Метод Лавровой 3

      У метро, как всегда, было полно народу. Один поток людей спешил вниз, на станцию, другой шел параллельно ему вверх. По шоссе оживленно сновали автомобили, монотонно замирая на красный сигнал светофора. Стрелка наручных часов Кати медленно подползла к двум часам.       Со стоянки выехал темно-зеленый внедорожник и остановился за пару метров до Лавровой. Водитель нервно посигналил. Капитан поняла: это за ней.       Катя села на заднее сидение. Рядом сидел мужчина лет сорока, в черном классическом костюме. Он вежливо поинтересовался, есть ли у Лавровой телефон или иные средства связи. Та отрицательно покачала головой. Тогда мужчина протянул ей таблетку и бутылку воды, попросил выпить. Девушка понимала, что сопротивляться нет никакого смысла, и быстро проглотила пилюлю. Вскоре ее сморил глубокий, но непродолжительный сон.       Когда Катя очнулась, она была удивлена смене картинки за окном: вместо высотных домов и широкого шоссе их окружал сосновый лес, ехали по проселку. «Идеальное место для убийства», — вздохнув, подумала Лаврова и стала внимательно рассматривать такие прекрасные окрестности. В последний ли раз в жизни она видела подобную красоту?       Вскоре лес поредел, автомобиль оказался на просторной песчаной площадке, которая резко обрывалась впереди. Они приехали на окраину карьера. Там, где начинался спуск, стояли две скамейки, одна — у самого края. На ней сидел полный, обрюзгший человек с лысой головой. Ему явно было за пятьдесят; подходя поближе, Катя рассмотрела многочисленные морщины на слегка опухшем лице. Маленькие темные глазки выглядывали из-под густых бровей и напоминали глаза мыши. Мужчина в целом производил неприятное впечатление, хотя одет был со вкусом: в светлый деловой костюм.       — Искренне рад вас видеть, дорогая и несравненная Екатерина Андреевна, — льстиво произнес незнакомец и жестом пригласил Катю сесть. Ноги у нее подкашивались, и она устало рухнула на скамью.       — Римский Павел Михайлович, если вдруг еще не догадались, — протягивая руку Лавровой, сказал Людоед. Девушка в ответ руки не подала.       — Не настаиваю, — кладя руку на свое колено, пробормотал Римский. — Думаю, у вас есть ко мне вопросы, прекрасная и удивительная Екатерина Андреевна. Задавайте.       Лаврова сидела молча и не шевелясь. Она пытливо смотрела на Людоеда, желая разгадать его замысел. Но в его глазах не читалось ничего, кроме безразличия и отрешенности.       — Хотите сказать, что позволите мне допросить вас? — выпрямляя спину, спросила Катя.       — Ну да. Только без диктофонов и прочего. Информация лично для вас.       — Как давно вы ведете свой бизнес?       — Да уж двадцать лет. Аккурат с 1993.       — Начинали самостоятельно?       — Да. Подторговывал марихуаной от одного узбекского друга. А потом привлек группу ребят к этому. И понеслась.       — В этой группе был и Могилевский?       — Он пришел в 1999. И был верен мне все это время. За что и заслужил звание моей правой руки.       — А чем же вам Бородин не угодил?       — Он провалил важное дело, на него вышла полиция. Моя империя сильно пострадала из-за него. Таких экземпляров я предпочитал убирать.       — Как и других, кто хоть как-то пытался затронуть вашу деятельность.       — Да. Сначала, знаете ли, считал, скольких пришлось убить на пути к вершине. А потом забросил это дело. Кровь полилась рекой.       — Вы убежденный циник и эгоист.       — Так и есть. И старался окружить себя такими же людьми. Но в одном ошибся…       — В Никитине?       — В нем самом. Сошелся с ним три года назад. Он почему-то заинтересовался моим банком. Долго ему не могли ему вдолбить, что мы не будем сотрудничать. Но Стас оказался настойчив. Пришлось общаться лично. Думал: мозги ему промою, и прикончим. Пришлось это дело отложить. В нем была нужная мне хватка. И преданность. До некоторого времени. А потом он задумал все разрушить. Вот вас привлек. Только что толку?       — Это точно…       — А как вам идея с банком? Оценили?       — Еще бы.       — Сам не мог нарадоваться своей гениальности. Наштамповал пару тысяч поддельных паспортов, открыл счета, деньги поделил. В любой момент мог снять и пополнить. И никто не придерется, откуда доход и куда расход.       — Гордитесь собой?       — О да. Прожил жизнь на полную катушку. А вам завидно?       — Нисколечки.       — Жаль, как жаль. Что ж поделать, забавная и милая Екатерина Андреевна. Наши с вами взгляды на жизнь, кажется, различны.       — Очень.       — Что-то наш допрос перерастает в теплую дружескую беседу, вы не находите?       — Вам не нравится это?       — Как-то не по правилам. Вы ведь следователь, я — обвиняемый.       — Вы поразительно верно распределили роли.       — Жизнь распределила.       Римский поманил пальцем одного из помощников, что стояли позади Лавровой, справа и слева от нее. Подошел тот, что был справа. Он вложил в руку Людоеда пистолет, затем подошел к Кате и попросил ее встать. «Расстрел стоя», — сглотнув, ужаснулась Лаврова. Она слышала, как позади охранники сдвигали лавочку. Катя не смела шелохнуться.       — Присаживайтесь, прелестная и умнейшая Екатерина Андреевна, — елейным голосом произнес Римский. Катя на ватных ногах шла к скамейке. Все её нутро холодело. Девушка села.       Помощник вновь подошел к Людоеду. В руках охранника была черная парикмахерская пелерина. Он накинул ее на плечи Римского и завязал на шее. Людоед разгладил складки на пелерине и положил на колени пистолет.       Лаврову начинало трясти. Какого черта происходит и что это значит, она не понимала совершенно. Страх сковал ее полностью. Она подумала, что надо бы вспомнить лучшие моменты жизни, но ничего в голову не лезло. Разум цеплялся за мысли о спасении: убежать? закричать? швырнуть лежавшую рядом песчаную глыбу в Римского?       Но все вопросы отпали сами собой. Людоед взял в левую руку пистолет, пальцем будто счистил грязь с дула и поднес оружие к своему лбу. Через секунду от гладкого черепа осталось множество окровавленных костных осколков. Кровь текла на пелерину, с нее падая на землю, а светло-бежевый костюм оставался чист.       Катя дико вскрикнула. Охранники тоже попадали замертво. Девушки видела, что напоследок они совершили несколько глотательных движений.       Лаврова вскочила со скамейки и оглянулась. Ни одной живой души. Капитан бросилась к раскрытой машине. На передней панели лежал телефон одного из преступников. Дрожащими пальцами Катя набрала по памяти номер Чиглинцева.       Как только от северного вестибюля метро «Варшавская» отъехал автомобиль, в который села Лаврова, там же остановился другой внедорожник, белый. Открылись передняя пассажирская и обе задние двери. Машину покинули две девушки и мужчина. Как только они взошли на тротуар, автомобиль быстро уехал. Одна из девушек, русоволосая и в форме курсантки университета МВД, достала из кармана телефон. В справочнике был сохранен единственный контакт «Майор М. Л. Чиглинцев». Девушка незамедлительно нажала на кнопку вызова.       Захаронок, через n-ое количество часов добравшись до подмосковной Щербинки и найдя записанную на убитую Ольгу Заулину двухкомнатную квартиру в хрущевке распахнутой настежь, вошел вместе с еще двумя операми внутрь. У всех оружие было наготове. Тема заглянул в первую спальню, но ничего, кроме жуткого беспорядка, он там не обнаружил. Вторая комната была заперта, и опера прошли в кухню и ванную. Там тоже оказалось пусто. Пришлось ломать дверь в таинственную закрытую спальню. Когда облезлая деревянная дверь рухнула на пол, полицейские увидели подвешенный к потолку труп. Захоронок сразу же узнал бывшего радиоведущего со станции Бородина — Дмитрия Могилевского. В этой комнате, в отличие от первой, было убрано. На шкафу ни пылинки, диван аккуратно укрыт ярким полосатым пледом. На журнальном столике лежала тоненькая папка с документами. Открыв ее, лейтенант прочел несколько фамилий высокопоставленных сотрудников органов и налоговой. Находка была весьма интересной. Не медля, Тема позвонил Чиглинцеву.       