Доигрался

Марин оценивающе разглядывал беглеца. Да, он злился, определенно злился, но мысленно возвращался к словам в своей справке – он здоров, как мантру повторял он сам себе. К тому же он всё ещё помнил то, что Аркаша зол на него за последний их разговор. А ещё то, что они должны наконец помириться. И Аркаша точно не станет инициатором в этом, а потому Марин понимал, что нужно сделать всё самому. Охранники до сих пор не отпускали его, а рука Аркаши уже ныла от того, что и её не собирались оставлять в покое. Но хотя бы боль перестала быть острой и стала более-менее переносимой. – У нас вроде были правила,– первым нарушил молчание беглец и тогда Марин кивнул, призывая охранников отпустить его. – Они лишь выполняют свою работу, Аркаша, я больше не приказываю им лишнего. – Тогда они бы могли выполнять свою работу чуть менее грубо,– фыркнул он в ответ, почувствовав то, что Марин всё-таки идёт на контакт и, хоть невербально он указывал на то, что злиться, правилам всё же следовал и не перегибал палку, а потому перегибать её стал он сам.– Что скажешь? Аркаша не понимал, чем заслужил такую благосклонность и всё ещё ждал того, что на него выльется град ударов, но охранники напротив отступили к двери, а того типа, который препирался с ним в их рядах и вовсе не оказалось. Именно поэтому он хотел понять, что же насчёт всего этого думает Марин. – То, что ты дурак, раз подумал, что можешь сбежать,– лишь хмыкнул тот.– Но мы поспорили, так что было бы глупо сейчас отчитывать тебя. – Но ты же злишься,– только и подначивал Аркаша. Зачем только, сам не понимал. Марин замер. Его всё ещё могли считывать, Аркаша всегда это мог, да и любому другому человеку сейчас было бы невооружённым взглядом видно, что руки его крепко сжаты, что аж костяшки белели, брови сведены, а в глазах читалось с лёгкостью – он зол. Зол так, что готов вернуться к прежнему, как минимум отменить весь этот фарс в виде спора и закрыть глаза на то, что кто-то может быть этим недоволен. – Ты молодец, что зашёл так далеко,– кинул он, не отвечая на провокацию. Самообладание, выработанное за тот год, что они не виделись в этом пригодилось. Взгляд Аркаши смягчился. До этого он стоял в напряжении, но плечи его расправились и он уголком губ улыбнулся. Марин не заметил этого – он всё ещё не отошёл и смотрел не на него, а сквозь, придумывая, как ему быть в этой ситуации. Аркаша оказался прав, никто не ожидал, а в частности Марин, что тот решиться бежать так скоро, а особенно то, что у него это практически получится. Да, до границ деревни всё ещё было далеко, но то, что он дошёл до дороги уже означало то, что до цивилизации ему было недалеко. И хоть Марин мог купить каждого в ней не означало то, что он мог отследить всё. – Я удивлён. Взгляд Марина стал осознанным и он вопросительно посмотрел на Аркашу. – Я всё ещё не валяюсь на полу, отхаркивая свою кровь. – Мы это обсуждали. – Но я же не мог доверять тебе. И сейчас не буду, но удивлён, что ты всё-таки держишь слово. – Я держу своё слово не только по этому поводу,– вновь нахмурился Марин,– ты опять проштрафился. – Когда это? – Николай передал мне то, куда ты меня послал. Такими темпами лишишься и последней сигареты на этот месяц. Вместо грусти по поводу штрафа Аркаша наоборот нашёл повод для радости: – Так ты всё-таки думаешь, что мне удастся? – Нет. Просто напоминаю тебе об этом. – Кстати, твой Николай немного перегнул при моём задержании,– Аркаша потёр ноющий живот, который напомнил о себе при упоминании до этого безымянного охранника.– Приструни-ка его. – Ты не в том положении, чтобы что-то требовать, я всё ещё не знаю, что делать с тобой. И я подумаю, что сделать с ним. – Он тоже не отказался послать тебя, он об этом не говорил?– раз его подставили, то и он не откажется от того, чтобы упомянуть о промахе Николая. – Я же говорю, я подумаю об этом, но сейчас у меня стоит более важный вопрос, что делать с тобой? – Понять и простить? К тому же условия нашей сделки вроде не предусматривали наказание. – Не предусматривали,– согласился Марин.