***
— Какого черта? — только и мог вымолвить он, полностью обескураженно рассматривая стоявшую перед ним фигуру, надеясь, что та окажется лишь галлюцинацией после вспышки света и последующего непонятного, какого-то тянущего чувства внутри. Нет, правда. Какого черта? Высокая фигура вместо того, чтобы раствориться, как и положено чему-то привидевшемуся, в ответ на его слова склонила заинтересованно голову вбок и невинно оперлась боком об стеллаж, как будто абсолютно не опасаясь никаких темных книг в этом месте. Конечно, в отличие от Гарри, который уже сполна ощутил на себе действие темной магии в одной из увесистых книг, которая сразу же после странной вспышки была отброшена как прокаженная куда-то в сторону. Вот не надо было ему лезть в подобие запретной секции! Он знал, кого теперь винить во всем этом — в основном проклятую книгу, явно неправильно подобранное время и немного себя. Но, к сожалению, парень не знал как избавиться от этого. Через некоторое время взаимного разглядывания синие глаза сузились, а уголки тонких губ поднялись в легкой усмешке. — Даже не знаю, что на это ответить. И правильно, что не знает. По сути, он вообще должен молчать. На самом деле, сейчас в свое оправдание Гарри мог лишь сказать, что лишь по собственной вине не послушался Гермиону, которая упрямо твердила, что без ведома Сириуса сюда смотреть даже как-то не так не следует. А Гарри посмотрел. И не только посмотрел. Когда парень сжал все это время направленную на неожиданно появившегося гостя палочку, то перед глазами тут же вспыхнуло недавно произнесенное заклинание, а в груди как-то нехорошо потянуло. Как только он появился здесь, в груди вообще не только тянуло, как-то странно грело, но и шрам давал о себе знать легкой пульсацией. — Ты не Волдеморт, — почти зашептал Поттер уверенно, сделав машинальный шаг назад, стоило улыбке стоящего расшириться. — Ну, какая-то часть меня — да, — как-то задумчиво произнес в ответ Риддл, отчего Гарри вмиг с шумом втянул воздух, пытаясь нащупать свободной рукой стеллаж позади в себя, в который он и в какой-то момент наткнулся спиной. — А что, ты хотел его увидеть? Могу устроить. Последние слова явно были сказаны вполне серьезно, можно даже сказать, Том словно действительно хотел, чтобы Поттер это сделал, отчего парня едва не перекосило от вспышки гнева. — Мне вполне хватает тебя, Риддл, — не мог не прошипеть он, с прищуром наблюдая за тем, как медленно и грациозно отходит от стеллажа Марволо, целенаправленно направляясь в его сторону и тихо шелестя черной мантией. Тут в голове внезапно пролетела мысль, что сейчас самое время позвать кого-нибудь (хотя парень понятия не имел, как он мог объяснить молодого Волдеморта в доме Сириуса). — Я знаю, что ты удивлен встрече со мной, Гарри, — промурлыкал неожиданно Том, останавливаясь так близко рядом с ним, что ему пришлось буквально вжаться в стеллаж, мгновенно ткнув концом палочки в грудь Риддла. Но тот, как и следовало ожидать, никак не отреагировал на это, не отрывая от него глаз. — Я, представляешь себе, тоже удивлен предстать перед тобой так. Безумно рад встретить тебя наяву. — О чем ты?.. — опешил тут же Поттер, резко вскинув голову вверх, так как этот ублюдок был выше его на полголовы. — Хотя стой, ничего не говори, мне неинтересно. Ты всего лишь мой глюк. Я неправильно произнес заклинание, вот и чудится всякое! Молодой Волдеморт, надо же… Нервно улыбнувшись и выпустив такой же нервный смешок, Гарри продолжил бормотать уже себе под нос доказательства его галлюцинаций, совершенно не обращая внимание на тот факт, что глюки точно не могут ощущаться как реальные люди, ведь конец его волшебной палочки до сих пор утыкался во вполне себе мирно поднимающуюся и опускающуюся грудь живого человека. Ему также было абсолютно плевать на пульсирующую боль в шраме, которая всегда появлялась лишь при одном случае — Волдеморт рядом. Но это был не он! Человек, стоящий подозрительно близко к нему и просверливающий его синими глазами, был чертовым Томом Риддлом! Интересные у него видения, однако. Малолетний убийца его родителей, наградивший его известным шрамом и титулом. Что дальше? Люциус Малфой, прятавшийся за