***
— Мардрелион Ирроу и Хаэли Ларк, вы оба обвиняетесь в измене Ее Величеству, королеве Иссиндии, — слова председателя верховного Королевского суда птицей взлетели под сводчатый потолок роскошно обставленного круглого зала. Мы с Плутом стояли бок о бок на отведенном нам возвышении и напряженно ожидали развития событий. Друг был внешне как будто спокоен, но я подметила, как едва уловимо подрагивают его пальцы. Что до моего состояния, меня до краев переполняла холодная ярость вкупе с намерением отстаивать себя и рыжика до последнего. Мы ни в коем случае не должны позволить делу дойти до смертного приговора: в конце концов, Плут мог не знать, в чем помог тому человеку. А что касается меня, так и вовсе непонятно, какого драконьего духа им взбрело в голову судить мою персону повторно. Чтобы оспорить свидетельство древнего ритуала, нужны очень веские доказательства, коих у них просто не может быть. — Начнем с Вас, мистер Ирроу, — тем временем продолжал председатель, оправив вычурно пышное кружево на воротнике своей мантии. — Сегодня рассматривается Ваше соучастие в деле о хищении из королевской сокровищницы Иллор диадемы королевы Велль. Вы… — Я не принимал участия в краже, — дерзко вскинул голову рыжик. — Прошу Вас не перебивать меня, — предостерегающе сверкнул глазами председатель суда. — Позже Вам будет предоставлена возможность высказаться. Плут хотел было еще что-то возразить, но я с силой сжала его запястье. Ни к чему вызывать лишний негатив в свою сторону у тех, кто властен решать твою участь. — Также Вам вменяется открытое сопротивление стажам, которые поручили прямой приказ Вас задержать. — Ваша честь, позвольте возразить, — бесцеремонно вмешался защитник Плута — прибывший отстаивать своего весьма талантливого воспитанника волшебник Берилл. До этого я видела наставника рыжика лишь однажды, когда тот заявился в «скворечник», где мы что-то оживленно праздновали, и потребовал от друга немедленной помощи в лаборатории с изготовлением сложных лекарственных зелий. К слову, Плут тогда исполнил его просьбу немедленно и со всей готовностью — Берилл входил в круг тех немногих, кого мой друг искренне уважал. — Насколько мне известно, когда моего ученика арестовали, его магический потенциал был истрачен практически подчистую и отчаянно нуждался в восстановлении, — продолжал со своевольной уверенностью перехвативший слово маг. — Он попросту не мог отказать реальное сопротивление стаже! — Вот не сказал бы, — возразил Бэйн, являвшийся, по сути, правой рукой Тириона в Иллоре и бравший на себя командование в случаях, когда у его начальника были другие неотложные дела. — Между прочим, он сломал Гимри нос, схватившись с ним в рукопашную. — Всегда мечтал навалять стражу порядка, — мрачно хмыкнул Плут. — Но это не моих рук дело. Ваш Гимри просто о камень ударился, когда споткнулся при исполнении приказа. — Ложь! — горячо возразил Бэйн. — Я был там и все видел. — Что ты мог видеть? — осведомился Плут с деланным равнодушием. — Там было темно, как в гробу, когда все случилось. — Правильно, от последнего твоего заклинания разбились стекла во всех фонарях на внешней стене Иллора! — послышалось откуда-то из толпы стражи, собравшейся вместе в одной части обширного круглого зала. — С чего такая уверенность, что это был я? — Парировал рыжик. — Если хотите знать… — Довольно! — голос королевы Иссиндии, до этого слушавшей начавшуюся было перепалку с каменным лицом, прозвучал довольно тихо, но недвусмысленно донес значение сказанного слова до каждого. Повисшее тяжелое молчание оказалось настолько весомым, что его можно было резать ножом и продавать на развес на рынке. — Сопротивление Мардрелиона Ирроу задержанию определенно имело место быть, — нарушил тишину звучный голос председателя. — Об этом свидетельствует множество показаний очевидцев, а также… — Они Вам и не то расскаж… — королева коротко взмахнула рукой, и Плут прервался на полуслове. Его дар речи