– Но и не не исключали. – Тебе стоило обговорить это раньше,– Аркаша вновь напрягся. – А тебе стоило спросить об этом. А сейчас помолчи и дай мне подумать. Аркаша действительно замолчал. Его самого стала злить эта ситуация, хотя он злился ещё тогда, когда его поймали, но тогда в прерогативе были другие эмоции – страх и разочарование. Он знал, что шансы того, что получиться сбежать с первого раза крайне невелики, но что уж поделать, он и эти шансы профукал. Молчание нарушила открывшаяся дверь, в особняк вошёл Николай. Говно всегда приплывает, когда о нём вспоминают. Марин косо глянул на него, но говорить ничего не стал. Николай же не воспринял хмурый взгляд начальника и присоединился к своим товарищам, глядя на Аркашу. Он презрительно и ядовито улыбался, зная, что тому не светит ничего хорошего, но ещё не знал, что ему самому тоже скоро прилетит, а потому Аркаша ответил ему такой же улыбкой, только почувствовав спиной его взгляд. Между ними началась мысленная перепалка, которую остановил Марин, заявляя: – Сегодня и завтра будешь целый день работать над документами. Аркаша удивлённо посмотрел на него и в его взгляде чётко читалось то, что он воспринимает хозяина особняка как ещё более свихнувшегося. С чего такая милость? – Я же и так собирался, разве нет?– он, конечно, был рад такой щедрости, но и понять от того Марина не мог. – Я имею в виду не просто ковыряться в бумажках, пытаясь выкопать на меня компромат, параллельно выполняя какую-то работу, а полноценно заниматься составлением документов и работу с ними. С сегодняшнего дня до завтрашнего, прерываясь только на приём пищи,– как бы Марин не пытался сделать условия более жёсткими в глазах Аркаши, но тот всё ещё не мог поверить в то, что его, считай, пронесло. Хоть тот и не собирался, судя по всему, избивать его, но придумать мог что-то более жестокое без применения насилия, уж в этом Аркаша не сомневался.– Всё понял? Парень кивнул и, получив сигнал к действию стал подниматься на второй этаж, чтобы Марин, не дай бог, не передумал. – Стой,– окликнули его. Хозяин особняка поднял руку, в которой была связка ключей,– не думай, что тут есть ключи от дома, это всё дубликаты для кабинета и ящиков с документами,– сказав это, он бросил их Аркаше и тот ловко поймал их, ещё раз кивнув и, наконец, скрылся в коридоре, ведущему к кабинету. Как только он ушёл взгляд Марина похолодел. Он обернулся к охране, выцепив взглядом Николая, который продолжал стоять со всё той же гаденькой улыбкой, хоть та и стала чуть менее явной, так как он посчитал, что наказание для беглеца не достаточно жестокое. Но он был рад и такому, всё же он знал, что такое работать с документами, а потому и выбрал такую незамысловатую работу, в которой только и требовалась физическая подготовка, которая у него имелась. А ещё ему нравилось то, что заключённый был достаточно рисковым для того, чтобы отхватить от него в первые же дни его пребывания здесь. Всё-таки ему нравилось причинять боль, а потому чем чаще её получалось доставлять, тем больше ему нравился Аркаша. – Поговорим о субординации,– никто из охраны не ожидал, что с ними заговорят, а точнее они ожидали приказа вернуться на свои посты.– Я не от того принял многих из вас, что хочу слышать в свой адрес оскорбления,– он посмотрел прямо Николаю в глаза,– а ещё я хочу, чтобы за те деньги, что я вам плачу, вы выполняли только то, что я вам приказываю. Охранники мрачно переглянулись. Кто-то вообще не понял о чём говорит их начальник, кто-то сочувствующие посмотрел на Николая, а тот, в свою очередь вскинулся: – Мы выполняли ваш приказ, сэр, мы его поймали и вернули. – Разве я не упомянал про то, что его при этом не следует трогать? – Но как же нам тогда его ловить, сэр,– начал злиться Николай,– никто из нас не обладает телекинезом. Марин тоже разозлился. Сейчас же сдерживаться не приходилось, мозг затуманила чернота, а потому он сам подошёл к охраннику и, схватив его за затылок зашипел: – Ты правильно меня понял, не притворяйся. Я имел в виду то, что бить его не позволяется. Максимум – заломать руки, то, что сделали твои коллеги. А ты ударил его, так что то, что премии в этом месяце не будет самое мягкое из того, что тебе полагается,– он отпустил его и отошёл, но недалеко.– Я решу ещё что предпринять, чтобы ты больше не смел распускать руки и больше не оскорблял меня за спиной. – Я вас понял, сэр,– так же прошипел Николай, зло и обиженно за то, что его отчитали, как ребенка, да ещё и перед коллегами. Мысленно он пообещал себе, что расквитается с Аркашей за это. – А теперь на посты. Не хочу вас больше видеть. И лишиться премии каждый, кто решит повторять за Николаем. Охранники понятливо кивнули и ушли. Первым естественно стал главный провинившийся.

