Как стать принцессой: пособие для малограмотных, или Из дебила в правителя

Часа два уже прошло, а я напугала целых полтора человека. А еще меня напугал один бес, который превратился в мальчика. Он эпично поклонился. - Ваше высочество, простите за то, что напугал. – сказал он виновато. - Предупреждать надо, я ж убить могла. Что-то хотел? - Где ваш отец, моя принцесса? - А, он в деревне уже. Найдешь? - Да, благодарю. С ночью силы вас, ваше высочество. - Взаимно. – улыбнулась я. Бес ушел, а я продолжила бродить по лесу и пинать капни с ветками. Уже одиннадцать. Скучно, блин. о, будет еще страшнее, если я буду петь! Поющий труп невесты напугает кого угодно, клянусь жопой Рафаила! - Экхем, ну-с, поехали. Много-много лет назад за тысячью морей Жили люди с душами, что были тьмы черней… Фаак, заебись! Как круто ощущать себя кем-то страшным и могущественным. Особенно когда твое пение эхом разносится по лесу ночью, а вокруг сидят вороны и только и ждут, чтобы своим карканьем вселить ужас в сердца путников. Пока я тихонько напевала, за спиной послышались шаги. Я остановилась на месте, продолжая петь, и медленно обернулась. За деревом стояла и смотрела на меня девочка лет 13-ти в сероватом плаще. Ее серые глаза с испугом и любопытством смотрели на меня, черные волосы были до плечей и взлохмаченные. Я полностью повернулась к ней и протянула руку. - Здравствуй, дитя. – сказала я эпично. Она вздрогнула и вышла из-за дерева. Она ниже меня где-то на голову или полторы. - Здравствуйте. а что вы тут делаете? Вы потерялись? – спросила она. Ого, она не боится? Блин, а я так старалась. Хотя не, придумала, пойду к ней в гости. И пожру. - Немного, дитя. - Вам не холодно? Уже поздно, вам негде спать? - Вроде того, девочка. Как твое имя? - Кейт. А ваше? - Я… Софья. Да-да, с фантазией не особо, так что я тупо назвалась своим полным именем. Девочка подошла ближе, смотря на мое шмотье. - Вы красивая. Вы невеста? - Вроде того. - а где ваш жених? Та их два. Один дома, другой хрен знает где. - Он далеко. В другом месте. - Давайте вы у меня дома переночуете? Вы такая бледная и холодная. – сказала девочка, трогая мою руку – пойдемте. Я вам чай налью. Чаааааай! С печенькамиииииии! Девочка повела меня в сторону деревни, где лишь в паре окон горел свет. интересно, а в котором из домов папа? Кейт подвела меня к своему дому и вошла. Я стояла на пороге, ибо чувствовала, что не могу пройти. Блин, чай походу отменяется. - Вы чего? Входите. – сказала Кейт, обернувшись. Невидимая, но ощущаемая стена словно исчезла. Я заступила за порог и вошла. Фак, как хорошо в тепле. Брюнетка усадила меня на диван и принесла чай. Я отпила и осмотрелась. Печка, небольшой стол, кровать в углу и диван, на котором я сидела. На стене висели часы, показывающие без четверти двенадцать. А еще в углу наверху я увидела небольшую полочку, где стояли иконки. Почему-то они заставляли меня ощущать напряжение. Хотя пофиг, еще 15 минут потерплю. - Нельзя по лесу ночью одной ходить. – сказала Кейт, укусив свою печеньку – особенно после полуночи. Уууууу, страшилки! Обожаю! - Почему же, дитя? Поведай. Брюнетка зашторила окно, словно не хотела, чтобы кто-то её увидел или услышал. - По ночам в лесу пропадают люди. Когда наступает полночь, то приходит ОН… и убивает жителей деревни. - ОН – это кто, Кейт? - Я не знаю… я его только издали видела. Он лохматый, высокий, с рогами и без глаз… будто сам дьявол. Вот тут меня это задело, ибо папа выглядит не то, что нормально, а даже пиздато. Да и нахрена ему каждую ночь мотаться на землю и убивать людей? - Зачем же дьяволу убивать? - Потому что он дьявол. Аргумент. Тут часы отмерили полночь. Страх перед иконой испарился, во всем теле ощущалась сила. Какой кайф. С улицы раздался лай собак и карканье ворон. Постепенно лай превратился в скуление, а затем притих. Кейт испугалась и выключила свет. - Он идет… сидите тихо, ладно? Я посмотрела в окно через полупрозрачную штору. Там, между домов шнырял высокий тощий силуэт. В свете