***
Облизываясь разрушитель ласково снимал шорты с любимого сына, который задыхался от одного лишь касания своего насильника. Внутри всё сходило с ума и мальчик просто не мог понять в чем дело, ему было страшно и интересно, но он ничего не говорил, а лишь выдыхал от очередного поглаживания по его магическим бедрам. — Ох, кажется «чай» действует, — блаженно заметил Эррор и широко расплылся в улыбке — Ты ведь не против одной вещицы в нем? — после этих слов Пи был перевернут на живот, а рука старшего стала исследовать тело малыша, который скулил от желания. — Ч-что? Ты туда что-то подсыпал? — недовольно пробурчал сын, но в миг застонал, ведь его отвлекли легким шлепком по экто-заду, от которого жар разнесся по всему телу, больше зацепляя именно чувствительное место — Н-не шлепай меня! Й-я же не маленький! — возмутившись воскликнул тот и хотел уже что-то проговорить, но его вновь горячо шлепнули задев яички. — А ты знал, что взрослых тоже можно шлепать? Я заставлю тебя полюбить подобное, малыш — и вновь уже резкие три шлепка — Ну же, давай, хочу, чтобы ты в слух считал — грозно прошипел опекун и нежно погладил по ягодице. В этот момент Пиджи залился румянцем ничего не понимая, но зная лишь одно, что злить отца сейчас не стоит, поэтому он начал считать, громко и выразительно, слегка издавая стоны, от смешанных ощущений. И вот когда был достигнут девятый шлепок, Оши лишь возбужденно выдохнул и одарив ягодицу сына поцелуем резко вновь ударил оставив след на заднице, после которого скелетик громко заскулил и кончил содрогаясь от удовольствия, ведь при ударе рука задела распухшие яички. Отец лишь выдохнул прижавшись своим эрегированным членом к расслабленному аналу, слегка потираясь сквозь ткань своих боксерских трусов. — Как же мне хочется войти в тебя, если бы ты только знал, — тихо шептал Глюк вдыхая запах своего сына, ощущая при этом как тот напрягся после таких слов из-за чего старшего это всё больше возбудило — Чувствуешь? Это от тебя, от тебя у меня стоит, понимаешь? — Н-нет, не может быть, ты лжешь. Прекрати… — грубо отнекивался подросток ерзая под родственником, как бы «не специально» — Ты же лжешь, да? Это ведь так н-неправильно. — Неправильно? И это ты мне говоришь? Я находил те рисунки, Папер Джем, а так же твой чертов дневник, так что не смей мне лгать, — рука монстра оказалась на тонкой шее подростка и слегка сжалась — Я так ненавижу ложь, но тут не твоя вина, ты просто не понимаешь, что ты ощущаешь, ведь до этого у тебя никого не было. В этом мире очень много непонятного, но послушай. Многое, что люди считали или считают неправильным, может быть правильным для других, понял? Да, инцест — это постыдно, для многих. Но это не постыдно например для меня или Фреша. Мы раньше с ним были в отношениях, но как видишь давно разошлись, ибо решили, что лучше поэкспериментировать с этим. Я знаю, что с Инком он встречается скорее всего ибо соскучился по нашим отношениям, но я пока не хочу, да и тем более, я влюблен в тебя. Много воды утекло с тех времен и я когда брал на тебя опекунство чуть не обомлел от того, что я вот так начал чувствовать такое к ребенку. Для меня это было постыдно, я часто просто уходил к Фрешу, помнишь? Я пытался забыть об тебе, но не получалось. И теперь ты лежишь вот тут, прямо подо мной и я только что отшлепал тебя. Я просто схожу уже с ума, понимаешь? Ты мне нужен, именно ты. Да, пусть там что-то было с Фрешем, но нет, мне нужен ты. Отношения — это сложно, но любовь ещё сложнее. Я не отступаю пока не добьюсь своего, ты же понимаешь? После всего этого Пи не знал, что сказать. Все эти новости повергли его в шок, он думал, что все в этом мире не так, что такое могло случиться с другими, а не никак с ним, но он ошибался и поэтому ему предстоит о многом подумать и многое для себя решить, а сейчас он просто хочет отдохнуть. — Пап, я должен подумать, оставь меня одного, пожалуйста, — сразу отреагировав на речь сына, Оши в миг покинул комнату закрывая её на ключ, тем самым остерегаясь побега подростка от странных новостей и извращенного разрушителя.***
