Тень прошлого

Юнги совершенно не помнит, как ехал в такси и как с неопределенной частотой посматривал в окно, усердно стараясь не стучать ногой от нервов. Кажется, водитель пытался узнать, что же так тревожит такого молодого парня в этот почти поздний час, но этот самый молодой парень совсем не был настроен на разговор. Он старался не съесть собственные губы до приезда на место преступления. Мин хочет увидеть что-то другое, а не эти небольшие, аккуратные дырочки, словно от клыков, на теле очередной обескровленной жертвы. Но добравшись в пункт назначения, он очень шустро обходит ограждения, машины с шумными мигалками и идет прямо к человеку с поднятой рукой. Старший следователь Ким уже заполняет какие-то бумажки с холодным взглядом, а у Юнги сердце замедляет удары с каждом шагом, отдавая с такой силой, что не то что звон в ушах слышен, а звезды перед глазами пляшут. Тщетно пытаясь смочить искусанные губы слюной, он царапает язык о замерзшую кожу и оставляет эту затею, стараясь перестать бегать глазами от каждого, кто едва заметно двигается. Парень останавливается в двух шагах от своего начальника и уже отсюда видит точно такую же картину, как и в прошлый раз, ту самую, видеть которую он очень не хотел. Вытягивая губы тонкой невозмутимой стрункой, Мин вскидывает свой аккуратный подбородок и крепко сжимает зубы, чтобы никто не услышал, как они стучат. Ему не холодно, хотя щечки и уши заметно покраснели от октябрьской прохлады. Взгляд полный страха и паники устремлен в никуда, хотя, фактически, он смотрит на своего начальника. Звуки до парня доходят с опозданием и лишь тактильный контакт приводит его более менее в чувства. –Мин Юнги! Черт, ты в порядке? – мужчина нещадно трясет парня за плечо и щелкает пальцами перед глазами. Он заметно обеспокоен состоянием сотрудника и даже подозвал медика, который подошел, как только полицейский стал реагировать на окружающий мир. – Ты в порядке, спрашиваю? Выглядишь бледнее обычного и взгляд, словно приведение увидел. – тот кивает головой, мол, в порядке он, и растеряно сводит брови, оглядываясь по сторонам. Он чувствует всем своим существом, что он где-то здесь. – Не стоило вызывать тебя, верно? У тебя какие-то проблемы с трупами? С кровью? Думаю, врачам стоит о тебе позаботиться. – Не стоит, я в порядке. Едва сумев открыть рот и связать пару слов, он морщит носик, стараясь не думать, что в любой момент может случится что-то ужасное, что может погибнуть кто-то еще. Его попытки как-то уговорить следователя поскорее свернуться и расходиться обернулись против него. Врач усадил полицейского на лавочку и вручил чай с успокоительным. Скептически посмотрев на работника, Юнги сжал чашку в руках крепче, не замечая обжигающей боли, и стал бегать глазами по высоким кустам, что разделяют парковую зону от автомобильной парковки. Было безумно страшно увидеть то, чего он опасался. Несколько раз внимательно изучив кусты, затем машины и людей, Мин вскакивает с места и быстро шагает на свободную улицу, где он сможет поймать такси. Он уверен, что если он будет дома, его никто не потревожит, ведь дом мой - моя крепость, правильно? Однако с каждым широким шагом это окрыляющее чувство теоретической безопасности испаряется и не кажется уже таким благоразумным. Но менять-то уже что-то поздно: он едет в машине и понимает, что неосознанно делает то, что хочет он. Тогда, в этом случае может жертв будет меньше? Может пострадает только он один или они оба, а не весь районный участок, несколько медиков или случайные прохожие. Юнги сжимает края своей распахнутой кожанки и в спешке считает деньги, отдавая их таксисту. Едва ли не бегом, он вылетает из машины и несется к своему подъезду. Преодолевая этажи за рекордное время, он, во власти легкой паники, вставляет ключ в замок не с первого раза и быстро им крутит, пока не слышит заветный щелчок. Еще один и дверь открыта. Заходя во внутрь своих