теми стеллажами вместе с Драко? Змееподобный Волдеморт, с усмешкой наблюдавший за представлением, где его извечный враг окончательно сошел с ума и спорит с пустотой? Говорила ведь ему Гермиона не лезть туда, куда не следует. Еще и Сириус, который не мог ни шагу сделать из собственного дома, как назло отсутствует по просьбе профессора Дамблдора именно в этот день! Про остальных обитателей дома и вовсе говорить не стоит, потому что, считай, Гарри сейчас совершенно один. Исключая Кричера, но на него надеяться точно не стоит. Поттер и так уже устал при каждой просьбе слышать в свой адрес презрительно брошенное «грязный полукровка смеет приказывать Кричеру, домовику благороднейшего дома Блэк!». Честно признаться, с какой-то стороны и вправду было подозрительно осознавать, что в доме его крестного почти никого нет. Но сейчас ему не было времени думать об этом. — Значит, считаешь меня своим глюком? — приподнял брови его собственный глюк, как-то резко еще больше вторгаясь в его личное пространство, чтобы направленная палочка уж точно с болью для живого человека уткнулась куда-то между ребрами. Также не стоит списывать со счетов то, что, если прислушаться, можно вполне себе услышать исходящие звуки от Риддла напротив, которые уж точно не могли принадлежать мертвецу. — А ты ожидаешь быть кем-то другим? — эмоции бурлили внутри него как вулкан, грозясь показаться снаружи в виде истерики на почве того, что он, кажется, натворил что-то точно мирового масштаба. Больно уж Риддл был… Риддлом. Правда, без желания его мгновенно заавадить, как было на втором году его обучения в Хогвартсе, но, может, стоит еще подождать? Так, стоп, какой «подождать?». Тряхнув головой, парень попытался избавиться от столь сумасшедших мыслей. Совсем что ли с ума сошел от заклинания? Будь проклят автор книги и Кричер, который почему-то никак не отреагировал на то, что бесценную библиотеку собирается трогать полукровка! — Если так желаешь, то я буду твоим глюком, Гарри. Но только ненадолго. Всегда нужно возвращаться в реальность, — миролюбиво отозвался Марволо, явно игнорируя жгучий взгляд глаз цвета Авады, а когда его руки вдруг и вовсе потянулась в сторону лба, то Гарри стало нехорошо. Очнись, Поттер! Пускай это все и происходит не по-настоящему, но ведь это все равно тот самый Волдеморт! И кто знает, что же может произойти при одном лишь прикосновении? Потому что гриффиндорец все еще слишком четко помнил ту боль, когда тонкие пальцы монстра коснулись его шрама. Того самого шрама, который и сейчас пульсировал легкой болью. — Эй! — предупреждающе еще сильнее пронзил палочкой стоящего парень, по какой-то причине не произнеся до сих пор ни одного заклинания для самообороны. — Не смей приближаться, Риддл, слышишь меня? Рука, уже почти коснувшаяся его челки, резко замерла, а сам обладатель склонил голову вбок и сделал еще один шаг вперед, буквально сталкиваясь коленями с его собственными до выбитого от шока из груди воздуха. — Да, конечно, я же всего лишь твоя галлюцинация, — согласно кивнул тот, а затем вдруг широко улыбнулся, чтобы продолжить каким-то жалостливым тоном: — но, Гарри, понимаешь, долгие годы взаперти, когда ты не можешь совершенно никак объявить о своем существовании, могут сделать с человеком много всего. Могут сделать его безумцем с боязнью других. А могут и вовсе сделать его тем, кто просто очень сильно изголодался по касаниям. Ты же понимаешь это, милый Гарри? Когда Марволо, в который раз игнорируя прижатую к нему палочку, уже испускающую искры магии, наклонился к нему настолько близко, что коснулся кончиком носа его собственного и обдал его горячим дыханием, у Поттера резко пропустило удар сердце. Глаза широко распахнулись, а шрам особенно сильно кольнул болью. — Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, — как можно быстрее взял себя в руки он, сглотнув и на миг прикрыв глаза, чтобы хоть как-то попытаться избавиться от вида синевы океана со знакомыми красными искрами в омутах молодого Волдеморта. Было невыносимо сложно не только сделать это, но и с ужасом где-то в груди признать, что галлюцинация слишком живая. — О, ничего такого, — беспечно отозвался Том, и не