временно отняло невербально наложенное заклинание Почтительного молчания. — А также информация, полученная от Драконьего ока, что установлено над воротами башни, — по залу волной пробежал взволнованный шепот. — Амулет находится там со времени инцидента, повлекшего гибель Тода Макинстоу, и он надежно зафиксировал случившееся. — Мой ученик отличается способностями к зельеварению и заклинательству, а вовсе не к кулачному бою, — не отступал наставник Берилл. — В передачу действительности амулетом не могла закрасться какая-нибудь ошибка? — Ошибки быть не может, — холодно парировала Иссиндия. — Амулет создан моим лучшим придворным волшебником. Действия Мардрелиона Ирроу там запечатлены отчетливо и согласуются со свидетельскими показаниями. Маг кивнул, не решаясь более спросить с доводами Ее Величества. — Впрочем, в случае мистера Ирроу мы собрались здесь не столько для того, чтобы обсудить, как его задержали, сколько рассмотреть, за что он был арестован, — вновь взял свое законное слово председатель. Все присутствующие согласно закивали. — Тот же амулет запечатлел, как подсудимый сотворил для неизвестного щит невидимости, в дальнем помогший тому проникнуть в королевскую сокровищницу и выкрасть бесценную диадему, — тем временем продолжал мужчина, поправляя свой пышный воротник из многослойного кружева. — Я не знал, зачем моему заказчику был щит, — предпринял попытку защититься Плут, вновь обретя дар речи. — Кроме того, где гарантия, что показания Драконьего ока не фальсификация? — При должном мастерстве опытный маг способен навязать амулету свою волю, — авторитетно заметил его наставник, скрестив жилистые руки на груди в той самой манере, какую подсознательно перенял у него мой друг за годы обучения. — А как Вы считаете, Ваши собственные показания тоже можно подделать, мистер Ирроу? — неожиданно резко осведомилась королева, тряхнув золотистыми кудрями. Ее гибкий хвост бритвой рассек воздух, наглядно демонстрируя, что его обладательница теряет терпение. — Я не давал показаний, — с уверенностью возразил рыжик. — Не спешите с такими заявлениями, — замысловатый жест аристократически тонких пальцев королевы заставил возникнуть в центре зала заседания комок сжиженного эфира, отливавшего всеми оттенками бирюзы. Все незамедлительно уставились на него с недоумением, но тут из этого сгустка отчетливо полились слова. Эхо отражало каждый звук от сводчатых потолков залы и, как гвозди, забивало информацию мне в уши. Заклинание слежения избирательно цитировало наш с Плутом вчерашний разговор по душам, безжалостно передавая все в подробностях. Плут косился на меня со смесью неверия и ужаса во взгляде. Я же почувствовала, как почва медленно уходит из-под ног. Так вот о чем говорил Тирион: на камеру были наложены следящие чары! Предки милосердные… — Такую магическую запись тоже немудрено фальсифицировать при должном искусстве, — отважился снова завести свою песню Берилл, нервно потеребив рукав своей богато расшитой алой мантии. — За ее подлинность поручится треть ночной смены стражи Танити, — припечатала королева. Означенные люди синхронно встали со своих мест и отвесили короткий согласный полупоклон. — В любом случае, из всего прозвучавшего следует, что мой ученик лишь выполнял заказ на ворожбу, — не отступал наставник рыжика. — Я требую для него снисхождения: Мардрелион послужил средством, а не инициатором. — Он не клинок, а человек, — жестко пресекла его заступничество Иссиндия. — Ему были ведомы мотивы преступника. Не такими должны быть действия верного Короне мага в рассматриваемых обстоятельствах. — Мардрелион Ирроу, Вы признаете вину? — пророкотал председатель. — Можно подумать, это что-то изменит, — с расстановкой проговорил Плут, высвободив свой рукав из моей цепкой хватки. — Я действительно просто делал предложенную работу, от которой не был волен отказаться. Если хотите знать, у меня не было выбора. — Выбор есть всегда, — парировала