скромных и абсолютно пустых апартаментов, он наспех закрывает дверь на тот же самый замок и не успевает скинуть обувь, когда слышит, что скрипят пружины его дивана в гостиной. Самый большой табун мурашек пробегает по спине Мина и он замирает, округлив глаза до невозможного. Он понимает, что боится, так сильно, что хочется прикончить себя самого прямо сейчас, потому что это леденящее душу чувство никак не отпускало. Это не нормальная реакция на того, кто всего-то разбил хрупкое детское сердце, оставив совершенно одного. Нет, это уже далеко не страх боли за свои страдания. Это что-то другое, подсознательно опасное настолько, что не хочется лишний раз делать вдох, чтобы не выдать себя. Но это бесполезно, Юнги знает, что он слышит его сердцебиение и посему не дышать будет бессмысленно. Его уже вряд ли что-то спасет. – Я знаю, что ты в курсе, что это я, так что не ломай драму и иди сюда. – голос из комнаты беспощадно режет сердце. Хоть сейчас он и звучит грубо и властно, он все такой же бархатистый и уникальный, с уловимой хрипотцой и природным очарованием. Парень только корчит гримасу боли и скрипит зубами, цепляясь за последнюю ниточку, что ему все это просто мерещится. Теперь он осознает, что тогда в переулке он встретился именно с этим непрошенным гостем. – Юнги, ты уже вроде взрослый парень, а выйти поговорить не хочешь. Он слышит этот разочарованно-едкий смешок и все, его клинит. Он отмирает, плюет всем сердцем на неразвязанные шнурки и прямо в обуви идет на голос, громко топая небольшими каблучками. Ему есть что сказать и в этот раз он не даст ему уйти просто так. Появляясь на пороге своей же гостиной, Юнги грозно сопит, сжав губы так, что они побелели, и, нахмурив брови, прожигает взглядом сидящего на диване названного гостя, вид которого его, несомненно удивил. Черные волосы, аккуратно рассыпанные по лбу и едва достигающие глаз, отлично контрастировали с обычной белой рубашкой, несколько верхних пуговиц которых было расстегнуто. Ему этот образ кажется безумно знакомым и это заставляет потерять хватку на долю секунды. – Взрослый парень, говоришь. Что-то ты не вел себя особенно взросло одиннадцать лет назад. – каждое слово пропитано злостью и обидой, страданием и каким-то неведомым страхом, которые парень нес в себе все это время. – И не тебе меня в этом упрекать, Чимин. Я, знаешь ли, не понимаю, зачем ты пришел и о чем собрался говорить. Мне нечего тебе сказать. – на автомате выдает Мин и тут же кусает себя за язык, понимая, что это вообще-то не так. Ему есть что сказать, но слушать его он не хочет. Не хочет проходить через это снова. Только поэтому ему до дрожи в коленях неприятна эта обстановка. – Катись к черту, или откуда ты явился! Я не приглашал тебя и совсем не ждал. Я не рад тебе, уходи немедленно. – Или что, полицию вызовешь? – Чимин сверкает карими глазами и с пронзительным взглядом криво усмехается, укладывая руку на спинку дивана. – Так уж ли ты не рад мне, как говоришь? – он обводит взглядом комнату и останавливается на худых ногах хозяина квартиры, не поднимаясь взглядом выше. Он спокоен, как удав, и не собирается пыхтеть и сопеть, как это делает сейчас Юнги. Он смотрит на браслет на своей руке и поднимает взгляд, вселяющий надежду, однако, возможно, ложную. – Я не верю тебе. Дело в том, что я знаю, что ты, на самом деле, хотел меня видеть. Хотел поговорить, может прикоснуться тоже? – брюнет протягивает руку с простой усмешкой, но тут же ее опускает. – Уверен, что сможешь стоять все время разговора, или все-таки присядешь? Я не настаив... – Только потому что я домой бежал. – Юнги перебивает его, стараясь показать, как сильно он ему неприятен, как сильно ему хочется въехать в это милое личико. Он садится на другой конец дивана, откидывая голову на спинку. – Попробуй выдохнуть, может тебе легче станет? – Я ненавижу тебя, давай поговорим и разойдемся. Хочу забыть это все. – и снова ложь.