успел Гарри даже понять, что неясное давление наконец исчезло и можно задышать полной грудью, как вдруг стоявший резко откинул со лба челку и с какой-то нежностью, не давая времени на осознание, коснулся пальцами зигзагообразного шрама. По телу моментально разлилось жгучее тепло, ноги неожиданно сами собой подкосились, а внутри, прямо возле груди, необычно сильно что-то потянулось вперед, точно реагируя на чужое прикосновение. Точно с жадностью и с темной, застарелой обидой пытаясь всеми силами добраться до стоявшего, слиться с ним… Как будто что-то неизвестное впервые за долгое время пробудилось до конца и еще не понимало, что находится взаперти чего-то живого. — Спокойно, это всего лишь я, — хмурясь, зашептал как будто не ему, кажется, медленно теряющему сознание, потому что ему точно начало чудиться, что для поддержки его буквально держали за подмышки сильные руки его собственной галлюцинации. Что, черт подери, Риддл с ним сделал?! — Ты… — едва смогли вымолвить губы, пока сам он утыкался лицом в чужую грудь и бессознательно цеплялся за черную мантию, силясь вернуть равновесие. Палочка со звоном выпала из ослабших рук и упала куда-то под ноги. Это плохо. Очень и очень плохо! — Я знаю, что ты хочешь убедиться во всем сам. Все-таки столько лет взаперти… — тем временем продолжал разговор с самим собой Марволо, отчего у Гарри ненароком пролетела мысль, что кто-то здесь еще больше сошел с ума, и это точно не он. При этих словах внутри что-то с темным, жгучим возмущением дернулось. Тело наполнил гнев. — Лучше бы сказал мне спасибо, но, думаю, даже для нас это было странно, — хмыкнули прямо над его ухом, пока Гарри предпринимал отчаянные попытки оттолкнуть ублюдка от себя как можно дальше с помощью почему-то не подчиняющегося тела. Да что происходит?! — Вот только давай не направляй весь свой гнев на Гарри. Сам знаешь, ему и так досталось, — чувство неприкрытой усмешки где-то в голове не так сильно поразило его, как то, что рука Марволо, до этого невинно лежащая для поддержки на его плече, внезапно очутилась на его лопатках. Шрам в этот же момент угрожающе так сильно кольнул болью, что с губ сорвалось шипение. Риддл внезапно захохотал. У Гарри от шока из головы сиюсекундно вылетели абсолютно все мысли. — Несмотря на то, что ты самый младший из нас, ты явно забрал от него себе все самое лучшее, — буквально с восхищением промурлыкал Том, убирая руку еще перед тем, как Поттер успел понять это полностью. Все-таки в голове до сих пор творилось черти что: то перед глазами проносились неясные вспышки воспоминаний, которые он сроду не помнил; то где-то возле сердца при очередной попытке оттолкнуть ублюдка и произнести внятно хоть одно слово приятной негой разливалось какое-то тепло, не дающее словно нарочно полностью сконцентрироваться на своих чувствах — например, парень прекрасно знал, что ощущает ярость из-за столь непозволительно близкого присутствия Марволо, но что-то внутри будто нарочно не давало эмоциям волю. Как будто все, что ему нужно делать — это безвольной куклой едва ли не висеть на руках гребаного призрака. А еще, если уж совсем честно, Поттера очень нервировали отголоски какого-то голоса прямо в его голове, который слишком подозрительно напоминал голос Риддла. Но как же так? Ведь он стоит прямо перед ним! — Пора бы тебе отдохнуть, Гарри. Что-то ты сильно выдохся. Понимаю, с непривычки все может быть, — неожиданно для него раздался точно фальшиво обеспокоенный юношеский голос Волдеморта, из чего можно сразу же сделать вывод, что этот сумасшедший наконец прекратил разговор с самим собой. Хотя, Поттер еще не выкидывает из головы мысль, что где-то там змееподобный враг следит за тем, как это Мальчик-Который-Выжил, на самом деле, сошел с ума. — Да и мне тоже следует накопить силы. Увы, по незнанию я использовал их слишком много. И чего этот… монстр в шкуре старшекурсника из Хогвартса так разоткровенничался с ним? — Какого ты… — прошипел было с оставшимися силами подросток, с трудом несколько раз моргнув, чтобы отогнать от себя совсем ненормальные тени вокруг Марволо, как будто тот начинал медленно куда-то исчезать. Стало быть, действительно призрак. Надо