королева. — Просто Вы в своем ошиблись. — Суд переходит к рассмотрению дела Хаэли Ларк! — громогласно провозгласил председатель, промокнув ажурным платочком заблестевший от пота лоб. — Мисс Ларк, Ваш поступок у стен королевской сокровищницы Иллор был пересмотрен судом и расценен, как измена Короне. Меня бросило в жар. Следящие чары в камере означали только одно: мое признание в том, что я своевольно избрала для Тода быструю смерть взамен пыток, у обвинителей тоже есть. Так вот откуда ветер дует! — Ранее, с Вас были сняты все обвинения по делу об убийстве Тода Макинстоу, поскольку Ваши мотивы признали исключительно благородными, что подтвердил ритуал оружейного свидетельства. Однако, принимая во внимание произнесенное Вами признание, Ее Величество приняла решение о пересмотре Вашего дела. После предъявленных Плуту доказательств, всего этого следовало ожидать, однако у меня все равно екнуло сердце. Мой взгляд с долей разгорающейся паники скользнул по собравшимся в поисках поддержки. Плут в свою очередь сжал мне пальцы и как мог ободряюще кивнул. Присутствующая в зале мать в этот миг вовсе не смотрела на меня, видимо, отказываясь поверить, что непутевая дочь навлекла на семью такой великий позор, как публичный Королевский суд. В глазах наставника Харода я приметила щемящее сердце беспокойство — мой бедный учитель явно не заслужил то, через что ему сейчас придется пройти из-за меня. Наставник Хильден в силу правил приличия не позволял себе открыто радоваться происходящему, но и опечаленным его язык бы не повернулся назвать — скорее уж мрачно удовлетворенным. Остальные трое «старейшин» Братства смотрели либо на председателя суда, либо на прекрасную в своей строгости и величии королеву, и явно больше были обеспокоены бумажными волокитами процесса, чем моей судьбой. Неожиданно, мой потерянный взор выхватил из общей массы пару ярко-синих удивленных и неравнодушных глаз. Их обладатель пристально смотрел на меня откинув капюшон плаща и, кажется, тщась оценить бедственность моего положения. Смотрелся он очень озадаченным, как будто оказался здесь всего пару секунд назад и никак не мог вникнуть в курс дела. Я с ужасом подметила, что из-за ворота свободной синей рубашки моего давнего знакомца сегодня торчало несколько странных разноцветных трубочек с неровно оборванными краями. К своему смятению, я подметила, что прямо противоположные концы этих трубочек скрываются прямо у него под кожей. Однако, парень вовсе не выглядел нездоровым или испытывающим боль. Кажется, ему и вовсе было на них плевать. Лорин Фаар. Я отчетливо знала, как его зовут и ни секунды не сомневалась, что и ему тоже ведомо мое имя. Заметив мое смятение, бессменный гость моих видений ободряюще подмигнул мне. «Неужели он правда здесь? Но как?! Быть не может!» Сердце забилось от неясного волнения, вызванного этим подозрением — я и надеяться не смела увидеть этого человека наяву. Тем временем его дружеский жест придал мне сил и несколько успокоил, так что продолжение речи моего обвинителя я выслушала стоически. — В темнице Королевской тюрьмы Танити в приступе откровенности Вы, Хаэли Ларк, сообщили Вашему другу, Мардрелиону Ирроу, что совершили убийство Тода Макинстоу с целью недопущения передачи его в руки людей Короны. В результате этого, страже башни Иллор не удалось своевременно принять надлежащие меры, и ценнейший артефакт — диадема королевы Велль — был вероломно похищен неизвестным, — председатель сделал многозначительную паузу, давая присутствующим время осмыслить его слова. Теперь в голове в припадке металась одна единственная мысль неумолимого осознания сложившейся ситуации: «Право, какая же я непроходимая идиотка!» Как вышло так, что в мою дурную голову взбрело болтать обо всем прямо там, на месте, как будто мы сидим на кухне «скворечника»? Додумалась дознаваться до правды, а потом еще и душу излить другу решила. Если бы не мой длинный язык и пагубная поспешность, стража