***

Всё-таки Аркаша за этот небольшой промежуток времени, что его отвлекли от прежней работы подрастерял хватку, а от того уже несколько раз перечитывал договор поставки и не мог понять, что его в нём смущает. Нет, всё было в рамках закона, он даже несколько раз сверился с нормативными актами, регулирующими именно этот товар, но не мог до конца понять, почему условия настолько невыгодны для противоположной стороны. Он не экономист, но так как последний год работал юристом в неплохой организации и кучу раз видел такие же договоры понимал, что товар Марину отдают практически за бесценок, к тому же обязанностей на другой стороне было в разы больше, чем у них. С другими договорами творилась похожая неразбериха. У Марина, казалось, всё было на мази, его партнёры по бизнесу будто сговорившись продавали и покупали у него всё по слишком невыгодным для них условиям. Всё попахивало скрытой коррупцией, но для оппонентов должна была быть какая-то выгода с этих сделок. Равзе что Марин решал какие-то их проблемы без письменных доказательств или же их просто не было здесь, в его кабинете. Один договор всё же выделился. Он был просто обычным. Условия были одинаково выгодные для обеих сторон, только в одном Аркаша заметил ошибку – другая организация не предусмотрела нужное в договоре обязательство, а потому он внёс правки и отпечатал исправленный вариант. Марин зашёл именно в этот момент и улыбнулся, отмечая, что Аркаша втянулся в работу, хоть тот сам считал, что очень тупит. По сути так оно и было, обычно он справлялся со своей работой быстрее, но он до сих пор не отошёл от событий утра, да и все эти условия его постоянно смущали, от чего приходилось перечитывать договоры по несколько раз, пытаясь подметить, что с правовой точки зрения в них не так. Но проблема была в том, что законом такие сделки не были запрещены и все условия в них были правомерны, вот только с человеческой точки зрения всё это выглядело очень странно. – Я больше не работаю адвокатом, ты знал? – Очень жаль,– Марин сел напротив собственного стола на стул для его посетителей,– но к чему ты это? – Не знаю, что с твоей организацией не так, но подозреваю, что ты втянешь меня в то, что мне придется защищать тебя в суде по обвинению в коррупции. В ответ ему хмыкнули и беспристрастно посмотрели в глаза: – В этом не будет необходимости. Я не оказывал им никаких лишних услуг и не собираюсь. – Тогда я не понимаю, почему тебе так везёт. – Я всего лишь умею сотрудничать,– Марин сощурил глаза и в них мелькнуло что-то из прошлого. – Всё ещё попахивает коррупцией. – Ты не там копаешь. Защищать меня придется по другой статье. Но я не хочу об этом больше говорить. – Шантаж? – Я же сказал, не хочу об этом говорить. – Но ты сам мне дал эту работу. – Дал, но не хочу слышать дополнительных вопросов. С тебя пока требуется только вот это, – Марин достал лист из принтера на котором уже был готов исправленный договор. – То есть, когда появятся проблемы, понадобиться моя прежняя профессия? – Именно. Но мы закрыли эту тему. Ты голоден? Что бы ты хотел на завтрак? Аркаша растерялся от такого перехода, хоть и знал, что раз Марина не устраивает то, что они обсуждают, он явно пришёл за чем-то другим. Но не ожидал, что за тем, чтобы поинтересоваться, хочет ли он есть и что именно. – Сам придумай. – Хорошо,– мужчина поднялся со своего места,– тогда может есть что-нибудь, чего бы ты не хотел? – Мне пофиг, что жрать, Марин. А учитывая то, что в тебе явно проснулись кулинарные способности или откуда ты тогда берёшь всё то, что мы едим, я буду вполне доволен любой еде. К тому же ты до этого не особо интересовался, так что и тебе должно быть всё равно. – Вообще-то мне не всё равно, но я тебя услышал,– Марин уже собирался уходить, как его всё же окликунл Аркаша: – Если есть что-нибудь спиртное в этом доме, я был бы не против. Мужчина укоризненно покачал головой, но не стал отвечать и всё же ушёл. Аркаша обречённо заскулил и ударился головой о стол, уже проклиная все эти бумаги, разложенные перед ним. А ведь это мучение только началось. Всё же зря он порадовался тому, что «легко отделался».