Сидя на большом старом диване Эррор спокойно вязал шарф, мысленно погружаясь в глубь своих переживаний. Душа протяжно выла, хотелось напиться и забыться, но он лишь выдыхал и продолжал свой труд. Вскоре из мыслей его вывел тихий кашель, который донесся из-за спины старшего. Это был Пиджи, он аккуратно подъехал к отцу и посмотрел на лицо Глюка. — Ч-что-то не так? — голос был слегка хрипловатым, по-видимому из-за тех самых стонов, которые немного навредили связкам подростка. — Всё…хорошо, — не убедительно произнес удивленный опекун и осмотрел своего сына с предельной осторожностью и внимательностью. — Ты уверен? Выглядишь…уставшим… — аккуратно вновь спросил тот и улыбнулся. — Как ты покинул комнату? Я ведь запер тебя, — разгневавшись прошипел Оши и резко поднялся с дивана в миг ощутив как пол под ногами рушится и всё поглощает мрак.***
Как только Эррор открыл глаза, то увидел как всё так же сидит на диване, а в руке находятся спицы. — Что.? Черт, это всего лишь сон… Боже, вот когда я успел уснуть? — хмурясь он встал с дивана и подошел к окну разглядывая обстановку на улице. Была уже глубокая ночь, тьма приятно окутывала деревья, а уличные фонари слабо лили свет на асфальт слегка освещая дорогу. Спокойствие и тишина дома, всё это напрягало каждую косточку Эррора, в этот момент его как будто окатило ледяной водой, он помчался к двери в свою комнату и вставив ключ в замочную скважину попытался повернуть, но у него не получилось, вместо этого можно было легко открыть дверь. Как только разрушитель это сделал, то увидел пустую комнату, Джема как будто вовсе никогда не было, всё чисто и опрятно, словно в комнате никто не спал уже несколько дней. Дрожь смешанная со страхом обвилась вокруг шейных позвонков начиная душить и не давая старшему вдохнуть. — Д-Джем? — голос дрогнул, страх окончательно стал упиваться Ошибкиным — Джем…ты тут? — и вновь в ответ тишина, а внутри огромная тяжесть — Сыночек? — эта тьма больше не успокаивала, а лишь пробивалась в глазницы, заставляя их жутко болеть, да настолько, что слезы лили сами по себе. Эррор не простит, просто не простит себе того, что уснул и сейчас скорее всего парень где-то рассказывает полиции об том, как его отец уже успел сделать с ним некоторые вещи. От этих мыслей становится больно и противно от самого себя, а ведь если бы Глюк не переступил черту этого бы не было. Пи всегда был бы рядом с ним, улыбался и обнимал говоря как любит его, ну, а что теперь? Лишь пустая комната, в которой будет только одиночество и боль, от которой Ошибкин скулит. — Умоляю… Скажите, что это сон, — тихо рыдая шепчет он и направляется в такую же пустую комнату любимого инвалида, но там лишь разбросанные вещи и рисунок под столом, к которому прикреплена записка. Набравшись смелости разрушитель стремительно идет к столу и сев на корточки лишь подбирает единственную зацепку к тому, куда мог пойти его сын. На рисунке изображен Папер Джем, который бессовестно целует собственного опекуна в «губы», пока тот покрывается румянцем. Слезы вновь жгучим водопадом хлынут из глазниц старшего, пока он дрожащими руками берет записку и собирается читать.