выпустила бы меня на утро с тысячей извинений за «чудовищную ошибку» в придачу. Тирион утром за этим и пришел, а вышло так, что ему пришлось тащить меня суд. В поисках хоть капли поддержки я шарила взглядом по залу, почти физически чувствуя необходимость вновь увидеть пару сочувствующих и понимающих синих глаз, но Лорина нигде не было. Как будто, он и вовсе не сидел здесь какие-то минуты назад, хотя я могла поклясться, что видела его. Видение наяву в очередной раз сыграло со мной злую шутку. — Сейчас во всеуслышание прозвучат слова признания, сказанные мисс Ларк в камере Танити, — вернул меня в текущий момент времени председатель суда. Один изящный жест королевы, которая замысловато щелкнула аристократично длинными пальцами, и в центре круглого зала, как уже было ранее, вспыхнул небольшой мерцающий огонек. На сей раз он был желтым и точно живым: из него доносились слова, моим голосом четко повторяющие все то, что я наговорила вчера Плуту в порыве откровенности на грани отчаяния. Я слушала и не слышала, жалея лишь об одном, что у меня нет при себе меча, чтобы вонзить себе в грудь и прекратить это вернейшим из способов. Мозг в панике пытался нащупать возможность оправдаться, но не находил. Если разобраться и не кривить душой, случившееся и правда моя вина. Все это — череда моих ошибок и недосмотра, которые мне до сих пор малодушно не хватало сил признать. Я подвела друга, на моих руках кровь того, кого я же не смогла вразумить, скрытая мной информация послужила причиной хищения ценнейшего артефакта. Если кого и судить, то вправду меня. Как в тумане, я слышала, как взял слово наставник Харод. Он много и долго говорил про мои таланты и заслуги перед Братством, прося о снисхождении в мой адрес. До хрипоты спорил с Хильденом, который возражал ему, сравнивая мой темперамент с пороховой бочкой, и заявлял, что моя измена была лишь вопросом времени. Наставник Хильден, кажется, даже что-то говорил о том, что на то дело я подбила Тода, а не наоборот, и старательно выворачивал факты наизнанку, Харод же шипел, что его оппонент оперирует домыслами и ничего не может доказать. После же слово дали моей матери, которая едва не отреклась на месте от непутевой дочурки, ступившей на кривую дорожку и связавшейся с недостойными. Последний ее пассаж, к слову, немало возмутил Братство, но королева властно призвала всех к порядку, и резкие слова не возымели сиюминутных плаченных последствий. Где-то на задворках сознания я отметила, что наемники едва ли так просто спустят формулировку «недостойные» в свой адрес, и леди Элтирэ Ларк надлежит отныне соблюдать нешуточную осторожность, наняв себе для охраны пару способных стражей, или выкупить обиду у Братства изрядным количеством звонких монет, как пару раз уже случалось ранее. Пока я несколько отстраненно размышляла об этом, речь матери кончилась тем, что мне было отказано в покровительстве фамилии: семья была голова принять любое решение суда. Немного утешало лишь то, что эти слова хотя бы принадлежали не отцу. В его устах подобное прозвучало бы куда хуже, чем от моей импульсивной помешанной на чести семьи матери. К счастью или к сожалению, тяжелая болезнь не позволила родителю сегодня явиться и выказать свое отношение к происходящему, каким бы оно ни было. После того, как леди Элтирэ Ларк сказала все, что хотела, и почитала уместным, часть ночной смены стражи Танити поклялась в том, что слово в слово слышала все мои речи в камере так, как передало их заклинание. Где-то на задворках сознания я слегка удивилась, почему на заседании отсутствует Тирион. Он проводил нас до входа в зал суда, где сдал своим людям, но сам не остался присутствовать на процессе. — Вы признаете свою вину, Хаэли Ларк? — задал свой формальный вопрос председатель суда. Его слова заставили меня крепко задуматься, чтобы ответить честно хотя бы самой себе. Я могла бы сейчас начать вертеть хвостом и отпираться или даже сказать, что вчера