луны была видна его сероватая кожа. Ой, так это ж этот… фак, как его… Бегерит! Он месяц назад к папе приходил по делу. Хороший чел, хочу я сказать. Ток нахрена ему убийства – мне вот тоже не очень понятно. Силуэт резко поднял голову и посмотрел прям в наше окно. Кейт тихо вскрикнула и вжалась в угол. Бегерит сделал к нам пару шагов, но затем остановился, заметив в темноте дома меня. Незаметно поклонившись, он скрылся в тени других домов. Я подсела к Кейт и обняла её. - Не бойся, ребенок. – сказала я – всё будет хорошо. - Откуда вы знаете? - Я всё знаю. Слушай, ты ж совсем мелочь, где твои родители? - Я не мелочь! Родители… они уехали на пару дней, вот я и позвала вас. Не оставлять же вас на верную смерть. Ути какая маська, я не могу. Мы сидели с ней наверное, до половины третьего и разговаривали, ибо ей было страшно идти спать, судя по её личику. Разговаривали мы о разном. В основном я рассказывала ей о своих косяках и позорах в колледже. А она улыбалась и смеялась. Эх, если б не разница в возрасте, и не занятость моего сердечка, то может быть я бы и попыталась с ней что-то построить. Хотя не, о чем я. слишком уж я влюбчивая и любвеобильная. Когда было без четверти три, в дверь раздался громкий стук. Она распахнулась от ударов, и на пороге я увидела отца. С рогами, копытами, когтями и хвостом. Кейт застыла в страхе. У меня же тоже стали расти рога и появились копыта. - Пойдем, дочь моя. – позвал папа, протягивая руку. Я взъерошила волосы Кейт, сказав: - Мне пора. Еще увидимся. Девочка с шоком посмотрела на мои рога. Я встала на ноги и стуча копытами, сказала: - Иду, папочка. Я перешагнула через порог, положив свою ладонь на папину, и мы вышли на улицу, сопровождаемые испуганным взглядом ребенка. Отец повел меня вперед по дороге и улыбнувшись сказал: - Я уже представляю, как про нас с тобой придумывают страшную историю. Мол «и тут дверь с петель срывается, а там стоит ОНО… с рогами, копытами, и говорит так жутко «пойдем, дочь моя». А она улыбается и говорит «иду папочка», и уходит, на прощанье сказав «мне пора, увидимся». И тоже копыта у неё появились…» Я заржала. - А это круто! Или так «иду я такой по лесу, и вдруг слышу такое жалобное «помогите! Прошу, помогите!», и иду на звук. Вижу, девушка стоит и плачет, лица не видно. Вроде, молодая, в платье белом, как невеста. Думаю, помогу, если потерялась. Подхожу, а у ней на голове рога, во рту клыки, и она смеяться начинает…» Тут папа заржал. - Да! правильно мыслишь, Соф! - Ну дык. – довольно сказала я. - Так, теперь сделаем то, что я хотел. - А что ты хотел? Он хрустнул пальцами и остановился. Я увидела, что мы стоим перед небольшой церквушкой. Блин, не хочу я туда. Папа пару раз усмехнулся, а затем разошелся злобным смехом из сотни голосов. У него выросли крылья, и по щелчку его пальцев церковь загорелась синим пламенем, а из неоткуда зазвучал «марш Воланда» из «Мастера и Маргариты». Под треск сухих бревен отец перестал смеяться и холодно смотрел, как они горят. Я посмотрела на купол и крест на верхушке церкви. Взмахнула рукой. Половину креста и купола словно срезало лезвием, и они стали падать и съезжать, с грохотом приземлившись в пламя. Папа довольно усмехнулся, глядя на меня. Затем он за руку повел меня к огню, и спросил: - Не изволите потанцевать, ваше высочество? - Разумеется, ваше величество. И под марш Воланда, среди синего пламени, пожирающего церковь, я и отец, стуча копытами по земле стали неспешно танцевать. Что странно – мне нравилось это. понравилось ломать купол, нравился отцовский жуткий смех, нравился треск горящих икон. Наверное, это и порадовало папу. Что я такая же, как он. Вскоре раздался крик петуха. Церковь все еще горела, марш все еще звучал, но примчался Уилл. Затем Билл с Киллом. А мы танцевали. Иконы горели. Кресты плавились. Второй крик. Отец неохотно отпустил меня и вновь разошелся злобным смехом. Затем он проорал в небо: - С ХЭЛЛОУИНОМ ВАС, УБЛЮДКИ!!!!!!!! И с третьим криком петуха, мы провалились под землю.