого работника, то и он бы меня послал. — Мы не имеем права отказать в выдаче билета, вне зависимости от его прошлого, — отчеканила она одно из правил библиотеки. — Не все так придерживаются правил, как ты, — отметил Малфой и пошел дальше. — Не все такие сволочи, какими ты их считаешь. — Я убийца, Грейнджер. Я убил человека. Думаешь, все отнесутся к этому так же спокойно, как и ты? — Да, но ты сделал это не нарочно. Ты понес наказание и раскаялся. Он снова остановился. — С чего ты это взяла? — Я подумала, что ты… — Я ни о чем не жалею, — отчеканил Драко, не мигая глядя ей в глаза. — Если бы тот день повторился, я бы ничего не поменял. Почти, — последнее слово он прошептал. Гермиона его не слышала, но по движению губ поняла, что он сказал. — А что ты делал в «Волшебном зверинце»? — поспешила сменить неприятную тему она. Ее поразили слова Малфоя, но она не могла не поверить ему. Он говорил слишком уверенно. В этот раз Гермиона первой начала движение, просто стоять рядом с Драко было неуютно. — Хотел купить василиска, — сказал Малфой. — Неужели? — приподняла одну бровь она. — И поэтому продавец отправил тебя в аптеку? — Нет, — ответил Драко, когда они подошли к кирпичной стене, за которой находился бар. — Он отправил меня в аптеку, потому что решил, что я жутко пьян, раз пришел с такой просьбой, и мне срочно нужно Антипохмельное зелье. Гермиона мотнула головой, но никак это не прокомментировала. Не хочет говорить — не надо. Малфой тем временем протянул ей Живоглота, и она забрала его. Коту это явно не понравилось, и он попытался вырваться, но Гермиона крепко держала его, насколько это позволяли варежки. — Увидимся, — попрощался с ней Драко, пройдя сквозь открывшийся в стене проход. Оставшись одна, не считая Живоглота, она обернулась на пустую улицу на рассвете дня. Она впервые увидела Косой переулок настолько нелюдимым и поняла, что ей это нравится. С какой-то стороны она понимала Малфоя. На нее тоже оборачивались люди и тыкали в нее пальцами, особенно сразу после войны. Это угнетало и давило на нее. Она так же ходила по улицам, прикрыв лицо капюшоном. Она боялась, что кто-нибудь ее узнает и начнет расспрашивать о войне и ее вкладе в победу. Но она и представить не могла, что происходит с Драко. Если его не обслуживают даже в книжном магазине. Ее взгляд упал на две конкурирующие аптеки, в одной из которых что-то купил Малфой. В одном он точно был прав — за Антипохмельным явно отправлялись туда. Сейчас вообще был горячий период этого зелья, неудивительно, что обе аптеки работали в столь раннее время. Но вот что интересовало Гермиону: что нужно было Драко? Продавец ведь отправил его именно в «Слизень и Джиггер», а не к Малпепперу. Значит, во второй аптеке не было того, что искал Малфой. Может, редкий ингредиент? Какое-нибудь засушенное животное? Ведь для зелий часто нужны пауки или хвосты крыс, так может, Драко и правда нужен был василиск? Или его яд или кожа? Отмахнувшись от неприятных мыслей, Гермиона прижала к себе Живоглота и, наконец, аппарировала домой. Разобрав покупки и потратив все утро на игру с котом, она всячески отгоняла от себя мысли о Малфое и его словах о том, что он не раскаивается в убийстве. О том, что он сделал бы это снова. Неважно! Они с Малфоем не друзья, и его взгляды не должны ее беспокоить. Лучше лечь пораньше, чтобы снова не проспать. У нее впервые были три ночные смены подряд, и Гермиона поняла, почему начальство не позволяло этого раньше. Ночной образ жизни оказался не для нее. Она слишком уставала от этого. Хорошо, что после завтрашней смены у нее будет два выходных. Нужно будет наверстать то, что она не успела сделать сегодня, посвятив день Живоглоту. Укрывшись одеялом, Гермиона надеялась быстро уснуть, ведь она была вымотана. Но этому не суждено было сбыться. Мысли, которые она избегала все утро, догнали ее. И она провела долгие часы в постели размышляя о словах Малфоя.