наврала Плуту, чтобы выглядеть лучше, могла бы заявить, что защищала свою жизнь и не рассчитала. Все это, возможно, и следовало бы сказать, но будет ли это правильно? Разве такой меня воспитало Братство, и хотела бы видеть семья? Рассудив по чести, теперь мне остается только принять свою судьбу достойно, какой бы ужасной она ни была, а не отпираться от ставшего очевидным. Если я не смогла быть осмотрительной и сдержанной, то теперь надлежит быть смелой и достойно ответить за свои слова и поступки. В конце концов, так подобает поступить наемнице и, притом, дочери благородной фамилии. Хоть в чем-то не посрамлю честь семьи, за которую мать так держится. — Это правда, Ваше Величество, — я обратилась непосредственно к королеве, прямо глядя в ее янтарного оттенка глаза. — Все, что я скакала в темнице, правда до последнего слова. Я полностью признаю измену и раскаиваюсь в содеянном. Не смею просить о снисхождении и приму любое Ваше решение относительно моей дальнейшей судьбы, как единственно верное. В зале повисла гнетущая тишина. Плут в почти суеверном ужасе смотрел на меня, широко раскрыв свои зеленые глаза и не веря услышанному. Не отставала от него и мать, никак не ожидавшая моего безропотного согласия с обвинениями. Наставник Харод тоже находился в известной степени шока от моих слов, и даже Хильден выглядел изрядно удивленным. Зачем-то мне хотелось знать, как бы понравилась Лорину моя признательная речь, но его уже давно не было здесь со мной. Да и был ли он тут вовсе в полном смысле этого слова? — В таком случае, Вы приговариваетесь к… — Ваше Величество! — дверь в зал суда бесцеремонно распахнулась. На пороге застыл Тирион в сопровождении нескольких стражей Иллора. Увидев Иссиндию, все вошедшие мигом припали на одно колено и склонили головы. Видимо, для Тириона нашлась работа поважнее, раз он был освобожден от присутствия в зале суда, а теперь вовсе отважился нарушить ход процесса, явившись с каким-то срочным сообщением. — Встаньте и докладывайте, — повелела королева своему начальнику стражи, нетерпеливо махнув изящным хвостом. — Что настолько важного могло произойти, Тирион Вэйм, что Вы позволили себе прервать заседание Королевского суда? — Прошу прощения, Ваше Величество, срочное дело, — Тирион вновь коротко поклонился, глядя исключительно на свою королеву. — Скудное описание, что сообщил Мардрелион Ирроу о своем подельнике, оказалось на удивление полезным. Моим людям удалось выследить того неизвестного, дерзнувшего похитить диадему королевы Велль. — Его схватили? — нетерпеливо бросила Иссиндия, чей хвост теперь мелко подрагивал, изобличая ее внутреннее нервное напряжение. — Сожалею, но это не представилось возможным, — Тирион потупил взор. — Он шутя убил пятерых моих людей из неизвестного нам дальнобойного оружия, после чего скрылся в пещере Драконьего духа. Хвост Ее Величества серой молнией рассек воздух. — Вход в пещеру надежно охраняется, — поспешил заверить Тирион. — Однако никто не решился проследовать за вором внутрь. — Вы должны вернуть диадему, Тирион. И доставить мне ее похитителя живым или мертвым, — отчеканила королева, глядя на блондина взглядом, не терпящим возражений. — Если только его без остатка не поглотил Великий Белый Змей за дерзость укрываться в его владениях. — Но, Ваше Величество, никто не рискует заходить в эту пещеру с тех самых пор, как ее запечатали, — осторожно возразил начальник стражи. — Древняя магия, охраняющая вход, непредсказуема. Мы подозреваем, рискнувший укрыться там вор уже в полной мере поплатился за свою самоуверенность и телом, и духом. — Доказательство и диадема, — обрубила пути к отступлению королева. — Больше я ничего не желаю об этом слышать. Ступайте, Тирион, и уладьте этот вопрос. Если Ваши люди отказываются туда идти, то подайте им пример — ступайте первым. На лице молодого стража отразилась целая гамма противоречивых чувств. Могу его понять: приказ Иссиндии прозвучал для него