Пятничным первоноябрьским утром Лаврова шла по короткому обшарпанному коридору наркологического диспансера. Рядом с ней плелась невысокая пожилая медсестра, которая, указав Кате на крайнюю справа дверь палаты, чинно удалилась. Девушка приоткрыла дверь и заглянула в палату. На кровати, полностью укрывшись одеялом, лежал мужчина лет сорока, небритый и исхудалый.       — Здравствуйте, Александр Игоревич, хотя правильнее вас было бы назвать Петром Константиновичем, — присаживаясь на стул у кровати, укоризненно произнесла Лаврова.       — Зовите, как вам угодно, — огрызнулся Бородин, он же Заулин.       — Дела у вас неважные, как я понимаю…       — Аня ушла от меня. Так еще ваш лейтенант, какой-то там Захаров, грозится на меня повесить все, чем я десять лет назад грешил!       — Лейтенанта Захоронка я приструню, будьте спокойны, — заверила потерпевшего Лаврова. — А теперь ответьте на несколько моих вопросов.       Александр-Петр сел, устроился, так сказать, поудобнее, и кивнул.       — Когда вы начали работать на Людоеда?       — В начале 2000-го. Был распространителем. Потом меня повысили до прораба, то есть я командовал группой распространителей. Это так называемый первый уровень иерархии. До второго я не дошел, прокололся в качестве прораба. Сами понимаете, меня должны были убить. Но я не дался. Устроил подставную автокатастрофу, в которой за меня погиб бомж. Ну, решил после новую жизнь начать. А прошлое вернулось.       — Почему Римский решил вас похитить?       — Он не прощает обид. Я пытался скрываться, но однажды меня, видимо, засекли. И скоро ко мне устроился Могилевский. Я его не знал, когда на Людоеда работал, ничего не подозревал. Он стал к моей Ане приставать, я его уволил. Тогда он подкараулил меня после работы, снял свою маску. Рассказал, что по счетам надо платить. Кровью. И через несколько месяцев нас похитили.       — Почему первой была Седова?       — Это была прихоть Могилевского. Хотел ее изнасиловать или еще чего… Она так и не рассказала мне, что они с ней делали. Да и поговоришь, когда наркотиками накачивают до отказа… Они на нас товара не жалели. Хотели перед смертью помучить. Но потом что-то пошло не так. Могилевский, который нас охранял, был сам не свой. Обмолвился как-то, что на них вышла полиция. А через несколько дней нас во внедорожник погрузили и привезли туда, к метро.       — Вы об убийстве вашей сестры Ольги знали?       — Знал. Могилевский проинформировал. Только мне уже все равно было. Наши с ней пути-дорожки разошлись. Жаль, конечно, родная душа как-никак…       — Римский с вами общался?       — Да. Только я разговор этот вообще не помню. Сами понимаете: опять потом обкололи, что имя свое забудешь. Я и рад, что забыл почти все. Ну к черту.       — Будете пробовать начинать новую жизнь?       Бородин кивнул, комкая в руках простыню. Разговор дался ему нелегко, но он старался говорить искренне и просто. Кате было жаль его. Римский, по сути, сломал ему жизнь, перечеркнул счастье, которое Александр строил почти десять лет. Хотя... А с кем жестокий и расчетливый Людоед поступил иначе?       Лаврова, пожелав Бородину удачи и попрощавшись, вышла в коридор, а затем на свежий воздух. Он разительно отличался от того, что наполнял помещения больницы. В руке завибрировал телефон. Полетели смс-ки. Видимо, в диспансере не ловила сеть. Несколько сообщений информировали о пропущенных вызовах. Пролистывая, Катя наткнулась и на старое СМС, где Чиглинцев извещал ее, что здание "РПМ-банка" на Верхнепольской улице выгорело дотла. Римский умело замел все следы. Но Катя понимала, что бумажки в банке мало бы что ей дали. Главная информация была ей известна: кто, что, когда, зачем. Сегодня Катя узнала последние детали, и спешила поделиться ими с Чиглинцевым. Пальцы быстро застучали по клавиатуре, ища среди контактов номер майора.