Метод Лавровой 3

      Когда ранним утром в квартире журналистки Александры Востряковой раздался звонок в дверь, она была не сказать чтобы удивлена, а скорее встревожена. Гостей девушка не ждала, поэтому перед тем, как выйти в коридор и отпереть дверь, она зашла на кухню и вооружилась ножом. Тихими шагами подойдя к двери, Александра глянула в глазок. И тут тревога сменилась удивлением. Отложив нож на полку шкафа, она повернула ключ в замке.       — Катя… — совершенно растерянно произнесла Вострякова, глядя на бывшую подругу. С момента их последней встречи прошел год, и журналистка не думала, что вообще когда-нибудь заговорит с Лавровой.       — Прости, что так рано, что так внезапно, — шепотом говорила Катя. Она была не совсем похожа на ту Лаврову, которую Александра знала всю свою жизнь. Похудевшая, бледная, Катя куталась в легкое пальто, голос ее немного дрожал. — Мне очень нужна твоя помощь.       — Что случилось? — с жалостью в голосе спросила Вострякова. Лаврова секунду помедлила, обдумывая будущую фразу. По пути сюда она еще колебалась, что сказать. Но вдруг уверенность резко пришла сама собой.       — Нил мне изменил.       Глаза Александры округлились и немного покраснели. Катя продолжала, стараясь выглядеть все более несчастной:       — Напился, переспал с проституткой, стал кулаками махать… Сама понимаешь, к матери я поехать не могу, здесь в квартире живут арендаторы… Вот и осталась ты моей последней надеждой, Саш…       Вострякова была готова услышать любые слова, но не эти. На глазах ее появились слезы, девушка отвернулась, чтобы смахнуть их.       — Ты проходи, чего я тебя на пороге держу… — произнесла Саша. Лаврова вошла в коридор, огляделась. Нож на полке? Вострякова уловила взгляд Кати.       — Я не ожидала, что ты придешь… Думала, грабители или еще кто…       — Они в дверь не звонят, — с улыбкой сказала Лаврова, снимая пальто. Это немного сняло напряжение в их разговоре. Но все же главный вопрос тяжким грузом висел в воздухе. Особенно сильно он, конечно, волновал журналистку. Она решила не тянуть более, и спросила:       — Кать, давай сразу все точки над i расставим, ладно?       — Ты об Игоре?       Вострякова кивнула. Девушки зашли на кухню. Катя не отвечала, молча села за стол. Саша поставила на плиту кофейник. Она стояла спиной к бывшей подруге, и девушке казалось, что та не сводит взгляда с нее. Тело Саши покрывалось мурашками от этого ощущения. Не оборачиваясь, она с мольбой произнесла:       — Кать?       — Налей кофе, пожалуйста, — попросила Лаврова, опуская голову на руки. Саша обернулась. "Почему она не может ответить?", - расставляя приборы, мысленно вопрошала себя журналистка. - "Неужели так и не простила? Так почему тогда она здесь?"       Вскоре горячий напиток был разлит по чашкам. Катя отпила глоток, глубоко вздохнула.       — Много воды с тех пор утекло. Где мы, где Леоновский… Я бы предложила забыть, — твердо сказала Лаврова. В первую секунду Саша не верила своим ушам.       — Катька! — Вострякова кинулась обнимать бывшую подругу, которая, возможно, в эту секунду и перестала быть «бывшей». За прошедший год Саша так и не смогла подружиться с кем-либо из коллег-женщин, ни к кому не испытывала такого доверия, которое у нее когда-то было к Кате, а у Кати — к ней. И девушка очень жалела, что в один миг его потеряла. В тот вечер она прекрасно понимала, что не сможет быть с Игорем: он ее не любил. Он просто искал утешения в постели с ней, только и всего. Вострякова понимала, какую ошибку совершала, но совершила ее. И потом, когда пыталась вымолить прощения у Кати, она просто выбрала неподходящий момент. Подходящий момент настал лишь сейчас.       — Не спрашивай у меня ничего сейчас больше, хорошо? Можно я у тебя сегодня побуду, до вечера?       — Конечно, конечно, только мой Максим сейчас придет, после ночной смены, так что…       — Прости, я… — Катя почувствовала, как резко рушатся ее планы, и не могла придумать, как поступить. - Если я помешаю вашим планам, то я уйду.       — Стой, подожди! Твои квартиранты же съехали, ключи оставили мне и деньги, потому что не могли до тебя дозвониться, - осенило журналистку.       — Да, у меня телефон сломался несколько дней назад.       — Ну вот, сейчас все отдам.       Вострякова умчалась в спальню, откуда явилась вскоре с ключами и с несколькими десятками тысячных купюр в руках. Лаврова просияла: теперь она могла спокойно находиться в собственной квартире, да еще была обеспечена деньгами.       Катя тысячу лет не была в этой своей квартире. Когда затеяла здесь ремонт, решила переехать в квартиру родителей, но временно. Однако решила остаться в родной просторной квартире на подольше, тем более, что сдать в наем оказалось проще именно эту ее студию. И именно в день заселения квартирантов Лаврова была здесь в последний раз. Около 10 месяцев назад. Затем жильцы переводили арендную плату ей на карту, и ездить на квартиру надобности не было.       Девушка включила свет в коридоре, разулась и прошла в комнату. Из окна падал тусклый свет непогожего утра, слабо освещая интерьер. Но за время отсутствия Лавровой ничего не поменялось: та же белая барная стойка, по которой Катя осторожно провела пальцами, словно проверяя наличие пыли; тот же черно-шоколадный кухонный гарнитур, где на своем месте стоял электрочайник. В нем даже оказалась вода. Девушка решила ее вскипятить и снова выпить кофе, баночка с которым, к счастью, нашлась в шкафчике. Лаврова привычно прошла в гостиную и забралась с ногами на темный диван.       Скоро в руках у нее появился сложенный вчетверо лист А4. Одна его сторона была полностью исписана крупным, полупечатным почерком.       "Простите меня, Катя, если сможете. Не знаю, начали ли вы уже о чем-то догадываться или нет, но я использовал вас. Не в личных целях, а в целях спасти всех нас от человека, которого вы знаете под псевдонимом Людоед. Я знаю его под реальным именем - Римский Павел Михайлович. Я был его правой рукой в течение трех лет. Помните иерархию журналиста Ростовцева? Как же верно он ее описал. Это действительно пирамида. Вершина - Римский, ниже - я и известный вам Дмитрий Могилевский. Заурядные личности с темной стороной души. Однако я уже давно продумывал план, как бы разрушить империю Римского. Я попытался просто прийти в органы и сдать его - но мне тонко намекнули, что он под надежной защитой. Никаких прямых доказательств вины этого "честного банкира" я не имел. Тогда пришлось идти по сложному пути. Я знал, что мне нужен человек из полиции, который сможет их собрать и отправить этого негодяя за решетку. Я еще давно слышал о вас. Когда вы раскрыли убийство моего брата, я понял, что именно вам нужно доверить дело Людоеда. И это я втянул вас в эту игру. Я знал, что ваш курсант работает на радио Бородина, знал о его готовящемся похищении. То, что вы заинтересуетесь его исчезновением, было делом времени. Науськать Римского, что вас нужно похитить и убить, так как вы опасны, было проще простого. Он параноик, больше всего боящийся своего раскрытия. Потом, правда, нужно было вас вытащить. Это было сложнее. Пришлось самому ликвидировать вашу охрану, но все прошло хорошо. И вот вы начали действовать. У вас не так много данных. Но вы знаете самое главное. И вы дойдете до конца. Я же знаю, что мой конец пришел. Римский ведет меня на встречу с киллером. Жаль, не удалось попрощаться. Будьте счастливы.

Стас Никитин

      Когда Лаврова читала письмо в первый раз, из глаз ее катились мелкие слезинки. Она тогда еще была в квартире Никитина, письмо доставил курьер в букете темно-алых роз. Дочитав, Катя быстро собрала свои вещи, закрыла квартиру, ключ выбросила в шахту лифта и уехала в ночь, не зная, куда.       Теперь она была здесь, у себя дома. Мысли упорядочились, картинка начала складываться. Но лишь ее часть. Другую часть стоило искать у Чиглинцева. Лаврова не сомневалась, что они знают немало, но не до конца понимают, что к чему в этой информации. Что же, пора закончить это дело. Накрыть Римского, если он еще не сбежал из страны. Достать Могилевского, который должен знать, где Седова и где Бородин. Найти тех, кто покрывает Людоеда в органах. Покончить наконец со всем этим и, наверное, как и пожелал Никитин, быть счастливой.