немногим лучше приговора, разве только Тирион не был ни в чем повинен перед Короной. — Слушаюсь, Ваше Величество, — с каменным лицом отчеканил начальник стражи. — Разрешите удалиться? Королева Иссиндия задумчиво склонила голову на бок и обвела взглядом круглый зал, внимательно задержав его нас с Плутом. От ее проницательного взора у меня невольно побежали по спине мурашки — он точно пронизывал насквозь. — Подождите, Тирион, постойте, — задумчиво произнесла она. — Полагаю, я готова огласить приговор для обоих подсудимых, и Вам не лишним будет его услышать. По помещению мелкой рябью прошелся взволнованный шепот, впрочем, быстро захлебнувшись в тишине. — За измену интересам Короны я, королева Иссиндия из дома Элмер, первая своего имени, приговариваю Мардрелиона Ирроу и Хаэли Ларк к следующему наказанию: им надлежит отправиться в пещеру Драконьего духа, вернуть диадему королевы Велль и принести мне вести о судьбе вора или же погибнуть. В случае успеха я обещаю им помилование и прощение всех былых прегрешений. В случае же их возвращения с провалом повелеваю лишить из жизни в соответствии с тем, что предусмотрено древним кодексом Иллориона за предательство. Зал окутал купол очень плотной и точно хрустальной тишины. Никто не мог решить, что страшнее: посещение пещеры Драконьего духа или верная ужасающая смерть, причиняемая, в соответствии с кодексом, в несколько жестоких и мучительных этапов? — Приговор привести в исполнение завтра на рассвете, — завершила речь Ее Величество. — На этом заседание Королевского публичного суда объявляю закрытым.Глава 5. Мир тени. Суд и приговор
18 июня 2020 г. в 01:32
Дверь темницы бесшумно отворилась. Если бы не предшествовавший этому грохот и лязг сложной системы замков и затворов, можно было бы сказать, что это произошло незаметно.
На пороге в сопровождении двух рослых крепко сложенных стражей стоял Тирион. Он был смертельно бледен, но решителен. Волевой подбородок был чуть опущен, побледневшие губы сжаты в ровную прямую линию. Когда я поднялась к нему навстречу с тюремной койки, на которой сидела, и перехватила его взгляд: в глазах начальника стажи плескалась гремучая смесь чувств. О природе последних мне сразу сложно было судить.
Плут тоже вскочил с места и теперь сверлил длинноволосого блондина полным вызова и подозрительности взглядом.
— Приветствую Вас, Тирион Вэйм, — выбрав предельно официальный тон, первой заговорила я. — Полагаю, Вы пришли разрешить возникшее вчера вечером недоразумение и выпустить меня отсюда? — я красноречивым жестом обвела нашу с Плутом убогую крохотную камеру. — Досадно, что об этой оплошности подчиненных руководство узнало только сейчас. Впрочем, если теперь я вольна, наконец, отсюда уйти, обещаю не поднимать лишнего шума.
— Мисс Ларк, мне велено доставить Вас и Вашего друга в Иллорион, — подал голос начальник стражи Иллора, заговорив будто через силу. –На заседание Королевского суда.
— На каком основании? — Вызывающе осведомилась я, сделав шаг вперед. Мой хвост грациозно вильнул, намеренно выдавая сдерживаемое мной негодование. Думаю, в этот момент мать могла бы по праву гордиться мной, если бы только видела — образ глубоко оскорбленной девицы благородной фамилии удался мне на славу. Тирион не отшатнулся и ничем не выдал свою реакцию на произошедшую перемену в моем поведении. Только вид его сделался еще мрачнее.
— Отпустите ее уже, — внезапно потребовал Плут, встав за моей спиной и не сводя со стажа чуть прищуренных зеленых глаз. — Всем известно, что Вы сами как раз заигрывали с ней на светском рауте, когда Ваши люди меня повязали!
Проклятье, ну кто его за длинный язык тянул? Неужели я успела ему и про это вчера рассказать? К своему смятению я почувствовала, как горят щеки. В силу серого оттенка кожи, я не могла покраснеть, и они местами лишь сделалась темнее. Впрочем, ни не заметить этого, ни истолковать перемену как-то иначе, застывший в шаге от меня Тирион не мог.