же. — Ты же можешь сделать мне кое-какую услугу? — вдруг серьезно спросил слизеринец, когда Гарри уже начал медленно понимать, что в какой-то момент очутился на каком-то диване. Нахмурившись, гриффиндорец поднял расфокусированный взгляд, прежде чем начать слепо искать рукой волшебную палочку, потому что из головы совсем вылетело, что палочка уже давно лежит где-то на полу. — Нет, — твердо почти в полный голос отозвался он, прошипев, когда случайно стукнулся затылком об спинку дивана. Откуда вообще в библиотеке Сириуса оказался диван? — Отлично, слушай, — не обращая внимание на отрицательный ответ, продолжил тот, зачем-то снова смахнув со лба его челку, отчего Гарри напрягся, ожидая очередную вспышку боли, но Марволо больше ничего не стал делать. Только внимательно вглядывался ему в глаза, казалось, даже в самую душу. — Когда ты проснешься, ты должен найти меня. Я прямо здесь, — взгляд, обозначающий весь дом, — так что тебе не составит труда это сделать. Не без посторонней помощи, конечно. Многозначительно замолчав, словно медленно теряющий сознание парень мог что-то понять в этой паузе, тот с каким-то раздражением нахмурился, когда, вместо того, чтобы коснуться кончиками пальцев его лба, его почти прозрачная рука прошла сквозь. Риддл поджал губы и сжал руку в кулак, наконец отодвигаясь от него на приличное расстояние. Даже посторонний вес на диване начал медленно пропадать. Где-то в глубине сознания Гарри с удовольствием и облегчением отметил, что призрак уже почти растворился и скоро точно останется в памяти лишь сумасшедшим сном из-за неправильно произнесенного заклинания как и должно быть. Черт, а если так подумать… Рядом с ним тот самый Том, просящий помочь ему так, будто у Поттера нет другого выбора, кроме как сделать это. Ага, так он и поверил в бред своего подсознания. Теперь он точно никогда не заглянет в это проклятое место без ведома других и один. Потому что это как-то уж слишком… реально. А Гарри абсолютно не любит, когда иллюзии становится настолько настоящими, что словно можно прямо сейчас увидеть в исчезающем призраке Марволо какую-то мольбу на дне синих глаз. Будто Риддл, точно больше всех на свете ненавидящий о чем-то просить, чувствовал от этого отвращение к самому себе, но не мог поступить иначе. Что было в корне как-то неправильно. Не должен молодой Волдеморт выглядеть настолько отчаянным, нуждающимся в помощи кого-то, кроме самого себя. — Уходи, — в очередной раз прошипел едва ли не на парселтанге в ответ на просьбу Гарри, наблюдая за тем, как после его слов какая-то эмоция пролетает на дне чужих глаз, а затем наконец-то фигура Марволо окончательно растворяется перед ним, оставляя его одного. Внутри что-то сжалось. Парень, облегченно выдохнув, с трудом открыл глаза и, сев, оперся локтями об колени, начиная тереть до сих пор болящий шрам. Черта с два он потеряет сознание.***
— Люциус, будь добр, расскажи всем нам о твоем успешно выполненном задании, которое я тебе поручил, — любезно дал слово светловолосому мужчине сидящий в самом начале длинного стола, с ожиданием рассматривая человека по левую сторону от себя. Несколько пар глаз тут же последовали примеру своего Лорда и с менее терпеливым ожиданием уставились на названного — кто-то из них делал это довольно скучающе, кто-то ждал представление в виде наказания за проваленную миссию, а кто-то и вовсе буквально заглядывал с восхищением в рот мужчине в самой темной мантии, за что и получил предупреждение за столь непозволительно вольное поведение леденящим душу взглядом алых глаз. Малфой едва удержался от дрожи из-за непривычного человеческого голоса, но быстро взял себя в руки и поднялся. — Конечно, мой Лорд, — почти сразу же отозвался тот, на что Волдеморт кивком дал понять, что готов слушать и дальше, и чтобы он продолжал. Люциус, честно признаться, все еще не мог поверить, что стоит на месте, а не корчится в муках непростительного проклятия на потеху всем за то, что опоздал на собрание практически на целую минуту, несмотря на зов темной метки. — Поскольку в библиотеке Малфой-Мэнора я не смог обнаружить нужную Вам книгу, мне пришлось обратиться к своим дальним родственникам. К сожалению, даже у них ее не удалось обнаружить. Незаметная капля пота от страха очертила его лоб, но Малфой никак не показал своего волнения, особенно из-за того, что его Лорд снова никак не отреагировал на его слова и будто нарочно сделанную заминку. Его жена рядом на секунду взглянула на него, словно давая молчаливую поддержку, но мужчина-то знал, что каждую секунду она боится увидеть своего мужа под проклятием Круциатуса. Многие из присутствующих на собрании ненавидели находиться в неведении того, что именно в любой момент решит сделать их хозяин, потому что им еще не приходилось сталкиваться с маской без эмоций. Темный Лорд еще никогда не играл в столь странную игру со всеми Пожирателями Смерти — на его раннее змееподобном лице любой мог заметить каждую эмоцию — гнев, отвращение, холод. Потому и ожидание проклятия было не таким ужасным, ведь о его приближении всегда молчаливо говорилось заранее. Но почему-то не сейчас. Сейчас на идеальном лице повзрослевшего Тома Риддла была лишь холодная заинтересованность в ожидании ответа. Аристократично выпрямленная спина лидера, слушающего со всем вниманием своего слугу. Суженные глаза цвета только что пролившейся крови. Легкая усмешка, увиденная лишь единицами. И Люциус не знал, по какой причине их Лорд поддерживает иллюзию человека, когда внушал больший ужас в рядах своих слуг одним видом прорезей вместо привычного всем носа, бледной кожи с видневшимися линиями вен, скалящейся усмешки тонких губ. Видом самого настоящего монстра. Поэтому очень многие, пусть и не смеют в этом признаваться, точно задаются вопросом того, почему Темный Лорд решил скрыть личину змееподобного чудовища под маской обычного человека. Но никому из присутствующих не было позволено задавать такие вопросы, потому он и молчал. — Однако, — наконец собрался с силами он, смотря прямо в глаза Лорду по давно выработанной привычке, ведь каждую выполненную миссию Тот-Кого-Нельзя-Называть проверяет на подлинность, с легкостью ребенка проходя сквозь все инстинктивно возведенные щиты. — Моя тетушка по линии матери знает человека, у которого практически стопроцентно может быть нужная Вам вещь. До этого просматривая все нужные воспоминания, Темный Лорд вдруг с неясной для всех почти нежностью погладил спящую рядом огромную змею, на которую Люциус предпочел не обращать внимание, в полной тишине произнеся: — Надеюсь, ты нашел этого человека, друг мой? — не отрываясь от дела, уточнил тот, из-за чего Малфой ощутил как от волнения забилось сердце, хотя и мужчина ожидал этого вопроса. Люциус с трудом сделал кивок, стараясь не наблюдать за столь личным моментом между Тем-Кого-Нельзя-Называть и его любимой змеей, уже проснувшейся от ласк хозяина — Нагини чуть приподняла голову и высунула длинный язык, словно в приветствии коснувшись его кончиком кожи мужчины, пускай еще и двигалась почти лениво. Стало быть, она не так давно пообедала чем-то явно большим. Было во всем этом зрелище что-то… запретное. Одернув себя, Малфой наконец-то оторвался от разглядывания, мысленно ругая себя за то, что решил отвлечься. Уж Лорд-то точно это все видел. — Я как раз занимался этим, мой Лорд, пока Вы не приказали появиться на собрании, — Лорду в такие моменты нужна только честность и ничего, пускай и часто из-за нее страдали Пожиратели Смерти, потому что их хозяин ненавидел, если честность означала молчаливое «прошу прощения, Ваше задание не было выполнено». Сглотнув слюну, Люциус стал ждать своего наказания, ибо даже такое оправдание было лишь пустыми словами. Кажется, Нарцисса слабо дернулась, пускай и понимала, что этого не избежать, а ее дорогая сестра с безумным блеском бывшего узника Азкабана растянула губы в сумасшедшей усмешке, ожидая любимое представление. Беллатриса очень любила пытки, и была бы ее воля, сама бы выступила ее инициатором. Только отсутствие прямого приказа Темного Лорда и сдерживало ее темные порывы. Их безоговорочный хозяин открыл рот. Люциус приготовился увидеть направленную на него палочку. — И что же ты тогда до сих пор здесь стоишь, Люциус? — с холодом будто удивленно спросил тот, пока огромная змея вновь свернулась рядом с ним. Малфой от неожиданности