— Вы подозрительно осведомлены, Ирроу, для того, кто в это время был занят предательством Короны, — сверкнули голубые глаза Вэйма. — Всплыли новые обстоятельства по делу Тода Макинстоу, леди Ларк, — тут он снова официально обратился ко мне, игнорируя неловкость. — Вас будут судить вместе с Мардрелионом Ирроу за измену Ее Величеству.
— Это какая-то ошибка, — как могла ровно и уверенно произнесла я, не в силах признаться даже себе, насколько испугали меня его слова.
— Мне очень жаль, — начальник стражи Иллора отважился прямо встретить мой взгляд, и, странное дело, мне показалось, что его терзает едва ли не физическая боль. — Сдайте оружие и следуйте со мной.
Я оценивающе окинула взглядом стоявших за его спиной стражей. Пожалуй, сейчас мне будет непросто одолеть их с Тирионом в ближнем бою в одиночку. Плут же в этом деле скорее серьезно пострадает, чем реально поможет. Видимо, придется сыграть по их правилам и добровольно отправиться на суд. Мысль о побеге с применением силы придется отбросить или хотя бы отложить — в конце концов, что бы нам с рыжиком не предъявили, дело еще не проиграно. Не вовремя оказанное сопротивление только вызовет лишние проблемы.
— Береги его, — скрепя сердце, я протянула Тириону свой верный кинжал.
— Не волнуйтесь, леди Ларк, Ваше оружие будет в сохранности, — обещал он, передавая клинок в искусно сработанных ножнах одному из своих спутников.
Я замерла, всем своим видом выражая, что с разоружением покончено.
— Шпильки, — неожиданно потребовал Тирион.
— Это возмутительно! — вспыхнула я.
— Но необходимо, — покачал головой начальник стражи. — Шпильки и метательные ножи, спрятанные у Вас под юбками. Сдавайте все, Ее Величество не потерпит сюрпризов.
— Да как Вы смеете! — тон получился очень негодующим, в самых лучших традициях интонаций Элтирэ Ларк.
— Прошу простить мне мою прямоту, но положение обязывает, — мрачно отозвался он. — Не заставляйте моих людей принудительно Вас обыскивать.
— Да ты и сам бы не прочь ее юбки обыскать, я смотрю! — оскалился Плут, скрестив руки на груди.
— Придержи язык! — негодующе потребовал блондин.
— За собой последи! — фыркнул Плут. — Хватит уже стрелять в нее взглядами и упиваться здесь своей минутной властью, Тирион Вэйм. Хаэли, отдай ему оружие — на суде оно тебе явно ни к чему, и покончим с этим!
Тирион смерил рыжика уничтожающим взглядом, но больше ничего не сказал в ответ.
Я тщательно выудила из прически все шпильки до одной, а потом демонстративно задрала пышные юбки до середины бедра и отстегнула ремешок, державший ножны, вмещавшие пять небольших метательных ножей. У Вэйма хватило такта отвести взор, однако его спутники таращились вовсю. Ну и плевать, пусть смотрят, раз отсутствие воспитания позволяет.
— Забирайте, — я надменно швырнула оружие в руки бесстыдно пялившимся на меня стражам, так что те едва исхитрились его поймать. Да и то несколько шпилек им все равно пришлось подобрать с пола.
— Наконец-то, — вздохнул Тирион, снова прямо глядя на меня. — А теперь идем.
Крутанувшись на каблуках, от чего взметнулись полы его небесно-голубого камзола, молодой мужчина чеканным шагом вышел вон из камеры. Я смерила двоих стражников до предела высокомерным предостерегающим взглядом и проследовала за Тирионом не дожидаясь, пока они попытаются грубо схватить меня под руки. Плут поспешил присоединиться ко мне.
— Зачем ты вчера отправил меня сюда? — без обиняков и официоза спросила я Тириона, поравнявшись с ним и глядя прямо перед собой.
— Клянусь, я лишь хотел помочь, — тихо отозвался он. — Но стало только хуже.
— Что стало хуже? — осторожно переспросила я. — Ответь.
— Прости меня, — внезапно ответил он и ускорил шаг.
Поравнявшийся со мной страж из нашего конвоя не позволил мне более его догнать, и тревожный вопрос камнем залег на сердце. Оставалось лишь ждать суда, чтобы понять, что к чему.