вздрогнул, ничего не понимая. — Я… прошу прощения, мой Лорд? — Люциус-Люциус, — покачал недовольно головой мужчина как родитель, разочарованный в ребенке, беря в руку свою палочку. Малфой замер. Беллатриса с готовностью подняла голову: — Если ты все еще не выполнил возложенное на тебя задание, то, даже несмотря на зов метки, ты должен и дальше продолжать поиск, понимаешь меня? — Понимаю, мой Лорд, — совсем машинально отозвался в ответ он, уже призрачно чувствуя боль Круциатуса во всем теле. Алые глаза недовольно сузились. Темный Лорд, чуть наклонив голову вбок, поднял палочку. — Прочь, — взмахнув ею с леденящим душу холодом сказал тот, и Люциус даже не успел ничего понять, как вдруг оказался за пределами комнаты собственного дома, буквально вышвырнутый чужой магией. Нарцисса глубоко вздохнула, слушая безумный хохот своей сестрицы и смешки от других Пожирателей. По крайней мере, ей хотя бы один день не придется бессильно наблюдать за зрелищем корчащегося от боли мужа. — Итак, мои дорогие друзья, — прервал всех одним своим голосом Волдеморт, покручивая в руке волшебную палочку. — А теперь мы можем продолжить.***
Только находясь в одиночестве возле потрескивающего камина, Марволо мог сполна обратить внимание на свою любимицу, с восхищением наблюдая за тем, как будто переливаются при отблесках от огня ее чешуйки и как та лениво начинает поднимать голову, точно недовольная тем, что ее снова разбудили. Но ему было, что обсудить с самым верным ему существом. — Прости, что разбудил, моя дорогая, — начал он, аккуратно поглаживая по голове змею, ощущая, как под кончиками пальцев реагирует на его прикосновения его крестраж, всегда безумно жаждущий внимания. Именно этот был один из самых тактильных, что когда-либо Том создавал. По этой же причине мужчина никогда не позволял касаться никому другому Нагини даже случайно, ревностно охраняющий не только самую бесценную частицу своей души, но и саму любимицу. — Ничего, Х-хозяин, — отозвалась тут же та, кладя голову на его колени, потому что больше всего на свете обожала несколько вещей: сытную еду, теплое солнышко и ласку своего Хозяина. — Можеш-ш-ь говорить со мной о чем угодно. Улыбнувшись уголками губ, Волдеморт обратил внимание на огонь в камине, словно завороженный его треском и тем, как от него появляются различные тени, развивая воображение. — Помнишь, я говорил тебе, что почувствовал что-то странное? Будто впервые проснулась неизвестная мне частица моей души. Это случилось однажды, когда он практически точно так же сидел возле камина, за исключением того, что читал книгу о наитемнейшей магии, найденной в библиотеке Люциуса — внутри знакомо потянуло, стоило чему-то ранее неизвестному неумело, совсем как беспомощный младенец, попытаться дозваться до своего создателя. Эта вспышка беспомощности и приказа помочь была такой знакомой, такой своей, что Марволо даже не успел установить с ней полноценную связь, завороженный самым большим количеством эмоций, что он когда-либо чувствовал из-за других крестражей, из-за чего и упустил ее. Такие сильные чувства исходили лишь от Нагини, но в меньшем количестве, так как змея все же отличалась от людей. Людей. — Помню, — проговорила любимица будто нехотя, нежась в теплоте от огня и от поглаживаний по ее голове. — Хоз-зяин сказал, что какой-то крестраж прос-снулся. Я тоже это ощ-щутила, но не так сильно. Волдеморт, странно улыбнувшись, покачал головой. — Не какой-то, Нагини, а тот, о существовании которого я понятия не имел, — внезапно сухо рассмеявшись, Риддл откинулся на спинку кресла, не сводя немного сумасшедшего взгляда от огня. Змея, удивившись, приподнялась. — Разве есть что-то, что ты не знаеш-шь? Какова же ирония! — Наоборот, дорогая, его я знаю очень хорошо, — его улыбка больше походила на усмешку. — Так хорошо, что без таких явных доказательств ни за что бы не поверил, что он может существовать. — Поч-чему?.. — с непониманием прошипела Нагини, реагируя на бурю странных эмоций от ее хозяина. Алые глаза на миг блеснули раздраженной искрой, которую сменила искра одержимости и искреннего восторга. — Потому что еще никто и никогда на свете не создавал человеческий крестраж.***